ИЗРАИЛЬ
ИСТОРИЯ МОССАДА И СПЕЦНАЗА
| |
ИЗРАИЛЬ
|
|
ШАБТАЙ ШАВИТ - ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ
Даже теперь, после выхода в отставку, бывший руководитель "Моссада"
Шабтай Шавит
не собирается распространяться по поводу деятельности организации, которой
отдал 33
года жизни, и которую возглавлял в течение семи лет. По его глубокому убеждению,
словоохотливость и откровенность отнюдь не являются теми качествами, которые
способствуют успешной карьере сотрудника разведки. Он также не в восторге
от решения
правительства рассекретить имя главы "Моссада".
- Тот, кто утверждает, что публикация имени руководителя спецслужбы
отвечает
принципу свободы информации в духе лозунга "общественность имеет право
знать", -
либо глупец, либо негодяй, - считает Шавит.
Что касается личной жизни сотрудников секретных служб, то и
тут он не стал бы
распахивать двери перед широкой публикой. По его мнению, "стоит чуть-чуть
нарушить
конспирацию - и вот уже маленькая трещинка начинает разрастаться, и полный
провал
становится всего лишь делом времени".
Став в 1996 году гражданским лицом, бывший шеф "Моссада"
согласился чуть-чуть
приподнять завесу секретности.
* * *
В отличие от других руководителей "Моссада", которые
принимали эту должность,
будучи генералами Армии обороны Израиля, овеянные славой сражений Меир Амит,
Цви
Замир, Ицхак Хофи и другие, Шабтай Шавит демобилизовался в чине сержанта.
Мало
того, за время службы он отсидел десять суток на гауптвахте.
- Этот арест, - считает бывший шеф "Моссада", - по-видимому,
изменил направление всей
моей жизни и вывел на дорогу, которая, в конечном счете, привела меня к должности
руководителя секретной службы.
Отношения с армией у Шабтая не сложились с самого начала. За
неделю до призыва умер
его отец, и он явился на службу после семи дней траура небритым. Объяснение,
что
борода отросла за время траура, показалось командирам неубедительным. Они
были
уверены, что новобранец ловчит, чтобы избавиться от необходимости ежедневно
бриться.
Больше того, они решили, что имеют дело с хитрецом и пронырой - то, что на
израильском армейском сленге называется "артист". Не удивительно,
что они начали
устраивать ему "веселую жизнь".
Шабтай решил, что во время службы будет стараться не высовываться,
жить по принципу
"я - человек маленький", а после армии вернется в университет.
После курса молодого бойца его, знающего арабский язык, отправили
служить в военную
комендатуру Южного военного округа. Там ему пришлось стать свидетелем ряда
несправедливостей, чинимых по отношению к местному населению. Сегодня, по
прошествии многих лет, Шавит считает, что со стороны руководства армии было
безответственным доверять 18-летним парням, вчерашним школьникам, работу с
очень
непростой группой населения.
Новобранцы сталкивались с такими явлениями, как протекция, контрабанда,
взяточничество и тому подобное. Некоторым власть ударяла в голову, они начинали
чувствовать себя повелителями покоренного народа.
Шавиту все это очень не нравилось, и его недовольство не укрылось
от внимания военных
чиновников. Впрочем, не надо думать, что именно это привело к десятидневной
отсидке
на гауптвахте. Причина куда прозаичней…
Он был дежурным по подразделению. Его должны были сменить перед
завтраком. Он
отправился в столовую, а сменщик не явился. В результате - арест на десять
суток.
Именно в этот момент, когда карьера Шавита, казалось, достигла низшей точки
падения, в
его судьбе произошла перемена, которая, в конечном счете, привела "арестанта"
на самую
вершину пирамиды - в кресло руководителя "Моссада". Приятель, с
которым он
познакомился при прохождении курса молодого бойца, узнав о его злоключениях,
навестил горемыку. Выяснив, насколько он владеет арабским языком, приятель
посоветовал ему попытаться поступить в особое подразделение при генеральном
штабе.
Оно в тот момент только создавалось, и никто еще не знал ни о его существовании,
ни о
назначении.
И хотя Шавит мечтал лишь о досрочной демобилизации, чтобы продолжить
образование в
университете (так ему было обещано), он все-таки встретился с инициатором
создания
спецподразделения Авраамом Арнаном. После беседы Шавит принял решение остаться
в
армии.
- Трудно было устоять перед доводами Арнана, - признался позднее
бывший шеф
"Моссада". - Он предложил мне испытать себя в работе, характер которой
определил так:
для нас нет ничего невозможного.
Начав службу в новом подразделении, Шавит сразу же обратил внимание
на то, что все
бойцы были восточного происхождения, свободно владевшие арабским языком, и
с
внешностью типичной для жителей Ближнего Востока. Он был среди них единственным
"европейцем".
Состав этого подразделения набирался по принципу "приведи
товарища". То есть каждый
новый солдат принимался по рекомендации уже принятого бойца. Надо сказать,
что на
начальном этапе деятельности "подразделения специального назначения"
при
генеральном штабе его можно было целиком погрузить на одну военную машину.
Перевернись она в какой-то момент - и нет спецназа.
Первым делом бойцы стали осваивать прыжки с парашютом. Лишь после этого им
официально объяснили цели и задачи подразделения. Речь шла о боевых операциях
на
территории противника, проводить которые они должны были, маскируясь под арабов.
Первая такая операция была проведена ими на сирийской территории.
Шавит в ней не
участвовал. Его включили в группу, которая выполняла задание в Иордании.
Несмотря на секретность, которыми была окутана деятельность
"особого подразделения",
некоторые слухи все же просочились, и множество претендентов приходили предлагать
свои услуги. Однажды во дворе базы появился худенький юноша невысокого роста.
- Никто не знал, кто он такой, - рассказывает Шабтай. - Внезапно
из кабинета до нас
долетел рассерженный голос лейтенанта Эруля, который кричал Арнану: "Что
ты водишь
ко мне всяких юнцов?" Этот юноша был никто иной, как будущий командир
подразделения, а затем начальник генерального штаба и премьер-министр - Эхуд
Барак.
Опыт службы в "особом подразделении" при генеральном
штабе сказался на
деятельности Шавита в качестве главы "Моссада". Он всегда уделял
большое внимание
сотрудничеству и координации действий с военной разведкой.
* * *
Но до "Моссада" путь был еще не близкий…
Незадолго до демобилизации Арнан принялся уговаривать Шавита пойти на офицерские
курсы и стать кадровым военным. Он прельщал молодого человека возможностью
быстрой карьеры, обещал ему задания с приключениями на море, в воздухе и на
суше.
Спецназовец, мечтавший учиться в университете, отказался.
И вот Шабтай - безработный демобилизованный солдат. Дважды в
неделю, как заведено,
он отмечается на бирже труда. Работа вскоре находится: его посылают в головное
отделение банка "Леуми". У способного молодого человека, готового
учиться, были
неплохие шансы преуспеть на этом поприще.
Однако карьера банковского работника как-то сразу не задалась.
На беседе в отделе
кадров он заявил, что пиджака и галстука у него нет и что вообще эту "форму"
он носить
не собирается. Нестандартному сотруднику нашли место в отделе безналичных
расчетов -
в подвале банка, подальше от глаз посетителей.
Некоторое время спустя Шавита взяли на работу в отдел советника
главы правительства
по арабским делам Ури Лубрани. Зарплату ему положили чисто символическую.
Но
работа была по душе. Одновременно он начал учиться в Иерусалимском университете
на
отделении востоковедения: арабский язык и литература.
На втором курсе в первый день занятий Шавит познакомился со
своей будущей женой
Яэль. Ее нисколько не смущало его происхождение - из рабочего квартала Хайфы.
Через
десять месяцев они поженились.
- Честно говоря, мы вовсе не собирались вступать в брак, - вспоминает
Яэель. - Эта идея
возникла в результате одного происшествия: меня кто-то обидел и я, вся в слезах,
рассказала об этом Шабтаю. Он, не зная, как меня утешить, сделал мне предложение.
И
действительно, я успокоилась.
Получив первую степень, Шавит по рекомендации своего бывшего
командира Авраама
Арнана поступил на работу в "Моссад". Тот убедил новоиспеченного
бакалавра, что с его
боевым опытом он "тут же станет генералом".
Однако служба началась с разочарования. Перед собеседованием
в приемной комиссии
Шавит заручился некими обещаниями начальника одного из отделов "Моссада"
Рехавии
Варди, но комиссия не пожелала принять их во внимание. Молодой человек сказал:
"Благодарю" - и вышел, "чтобы уже никогда не возвращаться".
Так рассказывал об этом
Шавит в одном из своих интервью.
Но Рехавия, очевидно, не желая упускать перспективного сотрудника, позвонил
Шабтаю и
обещал все уладить. Шавит был принят на работу, но один из членов комиссии
написал в
своем отчете: "У этого сотрудника, скорее всего, будут проблемы с дисциплиной".
Надо заметить, что бунтарский дух отличал Шавита на протяжении
всей его жизни.
Хорошим примером может служить история его поступления в реальное училище
в
Хайфе. Так, директор заведения доктор Шапиро ясно объяснил Шабтаю, что учащиеся
вверенного ему учреждения могут быть членами лишь одного молодежного движения
-
"Хацофим"o. Однако строптивый юноша позволил себе не согласиться
с наставником и
привлек к разгоревшемуся спору своего отца, директора начальной школы. Между
двумя
деятелями системы образования состоялся бурный разговор на повышенных тонах,
в
результате которого Шабтай вопреки существовавшей практике был принят в училище,
оставаясь членом движения рабочей молодежи.
Те же черты характера проявились много лет спустя, в самый драматический
момент,
когда решался вопрос о назначении Шавита на пост руководителя "Моссада".
Из-за его
"недипломатического" поведения назначение едва не сорвалось.
Главе правительства Ицхаку Шамиру предстояло выбрать между двумя
кандидатами:
начальником военной разведки генералом Амноном Липкиным-Шахаком и Шавитом,
который был тогда заместителем уходившего в отставку руководителя "Моссада"
Наума
Адмони. Кандидатура Липкина-Шахака была выдвинута министром обороны Ицхаком
Рабином.
Какие могли быть шансы у сержанта запаса против генерала, которого
к тому же
поддерживал шеф военного ведомства? Тем не менее, у Шамира были свои соображения
на этот счет. Он считал важным назначить на пост главы "Моссада"
человека, выросшего
внутри этой организации.
Шавит в тот момент выполнял задание за границей. Узнав о предстоящем
назначении, он
вернулся в Израиль на одни сутки, чтобы встретиться с Шамиром. В разговоре
с премьер-
министром он заявил, что если не получит этой должности, то из "Моссада"
уйдут сразу
два руководителя высокого ранга: Адмони и он сам, его заместитель.
Глава правительства был в ярости.
- Что он себе воображает, этот Шавит, если может угрожать мне?
- сказал он потом кому-
то из своего окружения.
Но во время беседы премьер не показал виду, что возмущен. Он
просто ничего не ответил.
Тем не менее, именно Шавит был назначен на пост руководителя "Моссада".
Описанная стычка никак не повлияла на характер его сотрудничества с премьер-
министром. Когда Шамира сменил Ицхак Рабин, с ним также были налажены хорошие
рабочие отношения, основанные на доверии и взаимопонимании.
* * *
Но вернемся к тому времени, когда Шавит только поступил на службу
в "Моссад". Его
деятельность началась с очень незначительной должности. Часами приходилось
сидеть за
столом, занимаясь бумажной работой.
- Несмотря на то, что моя непосредственная работа была серой
и скучной, - рассказывал
позднее Шавит, - с самого первого момента я ощущал напряженную, насыщенную
драматизмом атмосферу этого учреждения.
Через полтора года, в течение которых бумажной работы становилось все меньше,
а
непосредственного касательства к разведывательным операциям все больше, пришло
время Шавиту получить первое задание за рубежом.
- Куда меня пошлют? - спросил начинающий разведчик своего начальника.
- В очень опасное место, - ответил тот.
Подготовка к заданию включала обучение конспирации, умению уходить
от слежки,
обращению с фотокамерой. И еще некоторым навыкам, хорошо известным любителям
шпионских боевиков.
В день отъезда жена Шавита узнала, что беременна. Условия работы
в стране, куда
молодые супруги отправлялись вдвоем, были тяжелыми. Угнетало одиночество,
доводил
до исступления жаркий пустынный климат. Шавит, чувствовавший себя в "Моссаде"
новичком, стеснялся попросить машину с кондиционером: мол, что скажут люди.
Родные с обеих сторон, разумеется, не знали, где находятся Шабтай
и Яэель. В письмах
домой супруги описывали воображаемые красоты, не имевшие ничего общего с местом
их
пребывания. После рождения дочери счастливые родители перешли к описанию ее
физических совершенств и интеллектуальных достижений.
Через четыре с половиной года у четы Шавит появилась возможность
переехать в другую
страну. Им было все равно куда, лишь бы дышать другим воздухом. Была только
одна
страна, куда они просили их не посылать: на это были свои причины. Тем не
менее, их
послали именно туда.
В Европе жизнь оказалась не легче, чем на прежнем месте. Большую
часть времени
супруги были разлучены. Шавит лишь изредка наведывался домой. Только он мог
звонить
жене, и Яэль никогда не знала, где он находится.
Через семь лет жизни за границей они вернулись в Израиль. К
тому времени у них уже
было трое детей: Михаль, Рут и Ариэль. Дом, который они купили еще на стадии
проектирования, был готов. Но старые друзья и знакомые, весь круг общения
- все это
исчезло.
- Мы оказались в вакууме, - жаловалась Яэль. - Когда столько
лет живешь за границей,
приходится восстанавливать старые связи или заводить новые знакомства.
- Поступая на службу в "Моссад", человек заранее ограничивает свой
круг общения, хотя
он не сразу это осознает, - добавляет Шавит. - Вознаграждение он находит в
общении
внутри организации с людьми, для которых интерес к работе определяется не
только
зарплатой и уровнем жизни.
Со временем Шавит возглавил одно из подразделений "Моссада".
Большинство операций,
осуществленных под его руководством, не освещались средствами массовой информации.
А между тем, среди них были десятки операций по предотвращению террористических
актов в Израиле и против израильских учреждений за рубежом.
Через пять лет напряженной работы в качестве руководителя подразделения
"Моссада"
Шавит отправился в США для завершения образования.
Учеба в Гарварде открыла передо мной горизонты, о которых я
даже не подозревал, -
вспоминал позднее Шавит. - Это был год очень напряженной работы. Знания, полученные
в университете, я пытался применить в своей работе в качестве начальника отдела
"Моссада".
* * *
Шавит возглавлял "Моссад в течение семи лет. Оставив эту
должность, он в очередной
раз повел себя не так, "как принято". По крайней мере, не так, как
от него ожидали.
Вместо того, чтобы пойти в политику или заняться коммерческой деятельностью,
бывший
шеф израильской разведки принял решение возглавить больничную кассу "Маккаби".
- Я знал, что мне будет нелегко найти себе занятие на вторую
половину своей жизни, -
признался Шавит. - Во всем мире наберется, может быть, пятнадцать должностей
такого
же уровня, как пост руководителя "Моссада". Я не просил предоставить
мне
государственную должность. Я не знал, чего хочу, но точно знал, чего не хочу
делать.
Предложение занять пост генерального директора "Маккаби" он поначалу
воспринял как
неудачную шутку. Но потом согласился.
- В чем я уже выиграл, приняв предложение, - смеется Шавит,
- так это в том, что теперь,
когда моих детей, которые уже сами стали родителями, спрашивают, кем работает
их
отец, они с чистой совестью отвечают: "Наш папа работает в больничной
кассе".
|
|
|
