Григорий Трестман, Большая история маленькой страны

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В наше время миллионы людей в святой простоте уверены, что видят, как покончить с проблемой Ближнего Востока, и, не задумываясь, вслед за популярной политической демагогией выдадут рецепт разрешения арабо-израильского конфликта: отдать оккупированные территории в обмен на мир. И при этом почти никто не знает ни историю этого конфликта, ни откуда взялись эти "оккупированные территории", ни то, куда могут завести подобного рода рецепты.

Попробуйте спросить у случайных прохожих: с чего все там у них началось? И что, собственно, происходит?

Уверяю вас: из ста опрошенных вряд ли найдутся двое, которые сказали бы нечто вразумительное.

Я хочу познакомить людей с частью истории, которая касается этой тяжбы.

Я не автор этих страниц. Я их собиратель. Я их собирал и продолжаю собирать. Честная история зависит от автора меньше, чем автор от нее, - он в качестве летописца может заниматься только осторожным плагиатом, чтобы не повредить и без того искаженное прошлое, не модифицировать историю, не подгонять ее под заранее выстроенные схемы. Я собирал эти страницы - иногда по фразам, иногда по главам, иногда (случается и такое везение) по целым книгам. Как говорил Шекспир: "У кого нахожу свое - у того и беру".

Я старался не править тексты, чтобы не нарушать принципы историографического плагиата, не искажать голоса очевидцев. Я позволял себе лишь определить порядок вызова свидетелей и отбор их показаний. Но занятия историческими компиляциями подобны постройке корабля: обшивку следует накладывать тщательно, не то корабль потонет. Постоянно приходится влезать в чужие тексты и редактировать их на авторских правах. После этого нелегко определить: где цитата, где авторский текст… Да и читателю, наверное, груз ссылок, сносок и примечаний не добавит ровным счетом ничего. Тем не менее, я бы определил жанр этой книги как хрестоматию свидетельств.

В конце книги приведен краткий список публикаций, к которым я прибегал в процессе работы. Мне казалось, что чем большее количество материала я смогу переработать и представить в виде фактов, мнений, оценок и выводов, тем объективнее будет картина, тем убедительнее станет то, чем мне хочется поделиться с читателем. Кроме того, я посчитал нужным сопроводить текст небольшим разделом "Персоналии", в котором приведены краткие, но, на мой взгляд, важные сведения о некоторых "действующих лицах" еврейской истории. Завершают же хрестоматию фрагменты документов, которые имеют отношение к нашей истории, - от декларации Бальфура до политического плана ООП - Организации освобождения Палестины.

Эта книга адресована русскоязычному читателю не только в Израиле, но и в России, и в Америке, и в Европе - везде, где волею судеб обосновались выходцы из СССР\СНГ.

Не будучи профессиональным историком, я не знал, что когда "чужих" в рукописи собирается больше одного, то все остальные, включая и автора, становятся "лишними гостями".

Я чувствовал себя героем Борхеса - Пьером Менаром, сидящим над рукописью собственного "Дон Кихота". И только к концу работы я понял, почему эта книга, сплошь построенная на заимствованиях чужих текстов, оказалась для меня такой личной, почему хору чужих голосов случилось исполнить мою песню. Дело в том, что они рассказывали мне именно мою судьбу, историю моей жизни, где я мог выбрать свое будущее.

История - та река, в которую следует войти дважды: один раз - в историческое событие, и второй - в исторический текст.

Два ощущения правды должны совпасть в тебе.

Правды события. И правды текста. И когда ты увидишь, что между двумя правдами не хватает мостика, и когда убедишься в том, что этого мостика никто до тебя не построил, и когда поймешь, что без него нельзя обойтись, - только тогда ты получишь право взять в руки перо.