=ПРАЗДНИКИ =НА ГЛАВНУЮ=ТРАДИЦИИ =ИСТОРИЯ =ХОЛОКОСТ=ИЗРАНЕТ =НОВОСТИ =СИОНИЗМ =

---

СТАНОВЛЕНИЕ
"ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ - 101"

Своеобразную переломную роль в принципах организации и действий нынешних сил
специального назначения ЦАХАЛа сыграло первое из них - так называемое
"Подразделение-101", созданное в августе 1953 года. Не случайно его недолгую историю
долгие годы окружала почти легендарная слава, а командир этого подразделения Ариэль
Шарон, стал объектом почти культового мифа, существующего в определенных
общественных кругах страны по сей день. Известный израильский военный историк Ури
Мильштейн в одной из своих книг воссоздал реальную историю знаменитого
подразделения.

* * *

В начале был взрыв. ...Мустафа Самуэли считался неуловимым. Этот уроженец арабской
деревни Неби-Самуэль, что в шести километрах к северо-западу от Иерусалима, получил
боевое крещение в апреле 1948 года во время Войны за Независимость, отражая атаку
израильских частей на свою деревню. В том кровавом бою четвертый батальон
ПАЛМАХа потерпел тяжелое поражение. В том же бою пал и родной брат Мустафы. С
тех пор он поклялся мстить...

За несколько лет, прошедших после окончания войны, он стал одним из самых страшных
(и бесстрашных!) арабских террористов. Ни поймать его, ни выследить не удавалось
никак. И тогда, в начале 1953 года, командир Иерусалимского военного округа полковник
Шахам решил провести операцию возмездия - взорвать дом Мустафы в Неби-Самуэль.
У Шахама уже был некоторый опыт ночных операций. Он не раз посылал своих людей в
ночные засады. Его "людьми" была небольшая группа ветеранов "Хаганы" да несколько
студентов Еврейского университета в Иерусалиме, привлеченных возможностью сочетать
армейскую службу с учебой на стипендию от армии. Это - Шломо Лахат по прозвищу
"Чич", будущий мэр Тель-Авива. Аарон Авнун, пришедший из бригады Кармели". И
самый энергичный и пылкий из всех - Ариэль (Арик) Шарон, еще недавно начальник
разведки северного округа, а теперь - студент первого курса исторического факультета.
Именно к нему и обратился Шахам, задумав операцию возмездия.

Как вспоминал он позднее, Шарон нисколько не удивился предложению. Он задал только
один вопрос:
- А как же с экзаменами?
- Выбирай одно из двух. Либо ты будешь всю жизнь изучать то, что сделали другие, либо
другие будут изучать то, что сделал ты.
- Я уже выбрал, - ответил он.

Задача была сформулирована предельно просто: пробраться в Неби-Самуэль, взорвать
один из крайних домов, который, по предположению, принадлежал Мустафе Самуэли, и,
по возможности, благополучно вернуться назад. Сегодня такое задание может показаться
рядовым. Но в те времена, когда никто и представить себе не мог, что еврейские солдаты
способны тайком проникнуть в арабскую деревню, провести там ночную операцию и
безнаказанно вернуться назад, оно представлялось фантастически дерзким.
Операция началась в полночь. Кругом царила мертвая тишина. В полном молчании,
стараясь не производить лишнего шума, подрывники стали закладывать взрывчатку под
дверь дома. Потом, проверив, что все в порядке, зажгли фитиль.

Здесь их постигла первая неудача. Запал не сработал, и заряд вместо того, чтобы
взорваться, лишь загорелся. Железная дверь, облизываемая языками пламени, стояла
невредимой. О намеченном разрушении дома нечего было и говорить.

С этого момента началась лихорадочная импровизация. Входившие в группу бойцы Баум
и "Гулливер" решили, что попытаются проникнуть в дом через окно. Саадия, на свой
страх и риск, стал готовить второй заряд под дверью. Окно оказалось защищенным
прочными железными ставнями. Понадобилась гигантская сила "Гулливера", чтобы
сломать прочные засовы. Баум швырнул в его темное нутро несколько гранат. Тем
временем Саадия тщетно пытался подорвать второй заряд. Но и на этот раз ему не
повезло. Вторая за ночь неудача!

Между тем деревня, разбуженная взрывами гранат, явно проснулась. Плюнули залпами
замаскированные в насыпях огневые точки, откуда-то из глубины села потянулись к
окраине автоматные очереди. Шарон, наблюдавший издали за действиями своих
подрывников, начинал нервничать.

- Взорвите соседний дом, если с этим ничего не получается! - крикнул он Бауму.
На этот раз заложили для верности сразу два заряда. Взрыв был оглушительный, но и этот
дом, тем не менее, устоял. Еще одна неудача...

Огонь из деревни усиливался с каждой минутой. Рисковать новой попыткой было
невозможно. Шарон подал условленный знак, приказывая отступать. Волоча за собой
неиспользованный запас взрывчатки, "Гулливер", Саадия и Баум бросились догонять
группу.

Уже светало, когда они вернулись в Иерусалим...
Рассказы о ночном походе уже обрастали самыми фантастическими подробностями, на
глазах становясь армейской легендой. Евреи в тылу арабов - это было что-то
неслыханное! Евреи в роли "коммандос" - невероятно!
Шарон и его люди не знали, что Шахам рассматривал их операцию в более широком
контексте. Бывшим солдатам, сержантам и лейтенантам из наспех сколоченной группы
было неведомо, что в высших армейских кругах, к которым принадлежал вот уже много
месяцев шла ожесточенная борьба "за" и "против" создания специальных подразделений
и что их "операция" возымела для сторонников таких подразделений значение
решающего довода "за".

Шарон вернулся в университет, не подозревая, какую бурю политических страстей
вызвала его скромная ночная вылазка. В тот же день в лагерь Шахама прибыл
специальный посланец и помощник премьер-министра Давида Бен-Гуриона Нехемия
Аргов. Он потребовал от Шахама подробного рассказа об операции. Тот закончил отчет
своей, уже приевшейся многим фразой: нужно создать особые подразделения для
операций в тылу противника. На сей раз, в отличие от всех прежних разговоров, Аргов
попросил его развернуть эту фразу в подробный план.

На следующий день план Шахама вместе с отчетом об операции Шарона легли на стол
Бен-Гуриона. То ли позорные поражения неподготовленных израильских частей в
предыдущих операциях, то ли тайные политические соображения, но что-то явно
изменило взгляды премьер-министра. На сей раз он принял предложение командующего
Иерусалимским округом.

Ни Шахам, ни Аргов, ни сам Бен-Гурион не предвидели той маленькой "революции",
которую произведет их решение в израильской армии. Для них создание еще одного,
пусть и специального, подразделения было всего лишь тактическим шагом, призванным,
прежде всего, решить сиюминутные задачи - обеспечить безопасность Иерусалима и
предотвратить террористические вылазки арабов.

В действительности последствия этого шага оказались куда значительнее. В конечном
итоге они привели израильские вооруженные силы к их нынешнему принципу
организации - специфическому сочетанию массовой резервной армии с высоко
профессиональными, регулярными, "элитарными" частями. Именно это сделало
впоследствии возможным те операции, которыми прославился ЦАХАЛ…

* * *

Тогда, в середине 1953 года, все это было еще в далеком будущем. "Революция"
свершилась просто и незаметно. Бен-Гурион подписал приказ о создании
"Подразделения-101".

Приказ гласил: "С августа 1953 года создается воинское подразделение под номером 101.
Его назначение: ведение боевых операций возмездия вне пределов государства Израиль.
Численность подразделения на первой стадии - 50 человек. Вооружение -
нестандартное".

Командиром подразделения был назначен Ариэль Шарон. Он видел в своем
подразделении не просто еще одну армейскую часть. Ему, скорее, рисовался в
воображении этакий вольный отряд единомышленников робингудовского толка,
объединенных готовностью к смелым, рискованным делам, в которых успех оправдывает
нетривиальные методы.

В первую четверку, призванных в "Подразделение-101", входил Шломо Баум, ставший
заместителем Шарона, Михаэль Аксио, которому была поручена физическая подготовка
бойцов, Шмуэль Нисин и Меир Барбут, назначенные командирами отделений. Все они
были ветеранами Войны за Независимость.

К Шарону стягивались все те, кому постыла скучная, однообразная, без риска и
опасностей регулярная служба, в ком гуляли молодая удаль и страсть к яркой, пусть и
рискованной, жизни. К нему тянулись в первую очередь люди беспокойного,
нетерпеливого, бурного душевного склада, склонные к смелому риску и лихим,
граничащим с опасностью поступкам.

Именно эти люди составляли самый "цвет" еврейской молодежи нового типа,
сложившегося в особых условиях Палестины. Они ощущали себя "гордыми евреями", ни
в чем не уступающими, а то и превосходящими европейцев и арабов. Не говоря уже о
забитых, робких соплеменниках из стран рассеяния.

Эти люди выросли в ощущении хозяев необычной, наполненной древней геройской
славой страны, где каждый камень напоминал о подвигах Маккавеев, Давида, Самсона и
других легендарных еврейских богатырей. Они с юности участвовали в далеких походах,
учились самостоятельности, предприимчивости и преодолению трудностей. В их сердцах
закипали досада и нетерпение, когда они видели, что "их" армия не дает им развернуться
и проявить свои способности.

"Подразделение-101" объединило всех этих ищущих нового людей…
Подготовка подразделения проходила весьма специфично. Деревня, где был оборудован
лагерь, использовалась для изучения устройства типичных арабских деревень, где бойцам
предстояло проводить операции. Дни за днями бойцы проводили в тренировках в
ползании по колючкам, подъеме на стены, швырянии гранат и стрельбе по подброшенным
бутылкам.

Когда таких натренированных набралось восемь человек, Шарон решил, что для первой
"пробы сил" этого достаточно. Он решил, что нужно предпринять учебный
разведывательный поход…

В группу были назначены Хар-Цион, Барбут, Нисин и Шломо Баум. "Арик, - вспоминает
Баум, - поставил перед нами самую общую задачу: пробраться к арабской деревне и
"выяснить обстановку". Деталями он не интересовался - главным для него был сам факт
разведки "на той стороне". Но мне он сказал: "Если наткнетесь там на какого-нибудь
часового и обстоятельства позволят - прихлопни его. Пусть ребята почувствуют, что
война - это не занятие для вегетарианцев"...

Наступила ночь похода. Его цель - разведывательный поход в Абу-Лахия. На этот раз
шли сравнительно легко - привалов уже не требовалось. На подходе к деревне взошла
полная луна и высветила фигуры двух арабских часовых, стоявших на околице. Баум едва
успел подумать: "Может, мне удастся "снять" одного...", как раздался оклик по-арабски:
"Мин гада?!" ("Кто идет?!") Почти не размышляя, он крикнул: "Огонь!" Трое остальных
дали короткие автоматные очереди по деревне и тут же бросились назад. Вдогонку им
засвистели пули, заработали арабские пулеметы. Но группа была уже далеко…

На этом "разведка" завершилась. Впрочем, на обратном пути был еще резкий спор: Нисин
и Барбут обвинили Баума в чересчур поспешных действиях. Хар-Цион тоже упрекнул
командира, напомнив, что целью похода был сбор разведывательных данных, а не
хаотическая стрельба по арабам. Баум ответил:

- Если бы арабский часовой открыл огонь первым, вся четверка сейчас продолжала бы
свой спор в лучшем из миров…

* * *

К концу августа численность "Подразделения-101" достигла 23 человек. Перед Шароном
была поставлена первая настоящая боевая задача: проникнуть в лагерь палестинских
беженцев Эль-Бурейдж в секторе Газа, который служил опорным пунктом палестинских
террористов. Две группы, под командованием Шарона и Баума, должны были уничтожить
звенья террористов, третьей, под началом Мерхава, было поручено взорвать дом Мустафы
Хафеза, главы египетской разведки во всем секторе.

Субботней ночью 30-го августа группы Шарона и Баума (в каждой по пять человек, не
считая командира) достигли окраин Эль-Бурейджа. Баум со своими людьми пересек
шоссе, продвигаясь к восточной части лагеря, ведущее в Газу. Шарон, шедший со своей
группой прямо на лагерь, наткнулся на заброшенную надстройку над колодцем и решил
проверить, нет ли там часовых. "В надстройке оказались двое арабов, - рассказывает
Барбут. - Арик приказал прикончить их ножами. Никто не решался. Тогда он набросился
на одного из арабов и начал бить его прикладом автомата. Приклад разлетелся на куски, а
оба араба, охваченные паническим страхом, бросились наутек, оглашая окрестности
дикими воплями. Наше отделение перебежками ворвалось в пределы лагеря..."
В Эль-Бурейдже насчитывалось свыше 6 тысяч беженцев. Среди них были хорошо
вооруженные террористы. Кроме того, можно было ожидать прибытия на помощь
египетских частей. В задачу группы Баума как раз и входило не допустить такого развития
событий.

В жаркую августовскую ночь многие жители лагеря спали прямо на улицах, и крики двух
арабов, преследуемых группой Шарона, мгновенно их разбудили. В лагере воцарилась
паника. Началась шумная, беспорядочная стрельба, никто не знал, откуда грозит
опасность.

Тем временем Шарон обнаружил место, откуда арабы вели наиболее интенсивный огонь,
и бросился туда. Увы, его автомат с разбитым прикладом был уже ни на что не годен, а
автомат Хар-Циона, как назло, дал осечку. Тогда, действуя в прежнем, испытанном духе,
Шарон сокрушительным ударом по черепу свалил одного из арабов. Остальные в панике
бросились врассыпную. В этот момент группа понесла первые потери: шальная пуля
ранила одного из бойцов...

Между тем, люди Баума, продвигавшиеся вдоль шоссе, услышали звуки выстрелов из
лагеря и поняли, что нужно срочно поворачивать на помощь Шарону. Торопливо
связавшись с командиром по рации, Баум узнал, что тот со своими бойцами захватил
укрепленную огневую точку, но окружен десятками арабов и не может прикрыть
отступление своих людей. На этом связь оборвалась…

Баум и его отделение в считанные минуты одолели проволочные заграждения,
окружавшие лагерь с их стороны, и ворвались на одну из улиц, ведущих к центру. Здесь
происходило нечто невообразимое. Сотни мужчин, женщин и детей бежали в разные
стороны, все кричали, кто-то стрелял в воздух, отовсюду слышно было: "Яхуд, яхуд!
Этбах эль яхуд!" ("Евреи, евреи! Смерть евреям!").

Находчивый Баум тут же завопил по-арабски "Яхуд, яхуд", его люди подхватили этот
крик и с разгона втесались в толпу бегущих. Их нехитрый прием позволил им
беспрепятственно добраться почти до самого центра лагеря, но тут чудовищная людская
"пробка" зажала их в одном из переулков.

Еврейские "коммандос" стояли в самой гуще почти неподвижной, испуганной и
разъяренной арабской толпы, над которой висел непрерывный вопль: "Смерть евреям!" А
издали, словно в ответ на этот призыв, стучали короткие, размеренные автоматные
очереди. Это отбивались от арабов люди из отделения Шарона.

Выбраться из "пробки" представлялось совершенно невозможным. И тогда Баум приказал
своим людям проложить путь силой. Когда прямо из гущи толпы раздались выстрелы в
воздух, арабы в ужасе шарахнулись в разные стороны и проход сразу открылся.
Через несколько секунд обе группы соединились. Короткое рукопожатие, приказ Шарона
на отход, и группы начинают отступление. Замысел отхода был дерзким и опасным.
Выход из лагеря простреливался египетскими постами, в самом лагере бушевала арабская
толпа. Еще некоторое промедление, и прорываться было бы, пожалуй, поздно.
Дерзость Шарона удалась и на этот раз. Достигнув пролома в юго-западной части стены,
опоясывавшей лагерь, оба отделения благополучно выбрались из ловушки, дав на
прощанье длинные автоматные очереди по крайним домам Эль-Бурейджа.

В ту же ночь группа Мерхава вышла к двухэтажному зданию, где размещался штаб
Мустафы Хафеза. Здание окружала высокая стена, ворота были закрыты. Успешно
взорвав ворота, группа ворвалась во двор. Со сторожевого поста по ним открыли
беспорядочный огонь. Мерхав и Нисин вбежали в дом, но обнаружили здесь только
женщин и детей, в страхе искавших спасения от выстрелов.

Убедившись, что никакого Хафеза тут нет и в помине, Мерхав и Нисин бросились вон.
Швырнув бутылки с зажигательной смесью в сторону сторожевой вышки, они выбежали
за ворота. На рассвете группа благополучно перешла границу и вернулась к своим.
Через несколько дней израильская газета "Ха-Арец" сообщила данные о результате
операции: двадцать пять убитых и двадцать два раненых беженца. Действительные
цифры, как удалось установить позднее, были еще выше: 50 убитых и 50 раненых. Еще
одним, побочным результатом операции была массовая демонстрация протеста,
устроенная жителями Газы, которые потребовали от египтян усилить патрулирование
границы, вооружить жителей лагерей и "отомстить евреям".

Косвенным результатом операции было покровительство, которое неожиданно простер на
Шарона начальник оперативного отдела генштаба Моше Даян. Как истинный прагматик,
он умел отодвинуть в сторону свои принципы, когда речь шла о практической выгоде, и
теперь тоже сумел разглядеть эту выгоду в новой, восходящей на армейском небосклоне
звезде - командире "Подразделения-101".

Шарон с его жаждой боя, неукротимой напористостью, несомненным талантом
руководителя и столь же несомненным талантом исполнителя был многообещающей
находкой для Даяна. Его подразделение могло заполнить тот вакуум в системе обороны и
безопасности страны, который возник из-за отсутствия специально предназначенных для
этого армейских частей и роспуска отрядов национальных меньшинств. После операции в
Эль-Бурейдже ему можно было поручать самые "черные" работы, даже не входившие в
рамки первоначально запланированных для его подразделения. И можно было не
сомневаться, что кто-кто, а Шарон эти поручения выполнит.

* * *

Шел сентябрь 1953 года. Один за другим накатывались на страну тяжелые знойные
хамсины. В пустыне Негев стояла удушающая жара. И вот именно туда, в самое пекло,
предстояло теперь направиться бойцам подразделения Шарона.

Созданное в августе, "Подразделение-101" за считанные недели показало себя боевой
частью, способной решать сложные задачи в тылу противника, наносить неожиданные и
дерзкие удары по опорным пунктам террористов, осуществлять операции возмездия.
Такая тактика, заметим, была в то время единственным способом, позволяющим сорвать
планы арабских стран покончить с молодым еврейским государством с помощью
изнурительной террористической войны. И подразделение Шарона было, пожалуй,
единственным в то время в израильской армии, способным эту тактику реализовать.

Поэтому Даян, не считаясь с "нерешительным" высшим начальством, он своей волей
решил расширить сферу действий Шарона и его подразделения. В сентябре 1953 года,
вскоре после атаки на лагерь беженцев Эль-Бурейдж, он поручил ему новое дело -
вытеснить из Негева враждебные бедуинские племена.

Ситуация там была неустойчивой и сложной. После создания государства Израиль
бедуины, испокон веков кочевавшие здесь со своими стадами, разделились на две группы.
Основная их часть признала новое государство и солидаризировалась с ним, другие
заняли резко враждебную позицию. На негевских дорогах то и дело взрывались мины,
горели шатры дружественных Израилю бедуинских племен. Постепенно эти действия
стали угрожать и безопасности самого Израиля: бедуины атаковали израильские машины,
передавали сведения о перемещении израильских частей египетской разведке.
Навести порядок выпало на долю Шарона и его бойцов. Вся операция заняла считанные
дни. Она была осуществлена в том духе, который уже становился типичным для
"Подразделения-101": бросок во вражеский тыл, внезапный дерзкий налет, решительные
жесткие действия.

Люди Шарона прошли по руслу пересохшего вади Авиад. Выйдя в район, где
располагались становища враждебных племен, они с ходу атаковали бедуинов прямо на
их стоянке.

Неожиданный налет поверг бедуинов в паническое бегство. Подобрав брошенное ими
оружие, уничтожив их имущество и шатры и, проткнув ножами бочки, в которых бедуины
хранили воду, группа Шарона устремилась в преследование. Теряя людей, не находя
укрытия, преследуемые по всем дорогам, бедуинские племена, в конце концов, ушли в
направлении Синая.

Когда через несколько дней Даян прибыл в Гиват-Рахель, Шарон уже мог доложить ему,
что поставленная командованием задача выполнена: враждебные Израилю бедуинские
племена общей численностью в четыре тысячи человек, вытеснены за границу.
"Подразделение-101" записало в свой актив еще один боевой успех.

Патрули "Подразделения-101" почти каждую ночь пересекали границу и уходили вглубь
вражеской территории. Большинство таких рейдов проходило без столкновений с
арабами. Более того, во многих случаях бойцы намеренно стремились избежать таких
столкновений. Но порой избежать их попросту не удавалось. Вспыхивала перестрелка,
арабы несли потери, а люди Шарона тотчас отходили, оставляя противника в неведении:
то ли это было очередное "сведение счетов" между враждующими арабскими группами,
то ли действительно израильская акция.

Но даже эти столкновения ни разу не превращались в настоящие бои, хотя подразделение
к таким боям было уже готово: физическая подготовка бойцов была на высоком уровне, а
профессиональные навыки и уверенность в себе - еще выше. В армии уже ходили
легенды о "команде самоубийц", которые не боятся уходить ночью через границу и
вступать в перестрелку с арабами на их территории. Но у начальства были сомнения:
готово ли подразделение к настоящему бою? Способно ли оно провести операцию
широкого размаха?

Возможность ответить на эти вопросы представилась Шарону в середине октября…

* * *

За день до этого, в ночь на 13-е октября, Израиль был потрясен зверской
террористической акцией в поселке Яхуд. Неизвестные швырнули гранату в дом семьи
Каниас. Взрывом были убиты двое маленьких детей, другие члены семьи получили
ранения.

Израильское командование решило провести операцию возмездия. Ее объектом была
избрана арабская деревня Кибия, в семи километрах к востоку от Бен-Шемена, на
иорданской стороне. У израильского командования не было точных доказательств, что
террористы проникли в Яхуд именно из Кибии, зато ему было доподлинно известно, что
эта деревня является одной из главных террористических баз.

Шарон вызвался командовать всей операцией при условии, что его подразделению будет
придана рота парашютистов. Это предложение было принято, и на помощь ему была
выделена парашютная рота под командованием Аарона Давиди.
В конце 1953 года в Кибии насчитывалось около двух тысяч жителей. Это было большое,
по арабским понятиям, село, состоявшее, примерно, из трехсот домов. С запада его
прикрывал иорданский укрепленный пункт с гарнизоном из 30 человек, надежно
защищенный колючей проволокой.

По плану операции 20 бойцов под началом Шломо Баума должны были атаковать с
востока старую часть села, другие 20 - парашютисты под командованием Давиди -
должны были захватить новую часть и уничтожить иорданский пост. Три отделения
группы Шарона выделялись на перекрытие дорог, ведущих из Кибии, а группе
парашютистов численностью в 40 бойцов была поручена основная часть операции -
собственно возмездие. То есть, подрыв арабских домов. Значительные резервные силы
должны были находиться в боевой готовности по израильскую сторону границы, чтобы
помочь отряду, если в бой ввяжутся основные силы Арабского Легиона.

14-го октября 1953 года 143 бойца из "Подразделения-101" и парашютисты прибыли на
базу в городке Бен-Шемен. Вечером грузовики доставили их на исходные рубежи.
Группа Шломо Баума вышла на исходный пункт атаки - перекресток дорог перед селом
- и ворвалась в восточную часть Кибии под беспорядочным, но сильным огнем с
иорданского укрепленного поста. Группа Давиди повела атаку на этот пост. Спустя
некоторое время в селе началось повальное бегство: сотни жителей бежали в сторону
соседней деревни Будрус. Через несколько минут Кибия опустела - на ее безлюдных
улицах беспрепятственно хозяйничали теперь израильтяне. Подрывники приступили к
своей работе.

Приказ был - поднять в воздух дома самых богатых и зажиточных сельчан. В течение
следующих двух часов подрывники разрушили сорок пять таких домов, после чего вся
группа беспрепятственно покинула село, и к рассвету вернулась на базу. Шарон доложил,
что задание выполнено, потери противника - от 8 до 12 человек убитыми, отряд
вернулся без потерь.

Арифметика Шарона была опровергнута уже на следующее утро, когда иорданское радио
сообщило, что во время подрыва домов в селе Кибия погибло 69 мужчин, женщин и
детей. Все они, как оказалось, скрывались на чердаках и в погребах домов, намеченных к
уничтожению. Эти люди не подавали голоса, надеясь переждать израильский налет, и
потому не были обнаружены перед закладкой взрывчатки.

Таким образом, случившееся можно было расценить как трагическую случайность. Но
можно было - и как сознательное уничтожение гражданского населения. Западный мир
предпочел вторую оценку.

Премьер-министр Бен-Гурион вызвал к себе Шарона и подробно расспросил об операции.
Как рассказывает командир "Подразделения-101", на прощанье глава правительства
сказал:
- Не так уж важно, что скажут о нас другие. Важно, что о нас будут думать арабы. А с
этой точки зрения операция увенчалась успехом.

Два последних месяца существования "Подразделения-101" прошли под знаком почти
непрерывных вылазок в тылы врага. Большинство из них были "тихими", но Шарон
нередко использовал эти "выходы на местность" и для проведения операций с
применением силы.

Одну из них он возглавил сам. Это было выступление под Латрун, где Даян приказал
обстрелять с дальней дистанции арабские машины, проходящие по шоссе. Приказ четко
гласил не применять взрывчатку и не минировать дорогу, чтобы в случае чего можно
было свалить обстрел на самих арабов. Тем не менее, когда отряд остановил арабский
автобус, Шарон, не удержавшись, метнул в него издали пакет взрывчатки. Позже он
объяснял, что ему "сердце не позволяло оставить арабам целехонький двигатель".
Серьезнее была задумана вылазка в арабскую деревню Идна, что под Хевроном. Именно
туда вели следы террористов, которые незадолго до того, в середине декабря 1953 года,
зверски убили двух израильских солдат.
К тому времени в высших кругах Израиля произошли значительные перемены. Бен-
Гурион окончательно ушел со своего поста. Главой правительства стал умеренный Моше
Шарет, известный своей склонностью к компромиссам. Зато Мордехая Маклефа на посту
начальника генштаба сменил куда более энергичный и решительный Моше Даян,
неизменный покровитель "Подразделения-101" и его командира.

Именно к Даяну Шарон и обратился с предложением совершить вылазку на шоссе
Иерусалим-Хеврон и предпринять там диверсии против арабского военного транспорта.
Поначалу в генштабе Шарону отказали, ссылаясь на чрезмерные трудности такой затеи.
Чтобы достичь шоссе, следовало пройти свыше 10 километров под дождем и снегом, к
тому же по густо заселенной арабами местности. Но Шарон упрямо доказывал, что его
парни способны справиться и с такой задачей. В конце концов, разрешение на операцию
было получено.

Она прошла не вполне удачно. Хотя до шоссе бойцы добрались благополучно, и арабские
деревни миновали без потерь, даже не будучи обнаруженными, на самом шоссе им не
повезло. Первой арабской машиной, которая остановилась перед наспех сделанным
препятствием, был гражданский "Крайслер". Тем не менее, по ней был открыт огонь из
всех стволов. А когда сидевший за рулем иорданский офицер свалился от удачного
выстрела, его вытащили из машины и пулей в голову добили на обочине.
Тем временем второе отделение, под началом Баума, остановило какой-то гигантский
грузовик. Но, приняв его за бронированную машину, отступило в темноту, не решившись
связываться.

Оба отделения благополучно вернулись на базу. Но здесь их ожидало неприятное
известие: убитый иорданский офицер оказался ливанским врачом из Арабского Легиона, и
уже на следующее утро представители иорданской армии высказали убеждение, что
убийцами были израильтяне. На отстрелянных гильзах у шоссе были обнаружены
надписи на иврите.

"Подразделение-101" снова стало причиной политического скандала: арабские страны
подали в ООН жалобу на Израиль. Даян, внимательно наблюдавший за его развитием,
решил, что вылазки "парней Шарона" престижу армии не угрожают. Вскоре Шарон уже
мог сказать своим людям:
- Генштаб дал нам полную свободу действий в районе Хеврона.

Эта свобода была использована для разработки очередной операции возмездия. На сей раз
группа Меира Хар-Циона должна была проникнуть в самый Хеврон и совершить
диверсию прямо в городе. Цель, как и всегда, состояла в том, чтобы навести на арабов
панику и страх, показав им, что израильтяне могут настичь их даже в собственных домах.

Путь в Хеврон составлял уже не десять, а все двадцать километров. Идти приходилось по
заснеженным полям, оскальзываясь на размокшей глинистой почве. Тем не менее, к
полуночи четверка бойцов, преодолевая свинцовую усталость, вышла в район Халхуля.
До Хеврона оставалось еще несколько километров. Казалось, исчерпаны последние силы.
Кто-то предложил провести операцию здесь, в Халхуле. Но Хар-Цион был непреклонен:
только в Хеврон! И они двинулись дальше, теперь уже прямо по шоссе.
На самой окраине Хеврона на них набросилась стая арабских собак. Их лай разбудил
арабов, с грохотом стали распахиваться ставни в домах, из окон высунулись стволы
арабских ружей. Хар-Цион понял, что его первоначальный план - прорваться к большой
мечети и уничтожить находившихся там стражников - в этой обстановке уже
неосуществим. Надо ограничиться запасным вариантом - уничтожением какого-нибудь
арабского дома.

По его приказу группа бросилась к одной из ближайших построек. Пока остальные бойцы
обстреливали окна, один заложил два заряда взрывчатки и сорвал взрывом мощную дверь.
Ворвавшись в дом, бойцы выпустили прямо в темноту несколько очередей из автомата, и
бросились обратно. Впрочем, самому Хар-Циону пришлось вернуться: оказалось, что
один из бойцов упал без сознания рядом с убитым арабом.

Вытащив товарища из взорванного дома, группа начала отступление из Хеврона. Но тут
наперерез ей двинулось отделение иорданских солдат. И снова решительность Хар-Циона
спасла операцию от провала. Мгновенно вскинув автомат, он дал очередь по иорданцам.
Их командир упал замертво, солдаты тут же бросились наутек. Выхватив из рук убитого
иорданского офицера дорогой "Парабеллум", Хар-Цион махнул товарищам рукой,
указывая путь к отступлению.

* * *

Операция в Хевроне оказалась одной из последних в короткой истории "Подразделения-
101". На следующую ночь еще одна группа бойцов Шарона под началом Шломо Баума
совершила вылазку в сторону Гуш-Эциона, где располагался штаб Арабского Легиона.
Группа имела задачей подойти к лагерю легиона и "снять" часовых, но выполнить эту
задачу ей не удалось.

Так же безуспешно закончилась предпринятая в самом конце декабря вылазка Меира Хар-
Циона с двумя бойцами в сторону Хеврона. Единственным ее результатом была встреча с
двумя арабскими крестьянами, которых бойцы припугнули и заставили спасаться
бегством. По возвращении они с грубоватым юмором доложили Шарону, что
"побеседовали" с этими арабами об исламской культуре и сумели доказать им
преимущества иудаизма.

Пожалуй, главным итогом всех этих последних операций подразделения была
демонстрация возможностей, а не результатов: в каждой следующей преодолевались все
большие расстояния, находились выходы из более рискованных ситуаций. И арабы все
чаще чувствовали, что израильтяне беспрепятственно гуляют по их тылам, незаметно
проникая, куда они хотят, и могут в любой удобный момент нанести жестокий удар.
Но разве не именно это мыслилось главным при создании "Подразделения-101"? Никто
не ожидал от крохотной горстки бойцов, что они изменят всю военно-политическую
ситуацию Израиля в противостоянии арабам. Никто не надеялся, что они будут
выигрывать крупные сражения. Речь шла "всего-навсего" о том, чтобы переломить
психологическую ситуацию - как в израильской армии, так и на арабской стороне. И эту
задачу "Подразделение-101" выполнило в самый короткий срок.

В январе 1954 года "Подразделение-101" было слито с 890-м батальоном израильских
парашютных частей.

- Так чем же оно знаменито, это подразделение? - размышлял много лет спустя Аарон
Давиди. - Почему ему придают такое значение? Ведь в конце концов эта боевая единица
была на самом деле не более чем наспех сколоченной "шайкой головорезов",
просуществовала всего каких-нибудь пять месяцев и за все это время принимала участие в
одной-единственной настоящей боевой операции - в Кибии.

Может быть, ответ на вопрос Давиди заключался в словах Даяна, которыми он объяснял
бойцам "Подразделения-101" цель их слияния с парашютистами:
- Братцы, вы, возможно, избранные из народа Израиля, но вы еще не весь народ. Вас всего
от силы шестьдесят, а мне нужно шестьсот, шесть тысяч таких, как вы. Чтобы все
увидели, что она такое - Армия Обороны Израиля.

Если бы Шарон, Баум, Хар-Цион и другие люди "Подразделения-101" были просто
образцовыми, дисциплинированными и послушно-исполнительными служаками, они не
смогли бы сыграть той роли, которую сыграли в преобразовании израильской армии. Что
не означает, конечно, что все в истории подразделения было безупречным и достойным
подражания.

Быть может, именно краткость существования сослужила "Подразделению-101" добрую
службу. Оно не успело обрасти рутиной, а его дерзкие удачи, сконцентрировавшиеся в
небольшом промежутке времени, стали казаться со стороны особенно яркими,
романтичными и достойными подражания.

=ПРАЗДНИКИ =НА ГЛАВНУЮ=ТРАДИЦИИ =ИСТОРИЯ =ХОЛОКОСТ=ИЗРАНЕТ =НОВОСТИ =СИОНИЗМ =

---