РАЗДЕЛ III

ГЛАВА 16. БОЙ ЗА ГУШ-ЭЦИОН

Гуш-Эцион лежит в 20 км к югу от Иерусалима, на полпути к Хеврону. Чуть южнее, в долине Эмек hа-Браха состоялось одно из решающих сражений восстания Маккавеев, там погиб Эльазар, младший из пяти братьев. В истории сионизма Гуш-Эцион появляется в начале 20-х гг., когда британские власти предложили ветеранам еврейских батальонов основать там поселение. На предложенной англичанами горе не было источников воды и почти не было земли, годной для обработки. Ветераны отклонили предложение. В 1927 г. ортодоксальные евреи из Иерусалима основали на этой земле поселение Мигдаль-Адар. В 1929 г. по стране прошла волна погромов (известных как "События 1929 г."). Особой жестокостью отличались арабы Хеврона. Поселенцы Мигдаль-Адар укрылись у своих арабских друзей в деревне Бейт-Умар и затем были эвакуированы англичанами (вместе с остатками хевронской общины). Земля пустовала несколько лет. Затем богатый еврей из Реховота по фамилии Хольцман купил землю и основал компанию "Эль hа-Хар" ("В гору"). Он собирался построить дачи для жителей Иерусалима и посадить фруктовые деревья. Для этого компания арендовала земли у русского православного монастыря (впоследствии разрушенного иорданцами). Там построили поликлинику для соседних арабских деревень и заложили поселение Кфар-Эцион. Цены на землю начали подниматься, спекулянты взвинтили их еще больше, и компания обанкротилась.

В 1935 г. иерусалимский торговец Ицхак Коhэн купил земли, прилегающие с севера к землям компании "Эль hа-Хар". Он построил ферму и проложил к ней дорогу от главного шоссе. С началом "арабского восстания" в 1936 г. Коhен забросил ферму. "Керен hа-Каемет" выкупил все земли. Служащий "Керен hа-Каемет" Пинхас Марголит начал искать поселенцев. В 1942 г. он и его зять Аhарон Соломон пытались начать пахоту, арабские грабители напали на них и убили Соломона. Марголит отдал грабителям деньги, чем спас свою жизнь и жизнь еще двух евреев, которые были с ним.

В 1943 г. появилась первая группа поселенцев. Это было заслугой Йосефа Вайца из "Керен hа-Каемет". Он убедил религиозных сионистов, что земля, расположенная на полпути от Святого города (Иерусалима) до города праотцев (Хеврона), ждала их от самого сотворения мира. Первой поднялась в горы Хеврона группа "Квуцат Авраhам", сперва всего лишь на месяц, в качестве испытательного срока. Вайц объяснил свою идею: "Сионистская пропаганда учила наших ребят выбирать хорошую землю, годную для обработки машинами. Эта земля полна валунов и скал. Зачем нам эти "цурес"? Эту землю мы отдадим другим (т.е. религиозным)".

"Белая книга" британской администрации запрещала создавать новые еврейские поселения, поэтому "Квуцат-Авраhам" сделала вид, что она только "снимает комнаты" в русском монастыре. В апреле 1943 г. началось строительство первого киббуца в горах Хеврона: Кфар-Эцион. В сентябре 1945 г. молодежное религиозное движение "Бней-Акива" основало второй киббуц (Мсуот-Ицхак), а в октябре 1946 г. - третий Эйн-Цурим. Группу (гуш) из трех религиозных поселений назвали Гуш-Эцион, это название сохранилось за ним по сегодняшний день. 11 февраля 1947 г. киббуц Рвидим присоединился к Гушу. Он принадлежал к крайне левому (сионистско-коммунистическому) движению "hа-Шомер hа-Цаир". Киббуцники прошли через ПАЛЬМАХ, они были "немножко резервистами, а немножко на действительной службе". Об отношениях с религиозными соседями свидетельствует Цви Стеклов: "У нас были хорошие отношения с религиозными: они помогали нам, и мы ходили к ним в гости на праздники". 13 мая 1948 г. Гуш-Эцион был взят совместной атакой Арабского Легиона и местных арабов и стерт с лица земли. 120 человек были убиты, остальные попали в плен. В 1968 г. были восстановлены религиозные киббуцы. Движение hа-Шомер hа-Цаир к этому времени влилось в партию МАПАМ (ныне часть движения МЕРЕЦ), оно отказалось восстановить киббуц на "оккупированных территориях". С этого времени Гуш-Эцион становится "чисто религиозным". К первым трем киббуцам присоединились поселения Алон-Швут, Кфар-Эльазар (на землях фермы Коhена) и город Эфрат.

Начало Гуша: дневная молитва ("минха")

Стратегическое значение Гуша было очевидно, но роль его оценивалось по-разному, в зависимости от военных концепций и целей. Планы центрального командования Хаганы были оборонительными, поэтому они отводили Гушу роль южного форпоста Иерусалима и буфера, который примет первый удар арабов с этого направления. ПАЛЬМАХ имел более агрессивные настроения. Гуш-Эцион, по мнению Алона, должен был стать плацдармом для атаки на Беэр-Шеву через Хеврон. Однако эти планы не были подкреплены реальными действиями.

Иерусалим находился в блокаде, и отсюда не было возможности организовать наступление. Но Гуш-Эцион был блокирован еще жестче, так как он был связан только с Иерусалимом по единственному шоссе, извилистому и узкому, проходившему через Бейт-Лехем. Чтобы снять блокаду и спасти Гуш, надо было одержать решительную победу в районе Иерусалима. В разделе V мы увидим, как бригада "Харэль" под командованием Рабина упустила эту возможность.

В конце ноября 1947 г. в поселениях Гуша было 450 еврейских жителей, из них 320 боеспособных. Имелось семь пулеметов, семь 2-дюймовых минометов, 156 винтовок и 50 автоматов стэн. По понятиям ноября 1947 г., это была большая сила. Но не было оборонительных позиций и эффективного военного командования. Ишув крайне медленно переходил на "рельсы военного мышления". Даже в январе 1948 г. киббуцы получали оружие и колючую проволоку от своего партийного движения ("Религиозный киббуц") или покупали на свои деньги, залезая для этого в долги. Трагедия Гуша состояла в том, что из-за блокады не было возможности исправить ошибки и упущения первых месяцев войны. Между тем было очевидно, что поселениям Гуша предстоят тяжелые испытания. В горах Хеврона жило 80 тысяч арабов, в большинстве это были фанатичные мусульмане, жаждущие еврейской крови.

Первые столкновения уже описаны нами. 11 декабря был атакован конвой на пути из Иерусалима в Гуш ("конвой десяти"). В ответ евреи напали на арабскую машину, а затем на деревню Хирбет-Закария в центре Гуша. ПАЛЬМАХ изгнал всех ее жителей (они вернулись только после 1968 г. с согласия "поселенцев-оккупантов"). 5 января под охраной англичан эвакуировали детей и всех небоеспособных взрослых. Гуш превратился в военный лагерь. Было известно, что Абд эль-Кадер выбрал его в качестве своей основной цели. 11 января в Гуш пришел конвой из Иерусалима и с ним новый командир Узи Наркисс. На обратном пути (12 января) конвой был атакован. Двое погибли. Через два дня арабы атаковал Гуш.

2. Начало боя

По арабским понятиям изгнание жителей Хирбет-Закария было бесчестьем, и оно требовала мести. Клан Эль-Хусейни нуждался в военной победе для укрепления своего авторитета. Арабы более отдаленных мест рассчитывали на добычу. Бедуин из Негева рассказывал впоследствии, что в палатки его племени пришли жители Хеврона и позвали их принять участие в атаке. "Мы надеялись, что бой будет легким. Собрались арабы из деревень от Беэр-Шевы и Бейт-Джубрина до Рамаллы - каждый со своим оружием и патронами. Всего до 2000 стрелков". Другое свидетельство: "Шейх Али Джабри подготовил сбор ополчения. Пришли вооруженные и невооруженные - всего до 3000 человек. Единого командования не было. Каждая группа действовала самостоятельно. Общая цель была - уничтожить четыре киббуца, личная цель - захватить трофейное ружье".

По-видимому, точное число атакующих никогда не будет известно, но нет сомнения, что речь идет о несколько тысячах нерегулярных бойцов. Ударной силой был полурегулярный батальон Абд эль-Кадера численностью в 400-500 человек. Абд эль-Кадер осуществлял общее командование, разъезжая вдоль линии огня на белом джипе. Нерегулярные силы он послал против киббуцов Кфар-Эцион и Эйн-Цурим - тогда как свой батальон Абд эль-Кадер сконцентрировал против главной цели: Хирбет-Закария. Им руководило не только чувство мести, но и точный военный расчет. Брошенная деревня находилась в самом центре Гуша, захватив ее, эль-Кадер одним ударом изолировал бы все четыре поселения.

План этот был реальным, потому что оборона Гуш была весьма примитивной. При основании поселений военные соображения не принимались во внимание, киббуцы были изолированы и не могли поддерживать соседей огнем. Не были организованы внешние позиции, ходы сообщения и пр. Арабы все это знали. Учитель из городка Халхул в течение недели проводил систематические наблюдения, и Абд эль-Кадер имел точное представление обо всех еврейских силах и позициях.

С 8:00 14 января нерегулярные силы начали атаку на киббуцы Кфар-Эцион и Эйн-Цурим. Тем временем полурегулярный батальон продвинулся по не защищаемому "желтому холму" почти до центра Гуша (ныне на холме построено поселение Алон-Швут). Атакующие поднимались на Хирбет-Закария по лощине между "желтым холмом" и Эйн-Цурим. На "желтом холме" эль-Кадер установил семь ручных пулеметов брэн. На некотором удалении стояло три станковых пулемета Шварцлуза. Это австрийское оружие первой мировой войны имело великолепные баллистические характеристики (эффективная дальность до 3 км) и было специально разработано для огневого прикрытия пехоты. Арабские пулеметы поливали огнем Хирбет-Закария и Эйн-Цурим.

В боевом журнале Эйн-Цурим записано: "В 8:00 арабы открыли огонь. Никто не пострадал. Через час началась атака на Хирбет-Закария". Одновременно арабы атаковали Кфар-Эцион, где находился КП Узи Наркисса. В 8:00 он послал радиограмму в Иерусалим: "Готовится атака с востока. У нас не хватает боеприпасов. Обратитесь к (английской) армии". Через полчаса он телеграфировал вторично. "Атакуют Мсуот-Ицхак. Прошу ответа. Обратились ли к армии?".

Арабы захватили "русский холм" (назван так по имени монастыря). Оттуда они просматривали и обстреливали оба киббуца. Наркисс вспоминает: "С крыши здания секретариата Кфар-Эцион я видел долину Эмек hа-Браха. Она кишела арабами, никогда раньше я не видел так много вооруженных людей в одном месте. Все время подходили грузовики из Хеврона и Бейт-Лехема. У нас был только один станковый пулемет Шварцлуза, и он все время "кашлял". Мы хлопали в ладоши, когда австрийская машина вдруг выплевывала короткую очередь. Потом выяснилось, что пулемет смазали не тем маслом".

В 11:00 Наркисс телеграфировал в Иерусалим: "Атакующие получили подкрепление. Атакуют и с запада. Я снова предлагаю обратиться к армии. У нас нет достаточно оружия и патронов". Через несколько минут: "Я не могу организовать контратаку, потому что арабы прогнали наши силы с "русского холма". Армия не появилась. Постарайтесь снова связаться с армией". Иными словами, командир Гуша возложил все надежды на англичан.

Атака нерегулярного ополчения продолжалась до вечера. Яаков Альтман: "Примерно в два часа пополудни арабы начали приближаться по долине. Мы вели огонь из пулемета и миномета. Арабы отступили. Они еще несколько раз пытали свое счастье, но всякий раз отступали. Все время наши позиции находились под сильным огнем. Примерно в три часа одиночные арабы приблизились к нашим позициям. Мы подпустили их на 500 м и только тогда открыли огонь. Они понесли потери и больше не пытались атаковать. Только ружейный обстрел продолжался до вечера".

3. Атака на Хирбет-Закария

Наркисс считался командиром всего Гуша, но за все время боя он не покидал Кфар-Эцион. Связь между поселениями была слабая, и на северном участке разворачивался отдельный бой. Командовал им Арье Теппер. Утром он был в киббуце Рвидим. Услышав первые выстрелы, Теппер пошел в Эйн-Цурим и вместе с командиром полицейских (Элияhу Бар-Хама) организовал огонь по арабам на окрестных холмах. Из Эйн-Цурим Теппер пошел в Хирбет-Закария, где находился взвод иерусалимской Хаганы. Оттуда он пошел в киббуц Рвидим доложить по радио обстановку Узи Наркиссу.

Атака на Хирбет-Закария продолжалась, и у защитников начали иссякать боеприпасы. Командир взвода Ричи связался по радио с Наркиссом и попросил утвердить ему отход. По-видимому, он получил разрешение, и взвод начал медленно отступать, подчас передвигаясь ползком под плотным огнем арабов.

Во главе отделения Теппер вернулся в Хирбет-Закария и встретил отступающий взвод. Теппер: "Я сказал Ричи: "Почему ты оставил самую важную точку обороны?" Он сказал, что у него кончился боезапас. "Ну, а куда ты будешь отступать, когда кончится боезапас в Эйн-Цурим?" Я потребовал от него вернуться на оставленную позицию. Ричи попросил патронов, он знал, что у меня есть резерв. Я опасался, что отряд Хаганы разбазарит боеприпасы, и дал ему очень ограниченное количество. Я построил свое отделение против людей Хаганы и сказал: "Отсюда никто не уйдет!" Словесная перепалка была тяжелой, но в итоге Ричи согласился вернуться в Хирбет-Закария. Я дал ему в подкрепление отделение ПАЛЬМАХа. Командиру отделения я поставил две задачи: поддержать Хагану на случай новой атаки и не дать иерусалимцам удрать в момент кризиса".

Яаков Амиэль, один из "иерусалимцев", вспоминает: "Мы добрались, наконец, до развилки грунтовой дороги к Эйн-Цурим и к Рвидим. Тогда стало понятно, что отступление из Хирбет-Закария было грубой ошибкой. Мы получили приказ вернуться и захватить деревню любой ценой. Нам предстояло пересечь открытое поле под непрекращающимся прицельным огнем. То один, то другой делал бросок вперед и дождь выстрелов сопровождал его. В полдень мы добрались до крайних домов, разделились на расчеты и заняли позиции. Главная позиция была на крыше дома. Арабы приблизились на дистанцию 100 метров и заняли позиции на террасах. Остатки нашего боезапаса подходили к концу. Мы взвешивали целесообразность каждого выстрела. Холм напротив нас кишел арабами.

Мы не могли поднять головы. Группа арабов подошла на дистанцию в 50 м. В порыве энтузиазма они начали кричать "Алейhум!" (даешь!) и "Джиhад". Мы приготовили гранаты. Заметив подозрительное движение, бросали гранату. Они все время обстреливали нас, без перерыва. Пули расщепляли камни, и осколки врезались в тело.

Атакующие снова попытались приблизиться. Впереди шагал араб лет 70-и и вдохновлял их стихами Корана. У нас кончались патроны. Кто-то припрятал 50 патронов "на крайний случай". Он передал их пулеметчику. Короткая очередь остановила атаку, и энтузиазм арабов погас. Командир позиции был смертельно ранен в грудь. Его последний приказ был: "Не оставлять позиции". Огонь противника продолжал усиливаться. Мы не могли спуститься с крыши, чтобы помочь раненому. Гарри Клафтар вызвался привести подмогу. Он спрыгнул с крыши, был ранен в руку, но добежал до ворот киббуца Рвидим, передал сообщение и потерял сознание. Немедленно была послана помощь людьми, боеприпасами и перевязочными материалами. Роль командира взял на себя пальмахник Арье. Он пытался подбодрить нас словами, но сильнее всех слов был боезапас, полученный нами".

С самого утра мы ничего не ели. Теперь мы получили воду и хлеб. Санитар из Рвидим перевязал раненых и под огнем спустил их с крыши. После полудня пришла ободряющая весть: отделение ПАЛЬМАХа из киббуца Рвидим вышло в атаку".

4. Контратака

Все это время Теппер находился в Эйн-Цурим и "думал бой". Он обратил внимание, что Абд эль-Кадер сосредоточил все свои пулеметы на склоне "желтого холма". Он видел, что арабы спускаются в лощину. Сама лощина не просматривалась из Эйн-Цурим, и о том, что там делают арабы, можно было только догадываться. Лощина была в "мертвой зоне", это значило, что подъем из нее крут. Нелогично вести оттуда атаку на Эйн-Цурим. Следовательно, арабы собирались атаковать вдоль лощины, которая упиралась в Хирбет-Закария. Итак, Хирбет-Закария - это цель главной атаки. В этом предположении была военная логика, так как Теппер уже понял ключевую роль деревни.

В Хирбет-Закария на оборонительных позициях сидел целый взвод. По мнению Теппера, он был в состоянии отбить любую атаку при условии, что время от времени его будут "подкармливать" пополнениями и боеприпасами. Но Теппер искал решительной победы. Кроме здорового военного инстинкта, им руководил и следующее простое соображение: Гуш находится в блокаде, а оборонительный бой требовал большого расхода боеприпасов. Прорвать блокаду Теппер не мог, но он мог бы опрокинуть противника, ошеломить его активными действиями и таким образом предотвратить повторное нападение. Теппер нашел направление своей атаки (вдоль по вершине "желтого холма"), но в его распоряжении было только три отделения по 10 человек в каждом. Арабов было слишком много. Надо было выбрать удобный момент. Когда Теппер заметил, что арабы на передовой позиции "желтого холма" получили еду, он понял, что пришел его час.

Рассуждения Теппера, как он излагает их, восстанавливая бой через 40 лет, выглядят как упражнения в логике. Но надо иметь в виду, что в 1948 г. он думал под пулями, под психологическим прессом многочасового боя за все главные позиции Гуша. Наполеон как-то сказал, что командир проверяется использованием резерва. Теппер прошел этот экзамен 14 января 1948 г. Он определил критическую точку боя и бросил в нее свой резерв. Как говорит Теппер, "интеллектуальный анализ обстоятельств сообщает абсолютную тактическую способность".

Теппер взял три отделения, вооруженных английскими ружьями со штыками. Он сообщил Наркиссу, что организует контратаку. Неясно, получил ли он подтверждение. Теппер, по его собственному утверждению, был "неформальным элементом" в ПАЛЬМАХе и был способен действовать самостоятельно без утверждения начальства. Наркисс говорил потом, что "Теппер вышел гулять по горам".

Теппер обошел Хирбет-Закария по обратному склону, в не просматриваемой для арабов зоне. Одно отделение он оставил подкреплением в Хирбет-Закария. Отделение Яира Грунера он поставил в скальных позициях прикрывать атаку огнем. В атаку он повел за собой 9 человек. У Теппера не было средств связи. В таких условиях командир может управлять только естественной группой до 10 человек. Все остальные будут только обузой.

Теппер: "В два часа дня мы вышли в атаку. Для начала мы натолкнулись на 60 арабов (передовая позиция на "желтом холме"). Мы открыли огонь и тут же пошли в штыки. Арабы бежали, они не ожидали атаки с этой стороны". Отделение Теппера быстро продвигалось по "желтому холму". Открылся вид на лощину. В направлении Хирбет-Закария поднимались цепи арабов. В первой цепи шел старик с зеленым знаменем Пророка в руках. Пулеметчик Теппера, не дожидаясь команды, выбрал позицию, залег и начал обстрел с тыла. Атака захлебнулась, цепи рассеялись и перемешались. Тем временем отделение Теппера продолжало атаку. Внизу они увидели группу из 200 арабов, которые спокойно сидели на валунах и подкреплялись питами с маслинами. В шуме боя они просто не заметили атаки Теппера. Теппер открыл ружейный огонь. Часть арабов была убита, остальные бежали. Теппер продолжал атаку вдоль хребта. Он мог бы добраться до КП самого Абд эль-Кадера, но его остановил концентрированный огонь арабских пулеметов. Теппер не потерял присутствия духа и способности взвешивать обстановку. Он прервал атаку и отступил на обратный склон холма.

Абд эль-Кадер не заметил этого маневра и послал своих людей в атаку. Они атаковали пустое место. В это время подошло отделение Грунера и атаковало атакующих арабов. Элияhу Коhен: "Мы застигли врага врасплох. Арабы поняли, что перестрелке, продолжавшейся весь день, пришел конец. Теперь они имели дело с противником, готовым идти в атаку. Началось паническое отступление. Когда мы увидели это, изменилось наше отношение к арабам. Они потеряли для нас значение. Мы были готовы уничтожить их, как бешенных собак".

В порыве энтузиазма отделение продвинулось слишком далеко и попало под пулеметный огонь. Грунер погиб. Средств связи не было. Криков Теппера не было слышно в шуме боя. Теппер прибежал под огнем, но организовать отступление уже было невозможно. Отделение лежало между валунами под плотным пулеметным огнем. Теппер: "Очередь подходила к тебе. Нужно было откатиться в последнюю секунду. Мои ребята знали этот трюк". Почти час, до наступления темноты провел Теппер под огнем. Ицик hа-Мошавник: "Патронов было в обрез. Не приходило подкрепление. Киббуцники и прочие подразделения как будто забыли про нас. Как будто оставили нас умирать".

После заката бойцы вернулись, неся на плечах раненых и убитых. В 20:00 пришли в столовую Кфар-Эцион. Разведчик Арье Ахидов, Теппер и еще несколько киббуцников пошли подбирать оружие и боеприпасы, оставленные арабами. По словам Ахидова, они "собрали довольно значительное количество".

5. Итоги боя

В бою 14 января погибло трое евреев, один был ранен тяжело, восемь человек получили средние ранения. Было убито более 200 арабов, и многие были ранены. Большие силы британской армии и полиции находились поблизости, но не вмешивались в происходящее. Они имели точное представление о бое. Высший офицер района Хэмиш Дугин сочувствовал евреям. В полдень он видел на улицах Хеврона танцующие от радости толпы: арабы получили известие, что четыре киббуца стерты с лица земли. Но из Иерусалима пришли точные сведения: арабы атакуют Кфар-Эцион, но не осмеливаются приблизиться. Когда Дугин узнал, о больших потерях среди арабов, он решил "остаться в стороне", чтобы арабы "получили урок". В 16:30 английский полковник проезжал по главному шоссе, и завалы действовали ему на нервы. Тогда Дугин поехал в Гуш-Эцион. Он потребовал, чтобы арабы прекратили бой. По словам арабов, он предъявил им ультиматум: "У вас есть время до 18:00. Если до этого часа не успеете захватить Кфар-Эцион, мы будем вынуждены вмешаться". В 19:00 нападающие отступили.

Бой 14 января был самым большим сражением с начала войны и остался одним из самых больших сражений всей войны. Абд эль-Кадер неплохо использовал свои силы, но, тем не менее, не смог сломить еврейскую оборону. Приблизительно также происходили нападения и на другие еврейские поселения. Принципиально иным элементом боя была контратака Теппера. Он действовал в духе элитарных соединений профессиональных армии, способных точно рассчитанным ударом изменить ход боя. Теппер повел в атаку всего одно отделение, но оно действовало как мобильный и энергичный "кулак", нанося решительные и неожиданные удары.

Противостоящие ему арабские силы Теппер разбил по частям, нападая на них с непредвиденного направления. Теппер одержал блестящую тактическую победу (сломил главную атаку арабов и нанес им огромные потери). Но его успех не был использован ни оперативно (общей контратакой защитников Гуша), ни тем более стратегически (общим наступлением на арабские силы Абд эль-Кадера).

Поэтому "эффект" боя 14 января остался ограниченным. Кроме того, после боя в Гуше осталось 9000 патронов (на все виды оружия) и 30 минометных мин.