И.Вейнберг

Введение в ТАНАХ
ЖДУ ВАШИХ ПИСЕМ!

= ГЛАВНАЯ =ТРАДИЦИИ =ИСТОРИЯ =ХОЛОКОСТ =ИЗРАНЕТ =НОВОСТИ =УРОКИ=

Глава IV. ТАНАХ И ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ ЕВРЕЕВ

Шемуэль и Шауль: становление древнееврейской государственности

Единственным реальным путем и средством для такого жизненно необходимого объединения древнееврейских племен было введение царской власти, что всегда и повсюду в древности вело к радикальному разрыву с родоплеменной традицией, со всем привычным укладом жизни и деятельности. Поэтому введение царской власти воспринималось современниками как драматическая, порой даже трагическая ломка, что подтверждается содержанием и тональностью книги Шемуэля, рассказывающей об этой ломке и ее главных героях - Шемуэлье и Шауле.

Шемуэль, сын Элканы из колена Эфрайим, в реальности существования которого нет ни малейшего повода сомневаться, предстает в Танахе в трех ипостасях/ролях: как жрец и пророк в святилище в Шило, как судья и как "делатель и ниспровергатель царей". Уже само это триединство делает Шемуэля последним судьей и первым не-совсем-судьей.

В отличие от предыдущих судей, которые, как правило, были избраны/призваны Богом уже в зрелом возрасте, что придавало их харизматичности временно ограниченный характер, божественное избрание Шемуэля происходило при его рождении (1 Шем. 1:2), что придавало его харизме характер бессрочной, пожизненной. При этом он был избран и призван быть не судьей, а священником авторитетнейшего йахвистского святилища в Шило (1 Шем. 3), в котором до него служили Элиды, считавшиеся потомками брата Моше Ахарона. Бессрочная, пожизненная харизма и божественное призвание/избрание священником в Шило наделяли Шемуэля авторитетом несравнимо большим, чем у прежних судей:

"И судил Шемуэль Исраэль все дни жизни своей. И из года в год ходил он и обходил Бейт-Эл и Гилгал и Мицпу и судил Исраэль во всех этих местах, и возвращался он в Раму, ибо там находился дом его и там он судил Исраэль и там он построил жертвенник Йахве" (1Шем.7:15-17).

Все эти действия Шемуэля, но особенно то, что он, состарившись, "...поставил сыновей своих судьями над Исраэлем" (1 Шем. 8:1), являлись явными отступлениями от не передающейся по наследству харизматической власти, предвещали приближение основанной на принципе наследуемости царской власти.

На всем древнем Ближнем Востоке господствовало свойственное мифологическому мышлению представление, что царственность есть ниспосланная богами или спустившаяся с неба и потому сакральная сила, приобщенная к сфере божественного, которая, охватив определенное пространство - страну или город, делает его царством, а, охватив, "объяв" человека, превращает его в царя.

Царственность, царство и царь признаются чем-то существующим с "начала времен", таким образом, они пребывают и должны пребывать вне пределов человеческих размышлений. Поэтому столь непривычным среди древних текстов выглядит развернутое описание в книге Шемуэль бурной дискуссии, предшествовавшей введению царской власти в Исраэле. Признание рядом исследователей (А. Вейзер, В.Х.Шмидт и др.) этого описания (1 Шем. 8:12) творением более позднего времени не представляется убедительным, ибо оно как раз вписывается в реальную социально-политическую и духовную атмосферу второй половины XII в. до н.э.

В этом описании инициатива введения царственности исходит не от божества, а от людей:

"И собрались все старейшины Исраэля и пришли к Шемуэлю в Раму. И сказали ему: вот ты состарился и сыновья твои не идут путями твоими, теперь поставь над нами Царя, чтобы он правил нами как у всех народов" (1 Шем. 8:4-5).

Это требование народа вызвало резкое возражение не только Шемуэля, но также Бога, заявившего, что "...не тебя [Шемуэля] они отвергли, а Меня от царствования над ними" (8:7). По велению Бога Шемуэль предупреждает народ о "праве царя (мишпатхаммелех)", на основе которого царь "...возьмет ваших сыновей и поставит их к колеснице своей и к всадникам своим... Возьмет дочерей ваших быть составительницами умащений, кухарками и пекарихами. И поля ваши и виноградники ваши и масличные сады ваши лучшие он возьмет и отдаст сановникам своим и слугам своим..." (8:11 и ел.). Невзирая на столь грозные предупреждения, которые, кстати, соответствовали действительным отношениям между царской властью и подданными на древнем Ближнем Востоке, народ настоял на своем. Шемуэль и Бог вынуждены были уступить: "И сказал Йахве Шемуэлю: послушай голоса их и возведи над ними царя..." (8:22).

Выбор Шемуэля пал на Шауля, сына Киша из колена Винйамин:

"И взял Шемуэль сосуд с елеем и вылил на голову его [Шаулья] и поцеловал его и сказал: вот, Йахве помазывает тебя (мешахаха) правителем над наследием его [Исраэльа]" (1 Шем. 10:1).

На всем древнем Ближнем Востоке помазание елеем, обозначаемое на древнееврейском языке глаголом мшх, является действием/ средством, придающим объекту сакральность, приближающим помазанного человека к сфере божественного. Соответственно термин машиах ("помазанный, помазанник") обозначает человека, обладающего сакральностью, приобщенного к сфере божественного, и таким был признан Шауль. Избрание Шауля свидетельствует о политическом эгоизме престарелого "делателя царей", ибо Шауль происходил из маленького племени и поэтому не имел сильной личной опоры.

К тому же территория колена Винйамин была сферой влияния Шемуэля, и если учесть, что провозглашенный царь был молод и неопытен, то многоопытный и влиятельный Шемуэль мог надеяться сохранить бразды правления. Но Шемуэль ошибся в оценке своего избранника, или, возможно, осознание своей божественной избранности придало Шаулю решительность и настойчивость, обеспечившие ему ряд важных успехов. Он одержал несколько побед над филистимлянами и другими врагами (1 Шем. 13:2 и ел. и др.), заложил основы царской власти -более или менее постоянный центр, столицу в Гивее - Гивеат Шауль (1 Шем. 10:10 и др.), создал зачатки административного аппарата, возможно из "рабов Шауля" (1 Шем. 18:5, 22), стал формировать помимо племенного ополчения постоянные вооруженные отряды из "людей войны" (1 Шем. 18:5) и т.д.

Успехи Шауля и растущая вместе с ними уверенность и самоуверенность молодого царя порождали между ним и стареющим Шемуэлем отчуждение, перешедшее в открытый конфликт. В нем также сказывалась обеспокоенность части родоплеменной верхушки, не ограничит ли крепнущая царская власть автономию, самостоятельность колен? Об этом конфликте рассказано в Танахе: после победы над амалекитами Шауль нарушил одно из .правил Священной войны - херем ("проклятие, запрет; проклятое, запрещенное"), согласно которому вся добыча должна быть посвящена Богу или уничтожена, и "...потому, что ты [Шауль] отверг слово Йахве, Он отвергает тебя, чтобы ты не был царем" (1 Шем. 15:23). Создатель этого текста точно уловил и воспроизвел социально-политическую и психологическую атмосферу и подоплеку всего этого события - утрату Шаулем, отвергнутым Богом и Шемуэлем, авторитета среди народа и уверенности в себе, что усиливало оппозицию к нему.

Основной противодействующей Шаулю силой было сильное южное колено Йехуда и его представитель Давид, сын Йишайа, которого Шемуэль еще при жизни Шауля

"...помазал его среди братьев его и нисходил дух Йахве на Давида... И дух Йахве отступил от Шауля и его [Шауля] возмущал злой дух от Йахве" (1 Шем. 16:13-14).

В Танахе имеются две версии появления Давида в окружении Шауля. Согласно одной Давид был приглашен к Шаулю в качестве арфиста-певца (1 Шем. 16:18 и ел.), а согласно другой - победа Давида над филистимлянским витязем Голйатом (1 Шем. 17) привела Давида к двору царя, возвысила молодого йехудита до положения зятя Шауля и друга престолонаследника Йонатана (1 Шем. 18), сделала его популярным в народе, распевавшем:

"Шауль побил тысячи, Давид - десятки тысяч" (1 Шем. 18:7).

Это неизбежно породило конфликт между ними, вылившийся в длительную войну. Конец войне положила гибель Шауля и Йонатана в сражении с филистимлянами у горы Гильбоа в Галилее, открывавшая Давиду путь к престолу. Но слова песни плача Давида по поводу гибели Шауля и Йонатана:

"Олень Исраэля поражен на высотах твоих, как погибли витязи..." (2 Шем. 1:19 и ел.) -

звучат искренне. Вполне возможно, что эта песня-плач относится к тому времени, к концу XI в. до н.э., в контексте которого она приведена, а пронизывающее ее сострадание не исключает того, что она действительно создана Давидом, царем-поэтом.


 

Hosted by uCoz