Хафец Хаим - "Жаждущий жизни"
| |
Хафец Хаим - "Жаждущий жизни" |
|
Рабби Исраэль Меир hа-Коhен из Радина Хафец Хаим (Жаждущий жизни)
Однажды р. Исраэль Меир hа-Kohен из Радина, называемый по заглавию первого его труда «Хафец Хаим» — «Жаждущий жизни», отправился на несколько дней в Варшаву по делам чрезвычайной важности, касающимся многих йешив Литвы и Белоруссии. Миссия его завершилась полным успехом, хотя и потребовала больше времени, чем предполагалось изначально, — целых шесть недель. Вернувшись в Радин, вместо того чтобы радоваться своим успехам, он стал сокрушаться, что потерял целых шесть недель — а ведь множество святых слов Торы можно было изучить за это время.
Когда эти слова передали его великому ученику р. Эльханану Васерману, тот немедленно отправился к учителю и спросил у него: «За эти шесть недель вы сделали великое дело для всех святых йешив; о какой же потере времени вы говорите, ведь за одно это вы обретете великую награду в мире грядущем?» Хафец Хаим ответил сокрушенно: «Ох, ты не понимаешь! Я вовсе не жажду получить награду и наслаждаться в райском саду... Ты, наверное, прав в том, что за эти недели я заслужил в мире грядущем награду, но для меня это несущественно. Я стремлюсь изучать Тору Вс-вышнего и ради того, чтобы ее постичь, готов отказаться от своей райской участи, и от удела в мире грядущем... Потому-то я и сокрушаюсь о впустую потерянном времени».
Эта история символически обозначает весь жизненный путь этого удивительного мудреца. Хафец Хаим, один из величайших еврейских учителей последних поколений, не был отстраненным от мира праведником, занятым служением Вс-вышнему и не обращающим внимания на бушующие вокруг бури. Напротив, он трудился не покладая рук для совершенствования своего и всех последующих поколений. Недаром его многочисленные труды выдержали множество изданий и переведены на все языки, какими только пользуются евреи. Не постижение высших миров считал своей задачей р. Исраэль, а исправление этого, материального и чувственного мира, а вместе с ним смятенных, ошибающихся, небезгрешных живых людей. Своим истинным предназначением видел он изучение Торы ради нее самой.
Даже в своем поколении, давшем миру множество великих праведников и мудрецов Торы, Хафец Хаим был единственным и уникальным. Его жизнь — зримое воплощение идей движения Мусар, стремившегося к исправлению всего народа посредством морального совершенствования отдельных личностей. Его современник, один из величайших учителей Мусара, рабби Нахум Велвл Зив из Кельма, говорил о нем: «Я знал гениев в Торе, праведников согласно Торе, но настоящего еврея Торы я не сподобился узнать, пока не встретил Хафец Хаима». Сын р. Исраэля Меира, рабби Лейб, добавлял к этому: «Есть праведные чудотворцы, которые могут отменить приговор Вс-вышнего или вынести приговор, которому подчинится Всесвятой; чудо моего отца состояло в том, что он всегда исполнял приговор Творца».
Р. Исраэль Меир родился в 5598 или 5599 г. (1838 или 1839) в белорусско-литовском местечке Дятлово (евреи называли его Жотл). Его отец, р. Арье Зеев, выпускник йешивы в Воложине, был человеком ученым и богобоязненным. Большую часть времени он проводил в отделении воложинской йешивы в Вильно, а для заработка обучал детей из богатых семей. Исраэль Меир жил под присмотром своей матери Добруши и уже в хедере проявил великие способности; все поражались не только его удивительной памяти, но и недетской глубине мысли. Учителя посоветовали отцу взять мальчика с собой в Вильно, чтобы тот сызмальства привыкал к среде ученых, одним из которых ему бесспорно предстояло стать. Арье Зеев прислушался к их разумным советам и, когда сыну исполнилось девять лет, представил его виленским знатокам Торы, которые изумились способностям юного мудреца. Исраэль Меир учился вместе с лучшими из лучших и, несмотря на юный возраст, выделялся среди сверстников; рассказывают, что в одиннадцатилетнем возрасте он помнил наизусть сотни листов Гемары и на равных участвовал в дискуссиях известных знатоков Торы.
В 5609 (1849) г. его постигло несчастье: отец, р. Арье Зеев, скончался от холеры во время эпидемии, охватившей Вильно, не оставив семье никакого наследства. Исраэля Меира взял в свой дом один из глав общины, р. Исраэль Гордон, за что тот должен был обучать его внука; мать и старший брат, несмотря на нищету, прилагали все усилия для того, чтобы он смог продолжить свои занятия Торой.
Его мать, Добруша, через несколько лет вышла замуж и переехала в Радин (ныне Радунь в Белоруссии), а Исраэля Меира просватали за дочь его отчима. Семья была против этого брака, ведь у невесты не было богатого приданого, а юному гению сватали девушек из самых благородных и состоятельных семейств, но ради матери он согласился на этот брак и убедил родню. Всю жизнь он славил Творца за этот выбор — его жена была святой женщиной, скромной и милосердной, ставившей Тору превыше всех иных ценностей. По его словам, она позволила ему «соответствовать определению человека» на протяжении всей жизни. В семнадцать лет р. Исраэль Меир женился, после чего поселился в Радине, под опекой тестя. Тот дал в приданое дочери дом и, как это принято, обязался несколько лет кормить молодых, чтобы зять мог беспрепятственно заниматься Торой.
С того времени Исраэль Меир проводил дни и ночи в одиночестве в доме учения в Радине, занимаясь Торой. Он считал себя временным гостем в этом мире, странником на путях Торы и потому в материальной жизни довольствовался самым малым. Учение было смыслом всей его жизни, и к Торе он прилагал все силы и способности. Огромные познания он приобрел самостоятельно, великими усилиями и невероятным прилежанием, всегда начиная с самых основ и поднимаясь до самых вершин.
В доме учения он вел ежедневный урок и участникам его изложил три правила, без которых, по его мнению, учение не может принести должных плодов: должен человек считать, что ему осталось жить на свете только один день, что осталось изучить лишь одну главу Мишны или лист Гемары и что нет на свете никого, кроме Б-га благословенного. Об этом нужно молиться всегда, произнося «Шма Исраэль»: «Да будут эти слова» — как будто не осталось никаких других слов, «которые Я заповедую тебе» — лишь на тебе лежит обязанность изучения Торы, «сегодня» — не откладывая на завтра.
Слух о безграничных познаниях р. Исраэля Меира разнесся по всем окрестностям, и, когда в близлежащем местечке освободилась должность раввина, ее предложили именно ему. Хафец Хаим категорически отказался. Не помогли даже уговоры матери и жены; он заявил, что... у него недостаточно знаний для того, чтобы принимать галахические решения. Не имея заработков, он вынужден был давать в Вильне частные уроки, но, хотя этого не хватало для пропитания, он надеялся на Вс-вышнего и отказывался как от должностей, так и от материальной поддержки родственников.
Но тут освободилось раввинское кресло в самом Радине, и горожане стали ему досаждать, требуя, чтобы он и только он стал их раввином. Когда р. Исраэль Меир понял, что, пока он не согласится, покоя ему не видать, то выставил три условия: что он не будет получать платы, что все члены общины заранее ему простят возможные обиды и что всегда будут следовать его указаниям. Когда, по прошествии недолгого времени, один из горожан отказался выполнить его решение, Хафец Хаим отправился к главам общины и отказался от назначения.
Через пять лет после свадьбы он получил наследство от тетки — целых сто пятьдесят рублей. На эти деньги они с женой открыли бакалейную лавочку, которая многие годы служила им источником пропитания. Жена торговала, вела счета, а р. Исраэль Меир исправно проверял, чтобы были весы и гири в лавке верны, а торговля шла в согласии с законами Торы. Лавочка их настолько отличалась от прочих магазинов, что легенды о ней ходят и поныне. Покупатели предпочитали ее всем прочим лавочкам, поэтому в возрасте сорока лет Хафец Хаим вынужден был закрыть магазин, чтоб не наносить ущерба конкурентам. С тех пор он жил только за счет продажи собственных книг.
Любовь р. Исраэля Меира к Торе была сравнима разве что с его человеколюбием. Собственные познания он считал не личным достоянием, а владением всего народа, потому не замыкался в себе. Книги были для него главным средством умножения Торы в мире, написанию книг посвящал он большую часть своего времени и сил. Увидев, сколь распространились среди евреев злословие и клевета, он счел необходимым показать всю мерзость злословия и объяснить, что и как дозволено говорить согласно Торе. Так р. Исраэль Меир написал свой первый труд. Книгу Хафец Хаим — «Жаждущий жизни» он анонимно опубликовал в 5633 (1873) г., по скромности своей ощущая, что написана она «заслугами всего Исраэля» и его личное участие в ней не больше, чем всех остальных евреев. Книга эта прославила его по всему еврейскому миру, более того, с тех пор его стали называть не иначе как Хафец Хаим, а собственное имя почти забылось.
Те же причины побудили его к написанию другого, может быть, самого главного труда — комментария к первой части Шулхан Аруха — Мишна Брура («Внятное повторение»), работа над которым заняла около 25 лет (5644 — 5667/ 1884 — 1907). Книга эта стала основным источником практической галахи (закона) для всех ашкеназских общин. В общей сложности Хафец Хаим написал более двух десятков трудов, на первый взгляд адресованных конкретному читателю, но на самом деле вошедших в сокровищницу еврейского закона и этики. Среди них стоит упомянуть Агават Хесед («Любовь к милосердию») — своего рода справочник по неожиданной теме — милостыне, беспроцентным ссудам и честности в деловых отношениях; Махане Исраэль («Стан Исраэля») — законы для еврейских солдат царской армии; Гедер Олам («Ограда мира») — о законах чистоты и скромности для женщин; Хомат ha-Дат («Стена Веры») — для домохозяев, с трудом выбирающих время для занятий Торой; Нидхей Исраэль («Изгнанники Исраэля») — для иммигрантов, скитающихся по всему миру. На склоне лет, в ожидании прихода Избавителя, он направил свои силы на изучение и формализацию законов о Святом Храме. Плодом его усилий явились трактаты Ликутей Галахот («Сборник законов») и Асифат Зкеним («Собрание старейшин»).
Труды Хафец Хаима — не абстрактные рассуждения и не отвлеченные исследования. Он сам, его личность наполняют их удивительным светом. Об этом говорил ребе Авраам Мордехай, цадик гурских хасидов: «В Радине есть один еврей, который сочиняет книги и сам исполняет их».
Живое знание и непосредственное чувство непросто передать в форме сухого изложения идей и концепций. К тому же далеко не все люди готовы воспринять возвышенные речи о морали и этике. Поэтому еще с талмудических времен принято излагать зачастую самые сложные идеи в форме притчи. Хафец Хаим в совершенстве владел этим жанром — свои притчи и поучения он облекал в ярчайшие образы и наполнял глубочайшим смыслом. Лежащая перед вами книга — это притчи, собранные из более чем двадцати книг р. Исраэля Меира из Радина и в полной мере раскрывающие перед читателем личность этого необыкновенного человека. Эфтах пи бэмашаль («Открою уста свои притчей») выдержала множество изданий и переведена на английский, французский и испанский, а теперь — и на русский язык.
В той же мере, в коей р. Исраэль Меир избегал раввинских должностей, он всеми силами души стремился создать йешиву и воспитывать учеников. Его устремления впервые воплотились в жизнь в 5628 (1868) г., когда он был назначен главой йешивы в виленском предместье Василишки. Основатель йешивы, рабби Ицхак Каплан, назначил ему пятьдесят рублей содержания в «семестр» и попросил в дополнение к постоянным занятиям давать ежедневный урок Гемары. Хафец Хаим посвятил этому около пяти лет.
В конце 5629 (1869) г. р. Исраэль Меир вернулся в Радин и основал там собственную йешиву для взрослых студентов. Эта йешива, прославившаяся вскоре под именем «Йешиват Хафец Хаим», на протяжении шестидесяти лет служила образцом для всего еврейского мира, из ее стен вышли сотни мудрецов и учителей Торы, несхожих друг с другом, но несущих на себе неповторимый отпечаток личности Хафец Хаима.
Все эти годы р. Исраэль Меир дважды в неделю беседовал со своими учениками о еврейской этике. Его речи никогда не носили назидательного характера, в общей беседе о Торе и о служении Творцу он всегда имел в виду самого себя. Однажды в урочный час он пришел в йешиву, но, когда вокруг него собрались ученики, сообщил, что беседа сегодня не состоится. Он объяснил, что весь день был занят корректурой пришедшего из типографии тома Мишна Брура и потому не уделил должного времени учебе: «Как я могу рассуждать об этике перед столь святым собранием, если сам целый день не учился».
Об учениках Хафец Хаим заботился не меньше, чем об Учении. Когда студенты спали на скамьях в синагоге, он на рассвете выходил в коридор и не давал молящимся войти раньше времени, чтобы они не будили усталых учеников. Зимой он сам очищал от снега дорожки к дому учения и скалывал лед со ступенек, чтобы, не ровен час, кто не поскользнулся; весной — возился в грязи, прикрывая досками лужи, чтобы ученики, не дай Б-г, не промочили ноги и не простудились.
Однажды Хафец Хаим призвал в Радин глав всех литовских йешив, чтобы обсудить наиболее острые проблемы. Он послал им следующее приглашение: «Видя, что положение Торы и еврейства ухудшается с каждым днем и не в наших силах исправить весь мир и пробудить его к раскаянию, я спросил совета у великих в Торе, и решили мы, что должно всеми силами укреплять «детей Торы» в святых йешивах, которые оставил нам Г-сподь последним уделом». Все главы йешив восприняли это как призыв к духовным исканиям и, собравшись вместе, разработали общую учебную программу, включающую также занятия этикой. Когда эту программу показали Хафец Хаиму, он невероятно удивился: «Разве для этого вы собрались вместе, потеряв столько времени? Вы должны придумать, что студенты будут есть; если они не будут голодать, то обязательно станут учиться». Главы йешив прислушались к его словам и стали думать, как улучшить материальное положение студентов.
В 5665 (1905) г. Хафец Хаим создал в радинской йешиве специальный дом учения для законов, связанных с Храмом. Пятнадцать избранных студентов занимались этим днями и ночами. Для р. Исраэля Меира служение в Храме не было отвлеченной темой: всей душой он ощущал приближение Избавителя, который вот-вот объявится среди нас. Он следовал примеру мудрецов эпохи Второго Храма, которые обучали коhенов законам жертвоприношений, возлияний на жертвенник, составлению воскурений и т.п. Для этой цели он получил необходимые деньги от благотворителей и создал особую учебную программу, рассчитанную на четыре года. Хафец Хаим достиг своей цели, создав целое движение мудрецов и студентов йешив, постоянно занимающихся учением о Храме.
Он говорил: «Храмовое служение — это великая привилегия и почет. В прошлом даже цари не могли ее обрести, царя Узиягу Вс-вышний покарал проказой даже за то, что тот совершал воскурения, не будучи когеном. Сколь же возвышенно было служение первосвященника, входящего в Святая Святых! А ныне даже простой еврей может достичь этой ступени, ведь обещал Пресвятой, благословен Он, Аврааму, что после разрушения Храма изучение законов о жертвоприношениях будет засчитываться за принесение жертвы!»
В1914 г. разразилась Первая мировая война, линия фронта приблизилась к Радину. Хафец Хаим решил, что пора трогаться с места. Он кинул «жребий Гаона из Вильны», как поступал всегда в трудных ситуациях, и ему выпал стих: «И разделил народ... на два стана... и стан другой спасется». Последовав мудрому совету, он оставил часть йешивы на месте, а сам с большой группой учеников отправился в странствия по России. После множества приключений в канун Йом Кипура 5676 (1916) г. йешива «Хафец Хаим» обрела пристанище в городке Смиловичи в районе Минска. Когда слух об этом достиг окрестных городов, в Смиловичи стали собираться талантливые юноши со всей Белоруссии. Но вскоре и в окрестностях Минска стало неспокойно. Хафец Хаим снова разделил йешиву и подавляющую часть учеников перевел в городок Сумач неподалеку от Могилева.
Все это время Хафец Хаим продолжал писать книги и распространять их среди евреев России. Он принял активное участие в создании системы еврейского образования в стране, в основном среди многочисленных беженцев. В 5677 (1917) г, власть в России перешла к Временному правительству и стали формироваться еврейские организации нового типа. Рабби Исраэль Меир активно участвовал в подготовке первого Еврейского Совета и выставил свою кандидатуру на выборы. Он естественным образом возглавил религиозный лагерь, носивший поначалу различные имена, а в дальнейшем названный «Агудат Исраэль», открыл его первое «Великое собрание» и встал во главе «Совета мудрецов Торы».
После большевистского переворота Хафец Хаим, опасаясь преследований, был вынужден снова перевести йешиву — на этот раз в Черниговскую область. Но и там вести полноценную религиозную жизнь оказалось практически невозможно — большевики насильно принуждали к бессмысленному труду всех, включая студентов йешив, препятствовали изучению Торы и делали невозможным соблюдение субботы. Хафец Хаим обратился к оставшимся в Польше ученикам и почитателям, и те огромными усилиями добились для него и всех студентов разрешения на въезд в страну.
Вернувшись в Радин, р. Исраэль Меир возродил йешиву. Многие сотни учеников собирались вокруг него. Несмотря на преклонный возраст, он активно боролся за сохранение ценностей Торы и еврейства, разъезжал по большим и малым городам, собирал собрания и инициировал новые начинания.
В начале 20-х годов большинство йешив Польши и Литвы переживали глубочайший кризис, в первую очередь из-за недостатка средств. В 5684 (1924) г. Хафец Хаим совместно с раввином Вильны Хаимом Озером объявил о создании централизованного финансового комитета, названного Ваад fa-йешивот — Совет йешив. Летом того же года в Большой синагоге Вильны собралось более четырехсот раввинов и глав йешив. Возглавил это собрание Хафец Хаим. Он раскрыл древний арон-кодеш и провозгласил: «Давайте возобновим царство, заново получим Тору, исполним и поймем, изучим ее сами и научим других!»
Совет йешив обратился с призывом ко всем евреям Польши и Литвы, независимо от их взглядов и убеждений, жертвовать ежегодно хотя бы 18 злотых (числовое значение слова Хай — «жизнь») на поддержание йешив. Эта инициатива потребовала огромных усилий, которые увенчались полным успехом: волна энтузиазма охватила самые разные еврейские круги. Существующие йешивы были спасены, более того, в различных городах и местечках возникло множество новых маленьких йешив.
В 5685 (1925) г. Хафец Хаим решил отправиться в Святую землю, «провести в Торе и служении тот остаток дней, который предуготовил Г-сподь». Его почитатели приготовили ему в Петах-Тикве дом по соседству с йешивой Ломжа, в которой он намеревался изучать Тору в узком кругу избранных. Однако рабби Хаим Озер и мудрецы Польши уговорили его остаться на месте — ради благополучия изучающих Тору и на благо множества йешив. До конца своих дней Хафец Хаим оставался главой мудрецов Литвы и Польши, наставником и учителем многих тысяч и тысяч учеников.
В конце 5693 (1934) г. жизненный путь Хафец Хаима завершился. С самого начала года он страдал от приступов слабости и практически не вставал с кровати. Несмотря на это, он до последнего дня сохранял ясность мысли, продолжал давать советы и наставления.
В том году в связи с приходом к власти Гитлера, во всеуслышание объявившего о намерении уничтожить еврейский народ, всех евреев Европы обуял страх. Рабби Моше Ландинский, преподаватель радинской йешивы, спросил Хафец Хаима за несколько дней до его кончины: «Что же с нами будет?» Тот ответил: «Он не сумеет исполнить задуманного. Никто и никогда не сможет уничтожить весь Израиль. Об этом ясно написано в Торе: «Если нападет Эсав на один стан и разобьет его, то стан другой спасется». Снова спросил его р. Моше: «Если, избави Б-г, уничтожит этот злодей всех евреев Европы, где сможет укрыться остаток?» Ответил ему Хафец Хаим: «И об этом ясно написано в книге пророка Овадии: «На горе Цион будет остаток, и она будет свята».
В молитвах «Грозных Дней» говорится: «Ты устранишь правительство Зла с земли». Хафец Хаим нередко говорил своим ученикам, что слова эти имеют в виду вовсе не властителей народов и правительства государств, но силу зла в современном мире. «Вы должны знать, — повторял он, — что силы зла нередко превышают власть добра, и об этом зле мы возносим молитвы, чтобы прекратило оно властвовать над миром». И добавлял учитель наш: «Бесспорно, сила зла весьма велика. Но у него есть свойство пожирать самое себя. Зло обращается на себя, погружается в себя и в конце концов себя убивает. И тогда приходит спасение».
Менахем Яглом
|
|
