Эллинистическая цивилизация и евреи Виктор Чериковер ссылки к главе

Часть II

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ДИАСПОРЕ

Глава 1

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ

"Одна страна не может вместить всех евреев ввиду их многочисленности" (In Пасс, 45; ср. также Vit. Mos., II, 232). В этом Филон ищет объяснения для своих читателей, причину великого расселения евреев по всему современному ему греко-римскому миру. Нет сомнения, что он нашел правильный ответ. Ведь даже до восстания Хасмонеев Иудея была слишком мала, чтобы вместить еврейский народ. Ко времени Филона, т. е. в первом столетии новой эры, евреи заполнили всю Палестину, и уже эта страна стала для них тесной. Однако ответ Филона, правильный для его времени и объясняющий развитие диаспоры как результат постоянной эмиграции из Палестины, явно не годится для освещения проблем более раннего периода и не объясняет причин происхождения диаспоры и ее формирования. Перенаселенности Иудеи, вероятно, до третьего века до н. э. не ощущалось[1], но тем не менее общины диаспоры существовали задолго до этого времени. Арамейские папирусы из небольшого укрепления в Верхнем Египте Элефантина, обнаруженные в начале нынешнего века, свидетельствуют, что даже до завоевания Египта персами (525 г. до. н. э.) в этом месте существовала небольшая колония еврейских войск. Она продолжала жить своей независимой жизнью в течение поколений приблизительно вплоть до 400 г. до н. э.[2]

Открытие этих папирусов проливает новый свет на сведения из одного литературного источника, ранее недостаточно оцененного учеными. Я имею в виду пассаж в "Письме Аристея", где говорится, что евреи прибыли в Египет во времена египетского царя Псамметиха, чтобы помочь ему в войне с эфиопами, в то время как другие прибыли туда с персами (Письмо Аристея, 13)[3].

Этот Псамметих (второй из фараонов, обладавших этим именем, поскольку первый не воевал с эфиопами) правил с 594 по 589 г. до н. э. Греческая надпись из Абу Симбела (недалеко от Элефантины) показывает, что войска египетского царя состояли из греков, египтян и других народов, обозначенных в надписи понятием "иноязычные". Эти иностранные народы были семитами, а имена, вырезанные на камне около греческой надписи, написаны финикийскими буквами[4]. Если сопоставить эти три источника информации - семитские народы в войсках Псамметиха, сообщение Аристея о евреях, помогавших Псамметиху сражаться с эфиопами, и существование военной колонии евреев в Элефантине, - то мы, вероятно, не ошибемся, полагая, что колония в Элефантине была основана евреями, сражавшимися в армии Псамметиха, и что ее целью была защита южной границы Египта от нападений эфиопов. Поэтому начало египетской диаспоры можно отнести к 594-589 гг. до н. э., то есть бурному периоду, предшествовавшему падению иудейского царства, когда условия жизни в Иудее вероятнее всего изменились к худшему, и это побудило большое количество молодых людей оставить страну и искать счастья и средства к существованию на службе в наемниках.

Национальная катастрофа способствовала новой волне миграции в Египет. Иеремия (41:16) говорит об "оставшемся народе" ("мужчины, военные люди, жены, дети и евнухи"), готовившемся уйти в Египет. Как известно, они выполнили свое намерение, хотя Иеремия принципиально выступал против этого (41-44). Эмигранты поселились в Магдале и Тафнисе (Нижний Египет) и Патросе (Верхний Египет) (Иеремия 44:1). Таким образом, евреи распространились по всему Египту, от южных границ до Средиземного моря. Их число было, по всей вероятности, невелико, и есть основание полагать, что большинство из них слились с египтянами[5]. Тогда Египет не был еще центром диаспоры, которым, конечно, была Вавилония, и откуда пришла третья волна иммиграции. Если первое сообщение Аристея о евреях под командованием Псамметиха получило подтверждение из надписей, то нет причин сомневаться и в его втором сообщении о евреях, прибывших в Египет с персами. Это могло иметь место в 525 г., когда Камбиз завоевал Египет и присоединил его к персидской империи. Подробности этой миграции нам неизвестны; Аристей сообщает о "многочисленных" переселенцах, что вполне могло соответствовать реальности (Письмо Аристея 13:15)[6].

Если мы суммируем вышеприведенную информацию, то увидим, что западная диаспора в Египте возникла приблизительно в то же самое время, что и восточная в Вавилонии, и обе по одной и той же причине, а именно, из-за разрушения еврейского государства. Все другие причины (включая упомянутую Филоном и бывшую наиболее важной) начали действовать со временем, после того как для еврейской эмиграции по различным обстоятельствам была подготовлена почва. С другой стороны, надо помнить, что еврейская диаспора в Египте до эллинистического периода была слаба и не имела значения для еврейского мира. Эти малые военные колонии были несравнимы с большим и плотным еврейским населением Вавилонии с его собственной культурной жизнью, в среде которого раздался призыв "восстановить землю, чтобы возвратить наследникам наследия опустошенные" (Исайя 49: 8).

Даже до того как Иудея стала местом, из которого евреи эмигрировали в другие страны, Вавилония уже выполняла эту роль. Помимо вавилонских евреев, ушедших в Египет с персами, известен также следующий случай. Антиох III переселил две тысячи еврейских семей из Вавилонии в Малую Азию. Положение менялось только постепенно. В течение пятого века Иудея заполнялась еврейским населением, возвращавшимся из Вавилонии, а в эллинистический период палестинские евреи стали часто вступать в контакты с западными странами. С этого времени начала быстро увеличиваться западная диаспора и, наряду с Палестиной Египет занял важное место в культурной жизни еврейского народа. Вавилонские же изгнанники надолго выпали с исторической сцены. Они появились на страницах истории снова только в талмудическую эпоху, после того как страна Израиля потеряла остатки своей свободы и независимости.

Чтобы придерживаться темы настоящей книги, мы опишем еврейскую диаспору только в эллинистических странах. Западная Европа - Италия, Сицилия, Испания и т. д. останутся вне географических рамок данной работы, как и восточные страны - Вавилония, Персия и остальные, за исключением греческих городов, основанных там в эллинистическую эпоху. Здесь, как и в предыдущей части книги, мы будем стараться не выходить за рамки эллинистического периода. Однако в диаспоре переход от одного исторического периода к другому не был связан с важным историческим событием, как это было в Палестине, где таковым стало падение Хасмонейского царства. Следовательно, историк имеет законное право использовать необходимую информацию из раннего римского периода (до конца первого века нашей эры), поскольку сделанные на основании ее выводы могут быть использованы и для предыдущих эпох.

Начнем с Египта. В нашем распоряжении нет ясной информации о начале еврейской эмиграции из Палестины в Египет в эллинистический период. Иосиф Флавий считает, что процесс начался со времени самого Александра, который, по его мнению, даровал евреям разрешение поселиться в Александрии при полном их равноправии с греками; в ответ на такую благожелательность он обрел преданность евреев (Bel. Jud., II, 487; Contr. Ар. II, 35). Мы увидим ниже, что на эти сообщения Иосифа Флавия нельзя полагаться, поскольку они носят явно апологетический характер, и были составлены в более поздний период и не имеют надежного обоснования в исторических источниках.

Два важных писателя эллинистического периода - Аристей и Гекатей - ничего не знают о еврейской миграции в Египет при Александре. Аристей полагает, что евреи прибыли в Египет: а) при Псамметихе, б) с персами, в) при Птолемее I. Период Александра он обходит молчанием, отсюда можно сделать подобный вывод и в отношении также Гекатея. Аристей читал Гекатея (Arist. 31), и если он тем не менее ничего не знал о еврейской иммиграции в Египет при Александре, то он ничего не нашел об этом и в источнике. Цитата из Гекатея, сохранившаяся у Иосифа, также подтверждает это предположение[7]. Жюстер полагает, что различные надписи определенно доказывают существование еврейского населения в Александрии во времена основания города и что они подтверждают утверждения Иосифа Флавия[8]. Однако это не так; хотя надписи действительно относятся к раннему периоду существования города, все же нет ясных свидетельств, что они относятся ко времени Александра[9].

Идея увязать Александра с евреями была прекрасным апологетическим мотивом, но не имела под собой никакой исторической основы. Сообщение Иосифа Флавия (Ant. Jud., XI, 345), что самаритяне сопровождали Александра в Египет и были поселены там в качестве воинов и земледельцев в Фиваиде, также не имеет под собой оснований, будучи заимствованной из самаритянской истории об Александре и Санаваллате, которая лишена всяческой исторической ценности[10]. Большее значение приписывают еврейской иммиграции в Египет при Птолемее I (323-283 гг.). Мы уже видели выше, что существуют две различные традиции относительно завоевания Палестины Птолемеем. Согласно традиции, сообщенной Гекатеем, возглавляемые своим Первосвященником Езекией евреи последовали за Птолемеем добровольно, согласно же второй традиции (Агафархида и Аристея) Птолемей был "суровым хозяином" для евреев и привел в Египет множество пленников из Иерусалима. Из этих двух традиций только вторая важна для суждения о массовой миграции евреев в Египет[11].

Аристей (12-44) сообщает о 100000 еврейских пленниках, приведенных в Египет во время правления Птолемея I; 30 ООО из них, способных носить оружие, царь разместил в крепостях, а остальных (стариков и детей) отдал своим солдатам в качестве рабов. Птолемей II Филадельф, взойдя на трон, даровал им свободу. Нет оснований сомневаться в исторической достоверности этого сообщения; весьма правдоподобно, что в результате его войн в Палестине - особенно после его захвата Иерусалима - Птолемей захватил многочисленных еврейских пленников и привел их в качестве рабов в Египет. Сообщение же о том, что некоторые из них были размещены в крепостях для обороны страны теперь не встречает скептического отношения[12].

Однако все же есть достаточно оснований для сомнений в истинности столь большой цифры, как 100 000 пленников, поскольку столь большое число означало бы полное уничтожение палестинского еврейства (CPJ, 1, 4, п. 10). Поэтому можно принять как исторический факт то, что еврейская диаспора в эллинистическом Египте началась при Птолемее I и что огромное большинство евреев оставило свою страну не по доброй воле, но принудительно.

При Птолемее II Филадельфе (283-246) египетский жрец Манефон написал книгу по истории Египта. В ней имеется сообщение о евреях, причем не в очень дружественной манере, и его книга справедливо рассматривается как первый образец литературного антисемитизма. Для того чтобы писать о евреях, автор должен был обладать сведениями как о них, так и о еврейской традиции относительно Исхода[13]. Из этого следует, что в это время еврейское население в Египте было уже достаточно многочисленно. Согласно Аристею, при правлении Филадельфа в жизни еврейского населения произошли важные перемены. Царь выкупил у владельцев плененных при правлении его отца Птолемея I евреев и освободил их. Те евреи, которые прибылив Египет до эллинистического периода, теперь также обрели свободу. Это утверждение Аристей подкрепляет копией царского указа, официально излагающего подробности данного распоряжения (22-24).

Это распоряжение считалось учеными последнего поколения подделкой, но сравнение текста с папирусными документами радикальным образом изменили оценку этого документа (это также относится к оценке и других документов), и такие видные ученые, как Вилькен и Вильгельм, высказываются в пользу его аутентичности[14]. Действительно, некоторые детали документа сами по себе свидетельствуют о его подлинности. Его язык типичен для правительственных учреждений Птолемеев, ссылка на птолемеевскую Сирию правильно указывает наименование провинции - "Сирия и Финикия", указаны даты представления списка пленников и т. д.[15] Правда, некоторые детали в приказе возбуждают подозрение в фальсификации. Например, открытый упрек Филадельфа в отношении действий войск своего покойного отца, отдельное упоминание об освобождении евреев, приведенных в Египет после правления Птолемея I, и особенно огромное число освобожденных пленников[16].

Следовательно, возможно, что в этом, как и во многих других случаях, ученые заходят слишком далеко в признании абсолютной подлинности документа (в порядке здоровой реакции на мнение тех, кто заявляет о ее якобы полной фальсификации); правда находится между этими мнениями; документ в основном подлинный, но, очевидно, переработанный в разных местах еврейским фальсификатором17. Если принять такой подход, то мы можем рассматривать освобождение еврейских пленников Филадельфом как исторический факт, хотя мы не можем принять в качестве достоверных цифры, приводимые Аристеем. Документ свидетельствует о растущем влиянии египетского еврейства - особенно, как можно предположить, это касается еврейской общины Александрии - и о дружелюбных отношениях между евреями и царским двором. Эти отношения стали приносить свои плоды в правление Птолемея VI, т. е. несколько сотен лет после Филадельфа.

От времени Птолемея III Эвергета (246-221 гг.) не сохранилось литературных источников. Третья книга Маккавеев приписывает ему намерение осуществить погром евреев Александрии. Эта книга уже рассматривалась выше в связи с событиями в Палестине после битвы у Рафии, и мы видели, что это исторический роман, цели которого были весьма далеки от сообщающего достоверные сведения исторического документа. Птолемей Филопатор представлен там как вспыльчивый правитель, решивший вступить в Святая Святых, вообразив, что может себе это позволить, и наказанный за этот грех Богом. Далее сочинение переносит своих читателей в Египет, где Филопатор, разгневавшийся на евреев Иерусалима, решает обратить свой гнев на евреев собственной страны. Он издал распоряжение, обязывающее их всех признать культ Диониса, а отказавшихся подчиниться обратить в рабство. Евреи, конечно, отказались поклоняться языческим богам[18].

Тогда царь собрал всех евреев Египта на стадионе в Александрии, решив растоптать их ногами пьяных от вина слонов. Сначала он попытался определить число евреев, но нашел, что это невозможно, так как в течение сорока дней писцы записывали имена заключенных евреев и не могли закончить работу, так как в Египте более не осталось перьев. В течение трех дней и трех ночей евреи на стадионе ожидали дня своего конца. Наконец слоны были выведены, а царь и его двор приготовились любоваться кровопролитным спектаклем. Но в последний момент произошло чудо: слоны повернули от своих жертв и напали на зрителей. Таким образом, гибельный приказ не был исполнен и царь раскаялся в своем замысле, а евреи, отомстив тем из своих собратьев, кто оказался вероломным, вернулись в свои дома с радостью и весельем и превратили день своего спасения в праздник будущих поколений.

Ученые спорят по вопросу наличия в этом сказании хотя бы зерна исторической правды[19]. Большинство из них правомерно находит это зерно в факте преследования евреев Птолемеем VIII Сотером II, о чем сообщает и Иосиф Флавий. Мы позднее увидим, что у Сотера II было достаточно оснований не любить своих еврейских подданных, а поскольку рассказ у Иосифа совпадает с вышеприведенной историей в одной важной детали (использование против евреев пьяных слонов), то разумно полагать, что этот исторический эпизод послужил автору книги в качестве образца. Следовательно, описанные в Третьей книге Маккавеев события, не относятся ко времени Птолемея IV Филопатора. Время написания книги указывает на то, что автор не был знаком с событиями третьего столетия, ибо она совершенно очевидно была написана в начале римского периода, когда обсуждался вопрос о гражданских правах, который был тогда весьма острым и насущным. К этому вопросу мы вернемся в следующей главе[20].

Период правления Птолемея V Эпифана (205-181 гг. до н. э.) не оставил следа в летописи еврейской истории, и мы его можем пропустить. Поэтому обратимся к царствованию Птолемея VI Филометора (181-145), которое стало временем процветания истории евреев в Египте. Одно событие - строительство Храма Онии - рассматривается учеными в качестве центрального события эпохи, и все историки от Иосифа до современных исследователей обращают на это особое внимание. В связи с этим оно заслуживает внимания хотя бы с точки зрения оценки того, насколько оправдано приписываемое ему столь важное значение.

Иосиф Флавий упоминает о строительстве Храма четыре раза, и остается пожалеть, что он не сделал это хотя бы один раз с достаточной ясностью и без противоречия самому себе. Главное противоречие заключается в том, что, согласно рассказу в "Иудейской войне" (Bel. Jud., I, 33; VII, 423), Храм был построен Онией III, иерусалимским Первосвященником, якобы бежавшим в Египет во время преследований Антиоха. В другом же своем сочинении в "Иудейских древностях" (Ant. Jud., XIII, 62 ff.; XII, 387) он приписывает строительство не Онии III, но его сыну Онии IV. Последний находился в Иудее все время правления эллинизаторов в надежде на то, что наступит в конце концов день, когда и он сам станет Первосвященником. Когда после смерти Менелая этот пост занял Алким, он утратил всякую надежду и направился в Египет. Это произошло в 162- 160 гг.

Взгляды современных исследователей весьма различаются между собой и зависят от того, какую версию они предпочитают. Вильрих строит свое изложение исключительно на сообщении в "Иудейской войне"[21], полагая Онию III государственным деятелем и солдатом. Он, видя осквернение Иерусалимского Храма Антиохом Эпифаном, решил найти другую святыню в Египте для замены прежнего Храма. Его бегство в Египет было политическим действием, поскольку он привел Птолемею войска и мечтал о военном союзе между евреями и царем Египта. Только находящийся тогда в расцвете сил Ония III, считает Вильрих, мог играть столь важную роль в политическом мире. Его же сын Ония IV был в то время лишенным всякого политического опыта молодым человеком. Хотя мнение Вильриха не получило всеобщей поддержки, некоторые известные ученые тем не менее придерживаются его[22].

Против взгляда Вильриха и его сторонников свидетельствует,

во-первых, то, что он противоречит Второй книге Маккавеев, согласно которой Ония III был убит в Дафне недалеко от Антиохии и не бежал в Египет.

Во-вторых, сам Иосиф Флавий в своих "Иудейских древностях" изображает Онию IV основателем Храма. Эту книга, по его сообщению, была написана после "Иудейской войны", и можно полагать, что он намеревался исправить допущенную ошибку.

В-третьих, нельзя делать никаких заключений из возраста отца и сына, поскольку мы ничего не знаем об их возрасте в дни строительства храма. Ония III мог быть стариком, а его сын - вовсе не юнцом, как говорит Иосиф Флавий, а в самом расцвете сил. Следует напомнить, что Ония появился в качестве египетского военачальника после смерти Филометора в 145 г. Другими словами, примерно через двадцать лет после прибытия в Египет. Это явно больше подходит к возрасту Онии младшего. В-четвертых, Вильрих верит, что Ония бежал в Египет исполненный намерения основать новый Храм, вместо оскверненного, и все дело имело политическое значение. Это верно только при том условии, что основателем Храма был действительно Ония III, первосвященник и человек, обладающий политическим влиянием. Однако остается все же доказать этот факт.

Подводя итоги, надо сказать, что предположение Вильриха не может выдержать критики, а исследование вопроса о Храме Онии должно основываться не на ошибочных сообщениях в Иудейской войне, но на более ясном рассказе в Иудейских древностя[23].

Но даже там не все ясно. Согласно Ant. Jud. (XII, 387), Ония бежал после смерти Менелая приблизительно между 162 и 160 гг. В эти годы Иерусалимский Храм был снова центром иудаизма, служба приняла традиционные формы, и даже хасидеи признавали Алкима в качестве официального первосвященника. Осквернение Иерусалимского Храма не могло быть, таким образом, для Онии причиной строительства второго Храма. Иосиф Флавий, понимая это, высказывает в "Иудейской войне" две другие причины, а именно, что Ония решил построить Храм из желания "обрести репутацию и для увековечивания памяти о себе". И далее, чтобы "евреи Египта имели возможность молиться за благополучие царя, когда собирались в этом Храме с чувством взаимного единения..." (Ant. Jud., XIII, 63-67).

Рассмотрим прежде всего второй мотив. Иосиф Флавий (Ibid., 66_68) включает его в фальсифицированное письмо Онии к Филометору. Если же мы удалим из вышеуказанного пассажа сделанную по причине политического этикета ссылку на царя, то выясняется, что целью Онии было создать Храм для египетского еврейства, чтобы оно могло иметь свой собственный религиозный центр.

На первый взгляд нет ничего невозможного в этом побуждении. Но если мы исследуем подробности всего дела и общую историческую ситуацию, то увидим, что они не согласуются с исторической реальностью. Если Ония хотел создать религиозный центр для египетского еврейства, то он неизбежно выбрал бы для этого место в Александрии, где проживало наибольшее количество еврейского населения, или по крайней мере Мемфис, но не Леонтополис, отдаленную деревню Гелиопольского нома. Это место было расположено на расстоянии 180 стадий (около 22 миль) от Мемфиса, и никогда не было центром египетского еврейства[24]. Более того, если мы предположим, что Ония основал храм для него, то это означает, что они нуждались в нем. Однако все, что мы знаем о еврейской диаспоре в Египте, указывает на обратное. Во всей иудейско-александрийской литературе нет ни слова о храме Онии[25], даже само его имя встречается только у Иосифа Флавия. С другой стороны, немало страниц, полных восторженного восхищения, посвящено Иерусалимскому Храму.

Здесь достаточно только упомянуть "Письмо Аристея", "Третью книгу Маккавеев", труды Филона и другие сочинения. В течение всего эллинистического периода евреи Египта посещали Иерусалим как паломники, и это было также во времена Онии после отмены указов Антиоха и восстановления божественного богослужения в Иерусалиме. Невозможно полагать, что Ония не знал об этом устремлении со стороны египетских евреев, почитавших традицию отцов и трудно вообразить, что он нашел поддержку широких слоев евреев Египта, когда он собирался делать что-то, явно противоречащее еврейской традиции.

Необходимо отметить еще один факт. Храм Онии был построен на месте храма египетской богини Бубастис, или, точнее, в пределах самой древней святыни. Затем святилище богини было восстановлено и приспособлено для нужд нового культа - место, совершенно не подобающее для нужд культа Бога Израиля[26]. Действительно ли мы можем думать, что такой храм был желателен для евреев египетской диаспоры и был построен по их просьбе?

Если Ония не собирался ни строить храм для соперничества с Иерусалимским, ни создавать новый религиозный центр для евреев Египта, то почему же он построил его?

Для решения этой загадки проанализируем источники. В фальсифицированном письме Онии к Филометору сообщается о его участии в войне на стороне царя[27]. После смерти Филометора (145 г.), когда Клеопатре угрожали Эвергет и жители Александрии, на помощь царице в город вошел Ония "во главе небольшого войска". Это, согласно Иосифу Флавию, сообщает Апион (Contr. Ар., II, 50). Иосиф Флавий также бегло упоминает, что Ония построил крепость в районе Леонтополиса (где был также сооружен Храм), страна вокруг Храма называлась "территория Онии" (Bel. Jud., 1,190; Ant. Jud., XIV, 133). Жителями этого региона были евреи, служившие воинами еще позднее во времена Юлия Цезаря. Они охраняли дорогу от Пелусия до Мемфиса. Когда Антипатр, отец Ирода, поспешил на помощь Цезарю, то он должен был вступить в дипломатические переговоры с этими евреями, чтобы привлечь их на свою сторону (Bel. Jud., Ibid.; Ant. Jud., Ibid.). Вблизи находилось место, известное как "еврейский лагерь" (Bel. Jud., I, 191; Ant. Jud., XIV, 133), вероятно castra Iudeorum, упомянутая в более поздних источниках (Notitia Dignitatum, с. 25).

Все эти сообщения создают единую картину: Ония был воином и полководцем Птолемеев, под его командованием находилось определенного размера войско, состоявшее из евреев, расквартированное постоянно в районе Леонтополиса, где они, когда не было военной кампании, составляли катойкию. Когда же эта катойкия была основана? Тут возможны два ответа. Катойкия основана Онией непосредственно после прибытия в Египет, а поселенцами стали приведенные им в страну люди. Но, может быть, поселение появилось несколькими годами позднее, когда Ония завоевал репутацию хорошего полководца и собрал вокруг себя успешно показавшее себя в военных делах еврейское войско.

Вторая возможность кажется автору этой книги более приемлемой. Ведь как мы уже видели, колония в Леонтополисе имела бесспорно военный характер, и, если даже мы предположим, что определенное количество людей последовавших с Онией из Палестины, были в подходящем для военного дела возрасте, все же трудно представить себе, что они составляли готовое войско, обученное всем правилам войны эллинистического периода. Среди евреев Палестины тогда еще не существовало войска, способного заинтересовать эллинистического царя Филометора и его двор. Такие войска только начали организовываться под руководством и командованием Иуды Маккавея. Спутниками Онии были, скорее, священники и сторонники законной династии первосвященников из "Дома Онии", собственные родственники Онии, и, вероятно, также различного рода лично зависимые от великой семьи люди (ее "клиенты", по римской терминологии).

Среди них могли быть и умевшие владеть мечом и копьем молодые люди, и, возможно, они позднее составили ядро военной колонии на земле Онии после определенного военного обучения уже в Египте. Если мы примем такое предположение, то не слишком ошибемся, указав дату основания катойкии примерно 145 г., незадолго до смерти царя. Тогда же был построен и Храм. Его создание было непосредственно связано с военной колонией в Леонтополисе. Без нее Ония никогда не выбрал бы столь отдаленную местность для Храма. Более того, если бы не интересы колонии, то Храм никогда не был бы и сооружен.

Мы уже видели выше, что идея создания Храма как религиозного центра всей еврейской диаспоры в Египте не может быть приписана Онии. Храм имел чисто местное значение, будучи Храмом только военной колонии Леонтополиса. Этот вывод решает ряд вопросов, не создавая новых трудностей, а именно: выбор места сооружения его вдали от центров еврейской жизни, молчание о нем еврейско-эллинистической литературы, а также в известных пределах - презрение по отношению к священным еврейским ценностям. Проблема, связанная с основанием Храма, правда остается - почему Ония не удовольствовался строительством обычной синагоги и почему он должен был построить храм наподобие Иерусалимского Храма? Я вижу два возможных ответа, которые не противоречат один другому и могут просто сочетаться один с другим. Уже было упомянуто выше мнение Иосифа Флавия, что причиной строительства Храма было желание Онии "обрести репутацию и для увековечивания памяти о себе", другими словами, его личные притязания. Он, несомненно, никогда не забывал, что был сыном Первосвященника и отпрыском династии законных первосвященников Иерусалима. Поэтому Ония стремился создать для себя атмосферу первосвященства, облачиться в одеяние и пользоваться всем великолепием и величием, соответствующим этому высокому положению. В этом Храме ему не угрожала опасность лишиться первосвященства, и весь образ жизни на земле Онии мог быть организован по образцу традиционной иерусалимской аристократии[28].

С другой стороны, возможно, что основание Храма соответствовало желанию руководителей внешней политики царского двора в Александрии. Египет никогда не отказывался от своих притязаний на южные регионы Сирии, поскольку управлял ими в течение долгих ста лет. Когда же появились признаки упадка династии Селевкидов и трон начал переходить из рук в руки, политика Египта приняла агрессивные формы, вплоть до вмешательства во внутренние дела Сирии. Сам Филометор вел продолжительную войну с Сирией и даже преуспел в получении короны, предложенной ему жителями Антиохии. Он встретил свою смерть в ходе той же войны, в битве с Александром Баласом[29]. Политическая ситуация в Палестине в это время была совершенно неопределенной, поскольку царство Хасмонеев еще не сложилось, а первосвященник Ионатан был только селевкидским чиновником, назначенным от имени царя управлять определенными районами на юге Сирии. Соперничающий кандидат на место Первосвященника, чье право управлять Иерусалимом было неоспоримо, и одновременно зависящий от милости египетского царского двора, был весьма желателен для Филометора. Стоило поощрять стремления Онии к власти и ждать возможности, когда он мог быть использован в качестве важной фигуры в политической игре за власть в Сирии[30]. Таким образом, политические устремления Египта относительно экспансии в Сирию и личные амбиции последнего члена законной семьи священников в Иерусалиме совпали, и результатом этого было возникновение Храма Онии в Леонтополисе.

Нет сомнения, что "Дом Онии" возбудил любопытство евреев в Египте, поскольку это был интересный феномен в жизни диаспоры, характерный для евреев, уже не привязанных к палестинской традиции и искавших новые пути выражения религиозных чувств в новых условиях. Но этому феномену не следует приписывать больше значения, чем он в действительности имел, и Храм Онии не может рассматриваться как "храм евреев в Египте". Египетское еврейство никогда не признавало его официально, и пока существовал Храм в Иерусалиме, все взоры были обращены к нему.

Более важным, чем строительство храма, было положение Онии в государстве. Даже если утверждение Иосифа Флавия о том, что Филометор и Клеопатра доверяли ему всю землю Египетскую, является преувеличением, все же является фактом признание Онии и его друга Досифея египетскими стратегами, то есть людьми обладавшими большим влиянием в делах государства. Особенно важной была роль Онии после смерти Филометора. Вдова покойного Клеопатра оказалась перед двумя врагами. Ими были, с одной стороны, Птолемей VIII Сотер, всю жизнь боровшийся со своим братом Филометором, и с другой - постоянно находившееся в состоянии брожения и склонное к мятежам простонародье Александрии. Оставаясь верным Клеопатре, Ония вступил в город, говоря словами Апиона, "во главе небольшого войска" с явным намерением подавить восстание (см. выше). Таким образом, евреи участвовали в политической жизни египетского государства, что отражало рост еврейского населения в Египте и его процветающее положение в середине II в. до н. э.

Но вмешательство евреев в жизнь государства не было удачным. Клеопатра не смогла долго противостоять Эвергету, и этот твердый и жестокий человек[31] стал в конце концов царем Египта (145-116). Неудивительно, что его отношение к евреям, союзникам его покойного брата, было недоброжелательным, и первая попытка совершить еврейские погромы была связана с его именем. Иосиф Флавий сообщает, что царь решил истребить всех евреев в стране и был готов бросить их, нагих и скованных цепями, под ноги пьяных слонов, которые, однако, не тронули евреев и напали на спутников царя. Под влиянием этого зрелища и мольбы его возлюбленной Итаки (или Ирины) он раскаялся в своем дьявольском намерении; а евреи затем установили праздник в память дня своего спасения (Contr. Ар., II, 53-55).

Мы уже встречались с этой историей, ибо приблизительно такие же события были приписаны автором Третьей книги Маккавеев Птолемею IV Филопатору. Однако историческая ценность этих двух источников не одинакова. Событие, совершенно невероятное при правлении Филопатора, приобретает характер исторической достоверности во время Эвергета II (жестокого тирана, про которого рассказывают, что он приказал своей армии окружить гимнасий и убить мечами всех его учеников: Valerius Maximus IX, 2, 5). Он ненавидел евреев, потому что видел в них своих политических противников, и поэтому неудивительно, что он намеревался избавиться от них или, по крайней мере, наказать их. Поэтому я не согласен с теми исследователями, которые отрицают историческую ценность этого сообщения, хотя, безусловно, это не означает, что мы обязаны верить в такие сказочные детали, как, например, сюжет о пьяных слонах[32].

Праздник евреев Александрии в память этого дня говорит о том, что они действительно спаслись от какой-то серьезной опасности, и это внезапное спасение произошло, как кажется, в результате изменения политики Эвергета. Вместо нагнетания конфликта с Клеопатрой он помирился с ней, и она стала его женой. В результате праздничного события, вероятно, была предоставлена амнистия всем прежним сторонникам царицы. Есть основания полагать, что с течением времени царь также помирился с евреями, поскольку в двух надписях из Ксенефириса и Нитриаи (в нижнем Египте) содержатся обычные формулы посвящения царю новой синагоги. Это было бы невозможно, если бы последний продолжал политику ненависти к евреям, которую он показал в начале своего правления (SB, 5862, 7454).

Высокое положение и важные посты, занимаемые Онией, унаследовали его сыновья. В царствование Клеопатры III (116-102) сыновья Онии Хелкия и Ханания отличились как египетские военачальники. Клеопатра воевала со своим сыном Птолемеем Латиром, который был вынужден оставить Александрию и укрепиться на Кипре. Страбон передает интересную подробность о роли еврейских полководцев в этой войне. Все другие командующие, посланные Клеопатрой на Кипр, сразу же переходили на сторону Латира, и только евреи с территории Онии, оставались верны царице, и "поэтому членов ее граждан Хелкию и Хананию она очень ценила" (Fl. Jos., Ant. Jud., XIII, 287. Иосиф Флавий цитирует в этом месте Страбона).

Мы узнаем из этого пассажа не только то, что Хелкия и Ханания были египетскими полководцами, но также и то, что войско из евреев, катэков с территории Онии, под их же командованием было одним из подразделений египетской армии. Поэтому еврейские военачальники имели под своим началом значительную силу и знали, как использовать ее для влияния на ход египетской политики. В 104-102 гг., когда борьба переместилась с Кипра в Келесирию и Палестину, сама Клеопатра сопровождала свою армию, которой командовали Хелкия и Ханания[33]. Среди ее союзников был молодой Александр Яннай, недавно занявший свой трон, и некоторые из приближенных советовали ей не считаться с юным царем и вторгнуться в его страну. Ханания[34] же высказался в том смысле, что царица поступила бы несправедливо, если бы ее молодой союзник был лишен своей законной власти: "Я хотел бы, чтобы вы знали, что подобной несправедливостью царь превратит всех проживающих в своем государстве евреев в своих врагов" (Ant. Jud., XIII, 354). Здесь Ханания предстает сильным человеком, который в состоянии серьезно угрожать царице, потому что за ним стоит все еврейское население Египта, включая вооруженные силы.

В словах Ханании содержится и другая важная информация - о тесной связи между египетской диаспорой и евреями Палестины. Если примерно за пятьдесят лет до этого Ония действительно мечтал о завоевании контроля над Иудеей и восстановлении правления Ониадов на их бывшей родине, основание хасмонейского царства показало направление симпатий еврейского населения, а также тщетность надежд повернуть вспять колесо истории. Хасмонейская монархия была историческим фактом, и даже если она была основана евреями Палестины, она не была чужда и евреям Египта, полагавшими себя морально связанными защищать ее в час опасности настолько, насколько они были в состоянии.

Более того, евреи Египта даже иногда подчинялись исходившим из Палестины приказам. Иосиф приводит два примера, относящихся к последнему периоду правления Птолемеев в Египте. В 55 г. до н. э. римский проконсул в Сирии Габиний пришел в Египет, чтобы восстановить Птолемея XI на его троне. Евреи охраняли проход в Пелусии, и не было известно, разрешат ли они римской армии прорваться в Египет. На стороне римлян, однако, был их верный друг - идумей Антипатр, стоявший во главе еврейского государства (Гиркан II, официально находившийся у власти, находился полностью под его влиянием). Евреи, охранявшие проход, подчинились Антипатру и разрешили римлянам войти в страну (Ant. Jud., XIV, 131; Bel. Jud., 1,190).

Второй случай мы бегло упомянули выше. В 48 г. Юлий Цезарь находился в Александрии в очень затруднительном положении, и на помощь римскому императору через Пелусий из Сирии поспешили с небольшими силами его союзники, включая Антипатра. По пути из Пелусия в Мемфис они встретили состоящие из евреев войска, поселенные на территории Онии и не желавшие разрешить прохождение иностранной армии. И снова Антипатр сослужил свою службу. Он показал евреям письма Первосвященника Гиркана, "друга" Юлия Цезаря, и приказал им не только не препятствовать проходу армии по территории Онии, но и снабдить ее всем необходимым для этого похода. Евреи поступили в соответствии с этим распоряжением. Из этих примеров мы узнаем, что даже Гиркан II, правитель без реальной власти и влияния на что-либо, обладал огромным авторитетом у евреев диаспоры, поскольку был первосвященником и символом еврейской власти в Палестине.

Мы подошли к концу нашего изложения истории евреев в Египте в эллинистический период. К этому может быть добавлено то немногое, что известно о размещении еврейских поселений в стране[35].

Центром египетского еврейства была Александрия, и надписи свидетельствуют о еврейском поселении в этом городе с начала третьего столетия, возможно при правлении Птолемея I. Во времена Филона количество евреев в двух кварталах города было очень велико (In Flacc, 55)[36], но это не было гетто, поскольку Филон свидетельствует о том, что еврейские синагоги были разбросаны по всему городу (Legat. ad Gaium, 132). Район поселения евреев в основном прилегал к побережью и находился недалеко от царского дворца. По словам Иосифа (Contr. Ар., 35), Александр лично предоставил это место для поселения евреев - сообщение, не имеющее исторической ценности (см. выше, ч. I, гл. 2). Евреи проживали также в районах, прилегающих к городу, об этом свидетельствует строительство синагоги в Схедии при правлении Птолемея III Эвергета (OGIS, 726).

В Нижнем Египте мы встречаем евреев в различных местах. Еще во времена Иеремии они проживали в Магдале и Тафнисе О евреях в Пелусии было указано выше, как и о катойкии в земле Онии, а более поздние источники сообщают о наличии по соседству vicus Iudaeorum, или "еврейской деревни", называвшейся так, возможно, с начала эллинистического периода (Itinera-rium Antonini, с. 42). В папирусе времени Августа упоминается поместье у Бусириса, принадлежащее еврею (BGU, 1129 = CPJ, nos. 145). В надписи из Атрибиса говорится о строительстве на этом месте синагоги в период Птолемеев.

Две другие надписи свидетельствуют о существовании еврейских поселений соответственно в Ксенефирисе и Нитраи (OGIS, 96; 101). Другой папирус говорит о трех евреях из "сирийской деревни" (P. Hamb., 2 = CPJ, nos. 417)37. В Мемфисе евреи поселились еще в дни Иеремии, и фрагменты арамейских папирусов свидетельствуют о еврейском поселении вблизи города в персидский период38. Этот большой город, центр политической и религиозной жизни в эпоху фараонов, конечно, стал местом проживания евреев в эллинистический период, хотя у нас об этом нет достоверной информации. Юго-западнее Мемфиса простиралась большая провинция Файюм, часть которой была заселена при Птолемее II Филадельфе. Еврейское население там было весьма значительным. В таких больших деревнях, как Арсиноя, Филадельфия, Теадельфия, Псенирис и Тебтюнис, а также в более мелких деревнях найденные папирусы содержат еврейские имена[39]; есть также упоминание о еврейской общине в Гераклеопольском номе (CPJ, nos. 18, 24, 445J[40].

В Верхнем Египте евреи поселились в VI в. до н. э. Многочисленные остраконы с еврейскими надписями на них были найдены в окрестностях Фив (CPJ, nos. 48-124). Еврейский квартал существовал в Аполлинополисе Магна (Эдфу) в римский период, но время возникновения еврейского поселения там уходит в эллинистический период[41]. Как сообщает Филон, еврейское население распространялось по всей стране египетской "от лестницы Ливии (Соллум) до границ Эфиопии" (In Flacc, 43).

Количество египетских евреев было достаточно значительным, но мы лишены возможности определить их численность точно. Согласно Филону (Ibid), в его время их насчитывался миллион, и это сообщение обычно принимается исследователями как достоверное. Однако мы должны задаться вопросом, откуда Филон мог взять эту цифру и была ли у него возможность использовать официальные документы? Ответ, я полагаю, должен быть отрицательным: хотя в Египте часто проводились организуемые правительством по фискальным причинам переписи, и правительство всегда знало точное количество налогоплательщиков в каждом номе, отдельно количество евреев не учитывалось ни при Птолемеях, ни при Филоне. Необходимость соответствующего учета возникла только во время правления Веспасиана, когда на евреев был наложен особый налог. Посему нет оснований считать, что Филон располагал официальными материалами, и более разумно предположить, что он выбрал "круглую" цифру, возможно, для того, чтобы поразить воображение своих читателей. Не надо забывать, что использование завышенных цифр было обычным делом среди античных авторов начиная с Геродота, и очень немногие ученые проявляют тут осмотрительность.

Согласно Иосифу Флавию (Bel. Jud., II, 385), население Египта без Александрии насчитывало семь с половиной миллионов человек[42], и трудно полагать, что каждый восьмой в стране был евреем, особенно если принять во внимание плотность египетского сельского населения, исключавшую неограниченную массовую миграцию какого-либо чужого народа. Не вызывают доверия и другие цифры, встречающиеся в эллинистической литературе. Аристей сообщает о 100000 солдат-евреев, освобожденных от рабства при Филадельфе. Но, как мы видели выше, этим цифрам нельзя доверять. Третья книга Маккавеев сообщает, что огромное число египетских евреев нельзя было пересчитать, потому что кончились перья. Это явно плод необузданного восточного воображения, не имеющего совершенно ничего общего с реальностью.

Иосиф сообщает, что в 66 г. в Александрии было убито 50000 человек (Bel. Jud., II, 497; в седьмой книге (Bel. Jud., VII, 369), и хотя мы не можем проверить эти цифры, это единственные данные, которые могут быть приняты. Однако, несмотря на критическое отношение к вышеуказанным цифрам, сам факт того, что все авторы постоянно подчеркивают большое количество еврейского населения в Египте, на деле показывает, что их численность была действительно значительной и что их влияние ощущалось в различных областях общественной жизни в стране. Было можно жить в мире с евреями или противостоять им, но было невозможно закрыть на них глаза или не считаться с ними.

Более или менее полное изложение истории еврейской диаспоры возможно только для Египта. Относительно других стран мы должны удовлетвориться краткими и отрывочными сообщениями, случайно сохранившимися в современных письменных источниках или открытых в результате раскопок. Большинство подобной информации относится к римскому периоду, и мы можем использовать только часть сведений, относящихся к Ранней Империи, и датируемых самое позднее концом первого столетия новой эры.

Первое сообщение о евреях в Малой Азии относится к середине IV в. до н. э. Клеарх, ученик Аристотеля сообщает, что его учитель, будучи в Малой Азии (347-345 гг.), встретил одного еврея, пришедшего на побережье из "горных районов"[43], и тот "был греком не только по языку, но также и по духу". Мы увидим ниже (гл. 4), что этот эллинизированный еврей является плодом воображения, и поэтому нет никакой исторической основы для контакта между ним и Аристотелем. Но даже если бы мы допустили, что какой-то еврей из Палестины посетил Малую Азию в середине IV в., то это не является доказательством того, что в этих местах существовали еврейские поселения. Ведь рассказ Клеарха, если даже признать его достоверным, является отдельно взятым, исключительным случаем[44].

В первый раз мы встречаемся с еврейской эмиграцией в Малую Азию в правление Антиоха III[45]. Иосиф Флавий (Ant. Jud., XII, 148-153) приводит письмо Антиоха чиновнику Зевксису, в котором царь приказывает переселить две тысячи еврейских семей из Месопотамии и Вавилонии в Лидию и Фригию. Царь узнал о восстаниях в этих странах и полагал, что евреи были бы хорошими солдатами на службе царя и защитниками царских крепостей. Это письмо получило различную оценку в исторической литературе. В то время как некоторые ученые допускают его подлинность, другие рассматривают его как еврейскую фальсификацию более позднего периода[46].

По мнению автора этой книги, оснований для сомнений в подлинности письма нет. Вильрих видит симптомы фальсификации в отсутствии ясного перечня наименований крепостей и местностей, предназначенных для еврейских поселений. Он полагает, что такая подробная информация никогда не упускалась из официальных документов подобного рода. Однако Антиох издавал свой приказ, находясь на востоке[47] и не имея исчерпывающих сведений о подробностях восстаний в Малой Азии. При этом Зевксис сам мог точно указать евреям места поселений в точном соответствии с конкретным положением. Тот факт, что Антиох III решил использовать евреев в качестве солдат, теперь не вызывает подозрений, поскольку в документах было обнаружено несколько примеров службы евреев в войсках. Конец письма, в котором сообщаются подробности устройства еврейских поселений (включая отмену налогов на данный период и подобные привилегии), также соответствует историческим сведениям относительно солдат-земледельцев[48].

Исходя из этого, можно полагать историческим фактом, что 2000 еврейских семей были переведены из Вавилонии в Малую Азию приблизительно в 210-205 гг. Эти семьи, поселенные в Лидии и Фригии в качестве военных катэков, положили основу еврейской диаспоры в Малой Азии[49]. Эта диаспора продолжала быстро расти. Во времена Симона Хасмонея римский консул опубликовал эдикт в пользу евреев, направив ее в разные страны и греческие города, где проживали евреи (I Масс, 15: 16 ff.)[50]. Среди различных местностей, регионов и городов Малой Азии в ней упоминаются Кария, Памфилия, Линия, Галикарнас, Минд, Книд, Фаселис, Сиде, Амис, и острова Делос, Самос, Кос и Родос. В 62 г. до н. э. римский наместник провинции Азии Флакк, по сообщению Цицерона, конфисковал деньги у евреев Апамеи, Лаодикеи, Адрамиттия и Пергама (Cic. Pro Flacco, XXVIII, 68). Иосиф Флавий цитирует римские документы (от Юлия Цезаря до Августа), а также решения греческих городов, относящиеся к евреям, где упоминается еврейское население в Милете, Пергаме, Галикарнассе, Траллах, Лаодикее, Сардах и Эфесе и на островах Парос, Делос и Кос (Ant. Jud., XIV, 213, 225-264; XVI, 6).

Мы можем дополнить этот список сведениями из Нового Завета (Смирна, Филадельфия, Антиохия в Писидии, Таре и Иконий), а также из найденных надписей (Фокея в Ионии, Магнезия (в Лидии) у горы Сипл, Иасос у Милета, Гиераполь в Лидии, Тлос в Ликии)[51]. Филон указывает, что евреи проживают в отдаленнейших местах Малой Азии - в Вифинии и Понте на Черноморском побережье (Leg. ad Gaium, 281). В другом месте он говорит, что нет города в Азии или Сирии, в котором не было бы евреев (Ibid., 245)[52]. Таким образом, в течение 200 или 300 лет еврейские поселения распространились по всей Малой Азии.

Сирийская диаспора была не менее многочисленной, чем в Малой Азии. Иосиф Флавий сообщает, что здесь евреев было больше, чем в любой другой стране ввиду близости к Палестине (Bel. Jud., VII, 43). О евреях в Сирии часто упоминается в талмудической литературе (В Мишне: Demai, VI, 11; Shev., VI, 2; Maas., V, 5; Halah, IV, 7; IV, 11. В Тосефте: Dem., I, 4; Terum., II, 10 f.). Они селились особенно в Антиохии, привлекавшей иностранцев своими размерами и населенностью (Bel. Jud., VII, 43). О начале еврейского поселения в городе сообщается Иосифом Флавием, заявляющим о том, что евреи получили там гражданские права еще во время Селевка Никатора (Ant. Jud., 119). Мы увидим позднее, что это сообщение необоснованно. В другом пассаже (Bel. Jud., VII, 43) Иосиф говорит, что еврейское население Антиохии особенно увеличивалось "в дни царей, правивших после Антиоха". Он, очевидно, имеет в виду Антиоха Эпифана[53]. Эта информация заслуживает доверия, потому что гражданская война, весьма вероятно, способствовала переселению многих жителей Иудеи в Сирию.

Однако и до этого при правлении эллинизаторов Первосвященник часто совершал путешествия в сирийскую столицу, а Ония III проживал там и был убит в Дафне, недалеко от Антиохии. Вторая книга Маккавеев (4:36) сообщает, что во времена Онии в Антиохии уже было еврейское население. Можно предположить поэтому, что постоянные связи между Иудеей и Антиохией начались около 200 г., когда Иудея перешла под власть Антиоха III, и что к этому времени, судя по всему, следует отнести начало поселение евреев в городе[54].

О других городах у нас имеются только отдельные сообщения. О евреях Апамеи сообщается у Иосифа Флавия, в Талмуде и в надписях (Bel. Jud., II, 479; М. Hallah, IV, II)[55]. О погромах евреев в Дамаске в 70 г. свидетельствует Иосиф Флавий (Bel. Jud., II, 559-561). Здесь, спасаясь от преследований, нашла убежище таинственная секта из Иудеи. Другие беглецы поселились в городе Халкис[56].

Граждане Тира и Сидона должны были знать о евреях со времени Иуды Маккавея, в противном случае они вряд ли принимали бы участие в преследованиях евреев Галилеи (I Масс, 5:15). Евреи также проживали в Араде, по крайней мере, во время Симона Маккавея (I Масс, 15:23). Такие отдельные сообщения не составляют полной картины и, конечно, по ним нельзя судить о размере еврейской диаспоры в Сирии, за исключением стран, граничащих с Палестиной, таких как Финикия и Ливан, в которых было многочисленное еврейское население. На это указывает Филон, утверждающий, что евреи проживают в каждом городе Сирии и Азии (Legat. ad Gaium, 245).

В Вавилоне и Месопотамии евреи проживали со времени Вавилонского пленения. Филон и Иосиф свидетельствуют о том, что в их время диаспора там была действительно весьма многочисленной (Philo. Legat. ad Gaium 282; Ant. Jud., XV, 14)[57].

При Тиберии Цезаре два еврея, братья Хасинай и Ханилай, попытались создать в Вавилонии маленькое княжество (Ant. Jud., XVIII, 310 sqq.). Еврейское влияние было также сильно в Адиабене за рекой Тигр, и в первом столетии нашей эры ее цари приняли иудаизм (Ant. Jud., XX, 2 sqq.). Для нашего изложения являются важными только сведения о еврейских поселениях в основанных здесь в эллинистический период городах. К сожалению, только один рассказ на эту тему дошел до нас. Иосиф Флавий рассказывает о евреях Вавилона, которые в большом количестве бежали в Селевкию-на-Тигре после того, как попытка Хасиная и Ханилая создать еврейское княжество провалилась, что вызвало ненависть вавилонян к евреям.

Там были две группы населения, соперничавших в борьбе за местную власть, - сирийцы (местные уроженцы) и греки. Евреи присоединились к сирийцам, и оба народа вместе победили греков. Однако ситуация внезапно изменилась, когда греки заключили секретное соглашение с сирийцами, в результате чего начались крупные беспорядки, направленные против евреев. Если верить Иосифу, в результате этих погромов погибло около 50 ООО евреев, а их остатки нашли убежище в Ктесифоне (Ant. Jud., XVIII, 371 sqq.)[58]. Это все, что мы знаем о вавилонских евреях в греческих городах[59].

Иосиф Флавий, правда, говорит, что они получили гражданские права во всех городах, основанных Селевком Никатором (Ant. Jud., XII, 119). Однако мы увидим, чего действительно стоят слова историка, когда он сообщает о еврейских привилегиях. Конечно, возможно, что в течение эллинистического периода евреи также селились в греческих городах Вавилонии и Месопотамии, основанных Селевкидами, но подробности этого процесса нам неизвестны.

В Кнрену евреи прибыли из Египта. Согласно Иосифу, они были направлены туда Птолемеем I после завоевания страны (Contr. Ар., II, 44). Кирена указывается несколько раз в письме упомянутого выше римского консула (I Масс, 15:23). Страбон (Ар. Jos. Ant. Jud., XIV, 115) сообщает о евреях Кирены в первой половине I в. до н. э. как об особой группе, отличающейся от другого населения. Многочисленные надписи, особенно из Теухейры-Арсинои, свидетельствуют о большом еврейском населении в городах Кирены, некоторые места даже сегодня известны у арабов под наименованием Хирбет эль-Яхуд (еврейские развалины)[60].

Тот факт, что автор эллинистического времени Ясон, чье повествование положено в основу Второй книги Маккавеев был уроженцем Кирены, является некоторым указанием высокого культурного уровня еврейской общины в этой стране. В римский период еврейское население Кирены быстро увеличивалось, и в конце правления императора Траяна была предпринята отчаянная попытка восстания против Рима. Это послужило причиной гибели не только еврейского населения страны, но также евреев Египта и Кипра[61].

Евреи достигли также Греции и Македонии. Во времена Филона они проживали в Фессалии, Беотии, Македонии, Этолии и Аттике, а также в городах Аргоса и Коринфа как и "в лучших местах Пелопоннеса", на островах Евбея, Кипр и Крит (Legat. ad Gaium, 281-282). Деяния апостолов упоминают еврейские общины в Филиппах, Фессалониках, Берое, Афинах и Коринфе. Более того, во многих местах Греции обнаружены надписи, свидетельствующие о наличии там еврейского населения[62].

Две из них, найденные в Дельфах, сообщают об освобождении еврейских рабов. Они датируются 170-157 гг., то есть периодом Хасмонейского восстания и, возможно, что речь идет о евреях, взятых тогда в плен и проданных в рабство во время войны (CIJ, 709/10)[63]. Римский официальный документ времени правления Симона Маккавея упоминает евреев в Спарте, Сикионе, на острове Крит (в городе Гортине) и на острове Кипр (I Масс, 15:23). Евреи Кипра упоминаются Иосифом в правление Клеопатры III Египетской (Ant. Jud., XIII, 284), а на острове были найдены еврейские монеты эпохи Маккавеев[64].

Эти сведения говорят о том, что еврейская диаспора в Греции существовала уже во II в. до н. э., но она не была значительной даже в римский период. Вообще трудно представить, что количество евреев в странах Балканского полуострова росло, поскольку местные жители в течение многих поколений покидали свою родную страну, которая постоянно беднела и не могла удерживать их даже в конце классического периода.

Таким образом, в течение эллинистического периода евреи расселились по всему греческому миру. Уже приблизительно в 140 г. автор Сивиллиных Оракулов свидетельствует: "вся земля и море полны евреями" (Or. Sib., Ill, 271). Утверждение Страбона, что евреи "проникли уже во все города, и в мире нелегко найти место, где бы это племя не обреталось или не добилось бы превосходства" (Fl. Jos. Ant. Jud., XIV, 115), относится к периоду Суллы, то есть примерно к 85 г. до н. э. Иосиф Флавий говорит тем же самым языком об общинах диаспоры: "нет народа в мире, среди которого нельзя найти наших собратьев" (Bel. Jud., II, 398) и в другом месте он писал, что "евреи разбросаны по всему миру среди местных обитателей" (Bel. Jud., VII, 43). Филон говорит о широком распространении евреев по всему миру, а Иерусалим является центром разбросанного и разделенного народа (In Flacc, 46; Legat. ad Gaium, 281).

Еврейская диаспора была значительной силой среди местных народов, и остается только сожалеть, что мы не в состоянии определить точное количество евреев вне Палестины. Единственный автор, который дает или думал, что дает, общую численность евреев в Римской империи в правление Клавдия, принадлежал к гораздо позднему периоду, и на его сообщение нельзя полагаться. Речь идет о христианском авторе, известном под именем Бар Эбрей, жившем в XIII в. н. э. сыне крещеного еврея. Он сообщает о семи миллионах евреев в Римской империи[65]. Однако при этом Бар Эбрей ошибся, приняв за количество евреев численность римских граждан в соответствии с переписью, произведенной по приказу Клавдия в 48 г.[66]

Что касается численности евреев Палестины или Египта, то приводимые Иосифом Флавием и Филоном цифры должны быть использованы с большой осторожностью, поскольку они явно сильно преувеличены[67].

Современными исследователями было предпринято много попыток определить число евреев в Римской империи, однако их нельзя назвать очень успешными. Полагаясь на цифры в трудах древних, некоторые исследователи пришли к общему числу в шесть, семь или восемь миллионов евреев в Римской империи.

Другие, рассчитывая число евреев в Палестине по числу ее обитателей во времена Турецкой империи или при британском мандате, предлагают более скромные цифры - полмиллиона или 600.000 жителей в стране, причем только частично среди них евреи. Одни утверждают, что большинство еврейского народа проживало в Палестине, а другие полагают, что в диаспоре находилось в четыре раза больше евреев, чем в Палестине. Некоторые считают, что большое число евреев является результатом их естественного роста, в то время как другие полагают, что прозелиты были основной причиной удивительного увеличения численности евреев[68].

Нетрудно понять, насколько велико влияние общего мировоззрения на подход этих авторов к определению величины еврейского населения в греко-римском мире. Для того чтобы избежать совершенных другими ошибок, я не хочу принимать какую-либо определенную цифру, которая со всей неизбежностью будет столь же произвольна, как и любая другая. Но вместе с тем я не думаю, что мы должны оставить любую попытку исследовать возможную численность еврейского населения в древнем мире. Однако такое исследование должно, по-моему, руководствоваться не предвзятыми a priori принципами и не данными древней историографии, которая должна считаться сомнительной в части достоверности. Не следует также руководствоваться поверхностным сравнением плотности населения в наши времена с таким же показателем в древности. Такое исследование должно, главным образом, основываться на тщательном и точном анализе документального материала и далее посредством сравнения жизни еврейского народа с жизнью других народов Древнего мира.

Те, кто доверяет приведенной Филоном цифре в миллион евреев на территории Египта, поступят правильно, если обратят внимание на то, что из 1300 папирусов, найденных в архиве Зенона в Филадельфии в Файюмском оазисе менее 15 (один процент!) относится к евреям и иудаизму. Те, кто полагает, что рост еврейского населения происходил ввиду отказа евреев от практики бросать детей на произвол судьбы в противоположность практике других народов Римской империи, надо учесть следующий факт. В единственном месте Египта, для которого мы имеем достаточное количество документально подтвержденной информации о еврейском населении - это Аполлинополис Магна (Эдфу) в Верхнем Египте, нет следов семей, обремененных большим количеством детей, и ни в одной число детей не превосходит трех[69].

Те, кто думает, что численность еврейского народа увеличивалась посредством прозелитизма, стоит напомнить, что, согласно нашим источникам, примеры полного обращения не были столь многочисленны. В то же время оставалось вне рамок организованных иудейских общин[70] большое число полупрозелитов ("боящиеся Бога", соблюдавшие субботу и тому подобные). И, конечно, не надо забывать, что наряду с движением иудаизации неевреев, существовало сильное движение и среди евреев к ассимиляции с неевреями, и совершенно невозможно знать какое из них было сильнее.

Если все же мы хотим определить количество евреев в греко-римском мире, то должны сравнить жизнь евреев с жизнью остальных народов того же периода. Мы не должны рассматривать евреев как народ, исключенный из общих законов исторического развития, а Палестину как страну, стоящую вне влияния климатических и почвенных условий. Если в Египте феллах мог прокормить свою семью на участке пять - семь арур (3-4 акра) плодородной египетской земли, ежегодно возобновляющей плодородие благодаря разливам Нила, то специалисты по сельскому хозяйству должны определить, каков был размер надела крестьянина на холмах Иудеи, в Шефеле или Галилее, чтобы прокормить семью.

Если Египет, наиболее плодородная страна Средиземноморья, не мог содержать более семи с половиной миллионов жителей, а с учетом населения Александрии около восьми миллионов, то каково же было население Палестины, главным образом гористой страны, чья площадь меньше площади долины Нила? А если же принять во внимание, что еврейское население в мире было главным образом городским, то следует в то же время учесть, что другие народы также жили в городах, и среднее число жителей греческого города более или менее известно. Поскольку еврейская община составляла малую часть греческого городского населения или, по крайней мере, неизменное меньшинство в нем, то нетрудно сделать вывод о небольшой численности еврейской общины в греческом городе средних размеров. Подобные расчеты, детальные и тщательные, могут помочь нам в решении статистического вопроса, и есть причины полагать, что результаты расчета будут в пользу тех, кто приводит более скромные цифры, чем их оппоненты. Пока исследования такого рода не были проведены (а их не следует предпринимать поверхностно, поскольку это требует много знаний и терпения), установление каких-либо цифр будет представляться необоснованной догадкой, не имеющей под собой адекватной исторической основы, чего, насколько это возможно, надо избегать.

Но каковы ни были бы результаты этого исследования, ясно, что еврейское население было весьма заметно в греко-римском мире, особенно в восточной части Средиземноморья. Греки и евреи встречались друг с другом в разных обстоятельствах, особенно в больших городах, но также и в сельской местности, в военных лагерях, в небольших провинциальных городах и т. д. Совместная жизнь сталкивала оба народа со многими проблемами, часто весьма трудными. Можно сказать, что греки, а позднее римляне столкнулись с "еврейским вопросом" с той же самой настоятельностью, с какой с ним сталкивается культурный мир наших дней.