Эллинистическая цивилизация и евреи Виктор Чериковер ссылки к главе

Часть I

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ПАЛЕСТИНЕ

Глава 2

ГРЕЧЕСКИЕ ГОРОДА ПАЛЕСТИНЫ

Палестина всегда была страной-перекрестком, которая никогда не прекращала поглощать культурные влияния соседних стран и приспосабливать их - удачно или неудачно - к своей собственной самобытной культуре. Таким же было положение и в эллинистический период.

Очаги эллинистической культуры окружали Палестину со всех сторон. На юге располагалось могущественное государство Птолемеев, управлявшее Палестиной в течение ста лет. Его правители, чиновники, а также военные были греками и македонянами, а языком правительственных учреждений и культуры был греческий. На востоке и юго-востоке, у самой границы пустыни, находилось сильное арабское племя набатеев, контролировавшее торговые пути из Южной Аравии в Египет. Современные ученые, с интересом изучая результаты раскопок в области проживания набатеев, обнаруживают высокую степень эллинизации в сооружениях, скульптуре, живописи и т. д.[123] На севере, вдоль побережья Средиземного моря, находились древние финикийские города, чьи надписи и монеты свидетельствуют о быстроте процесса превращения восточных городов в греческие полисы. Они усваивали греческую политическую организацию, участвовали в общегреческой системе соревнований атлетов, устраивали у себя атлетические соревнования, украшали свои города гимнасиями, театрами, стадионами, короче говоря, меняли традиционный восточный облик на новый эллинистический[124].

Особенно успешно приспосабливались к жизни по законам новой культуры города Тир, Сидон и Бейрут, расположенные вблизи границ Палестины[125], и есть основания полагать, что Дамаск также приобрел облик греческого города в правление Птолемея Филадельфа[126]. Палестина поддерживала постоянные и оживленные связи со всеми своими соседями, и если ранее доказательства этого для эллинистического периода отсутствовали, то сведения из папирусов Зенона основательно восполнили такой пробел. Удобные дороги во всех направлениях пересекали страну, сотни греков посещали ее в качестве чиновников, купцов и туристов, а поместья эллинистических царей и их высокопоставленных чиновников располагались повсюду. Только одних этих фактов достаточно для того, чтобы определить, как распространялся эллинизм в стране. Однако наиболее важным каналом проникновения эллинизма в Палестину были основанные греками города.

Проблему греческих городов, основанных в Палестине, можно исследовать в трех аспектах. В связи с этим возникают вопросы:

1) Где эти города были основаны?

2) Что от них осталось?

3) Какова была их историческая роль?

Первый вопрос является предметом изучения специалиста по палестиноведению, второй археолога, а третий - историка. Следует сразу указать, что последующее изложение посвящено только третьему вопросу - историческим и культурным проблемам греческих городов Палестины.

Эти города можно разделить на две группы: одна включает в себя города, расположенные вдоль побережья Средиземного моря от Египта до Тира, другая - города, находившиеся в Трансиордании, особенно в районе Тивериадского озера. Помимо вышеуказанных городов имелись изолированные греческие поселения в Галилее, Самарии и Идумее. Мы располагаем информацией примерно о тридцати городах, которые были основаны в эллинистический период, или сменили свой внешний восточный облик на эллинистический[127]. Теперь рассмотрим по порядку, когда они были основаны, кто был их основателем и какова была их судьба в тот период. Начнем с городов, располагавшихся на берегу Средиземного моря.

1) Город Акко расположен на северной границе Палестины[128]. Он упоминается в письмах из Тель-Амарны, в надписях царей Египта и Ассирии, а также в Библии (Книга Судей 1:31)[129]. Греки знали Акко еще до времени Александра и здесь жили, по свидетельству Демосфена (LII, 20), представители греческих торговцев из Афин. В начале времени правления Птолемеев Акко был важной крепостью. Птолемей I разрушил ее перед уходом из страны при наступлении Антигона в 312 г. до н. э. (Diod., XIX, 93, 7). Птолемей II Филадельф превратил его в греческий город и назвал Птолемаида: об этом свидетельствуют Аристей (Arist., 115), а также монеты местной чеканки с изображением Птолемея Филадельфа[130]. В папирусах Зенона город фигурирует уже под своим новым именем (PSI, 406, 495, 616; PCZ, 59004, 59008). По сообщению жившего в I в. до н. э. Деметрия из Магнезии, цитадель (акрополь) Птолемаиды ранее назывался Акко[131], из чего можно сделать вывод, что новый город Птолемаида по занимаемой площади превосходил старый Акко. Это расширение было связано с переоснованием города при Филадельфе[132]. При Антиохе IV Эпифане Акко снова меняет свое наименование на Антиохию, а на монетах города при этом царе и его наследниках появляется надпись "Антиохийцы в Птолемаиде"[133]. Новое имя, правда, не укоренилось среди местного населения, и даже имя Птолемаида, встречающееся несколько раз в греческой литературе эллинистического периода, не сохранилось у его обитателей.

Евреи всегда называли город Акко, и таково же до настоящего времени арабское наименование этого города.

2) Дора, подобно Акко, была древним городом. В персидский период она принадлежала Сидону, отсюда ошибочный взгляд, что ее основали финикийцы[134]. В 219 г. до н. э. город был осажден Антиохом III, не сумевшим его захватить (Polyb., V, 66); он также выдержал нападения врагов во время войны между Трифоном и Антиохом Сидетом (Jos. Ant. Jud., XIII, 223 sqq.; I Масс, 14:11). Это показывает, что Дора была достойной крепостью, хотя, очевидно, и небольшим городом. Греки знали ее еще в классический период[135], но нет оснований полагать, что она была под афинским контролем в V в. до н. э.[126] В эллинистический период это был греческий полис, о чем свидетельствует получение им права самоуправления от Помпея при восстановлении прав греческих городов Палестины, потерявших свою независимость в хасмонейский период. Раскопки, проведенные в 1950 г., открыли керамику персидского и эллинистического периодов, а также остатки римского театра[137].

3) Город Стратонова Башня, очевидно, не был древним. Его название не упоминается греческим географом Скилаком, и мы ничего не знаем о нем ранее эллинистического периода[138]. Впервые сообщение о нем появляется в папирусах архива Зенона в 259 г. до н. э. (PCZ, 59004) и у греческого писателя Артемидора приблизительно в 100 г. до н. э. (см.: Steph. Byz., s. v. Дсорос,). При Помпее городу Стратонова Башня также была предоставлена независимость (Ant., XIV, 76). Он был заново построен Иродом, переименовавшим его в Кесарею. С этого времени начался период его процветания в качестве важного торгового города и центра римской администрации в Палестине[139]. В то же время там появляется еврейское население: очевидно, ранее в Стратоновой Башне евреев не было[140]. В соответствии с поздним сообщением (Corpus luris Civilis, 3; Justiniani Novellae, 103), что город был основан греком по имени Стратон, в то время как Штарк[141] полагает, что основателем города был греческий полководец Птолемеев в III в. до н. э. Более точно предположение, что город был построен одним из двух Сидонских царей (первый жил в начале IV в. до н. э., второй был современником Александра Великого), также носивших имя Стратон (по-финикийски - "слуга Ашторет")[142].

4) Между Кесареей и Яффой находился греческий город Аполлония, упомянутый Плинием, географами Птолемеем и Стефаном (Plin. H.N., V, 13, 69; Ptol., V, 16, 2; Steph. Byz., s. v. Apollonia (13): "рядом с Яффой"). Это место, называемое теперь Арсуф, что помогает нам объяснить эллинистическое имя города, поскольку Арсуф происходит от корня Решеф, финикийского божества, приравненного греками Аполлону[143]. Поэтому главным богом города в эллинистический период стал Аполлон и соответственно город изменил свое имя на Аполлония. Следовательно, у нас нет основания полагать, что город был основан Селевком I[144] или Аполлонием, селевкидским полководцем Деметрия II, о котором есть упоминание в Первой книге Маккавеев (I Масс, 10:69 sqq.)[145]. При Хасмонеях город принадлежал евреям (Jos. Ant. Jud., XIII, 395), затем он был вновь отстроен Габинием как греческий город (Jos. Bel. Jud., 1,166). Раскопки в 1950 г. вскрыли остатки строений византийского периода, которые засвидетельствовали среди прочего наличие в городе того времени стекольного производства[146].

5) Яффа - один из наиболее древних палестинских городов, чье имя содержится в египетских и ассирийских надписях[147], также стал греческим городом в эллинистическое время. Яффа была знаменита не только как важный порт, но также как сильная крепость. Птолемей I после завоевания страны в первый раз разместил там македонский гарнизон. В 315 г. до н. э. Антигон захватил город и присоединил войска Птолемея к своей армии (Diod., XIX, 59, 2). В числе других городов Яффа была разрушена Птолемеем в 312 г. до н. э. (Diod., XIX, 93, 7).

При Птолемеях она превратилась в большой и важный порт, где, по свидетельству папирусов Зенона (PCZ, 59011; 59093), постоянно проживали греческие торговцы и чиновники. Вместе с тем, связь Яффы с морской торговлей отразилась также в образе морского бога Посейдона, появившегося на монетах города[148]. Стремясь усилить свои позиции на побережье, Хасмонеи приложили старания, чтобы захватить Яффу, и при их правлении город был иудаизирован. Этот процесс прекратился при Помпее, восстановившем автономию города, но и после него в городе оставалось большое еврейское население, вероятно, исчезнувшее в ходе войны против Веспасиана.

6) Явне, греческая Ямния, всегда упоминается как центр деятельности еврейских ученых после войны 70 г. н. э. Однако в эллинистический период его население было в основном нееврейским. Иуда Маккавей напал на город, разрушил гавань и сжег его суда (II Масс, 12:8-9). В Хасмонейскую эпоху город был также иудаизирован, и во времена Филона большинство его жителей было евреями (Philo. Leg. ad Gaium, 200). Помпей восстановил его самоуправление, а Габиний заново отстроил город. Таким образом, очевидно, что Ямния в эллинистический период была греческим полисом.

7) Судьба Ашдода в эллинистический период неизвестна. Этот палестинский город часто упоминается в ассирийских надписях IX в. до н. э.[149] Хасмонеи разрушили его, а Помпей и Габиний его восстановили. Автор Первой книги Маккавеев сообщает, что Ионатан Маккавей разрушил храм Дагона в Ашдоде (I Масс, 10:84; 11:4), что показывает сохранение старого филистимского культа в городе эллинистического периода.

8) Мы обладаем подробными сведениями об Аскалоне, древнем филистимском городе. Его имя встречается в египетских и ассирийских надписях[150] и часто в Библии. В персидский период город, очевидно, управлялся Тиром, поскольку Скилак называет его "Аскалон, город тирийцев" (GGM, I, 79). Это был большой торговый город, поддерживавший постоянные связи с Египтом, о чем свидетельствует большое количество статуй египетских богов, обнаруженных здесь при раскопках[151]. В ходе них были вскрыты остатки памятников различных периодов - от восемнадцатой династии фараонов до арабской эпохи, включая остатки общественных зданий селевкидского периода[152]. Господство Хасмонеев не затронуло город, и в 104 г. до н. э. его граждане даже сумели получить автономию, о чем свидетельствует городской календарь, начинавшийся в этом году[153]. Вероятно, по этой причине мы не находим имени этого города среди городов, основанных и восстановленных Помпеем и Габинием.

В начале римского периода Аскалон занимал важное место в мире греческой культуры, здесь родилось несколько греческих авторов[154]. На монетах города имеются имена греческих богов, причем необходимо особо отметить культ городской богини Ашторет, ставшей в эллинистический период Афродитой[155]. В талмудический период Аскалон рассматривался как город, расположенный на границах страны, и существовали различные мнения, находился он или нет в пределах страны Израиля[156]. В римский период город был известен своей враждебностью евреям (Jos. Bel. Jud., Ill, 10; Philo. Legatio ad Gaium, 205).

9) Между Аскалоном и Газой находится греческий город Антедон, ныне развалины Теда, вблизи эль-Балахия, к северо-западу от Газы. Этот город упоминается в большинстве источников как приморский город[157], и только Плиний (Н. N., V, 13, 68) ошибочно помещает его вдали от берега. Мы встречаем наименование Антедон среди городов Беотии. Отсюда представляется вполне возможным, что греки, поселившиеся в палестинском Антедоне, были выходцами из этого греческого города. Однако более вероятно, что здесь произошла эллинизация какого-то местного наименования[158]. При Хасмонеях городом владели евреи, но Габиний восстановил его автономию. Ирод снова отстроил город и переменил его имя на Агриппия (Jos. Ant. Jud., XIII, 357; Bel. Jud., I, 416), которое не прижилось у его жителей. Птолемей (V, 162),Стефан Византийский (Steph. Byz., s. v. (Hist. Eccl., V, 9) и другие называют его прежним именем.

10) Древний филистимский город[159] Газа был весьма большим городом во время Александра, может быть, как замечает Арриан (II, 26,1) и Плутарх (Alex., 25), даже самым большим в стране. Геродот (III, 5), посетивший его в персидский период, сообщает, что он ненамного меньше города Сарды в Малой Азии. В качестве торгового центра он был известен грекам еще до времени Александра, а его монеты персидского периода свидетельствуют о наличии там афинского влияния[160]. Александр захватил город после двухмесячной осады и разрушил его. Согласно Гегесию из Магнезии, царь подверг жителей города массовому избиению[161], но позднее приказал восстановить город и заселил его людьми с соседних территорий (Arr. Anab., II, 27, 7).

В эллинистический период Газа была известна как сильная крепость, сопротивлявшаяся Антигону в 315 г. до н. э. и захваченная им силой (Diod., XIX, 59, 2). Через три года городом овладел Птолемей после битвы с Деметрием, состоявшейся вблизи Газы (312 г. до н. э.). Спустя некоторое время город снова был разрушен Птолемеем (Diod., XIX, 93, 7). Антиох III также встретил ожесточенное сопротивление со стороны Газы во время своего вторжения в страну в 200 г. до н. э. (Polyb., XVI, 40, 6; 18, 2) Тот факт, что Газа в трех случаях сопротивлялась царям, приходившим с севера (Александр, Антигон и Антиох), показывает, что ее экономическая жизнь была связана со странами юга, и Эд. Мейер был, конечно, прав, указав на желание жителей Газы сохранить контроль над торговлей благовониями с Южной Аравией[162]. Морская торговля города была также, несомненно, хорошо развита: у Диодора (XX, 73-74) сообщается, что порт города существовал во время Антигона.

При Птолемеях Газа имела постоянные экономические связи с Египтом, и ее имя часто упоминается в папирусах Зенона[163]. Иосиф (Ant Jud., XVII; Bel. Jud., II, 97) называет Газу "греческим городом", при этом следует заметить, что на его монетах всегда имеются изображения греческих богов. Храм Аполлона существовал здесь в правление Александра Я иная (Ant. Jud., XIII, 364), но в римский период и, возможно, в эллинистический главным божественным покровителем города было также сирийское божество Марнас[164]. Во II в. до н. э. город сменил свое имя на Селевкию, очевидно, в честь Селевка IV Филопатора и чеканил монеты с легендойх1[65]. Источники упоминают старую и новую Газу, причем, согласно Страбону (XVI, 759), Александр Великий разрушил (старую) Газу "и с этого времени город остается в руинах". Однако Страбон здесь неточен, поскольку о существовании в 312 г. до н. э. старой Газы свидетельствует Диодор (XIX, 80, 5). Поэтому более правильно предполагать, что новый город был построен Габинием после того, как город был окончательно и полностью разрушен Александром Яннаем[166].

11) Последним городом на побережье, расположенным к северу от египетской границы, была Рафия. Его наименование встречается в египетских и ассирийских надписях[167] и часто упоминается в эллинистический и римский периоды. Этот город стал особенно известен после великой битвы между Птолемеем IV Филопатором и Антиохом III в 217 г. до н. э. Александр Яннай захватил город (Jos. Ant. Jud., XIII, 357; Bel. Jud., I, 87), Габиний его восстановил, и далее город вел счет годам, начиная с года своего восстановления Габинием[168]. На монетах римского периода появляются образы греческих богов Аполлона и Афины.

Теперь обратимся ко второму центру эллинизма в Палестине - Трансиордании. В римский период (возможно, со времени Помпея) греческая Трансиордания была известна под именем Декаполис, то есть Десятиградье, в соответствии с числом существовавших здесь городов. Их названия приводит Плиний (H.N., V, 18, 74): Дамаск, Филадельфия, Рафана, Скифополь, Гадара, Гиппос, Дион, Пелла, Гераса и Каната. Но сам Плиний говорит, что этот перечень не единственный и что некоторые авторы называют другие города, относящиеся к Десятиградью (Plin. Н. N., V, 18, 74: Decapolitana regio a numero oppidorum. in quo поп omnes eadem observant). Поэтому мы не обязаны следовать только Плинию и можем, например, включить в перечень греческий город Абилу, чья принадлежность к Декаполису подтверждена географом Птолемеем и надписью.

Возможно, цифровое наименование "десять городов" соответствовало истине только в момент создания Десятиградья (может быть, во времена Помпея), но затем к союзу присоединялись другие города, например Дамаск[169]. Поскольку в этой книге рассматривается эллинистический период, то число городов Десятиградья не очень важно, поскольку тогда этого союза городов не существовало. Тем не менее, эти города существовали до Помпея и подобно прибрежным городам должны быть рассмотрены по отдельности.

12) У нас нет сведений о городе Каната в эллинистический период. Но поскольку он упомянут Плинием в качестве членов Десятиградья, а его граждане считали свои годы по эре Помпея, то можно заключить, что этот древний город[170] стал греческим полисом в эллинистический период. В талмудической литературе Каната упоминается как один из городов на границе земли Израиля (Tos. Shev., IV, 10; Jer. Shev., VI, 36). Сохранившиеся до нашего времени руины города относятся к римскому периоду, как и надписи, содержащие имена различных муниципальных должностных лиц. На греческом языке этот город иногда назывался Kanata, и на основе этого немного измененного произношения названия, а также данных археологии многие ученые полагали, что в Трансиордании имелись два города, именовавшиеся Каната: один современный Кануат и расположенный недалеко Керак. Такое предположение невероятно, и надо полагать, что древняя Каната располагалась на месте современного Кануата[171].

13) Мы очень мало знаем о городе Рафана, однажды упомянутом Плинием (Н. N., V, 18, 74) в качестве одного из городов Десятиградья. Его, очевидно, можно идентифицировать с городом Рафионом в Первой книге Маккавеев (V:37), располагавшимся недалеко от города Карнаим (ср. также: Jos. Ant. Jud., XII, 243). Согласно Клаузнеру[172], Рафана в древности именовалась Ашторет (сегодня - Тель Аштара), также располагаясь вблизи Карнаима.

14) Город Сусита сменил свое имя в эллинистический период на Гиппос (или, точнее, перевел его с арамейского на греческий). Под этим названием он дважды упоминается у Плиния (Н. N., V, 15, 71; 18, 74), а также у Иосифа наряду с другими, в перечне греческих городов (Ant. Jud., XVII, 320; Bel. Jud., II, 97) [173]

На городских монетах имеется надпись: "Антиохийцы Гиппоса" [174], сообщающая нам, что при селевкидском правлении город назывался Антиохия. В талмудической литературе Сусита упоминается как нееврейский город, образующий анклав в пределах земли Израиля. Его жители были освобождены от десятины и от соблюдения субботнего года[175]. Руины города расположены на холме эль-Хосн, вблизи восточного берега Тивериадского озера, а имя Сусита сохранилось в наименовании ныне покинутого места Сусия, вблизи Калат эль-Хосн.

15) Гадара была известна в эллинистический период как сильная крепость, согласно Полибию, "превосходящая по неприступности все города области" (V, 71, 3). Антиох III захватывал ее дважды - первый раз в 218 г. до н. э. до кампании у Рафии (Polyb., V, 71, 3) и в 200 г. до н. э., после победы у Панеаса (Polyb., XVI, 39). Александр Яннай взял ее после десятимесячной осады (Jos. Ant. Jud., XIII, 356). Стефан Византийский (s. v. Габара) утверждает, что город также назывался Антиохия и Селевкия, что весьма вероятно, но не подтверждено монетами. Характеристика Иосифом Гадары как "греческого города" (Ant. Jud., XVII, 320; Bel. Jud., II, 97) не случайно, поскольку она завоевала репутацию города греческой культуры, особенно в римский период[176]. Его развалины в наше время находятся у Умм-Кайса, юго-восточнее Тивериадского озера[177].

16) К востоку от Гадары находится город Абила[178], ныне Тель-Абиль, также бывший в эллинистическое время крепостью. Вместе с Гадарой он дважды завоевывался Антиохом III. Город не был упомянут Плинием среди городов Десятиградья, но мы знаем из Птолемея (V, 14,18), а также из надписи времени Адриана (OGIS, 631), что он был членом союза. Во время правления страной Селевкидами Абила, как свидетельствуют монеты, называлась Селевкией[179].

17) Пелла, нынешняя Фахиль, упоминается в Талмуде под арамейским наименованием Пехаль, бывшим первоначальным именем города в начале II тыс. до н. э., о чем свидетельствуют надписи Тутмоса III и Сети I еще II тыс. до н. э.[180] Греки немного изменили это наименование в честь македонской Пеллы, родного города Александра Великого. Отсюда можно заключить, что греческое население состояло большей частью из македонян. Стефан Византийский (s. v. Aiov) пишет о городе Дион в Палестине (см. ниже): "город основан Александром", а анонимный читатель добавил: "и Пелла"[181]. Эта беглая заметка, конечно, не нуждается в рассмотрении, поскольку, как мы знаем, не имеется доказательств того, что Александр посетил Трансиорданию[182]. Аппиан (Syr., 57) упоминает Пеллу в числе городов, основанных Селевком I. Но поскольку этот царь, как и Александр, не бывал в Трансиордании, то и сообщение Аппиана необходимо отнести скорее к Пелле в Сирии, то есть к Апамее-на-Оронте[183]. Следует полагать, что палестинская Пелла была основана в самом начале эллинистического периода. Об этом, во-первых, свидетельствует македонское имя города, и во-вторых, то, что город этот уже существовал при Птолемеях под именем Береника[184] .

Имя Береника в III в. до н. э. дважды встречается в царской династии Птолемеев: обе носительницы этого имени были царицами - одна вдовой Птолемея I Сотера, а вторая - вдовой Птолемея III Эвергета. Невозможно точно определить, при каком из этих царей была переоснована Пелла, но автор склонен полагать, что это был Птолемей Эвергет, поскольку в его время эллинизм уже укоренился в стране. В 218 г. до н. э. Антиох III захватил город (Polyb., V, 70, 12), и, без сомнения, по этому случаю Пелла-Береника потеряла свое птолемеевское наименование и восстановила свое македонское имя. Александр Яннай разрушил город после отказа его жителей обратиться в иудаизм (Jos. Ant. Jud., XIII, 397), однако город был восстановлен Помпеем. Согласно Стефану (s. v.), Пелла имела другое имя - Бутис, которое, как полагает Шумахер, возможно, сохранилось в имени арабской деревни Бейт Идис, расположенной вблизи Пеллы[185].

18) Дион был также македонской колонией: таково было имя большого города в Македонии и нескольких других городов в северной Греции (Steph. Byz., s. v.) Как мы уже видели, Стефан приписал основание данного города Александру Великому, но мы можем опровергнуть это мнение, как и такое же утверждение в отношении Пеллы. Город был захвачен Александром Яннаем и получил самоуправление от Помпея, и это все, что сообщается о его судьбе в эллинистический период (Jos. Ant. Jud., XIII, 393; XIV, 75). Точное местоположение Диона неизвестно, и по этому поводу высказывались различные предположения. Подавляющее большинство ученых все же склонно помещать город у Тель эль-Ашари[186].

19) Другим городом, основание которого связывают с Александром Великим, является Гераса, современный Джераш, чьи знаменитые руины занимают первое место среди греческих древностей в Трансиордании[187]. Ямвлих, философ-неоплатоник IV в. н. э., пишет о Герасе: "Название Гераса связано со старыми людьми (), которые отправились на войну вместе с Александром, но поскольку они не годились для боевых действий, то основали на этом месте свое поселение" (Jamblichos. Comment, in Arithm. Nicomach)[188]. Греческий автор здесь пытается объяснить слово Гераса посредством его фонетического сходства с греческим словом ().

Это, конечно, народная этимология, не имеющая научного значения. Корень слова неясен и может быть семитским. Хотя надписи, монеты и остатки строений в Герасе относятся к римскому периоду, нет сомнения, что город был основан в эллинистическую эпоху, причем, очевидно, в ее начале. Об этом свидетельствует культ Пердикки, существовавший здесь в III в. до н. э., а также наличие группы людей, именовавших себя македонянами даже в римский период[189]. При селевкидском правлении город, по данным надписей и монет, носил имя "Антиохия на реке Хрисорроас", и это имя он сохранил позднее, в римское время[190]. Город был захвачен Александром Яннаем (Jos. Bel. Jud., 1, 104) и, несомненно, получил свободу от Помпея. Надписи римского периода содержат имена муниципальных должностных лиц, которые показывают развитие города во время империи. Великолепные руины Герасы также говорят о процветающей жизни города в римскую эпоху.

20) Самым южным городом Десятиградья была Филадельфия (древний Раббат-Аммон, Амман наших дней), ставшая, по сообщениям Стефана Византийского (s. v.) и Иеронима (ad Ezek., 25), греческим городом в дни Птолемея II Филадельфа, о чем свидетельствует и ее имя. Согласно Стефану, город назывался также Ашторет. Эта древняя богиня была здесь, очевидно, идентифицирована с Астерией, и ее имя стало, как видно из монет, именем богини города[191]. Астерия же была матерью тирского Геракла (Мелькарта) и им обоим поклонялись в городе[192]. Отсюда ясно, что эллинистический город Филадельфия был связан и в религиозном, и культовом отношении с Тиром, а, так как переселенцы имели обыкновение брать с собой на новое местожительство богов своей страны, можно предположить, что Птолемей Филадельф использовал эллинизированных жителей Тира для образования гражданского сообщества нового полиса в Транс-Иордании.

Хотя город часто упоминался под своим новым именем Филадельфия, греческое наименование было не в состоянии полностью вытеснить древнее имя. Полибий (V, 71, 4) называет город Раббат-Аммон, так же как и папирусы Зенона (PSI, 406, 616). Во времена Антиоха III Филадельфия была значительным укреплением, и Антиох захватил его только благодаря измене (Polyb., V, 71). В IV в. н. э. Аммиан Марцеллин (XIV, 8,13) все еще указывал на Филадельфию наряду с Герасой как на одну из самых мощных крепостей в Аравии.

21) Помимо городов побережья и Десятиградья, в стране имелось несколько других городов. На северной границе находился Панеас (ОХЧВ или D"DS) в Талмуде, Панеас на греческом, сегодня Баниас). Имя города происходит от пещеры, посвященной греческому богу Пану[193], и от этого же произошло наименование округа. Мы не знаем, каково было его восточное наименование, но, согласно Талмуду, Панеас расположен на месте древнего Дана[194]. Впервые греческое наименование города упоминается в 200 г. до н. э., когда Антиох III разгромил птолемеевского полководца Скопаса в битве у Панеаса (Polyb., XVI, 18, 2). В эллинистический период город, очевидно, не имел особого значения. Его положение улучшилось при Филиппе, сыне Ирода, который заново отстроил его и переименовал в Кесарею (Jos. Ant. Jud., XVIII, 28)[195]. Это имя не укоренилось среда жителей, поскольку в Средние века город был снова известен как Панеас, что и сохранилось у арабов до наших дней.

22) Среди городов, захваченных Александром Яннаем, Иосиф упоминает Селевкию на берегу озера Семехонитис (Ant. Jud., XIII, 393; Bel. Jud., I, 105; IV, 2). В римский период Селевкия рассматривалась как деревня (Jos. Vita, 37). Но нельзя представить себе, что таким положение было в предыдущий период, поскольку его династическое наименование свидетельствует, что это поселение было организована как греческий полис196. Хельшер полагает, что его основателем был Селевк I[197], однако, как мы уже показали, Палестина не входила в состав владений Селевка. Карштедт[198] полагает, что город был основан селевкидскими царями примерно в III в. до н. э., но не приводит доказательств в пользу этого. Город мог быть основан только после завоевания страны Антиохом III. Можно полагать, что он был назван по имени Селевка IV Филопатора (187-175 гг. до н. э.). Греческое имя сохранилось до настоящего времени в наименовании поселения Силук, расположенного на юго-восточном берегу озера Семехонитис[199].

23) В той же местности надо искать также Антиохию в Хуле. Расположенная там долина называется в Талмуде "Хулат Антиохия" или "Хулата Антиохии" (Tos. Dem., II, 22 d; Jer. Horayot, III, 48 а, и т. д.), а у Иосифа (Bel. Jud., 1,105; Ant. Jud., XIII, 394) как (Что означает "ущелье Антиоха".). Город сам упоминается Иосифом как "Сирийская Антиохия" (Ant. Jud., XV, 359; XVII, 23 sqq.). Однако, как показал Шлаттер[200[, это - ошибка. Связь города с долиной Хуле убедительно доказывает, что речь идет об Антиохии на озере Семехонитис. Город был, несомненно, основан Антиохом III в честь его победы над птолемеевским полководцем Скопасом в 200 г. до н. э., Шлаттер полагает, что он был построен на краю поля битвы.

24) Город Филотерия на берегу Тивериадского озера упомянут Полибием в связи с событиями 218 г. до н. э., когда город добровольно сдался Антиоху III (Polyb., V, 70, 3-5). В I в. до н. э. он был захвачен и разрушен Александром Яннаем. Его имя указывает на Птолемея II Филадельфа как на основателя города, поскольку его сестру звали Филотера и поскольку такое же имя носит другой город на Красном море[201]. Филотерия приблизительно идентифицируется с Хирбет эль-Керак к югу от Тивериадского озера, на месте древней Бет-Иеры, или Синнабриса талмудического периода. Однако археологические изыскания еще не подтвердили этого[202]. Находки малого клада монет Александра и его преемника Филиппа III Арридея у Бет-Иеры, возможно, свидетельствуют о существовании эллинистического поселения в этой части Тивериадского озера в начале эллинистического периода[203].

25) Древний Бет-Шеан[204] стал греческим Скифополем в эллинистическую эпоху. Он известен под этим именем при правлении Птолемеев (Jos. Ant. Jud., XII, 183). В 218 г. до н. э. город добровольно перешел на сторону Антиоха III (Polyb., V, 70, 5). Управлял им и Александр Яннай, но Помпей восстановил его независимость, а Габиний перестроил город. Расположенный к западу от Иордана, он все же считался одним из городов Десятиградья, а Иосиф Флавий (Bel. Jud., Ill, 446) даже называет его "самым большим городом Десятиградья".

Его официальным божеством был Дионис, о чем свидетельствует наличие имени Ниса на монетах города и авторов источников (Ниса была мифологическим местом рождения Диониса, то же имя носила кормилица бога). Кроме того, археологические раскопки в Бет-Шеане выявили остатки храма Диониса[205].

Следует напомнить, что Дионис был главным богом Птолемеев[206], и легко прийти к выводу, что свой греческий облик город приобрел во время их правления страной. Имя города - Скифополь поставило перед учеными трудный вопрос. Хельшер[207], следуя Синкеллу (I, 405 ed. Bonn), истолковывают его как "город скифов", и, по их мнению, город был назван по имени народа скифов, вторгшихся в Палестину в VII в. до н. э. (Hdt., I, 105). Это предположение едва ли может быть приемлемо. Откуда греки могли в IV в. до н. э. (их там не было ранее) знать, что триста лет до этого в Бет-Шеане останавливались скифы? Геродот, сообщая о скифах, не упоминает Бет-Шеана, и трудно полагать, что греки узнали об этом от местных жителей.

Даже если мы предположим, что у обитателей Бет-Шеана оставались смутные воспоминания о пришедшем издалека диком народе, правившем здесь в древние времена, они едва ли могли знать его наименование "скифы". Этим именем его называли греки, и оно вызывало смысловые ассоциации у всех северных народов от Южной России до Туркестана. Сами скифы называли себя другим именем (или именами), которое только и могли узнать местные жители от своих временных правителей[208]. Правдоподобно полагать, что наименование "город скифов" было попыткой истолкования имени города (Скифополь): таким образом греки просто желали передать странное наименование, происхождение которого было явно не греческим.

В связи с этим остается вопрос, каким образом Бет-Шеан получил столь странное имя? Некоторые исследователи производят его имя от "Суккот", упомянутого Амосом (5:26) [209]. Другие думают, что Бет-Шеан также назывался Бет-Шеккет[210] (наименование того же значения). Но все эти предположения совершенно необоснованны. Мы также не можем предложить удовлетворительного решения проблемы, хотя вместе с тем можно указать следующее направление поиска. Малала (V, 139-140) сообщает, что город был также известен под именем Трикомия - ("три деревни"). Это свидетельствует об основании города посредством объединения (синойкизма) трех поселений. Наименование одной из этих деревень было, вероятно, Бет-Шеан. Имена других неизвестны, и, не исключено, что наименование Скифополь происходит от наименования одного из них.

26) О возвышении Самарии во время Александра Великого сообщает Курций (IV, 8, 9), что было указано выше. Евсевий[211] добавляет к этому: "Александр отдал завоеванный город македонянам для поселения". Однако в другом месте (Euseb. Chron. (trans. Hieronym.), p. 127) Евсевий называет основателем города Самарии Пердикку, а так как поскольку последний не был столь знаменит, как Александр, то указание на него как на основателя города, вероятно, исторически точно. Можно предположить, что Пердикка основал город при жизни Александра и по его приказу: таково предположение Вильриха, поддержанное также Шюрером[212].

Можно также полагать, что Пердикка, бывший верховным правителем в 323-321 гг. до н. э., возвысил македонскую колонию в Самарии до статуса города. В 312 г. до н. э. Птолемей разрушил это место перед отступлением под натиском Антигона (Diod., XIX, 93, 7). Вторично город был разрушен Деметрием[213]. Раскопки выявили наличие в Самарии остатков укреплений - круглые башни и стену[214]. Самария не играла важной роли в стране, и мы не знаем, насколько македоняне преуспели в укоренении и в развитии там большого поселения. При Иоанне Гиркане Самария была разрушена евреями, но восстановлена при Помпее и Габинии.

Во время правления Ирода в жизни города началась новая эпоха, когда царь основал на его месте свой город Себастия. Новый город весьма быстро развивался и приобрел большое значение в римской Палестине.

27) Иосиф упоминает Аретузу только однажды среди городов внутри страны, которые были восстановлены Помпеем (Jos. Bel. Jud., I, 156; ср.: Ant. Jud., XIV, 75-76). Он называет ее после Ашдода и Ямнии. Отсюда есть основание полагать, что этот город также находился на юге Палестинской Шефелы. Были предприняты различные попытки - частично на основе топографии[215], частично на основе сходства наименования Аретуза с современными арабскими топонимами[216] - определить местоположение города, однако все это остается не более чем предположениями. По моему мнению, отсутствие информации препятствует удовлетворительному решению проблемы. Но одно представляется несомненным: мы должны искать город вблизи какого-то водного потока или источника. Дело в том, что в греческой мифологии Аретуза была всегда богиней источника или нимфой воды, и ее именем греки обозначали многие источники, а также назвали несколько городов, построенных у этих потоков[217].

28-29) Я заканчиваю перечень греческих городов Палестины двумя городами в Идумее - Мариссой и Адорой. Марисса упоминается Иосифом среди городов, получивших независимость от Помпея и перестроенных Габинием. Адора упомянута среди них же[218]. Это доказывает, что в эллинистический период оба они также были организованы как греческие города. Имеются дополнительные доказательства распространения и влияния эллинизма в этих городах. Граждане Адоры поклонялись Аполлону (Jos. Contr. Ар., II, 112)[219], а в Мариссе во II в. до н. э. проживали эллинизированные сидоняне[220]. Из папирусов Зенона ясно, что города Идумеи поддерживали оживленные торговые связи с Египтом, так как Зенон посетил в ходе своего палестинского путешествия Идумею и, как было указано выше, купил там рабов.

Таким образом, около тридцати греческих городов было основано по приказу македонских царей в эллинистический период, и мы можем определить примерную хронологию их основания. Газа был первым палестинским городом, сменившим свой восточный характер на греческий: сам Александр Великий приказал восстановить его после разрушения в ходе войны. В Самарии также во времена Александра и по его распоряжению появилась македонская колония. Периоды правления Пердикки и войн диадохов против Антигона (323-301 гг. до н. э.) мало повлияли на города Палестины, и наши источники также молчат об этом периоде. Однако мы знаем, что, помимо Самарии и Газы, Яффа и Акко также были значительными крепостями, в которых, несомненно, постоянно находились македонские гарнизоны. Поэтому вполне возможно, что даже в этот ранний период жизнь в этих городах начала приближаться к образу жизни завоевателей и эллинизироваться. Основателем греческого города Гераса был Пердикка, его имя, кроме того, связывается с городом Самарией, так что, вероятно, он был первым среди преемников Александра, кто способствовал поселению македонян в Палестине. Пелла и Дион, очевидно, были также основаны в его время. Во всяком случае, их македонские имена указывают на весьма ранний период распространения эллинизма в стране. Главными причинами создания этих македонских поселений были, надо полагать, желание обеспечить верность населения страны македонским правителям и необходимость предоставить землю солдатам, завершившим срок службы в армии. Таким образом, эллинизм начал укореняться среди палестинского населения еще до времени перехода страны под власть Птолемеев.

Однако только в последующий период (301-200 гг. до н. э.) началось подлинное процветание греческих городов страны. Птолемаида, Филотерия и Филадельфия являются свидетельствами исключительно активной деятельности Птолемея II Филадельфа в Палестине. Стефан в своем сочинении упоминает два города под названием Арсиноя, один в Сирии, другой в Келесирии. Первый, по мнению автора, может быть идентифицирован с Дамаском (см. примеч. 2), второй, вероятно, надо искать среди городов Палестины. Они также, несомненно, основаны Филадельфом, поскольку Арсиноя была его горячо любимой женой и сестрой. Его преемник, Птолемей III Эвергет, в свою очередь, оставил память о себе в Палестине, поскольку, должно быть, при нем Пелла сменила свое имя и стала называться Береникой. Культ Диониса в Скифополе свидетельствует о птолемеевском влиянии в городе. Газа также была предана династии, насколько можно судить по сопротивлению Антиоху III. Однако не только эти отдельно взятые города стали при Птолемеях греческими полисами, но также все прибрежные поселения развивались в тот период и приобрели греческий облик, поскольку их жизнь была основана на торговле, а географическое положение связывало их с прибрежными странами, прежде всего с птолемеевским Египтом. Не оставляли Птолемеи без внимания и города Десятиградья. Основание Филадельфии и Береники (Пеллы) показывает их интерес к Трансиордании, и не будет ошибкой приписать им эллинизацию других городов Десятиградья, чье стратегическое значение не оставляет места для сомнения в этом. Шварц[221] рассматривает города Десятиградья как огромную систему укреплений, устроенную Селевком I и Антиохом I против Птолемеев. Однако, по мнению автора, дело обстояло иначе, и эти города были возведены Птолемеями для обороны против Селевкидов. Они действительно играли важную стратегическую роль при Птолемеях, и когда Антиох III вторгся в Палестину, города Десятиградья оказались сильнейшими крепостями на его пути. Антиох был не в состоянии довести до успешного конца свое наступление, пока не захватил Абилу, Гадару и Филадельфию.

Между 200 и 198 гг. до н. э. палестинские города оказались под властью Селевкидов, однако ненадолго, поскольку только три селевкидских царя - Антиох III (198-187 гт. до н. э.), Селевк IV Филопатор (187-175 гг. до н. э.) и Антиох IV Эпифан (175-164 гг. до н. э.) проявляли себя как абсолютные властители в стране. После восстания Иуды Маккавея цари Сирии не могли произвольно управлять Палестиной и в конце концов вынуждены были полностью покинуть страну. Но даже эти годы правления Селевкидов оставили свой след в городской жизни страны, хотя деятельность Селевкидов едва ли можно сравнить в этом отношении с тем, что сделали Птолемеи. Птолемеи пришли в Палестину, когда эллинизм там еще не укоренился, и были способны основывать новые города рядом с прежними сирийскими или преобразовать эти города в греческие. Сирийские цари были в другом положении, и их историческая роль в Палестине заключалась в продолжении начатого другими. Поскольку все наиболее удобные для основания городов места были уже использованы их предшественниками, им ничего не оставалось, как изменять наименования уже давно эллинизированных городов, как бы чисто символически отмечая их селевкидской печатью.

Так, при Антиохе IV Эпифане Птолемаида-Акко стала Антиохией, хотя город был эллинизирован за сто лет до этого. Деятельность Селевкидов особенно заметна в городах Десятиградья, где Сусита, Гераса и Гадара были теперь переименованы в Антиохии (имеется в виду Антиох III), Абила стала Селевкией, и это название было также вторым наименованием Гадары. Но и тут отнюдь не Селевкиды первыми эллинизировали восточное население, поскольку этот процесс происходил в течение ста лет правления Птолемеев в Трансиордании. Если упомянуть далее город Селевкию на берегу озера Семехонитис и Газу, которая также сменила свое наименование на Селевкию, то тем самым будет исчерпан перечень городов, основанных в Палестине Селевкидами.

Нет надобности говорить, что греческие города Палестины были основаны в соответствии с теми же правилами, которых придерживались во всех других странах Востока, и большинство из того, что было сказано выше, может быть отнесено к греческим городам страны.

В Палестине греческий город также был прежде всего с юридической точки зрения полисом - независимой городской общиной с советом (буле) и назначаемыми народом должностными лицами, уполномоченными управлять финансовыми, общественными и религиозными делами города в условиях полной свободы. Эта "автономия" греческого города в Палестине была так характерна, что мы иногда встречаем в Талмуде определение самого города как автонит (Jer. Meg., I, 70 a; Jer. В. В., Ill, 14 а)[222] или буле (Jed. Ned., Ill, 58 a; Jer. Shev., Ill, 34 d)[223].

Исторические свидетельства об организации греческих городов Палестины отсутствуют, и до нас дошли только разбросанные здесь и там отдельные замечания: например, сообщение Иосифа о том, что при нападении Александра Янная на Газу ее городской совет насчитывал 500 членов (Ant. Jud., XIII, 364). Поэтому мы должны прибегнуть к помощи соответствующих данных римского периода.

Это вполне допустимо, поскольку римляне едва ли что-либо изменили во внутреннем устройстве греческих городов, ограничившись восстановлением в них отмененного в Хасмонейский период самоуправления. Будет достаточно немногих примеров. В надписях из города Гераса упомянуты лица, занимавшие такие должности, как агароном, гимнасиарх, архонты и т. д. Те же самые должности упоминаются и в надписях из города Каната. Далее, мы читаем в надписях, подобным надписям из Герасы, постоянную формулу "совет и народ", свойственную греческому полису[224]. Подобно всем греческим городам палестинские греческие города также имели право чеканить монету, и некоторые из таких монет сохранилось до нашего времени[225]. Важный дополнительный материал, кроме того, предоставляют греческие города, основанные Иродом и его сыновьями по модели городских общин, существовавших в стране с эллинистической эпохи. В частности, в данной связи речь может идти об основании города Тивериада с его народным собранием, советом из 600 архонтов и остальными учреждениями[226]. Внутренняя организация прибрежных городов Финикии и Сирии, бывших типичными греческими полисами[227], может служить дополнительной параллелью для палестинских общин.

Как и в других странах, в Палестине греческие города являлись одновременно крепостями и экономическими центрами. Газа, Яффа, Дора, Самария, Абила, Гадара и Раббат-Аммон - все они являлись в эллинистический период роль сильными военными укреплениями. В этом отношении особенно характерны Газа и Гадара. Как эти, так и другие греческие города были, конечно, окружены стенами, что символизировало их гражданскую независимость. Разумеется, не все население находилось внутри города, со временем жители селились вне стен. Старый город оставался крепостью и административным центром. Так, например, старый Акко служил в качестве цитадели нового греческого города - Птолемаиды.

Городское население занималось главным образом сельским хозяйством и торговлей. Подобно другим греческим городам палестинский греческий город контролировал землю вокруг и владел собственной территорией, а расположенные на ней деревни были зависимы от него. Тут снова мы находим подтверждения из римского периода. Иосиф (Vita, 9) упоминает "деревни жителей Гадары и Гиппоса", которые покушались на территории Тивериады и Скифополя. Из этого можно заключить, что земли Суситы (Гиппоса), Гадары и Тивериады граничили друг с другом и что все эти земли вокруг Тивериадского озера (то же самое можно сказать и о Трансиордании) были в римский период разделены между греческими городскими общинами{228}.

Правда, мы не должны переносить границы римского времени на эллинистический период, поскольку установление границ отдельных поселений в пределах данной территории и тому подобные операции являлись результатом действий местных правителей и в связи с этим имели тенденцию меняться от одного поколения к следующему. Однако в целом можно утверждать, что начало этого процесса восходит к эллинистическому периоду. Большинство граждан было занято сельским хозяйством, выступая в данном случае или как простые крестьяне, или как владельцы больших поместий. Я полагаю, что занимающиеся земледелием занимали особое важное место в городах Десятиградья, поскольку земля в Трансиордании отличалась своим плодородием. И разумеется, не случайно, что именно здесь мы встречаем три колонии македонских ветеранов - Дион, Пеллу и Герасу.

Нет нужды говорить о роли греческих городов в торговле, достаточно только упомянуть Средиземноморский берег, на котором располагалась цепь греческих городов от Рафии до Акко. Акко и Газа являлись, как было уже сказано выше, важными портовыми городами. Яффа также была известным коммерческим центром, хотя тогда, как и теперь, там не имелось подходящей гавани, и суда должны были становиться на якорь в открытом море, что было весьма рискованно (Jos. Bel. Jud., Ill, 419 sqq.). Есть основание полагать, что и Стратонова Башня была торговым центром, поскольку это место Ирод выбрал для строительства большого города (Кесарей). Со временем города Десятиградья превратились в торговые центры, через которые проходили караванные пути из Палестины в Сирию (к Дамаску, а от него через Абилу, Баальбек, Эмессу, Намат и Анамею в Антиохию) и Месопотамию (от Дамаска через сирийские города в Хауран, Эдессу и Нисибин или прямо через пустыню к Евфрату).

Как и в других восточных странах, греческие колонии в Палестине основывались на местах древних поселений. Здесь также греки выбирали для поселения древние города и превращали их в центры своей жизни в стране. Раббат-Аммон сменил свое имя на Филадельфию, Акко стал Птолемаидой, а затем Антиохией, Бет-Шеан - Скифополем, Бет-Иера - Филотерией, Абила - Селевкией, Пехаль - Пеллой, Гераса - Антиохией, Сусита - Антиохией, Гиппосом и т. д. И если имелись в Палестине города, известные нам только по своим греческим именам (такие как Селевкия и Антиохия на берегу озера Семехонитис, Панеас, Дион, Аретуза и Антедон), то это не означает, что они были построены на свободных местах. Только отсутствие надежных сведений не дает нам возможности с достаточной точностью указать древние деревни, располагавшиеся на тех же самых местах еще до основания там городов.

Каков был внешний облик греческого города в Палестине эллинистического периода? Нам трудно обсуждать этот вопрос, поскольку остатки городов, открытые в стране в ходе археологических раскопок, в большинстве случаев относятся к римскому периоду, а литературные источники не предоставляют достаточно материала для решения проблемы[229]. Нет сомнения, что цари содействовали строительству в основанных ими городах, как это происходило в некоторых других местах. Однако это не предполагает, что они наблюдали за строительством лично. Птолемей Филадельф, например, во время правления которого в стране были основаны важные города, не посещал их, и строительство, несомненно, велось под руководством чиновников специально назначенных им для этой цели[230].

Большое количество городов Палестины получило династические имена, что имело чисто официальное значение, но только в очень немногих (подобно Птолемаиде) случаях эти династические имена укоренились. Обычно же восточное население и сами греки использовали древние наименования[231]. С течением времени династические и вообще греческие наименования были забыты населением, и их сменили старые имена. За исключением Панеаса, Селевкии (на берегу озера Семихонитис) и Антедона, дошедших до наших дней в арабских наименованиях соответствующих мест - Баниас, Селук и Теда, мне неизвестны греческие названия, сохранившиеся в стране со времен эллинистического периода[232]. В то же время Акка (Акко), Аммон (Раббат аммонитян), Бейсан (Бет-Шеан), Джераш (Ге-раса), Пахил (Пахель), Тель Абиль (Абель), Сусия (Сусита), Джадар (Гадара), Кануат (Каната), Рафа (Рафия) и другие свидетельствуют о сохранении древних имен. Здесь также древние города преобладают над греческими городами, и в этом отношении Палестина не является исключением из правила, характерного для всего Востока.

Из кого состояло население греческих городов Палестины? Начнем с иностранных элементов, прибывших извне, - греков и македонян. Их число не может быть определено, поскольку статистические данные не сохранились, если вообще когда-либо существовали. Мы не знаем, из каких городов и областей Эллады греки пришли в Палестину: в источниках сохранились только краткие и искаженные сообщения, которых недостаточно, чтобы составить полную картину. Если прибрежный город Антедон действительно был назван по Антедону в Беотии, то, возможно, что поселившиеся там иммигранты пришли из этой области. В Акко проживали торговцы из Афин еще до Александра, и они, вероятно, привлекали сюда для поселения других эмигрантов из того же города. В Гадаре также проживали греки из Аттики[233].

Помимо этих намеков в литературе не имеется сообщений о греческой иммиграции в Палестину. Но это, конечно, не означает, что греки были только в упомянутых городах. Они, безусловно, проживали в большинстве из них, поскольку греческий город не мог ни возникнуть, ни укорениться в стране, если бы греки не прибыли туда. Возможно, Палестина получила свое греческое население не прямо из Греции, но большей частью из Египта. Из папирусов Зенона мы знаем о тесных торговых и административных связях между двумя странами, и, вероятно, определенное число торговцев и чиновников из Египта, прибывавших в Палестину с деловыми целями, поселялось там, в греческих городах.

В нашем распоряжении имеется больше информации о македонянах. Они играли в Палестине, как и во всех восточных странах, две роли: воинов и земледельцев. Два города Десятиградья - Пелла и Дион, названные по соответствующим македонским городам, очевидно, были сельскохозяйственными колониями. Тот факт, что жители Пеллы отказались принять иудаизм во время правления Александра Янная (Jos. Ant. Jud., XIII, 397), а сам город был разрушен евреями, свидетельствует о том, что македонские крестьяне стойко придерживались своей независимости и не отказывались легко от своей свободы. Гераса и Самария также были македонскими колониями, основанными, как мы видели выше, в начале эллинистического периода.

Помимо этих четырех колоний в Палестине имелись, конечно, и другие македонские поселения или смешанные поселения македонян и представителей других народов (подобно военной клерухий в стране Аммона, управляемой Товией), однако они не оставили о себе никаких следов. Что касается македонских гарнизонов, то надо полагать, что в начале периода эллинизма они имелись в каждом большом городе страны, особенно в тех, которые являлись в военное время - подобно Газе и Акко - крепостями. Период правления Птолемеев был в основном мирным, и это не предполагает наличие большого количества войск. В различных местах мы также встречаем упоминания об отдельных македонянах, вероятно, правительственных чиновниках.

Третий элемент среди населения греческих городов состоял из местных жителей - сирийцев[234]. Об этой части населения у нас, к сожалению, имеется недостаточно сведений, так что необходимо собирать случайные упоминания, чтобы составить в данном случае более или менее полную картину. Прежде чем перейти к изучению подробностей, следует подчеркнуть три основных положения, которые мы уже установили.

1) Каждый греческий город находился в окрестности древнего восточного центра.

2) Местные жители также получали разрешение включаться в число граждан греческого города и участвовать в его общественной жизни в качестве полноправных граждан.

3) Древний восточный город мог преобразовать себя в греческий полис и получить все соответствующие привилегии, которыми обладали греческие города.

Если иметь это в виду, то мы легко убедимся, что подлинно греческих городов, то есть городов, чье население состояло только из греков, в стране никогда не существовало, а те, что упомянуты здесь, являлись эллинизированными сирийскими городами или городами со смешанным греко-сирийским населением.

В данном случае следует отметить одно явление, которое имеет мало параллелей в других странах, а именно тот факт, что в Палестине многие города не изменили своих древних наименований, но, тем не менее, должны рассматриваться как греческие. К ним относятся прибрежные городские общины Рафии, Аскалона, Ашдода, Стратоновой Башни и Доры, к которым можно добавить финикийские прибрежные города Тир, Сидон, Гебал и др.

Это требует объяснения, поскольку греческие цари обычно меняли наименования самых малых городов на Антиохии и Селевкии. Почему же эти правители оставляли неизменными Древние имена именно здесь, несмотря на большое значение, придаваемое прибрежным городам как торговым центрам? Объяснение этого, вероятно, таково: каждое греческое наименование указывает на основание греческого города, то есть на создание городского сообщества, организованного как полис.

Однако тут такого сообщества не надо было создавать, поскольку прибрежные города были задолго до этого организованы подобно греческим полисам, а их история развивалась, по существу, как история городских поселений. После подчинения Александру их внутренняя жизнь изменилась мало, а под властью греческих монархов в эллинистический период они сохранили ту же самую автономию. Они только изменили свой внешний облик и стали "греческими" городами, не меняя форму жизни в каком-либо отношении. Эти города оставались теми же сирийскими центрами, какими они были до того, и наряду с поселившимися там в эллинистический период греками в городе оставались обладавшие равными с последними гражданскими правами сирийские жители древних городов, составлявшие, без сомнения, большинство в этих общинах.

Теперь мы можем рассмотреть материалы исторического характера, который можно найти в наших источниках.

Начнем с Газы, которую Иосиф называет "греческим городом" (Ant. Jud., XVII, 320). Мы знаем, как формировался этот город: из-за отказа подчиниться ему добровольно Александр его разрушил, а после уничтожения или продажи в рабство его прежних жителей он приказал восстановить город и заселить его людьми из окружающих город поселений. Таким образом, эти крестьяне, представлявшие собой по происхождению смесь филистимлян, арабов и других народов, стали первыми гражданами нового полиса. Аполлония была, несомненно, "греческим городом", во всяком случае, ее название было чисто греческим. Но все же, как мы видели выше, не греческий Аполлон, а финикийский бог Ре-шеф правил городом, и поскольку он оставался (в своем эллинистическом облике) главным божеством нового города, то можно сделать вывод, что его прежние приверженцы также оставались в городе в качестве его свободных граждан. Древние божества ни в каком смысле не отступали перед новыми конкурентами из Греции: так, Дагон продолжал быть главным богом Ашдода, Ашторет оставалась в силе в Аскалоне, так же обстояло дело и в других городских центрах. Со временем сирийцы усвоили греческие обычаи и греческий язык и во всех отношениях рассматривались как греки.

В Кесарее-на-море, когда при императоре Нероне начались столкновения между сирийским и еврейским населением, представители первого доказывали евреям, что только они, сирийцы, имеют право считаться гражданами, и объявляли, что до основания Кесарей Иродом (в эллинистический период, когда на месте Кесарей находился греко-финикийский город Стратонова Башня) здесь проживали только сирийцы, а евреев не было вообще. Отсюда следует, что даже если город был вторично отстроен еврейским царем Иродом, то это ничего не доказывает, поскольку "город был греческим" (Jos. Bel. Jud., II, 266; Ant. Jud., XX, 173).

Следовательно, эллинизированные сирийцы недвусмысленно именовались греками, и если в другом месте Иосиф пишет (Bel. Jud., III, 409), что большинством жителей Кесарей были "греки", то мы легко можем понять, что он имеет в виду не природных греков, но сирийцев, чей внешний образ жизни был греческим. Более того, если мы рассмотрим конфликты между евреями и населением греческих городов в ходе великой войны с Римом, то увидим, что и в Трансиордании также сирийцы, а не греки были настоящими врагами евреев и что они составляли большинство жителей городов Десятиградья (Bel. Jud., II, 458 sqq.)[235]. Уяснив основные черты облика греческих городов, мы должны задать вопрос: каково было их значение для Палестины в области культуры?

Сомнительно, что на этот вопрос можно ответить только в положительном смысле. Тридцать городов было весьма много для столь малой страны, как Палестина. Однако не надо забывать, что географически только часть ее (побережье, Трансиордания на севере и регионы на Тивериадском озере и озере Семехонитис) находилась под непосредственным влиянием городов. Собственно, в Иудее не было основано ни одной городской общины, эллинизм не пустил глубоких корней в Самарии или в Идумее. Весьма сомнительно, что македонская колония в Самарии или городках Маресса и Адораим могли в значительной степени изменить местный образ жизни. Но этого не могло быть даже и в таких больших греческих городах, как Газа, Птолемаида и Филадельфия, поскольку их эллинизм был слишком слаб для того, чтобы играть большую культурную роль.

Это, конечно, не означает, что они не оказывали культурного влияния вообще. Греческий полис оказывал влияние,

во-первых, как политический институт, возбуждая среди сирийских городов желание подражать ему в области организации своей внутренней жизни и в поощрении преобразования своей общественной жизни по греческому образцу.

Во-вторых, город передавал населению внешнюю греческую культуру. Греческий город с многочисленным населением, украшенный прекрасными зданиями и храмами, с его атлетическими соревнованиями и театрами производил глубокое впечатление на простых крестьян, посещавших его. Он также, возможно, возбуждал в них желание принимать участие в его интересной и красочной жизни.

В-третьих, греческий город являлся постоянным центром греческого языка (который был, если не сказать больше, официальным языком и, без сомнения, разговорным языком высших классов). Поскольку же литература связана с разговорной речью, то жители Палестины также могли, если стремились, воспринять внутреннее содержание эллинистической культуры. Труды греческих поэтов и философов, конечно, имелись в греческих городах, и, возможно, философы и ученые из Греции или новых центров эллинистической культуры, таких как Александрия Египетская, иногда посещали Палестину[236]. Желавший обладать греческой ученостью мог, очевидно, до известной степени достичь своей цели в греческих городах страны. Однако когда мы говорим о культурном влиянии, то имеем в виду не отдельные примеры, но широкое влияние, воздействующее не насильно и незаметно на каждого, кто вошел в соприкосновение с ним. В этом смысле палестинские греческие города были неспособны завоевать ни население страны в целом, ни евреев в частности, потому что внутренний аспект эллинизации не проникал в достаточной степени в страну. Это происходило, во-первых, потому, что города не были разносторонними культурными центрами, а во-вторых, из-за того, что их цивилизация не была чисто греческой и к ней примешивались чуждые восточные элементы.

Мы уже указывали на тот факт, что прибывшие в восточные страны греки не принадлежали к греческой интеллигенции, но происходили из более низкой социальной среды. Они в большинстве своем вряд ли принесли в новые места своего поселения что-либо, кроме силы своих рук. В этом смысле, вероятно, Палестина не была исключением.

Верно, что Страбон и Стефан упоминают имена некоторых философов, писателей и ученых, уроженцев палестинских городов - Гадары, Герасы и Аскалона[237]. Однако деятельность большинства этих выдающихся людей относилась к римскому периоду, который, как было указано, вдохнул новую жизнь в греческую культуру в восточных странах. Без этого в ней не было бы никакого подлинного величия[238]. О культурной деятельности греческих городов Палестины в эллинистический период неизвестно абсолютно ничего. Их совершенно нельзя сравнить с такими эллинистическими культурными центрами Египта и Малой Азии, как Александрия или Пергам.

Палестина с точки зрения греческой культуры была тогда подлинным захолустьем. Сказав это, мы, таким образом, исчерпали проблему. Греки пришли сюда не в качестве учителей и знаменосцев искусства и культуры и не воздвигали свои города для продвижения духа эллинизма в стране. Это были прибывшие для устройства новой жизни за пределами своей обедневшей и не имевшей возможности их прокормить родины солдаты, крестьяне и торговцы. Конечно, они организовали свою жизнь на Востоке так, как привыкли в Греции. Но одновременно они ассимилировались местными обитателями, влиявшими на них не менее, чем греки влияли на них. Это смешанное население скоро стало носителем культуры в греческих городах. Ранее уже было указано, что первыми жителями греческого полиса Филадельфия были, очевидно, эллинизированные тиряне, а не природные греки.

Но самым поучительным примером является идумейский город Марисса, завоеванный Иоанном Гирканом, который принудил его население обратиться в иудаизм (Jos. Ant. Jud., XIII, 257). Позднее Помпей освободил город, а поскольку он был заинтересован в восстановлении прав только греческих городов, то это означает, что Марисса считалась таковым до Хасмонеев. И действительно, пятьдесят лет тому назад в древнем месте погребения были обнаружены греческие надписи и настенная живопись, причем ее сюжеты частично заимствованы из греческой мифологии. Также и на надгробиях обнаружены греческие имена. Однако их носителями были не природные греки, а эллинизированные сидонянами, поселившиеся здесь в эллинистический период. Совершенно ясно, что эллинизм не проник глубоко в их среду, поскольку на надгробиях также написаны сидонские и идумейские имена[239]. Марисса, конечно, была малым и малозначимым городом, но совершенно нет уверенности, что положение было другим в Яффе, Газе и Аскалоне, поскольку там также большинство жителей было сирийцами, знакомыми с внешней греческой культурой, но остававшимися внутренне такими же, как и ранее, людьми Востока. Люди греческих городов приносили жертвы и воскуривали благовония не Аполлону и Афродите, а Решефу и Ашторет, хотя именовали своих богов греческими именами.

В Палестине мы замечаем ту же историческую картину, как и во всех восточных странах от Египта до Индии, а именно слияние восточных и греческих элементов и постепенное преобладание первых над последними. В этой гибридной культуре, весьма далекой от классической эллинской цивилизации, внешние признаки - речь, наименование должностных лиц и архитектура - были в основном греческими, содержание - религиозные обычаи, искусство, общественное мнение и мировоззрение - оставалось восточным по происхождению. Здесь не место исследовать основы эллинистической культуры, но мы должны быть осторожны и не преувеличивать культурного значения греческих городов Палестины, а также степень их влияния на население страны. Надо подчеркнуть, что когда современные историки описывают греческие палестинские города как источники излучения света греческой культуры на Востоке, то это не соответствует исторической реальности. Греческие имена не всегда является свидетельством греческого содержания цивилизации.