ИЗРАИЛЬ
ИСТОРИЯ МОССАДА И СПЕЦНАЗА
| |
ИЗРАИЛЬ
|
|
МИЛЛИОНЫ, ПОЛИТИКА И... ШПИОНАЖ
Шабтай Калманович, плотный, всегда хорошо одетый еврей с сильным
взглядом голубых
глаз, пережил несколько катаклизмов в своей непростой и наполненной страстями
жизни.
Например, он приехал больше четверти века назад в Израиль. Потом стал миллионером.
Хорошо жил. Потом его осудили на 9 лет тюремного заключение за... шпионаж
в пользу
СССР. Потом освободили по состоянию здоровья. Потом он отправился в Россию
заниматься бизнесом. Там еще раз стал миллионером. И вот пришло сообщение,
что он
женился (во второй раз) на 25-летней девушке по имени Анастасия.
- Она еврейка, моя Настя, - сообщил Калманович. - Если бы она
не была таковой, то мои
родители не разрешили бы мне этого брака. Настя - близкая подруга моей дочери
Лиат.
* * *
В Израиле о Шабтае заговорили 10-го января 1988 года. Именно
в тот день в
телевизионной программе новостей было передано сообщение о его аресте.
По словам ведущего, израильский бизнесмен Шабтай Калманович "был задержан
сотрудниками службы безопасности в декабре прошлого года по подозрению в
сотрудничестве с КГБ сразу же после того, как вернулся из СССР, который он
посетил в
составе правительственной делегации африканской республики Сьерра-Леоне".
Диктор
также объявил, что "указом окружного суда Тель-Авива средствам информации
запрещено освещать какие-либо подробности следствия и предстоящего судебного
процесса".
Израильские СМИ проигнорировали указ. Некоторое время спустя
газеты запестрили
заголовками: "Алия в Израиль - благодатная почва для советского шпионажа"
("Хадашот"), "В Израиле арестовано и осуждено множество советских
шпионов"
("Маарив"), "Репатриация советских евреев - средство для засылки
к нам советских
шпионов. Вот почему Советы никогда полностью не перекрывали алию" ("Джерузалем
Пост").
В многочисленных публикациях тех дней о Калмановиче, занимавших целые полосы,
приводились различные высказывания, знавших его людей. И надо сказать, что
перед
читателями возникал образ весьма не заурядного человека.
"Обаятельный человек, умевший работать с репатриантами
и много сделавший для их
абсорбции" (Матильда Газ, возглавлявшая отдел абсорбции новых репатриантов
в Партии
Труда - "Авода").
"Калманович всегда производил на меня отталкивающее впечатление.
Скользкая
личность" (Узи Наркис, бывший начальник отдела репатриации и абсорбции
Сохнута).
"После того, как я понял этого человека и узнал, что он одновременно
сотрудничает с
несколькими партиями, я обходил его стороной" (Игал Гурвиц, бывший министр).
"Блестящая личность. Человек большого ума и кипучей энергии. Он был моим
советником в кнессете, и многое сделал на благо евреев. Не верю слухам о его
сотрудничестве с КГБ" (Флатто-Шарон, бывший депутат кнессета).
"Самозванство этого человека, хвастливое "представительство"
им южноафриканского
государства причинили огромный политический ущерб нашей стране, особенно в
отношениях с ЮАР" (Давид Кимхи, один из руководителей министерства иностранных
дел).
Итак, Шабтай Калманович... Кто он и что делал до сих пор? Впрочем,
легче задать вопрос:
что он не делал?
* * *
Шабтай Генрихович Калманович родился 18-го декабря 1947 года
в городе Каунас (Литва)
в семье сионистов, которые много лет были "отказниками" и боролись
за выезд в
Израиль. В 1965 году, закончив среднюю школу, он поступил в Каунасский
политехнический институт. В 1971-м получил диплом инженера по автоматизации
химического производства.
Если верить израильскому еженедельнику "Секрет", на последнем курсе
института
молодой Калманович оказался втянутым в довольно неприятную историю, угрожавшую
ему следствием, судом и тюремным заключением. Но вместо этого недавний выпускник
был призван в советскую армию. Но самое удивительное произошло после его
демобилизации - семейству Калманович было разрешено покинуть пределы СССР.
Много позже во время допроса в Израиле Шабтай признался: в армии его вызвали
в
особый отдел и без обиняков предложили ему сделку - КГБ выпускает всю его
семью из
страны, а он станет агентом этой секретной службы. Согласно другой версии,
изложенной
тем же "Секретом", еще на последнем курсе института, когда его обвиняли
в совершении
тяжкого преступления, юношу поставили перед суровым выбором: или суд за
изнасилование, или негласная работа "стукачом". Трудно сказать,
какой из вариантов
ближе к истине, но, судя по всему, Шабтай принял правила игры.
Калмановичи прибыли в Израиль в декабре 1971 года и поселились
в Крьят-Яме. Как
всякий репатриант, учился в "ульпане", где, кстати, показал немалые
способности в
изучении языка. Затем получил стипендию и был принят на специальные курсы
иврита в
Иерусалиме.
После этого Калманович избрал нетипичный для репатрианта путь:
не стал искать работу
по специальности, а начал подвизаться в партиях как активист по поощрению
алии и
абсорбции (вживание, обустройство) репатриантов из Советского Союза. Многопартийная
система в Израиле была ему непонятна: он начал почти одновременно работать
в двух
партиях. Когда в одной об этом узнали, ему сказали, что так не делают, и уволили
его. Он
остался работать в Партии Труда ("Авода") в Центре информации под
руководством
Иегуды Эйлана. А Центр входил в состав канцелярии главы правительства…
Эйлан представил Шабтая премьер-министру Голде Меир, а та - Матильде Гез,
руководившей отделом алииo в Центральном комитете партии. Ему поручили проводить
агитацию среди новых репатриантов.
Подобный взлет "парня из Каунаса" насторожил руководство
Службы безопасности, тем
более, что некоторые данные о его советской жизни настораживали. Но на
предостережение контрразведчиков не обратили внимание. Круг знакомств Шабтая
продолжал расширяться. Среди них были и идеолог "Аводы" Бени Магаршак,
и
действующие министры в правительстве Голды Меир - Исраэль Галили и Игал Алон.
Тогда же Калманович попытался поступить в "Натив" ("Бюро по
связям"), целью
которого было налаживание контактов с евреями СССР и Восточной Европы, и
провоцирование эмиграции в Израиль. Фактически "Натив" входил в
состав
разведывательных органов еврейского государства, а его старшие сотрудники
участвовали
в заседаниях комитета секретных служб.
Но контрразведка воспротивилась, и ему вежливо отказали. Начали
осложняться дела и в
"любимой партии". К началу 1975 года назрел окончательный разрыв
между ним и
Матильдой Гез. Он был уволен со своей партийной должности и решил целиком
посвятить себя бизнесу.
Его бывшая коллега Тина Крихели, работавшая с ним в одном отделе,
свидетельствует,
что Калманович "не проявлял никаких странностей в поведении, кроме особого
отношения к репатриантам - деятелям искусства".
- Он начал заниматься организацией выступлений для них, чтобы
облегчить их
устройство, - вспоминает она. - Но ему сказали, что партия - не контора импрессарио.
Он
же утверждал, что это на пользу партии и на пользу репатриантов. Во время
войны
Судного дня он даже выезжал с артистами каждый день на фронт для выступления
перед
солдатами.
Когда эта его деятельность приняла, по мнению руководства Партии
Труда, слишком
широкие масштабы, ему деликатно предложили уволиться и заняться этой деятельностью
частным образом. И действительно, работа импрессарио была той областью, где
Каламанович прошел первую "проверку огнем" как частный предприниматель.
Он занимался ангажементом зарубежных артистов, организацией выставок и культурных
мероприятий, пробовал себя напрямую в коммерческой деятельности. И тут в судьбе
Шабтая возник человек, сыгравший в ней не последнюю роль и сумевший обучить
многому все еще сравнительно молодого "искателя приключений". Звали
этого "учителя"
Шмуэль Флатто-Шарон. Человек которого часто награждали эпитетами "блистательный",
"великолепный", "потрясающий"…
* * *
Флатто-Шарон (он же - Шаевич) родился в польском городе Лодзи.
В 1937 году его семья
перебралась в Париж.
Начав с продажи дешевого металлолома в одну из африканских
стран, только что
получивших независимость, Флатто-Шарон быстро разбогател, вошел в окружение
французского министра строительства, ловко скупая и продавая земельные участки.
Но
затем разразился большой скандал, и министр оказался под следствием. А Флатто-Шарон
решил спрятаться в Израиле, спешно репатриировавшись в 1972 году. Вскоре ему
под
руку и подвернулся Шабтай Калманович, продолжавший упорно искать свое место
под
израильским солнцем.
Флатто-Шарон нашел в его лице отличного ученика. А Шабтаю было
чему поучиться у
своего новоявленного босса. Особенно деловой хватке, искусству совершать сделки,
многим "африканским секретам", позволявшим беспрепятственно проникать
в казалось
бы самые заповедные места "черного континента" и возвращаться оттуда
со сказочной
прибылью.
Когда босс решил попробовать себя на политическом поприще,
Калманович возглавил
предвыборный штаб и вскоре стал у израильско-французского миллионера не мелким
служащим, а другом и доверенным лицом. Это уже была не партийная деятельность,
а
скорее - синтез политиканства с бизнесом. Как известно, избирательная кампания
Флатто-
Шарона велась, мягко говоря, не совсем чисто, и "одинокий депутат"
даже отбыл
наказание за подкуп избирателей...
До этого момента у Калмановича еще не видно заметных достижений.
Но каждый этап
закладывал часть фундамента для будущего взлета. Он оказался непревзойденным
мастером завоевывать сердца. Как сказала уже упоминавшаяся Матильда Гез, "перед
ним
открывались все двери".
Работая в партиях, он завязал связи в политическом мире, и
эти связи затем очень
пригодились. Как импрессарио, он учился плавать в мире бизнеса. У Флатто-Шарона
он
углубил это умение и завязал новые связи. Больше того, он оказался не только
хорошим
учеником, но даже "переплюнул" своего учителя и наставника. Кстати
сказать, в стиле
обоих много сходства. Пути бизнеса Флато-Шарона весьма запутаны и "неисповедимы",
как, впрочем, и Калмановича, бизнес которого был тесно переплетен с политикой.
В Израиле над Флатто-Шароном нередко посмеивались, когда он заявлял о своем
вкладе в
государственные дела. Власти не раз опровергали его рассказы о причастности
к
освобождению "известных узников Сиона в обмен на шпионов из восточного
блока".
Калманович же, действуя как эмиссар Флатто-Шарона, действительно добился
освобождения израильтянина Мирона Маркуса из тюрьмы в Мозамбике в рамках сложной
международной сделки, к которой был причастен также посредник из ГДР - адвокат
Вольфганг Фогель.
Напомню, что Маркус, летевший в сентябре 1976 года на частном
самолете над Африкой,
из-за неполадок в моторе и плохой погоды совершил вынужденную посадку на
территории Мозамбика. Местные власти арестовали его по подозрению в шпионаже.
В апреле 1978 года на захолустной пограничной заставе между Мозамбиком и
Свазилендом восемь полицейских подвели Маркуса к ожидавшему там молодому
человеку. Тот обратился к Маркусу на иврите:
- Являетесь ли вы Мироном Маркусом из Хайфы?
- Да, это я.
Нетрудно догадаться, что вопрос задал никто иной, как Шабтай
Калманович. Он
расписался на документе в "получении" Маркуса, и тем самым сделка
была закончена.
* * *
Освобождение Маркуса было началом африканского этапа карьеры
Калмановича. Этапа,
который принес ему миллионы и в котором фантастику трудно отделить от
действительности.
В конце 70-х он был назначен полномочным торговым представителем
южно-
африканского бантустана (формально - независимой республики) Бопутатсваны
в
Израиле. Это произошло после того, как ему удалось (до сих пор не ясно каким
образом)
завязать исключительно тесные личные связи с президентом этого марионеточного
государства Лукасом Мангофой.
Согласно одной из версий, знакомство состоялось при посредничестве
американского
конгрессмена Бенджамена Гильмана, с которым Калманович встретился в рамках
его
активной деятельности в помощь "отказникам" в СССР. Как раз в то
время был создан
ряд марионеточных "государств для черных", якобы получивших независимость
от
ЮАР. Делегация Бопутатсваны выехала в Вашингтон просить признания и помощи.
США
не собирались оказывать прямую поддержку этому государству, не признанному
Западом,
но и отказывать в помощи не хотели. Стали искать людей, которые, не будучи
американскими гражданами, могли бы служить связующими звеньями. Гельман
рекомендовал для этой роли Калмановича.
Так это было или нет, одно не подлежит сомнению: Калманович
быстро завоевал в
Бопутатсване такое положение, что его стали называть "белым президентом"
и даже
"африканским Распутиным".
В 1980 - 1981 годах он развернул там колоссальные проекты строительства.
Причем, без
всяких конкурсов, что в том государстве считается совершенно нормальным. Он
строил
стадионы, торговые центры, знаменитую гостиницу "Сан-Сити" с единственным
на
материке казино. В самой Южно-Африканской республике игорный бизнес был тогда
запрещен, и многие приезжали в Бопутатсвану (всего 75 километров от Йоханнесбурга).
Но, пожалуй, главное - он давал президенту советы по использованию богатств
этой
страны.
Как это обычно бывает в Африке, чем беднее страна, тем богаче
ее правители и их
приближенные. Во всяком случае, Бопутатсвана, несомненно, была источником
той
сказочной роскоши, которой окружил свою семью Калманович в последующие годы,
и
тех миллионов, которые стали движущей силой его мировой империи бизнеса. Он
купил
замок в Каннах (Франция), большой дом в Тель-Авиве, собственный самолет...
Калманович произвел сенсацию в Израиле, когда прибыл с верительными грамотами
от
президента Лукаса Мангофы и с претензией стать послом или, по меньшей мере,
уполномоченным дипломатическим представителем Бопутатсваны. Дипломатический
статус он, однако, не получил, поскольку Израиль не признавал это государство
самостоятельным. Впрочем, это не помешало ему построить в Тель-Авиве великолепное
здание, прозванное "стеклянным дворцом" и ставшее неофициальным
представительством Бопутатсваны и личной резиденцией удачливого бизнесмена.
Не
один израильтянин, в частности не один офицер в отставке, завязал деловые
связи с
Африкой при посредничестве Калмановича в его "стеклянном дворце".
В бедной и маленькой Бопутатсване Калмановичу с его размахом
вскоре стало тесно.
Поэтому он перенес центр тяжести своей деятельности в соседнее государство
- Сьерра
Леоне. До его "вторжения" эта страна фактически была в руках группы
богатых
ливанских бизнесменов, которую возглавлял Джамиль Саид Мохаммед. Человек,
тесно
связанный с ООП и с шиитами Ливана, приятель лидера организации "Амаль"
Набби
Берри (сегодня председатель ливанского парламента).
Как рассказал в одном из интервью сам Калманович, все началось
(с ним это бывало не
раз) со знакомства с женой главнокомандующего армией Сьерра-Леоне Джозефа
Момо.
Он познакомился с ней в самолете и пригласил ее посетить Израиль. Это был
год, когда в
Сьерра-Леоне должны были состояться выборы.
Калманович фактически совершил в этой стране "произраильский
переворот". Он убедил
генерала Момо выдвинуть свою кандидатуру в президенты и руководил его
избирательной кампанией.
Генерал победил. Кто же присутствовал на церемонии принесения
им присяги?
Разумеется Шабтай Калманович.
Став президентом, генерал Момо отнял у Джамиля Саида Мохаммеда
лицензию на право
добывать алмазы в Сьерра-Леоне и лишил влияния ливанских бизнесменов, собиравшихся
превратить страну в оплот ООП.
Кому досталась лицензия? Калмановичу, который основал в этой
стране самую большую
компанию и назвал ее именем своей дочери - "Лиат".
Как предполагают, позднее Джамиль отомстил Калмановичу, посеяв
в деловом мире
сомнения в его порядочности.
Тем не менее, в Сьерра-Леоне его влияние было еще больше, чем
в Бопутатсване. Наряду
с разветвленным бизнесом он занимался и дипломатией, входил в состав делегаций,
выезжавших за рубеж с различными миссиями. Он ездил в Советский Союз в составе
свиты президента и, среди прочего, участвовал в переговорах о предоставлении
СССР
прав рыболовства у западного побережья Африки.
* * *
С началом перестройки перед Шабтаем открыла свои двери и "старая
добрая Родина".
Калманович проводил международные обменные сделки со странами Африки, главным
образом, по заказу советского Внешторга, получая отменные комиссионные. Его
партнером по бизнесу стал известный певец Иосиф Кобзон.
Шабтай приобрел здание на тель-авивской улице Яркон, где оборудовал
свой офис,
отделанный куда богаче иных посольских приемных самых влиятельных стран. В
Африке
он приобрел виллу с джакузи, сауной и бассейном, завез мебель из Италии.
С апреля 1986 года израильские спецслужбы начали регулярно приглашать его
для
"дружеских бесед". Подобная игра в "собеседования" могла
бы длиться нескончаемо
долго и закончиться ничем, если бы не вмешались американцы.
В мае 1987 года Калманович был арестован в Лондоне вместе со
своим партнеров
Владимиром Давидсоном, бывшим репатриантом-израильтянином, перебравшимся в
США. Банк "Нейшнл" из Северной Каролины подал против них иск за
подделку подписей
под чеками и кражу чеков с попыткой их сбыта брокерской компании "Мерил-Линч"
в
Монако. Истцы добились международного розыска, после чего и последовал лондонский
арест. Школа сомнительных операций Флатто-Шарона в конце концов подвела
преуспевающего бизнесмена.
Калманович просидел почти полгода под домашним арестом в Англии,
после чего был
выпущен под залог в полмиллиона фунтов стерлингов. Исходя из принципа "лучшая
защита - нападение", Шабтай добивается въезда в США и проходит там проверку
на
детекторе лжи, чтобы доказать свою невиновность в предполагаемых аферах.
А тем временем Пентагон и Госдепартамент обращаются в министерство обороны
Израиля. Согласно их данным, Калманович и его партнеры поставляют секретную
технологию для СССР. Американцы давят и требуют "разобраться" с
Калмановичем, а
иначе…
Сигнал из Вашингтона был принят и понят. Тогдашний министр
обороны Ицхак Рабин,
удивленный сообщением из США, потребовал разъяснений от руководства спецслужб.
Но
ситуация сложилась весьма деликатная. Ведь в "ближний круг" Калмановича
входили
множество высокопоставленных особ, да и сами секретные службы, очевидно, не
брезговали пользоваться его услугами. По крайней мере, так считал один из
бывших
руководителей "Моссада" Исер Харэль, полагавший, что Калманович
беззаботно бы
процветал в Израиле до наших дней, не попытайся он прикоснуться к американским
военным секретам.
Был составлен план операции "Содом и Гоморра" для
разоблачения и ареста
Калмановича. В Берлине и Москве за передвижениями бизнесмена наблюдали сотрудники
"Моссада", а по прибытии в Израиль его, несмотря на возражения ряда
"ответственных
товарищей" (уж слишком американцы нажимали) арестовали.
Суд приговорил его к 9 годам с известной оговоркой: если Шабтай
станет образцовым
заключенным, то сможет выйти на свободу, отсидев две трети положенного срока.
Первые
четырнадцать месяцев он провел в одиночной камере. В 1991-м серьезно заболел,
и ему
сделали операцию по шунтированию сосудистых узлов. В первой половине 1993-го
его
помиловали и освободили.
После освобождения он улетел в Москву, "собрав" воедино
принадлежавшие ему
капиталы в разных странах мира. Он активно занялся бизнесом, снова женился,
сохранил
израильское гражданство и иногда навещает Израиль.
В Москве у него шикарный офис, расположенный на Кутузовском
проспекте, отменно
отреставрированном турецкими подрядчиками. Независимые источники утверждают,
что
его личное состояние оценивается в 20 миллионов долларов.
Какого же рода информацию Калманович мог передавать КГБ, если он на самом
деле
был агентом?
По мнению израильских экспертов, это могла быть информация,
во-первых, об армии, где
он служил в артиллерийских частях (оснащение, подготовка, передвижение, коды,
мораль
солдат). Во-вторых, он мог сообщать о тайных связях Израиля с африканскими
странами
после официального разрыва дипломатических отношений в 1973 году, о закулисных
торговых связях с ними, торговле бриллиантами и золотом, приобретении сырья,
необходимого для оборонной промышленности Израиля. В-третьих, он мог
информировать о деятельности израильского правительства и "Сохнута"
в борьбе за
выезд советских евреев, о связях Израиля с правительствами других стран по
этому же
вопросу и, наконец, о тайных связях Израиля и советского еврейства.
А вот, что заявил тогда по поводу ареста Калмановича бывший руководитель "Моссада"
Меир Амит:
- На протяжении ряда лет Советский Союз сумел заслать к нам нескольких шпионов.
Они
приехали к нам под видом новых репатриантов. Однако их число мизерно по сравнению
с
общим числом репатриирующихся в Израиль евреев.
- Восемь лет вы руководили разведкой. Был ли за это время случай
раскрытия советского
шпиона? - последовал вопрос журналиста.
- При мне этого не было...
* * *
Шабтай Калманович любит повторять:
- Я очень верю в дружбу. Верю в свою судьбу, и живу по принципу: нельзя обижать
людей...
|
|
|
