= ПРАЗДНИКИ = НА ГЛАВНУЮ = ТРАДИЦИИ = ИСТОРИЯ = ХОЛОКОСТ = ИЗРАНЕТ = НОВОСТИ = СИОНИЗМ =

---

 

* * *

Иерусалим, август 1981-го года

Премьер-министр Израиля Менахем Бегин назначил отставного генерала Ариеля Шарона министром обороны. Он сразу же поручил генеральному штабу подготовить доклад о возможных акциях в Ливане.

Через несколько дней начальник генштаба Рафаэль Эйтан представил новому министру подробнейший отчет и положил на стол несколько "сценариев" будущей операции. Ни один из них не удовлетворил Шарона. У него имелись свои, далеко идущие планы.

Что же задумал генерал?

Надо сказать, что план вторжения в Ливан Шарон начал вынашивать еще задолго до того, как стал министром обороны в правительстве Бегина. В телевизионных и газетных интервью он постоянно повторял, что узел ливанских проблем возник по трем основным причинам: религиозно-общинной розни, вмешательства Сирии и военного присутствия палестинцев.

Он открыто призывал подвергнуть ливанский кризис "серьезному лечению". Причем, самыми радикальными методами. Не так, как пытались делать его предшественники на посту главы оборонного ведомства, которые ограничивались акциями возмездия или превентивными ударами по позициям палестинцев в Ливане. Шарон считал эти меры половинчатыми.

Операция "Литани" (израильское вторжение в Ливан в марте 1978-го года) была, по его мнению, попыткой отбросить вооруженные формирования палестинцев на несколько километров от северной границы Израиля. К чему это привело? Те только увеличили свои силы и создали свое мини-государство на ливанской территории.

Так что же задумал Шарон?

Прежде всего, изгнать из Ливана палестинцев, одновременно покончив в ходе операции с присутствием сирийцев. В этом он рассчитывал на поддержку вооруженных формирований "Ливанского фронта" (блок право-христианских партий). Затем он планировал установить в Ливане "сильное" правительство из представителей христиан, которое подписало бы с Израилем мирный договор.

Для достижения этих целей министр обороны собирался бросить на Ливан 1.200 танков и, по меньшей мере, четыре дивизии. Причем, одна должна была нанести удар на севере, чтобы блокировать сирийские войска в долине Бекаа, а другие - продвигаться к лагерям палестинских беженцев в Тире и Сайде под прикрытием авиации и военно-морского флота.

Свои замыслы Шарон изложил Эйтану. Вдвоем они сумели убедить кабинет министров, что израильская военная политика должна основываться не на "превентивных ударах", как это было прежде, а на проведении "широкомасштабной операции".

Иерусали, сентябрь 1981-го года

Кабинет министров одобрил предложения Шарона и Эйтана и принял на сей счет соответствующее секретное решение.

После этого генштаб приступил к детальной разработке плана нападения, которому министр обороны сам придумал кодовое название - операция "Ораним" (в переводе с иврита - "Кедры"). Впрочем, в генштабе эту операцию чаще называли "большой проект".

Вашингтон, сентябрь 1981-го года

Шарон понимал, что для проведения операции в Ливане необходима не только поддержка США, но и гарантия того, что они не будут мешать вторжению. Поэтому он и премьер-министр Бегин отправились за океан.

Там они встретились с госсекретарем США Александром Хейгом и изложили в общих чертах свои замыслы о возможном военном вмешательстве в Ливане. Это был не просто предварительный зондаж, а попытка израильского руководства сделать США своим партнером в случае нападения на северного соседа.

Как и следовало ожидать, реакция оказалась положительной. Хейг предложил Бегину заключить соглашение о "стратегическом сотрудничестве". Премьер-министр сразу же сообразил, что этот документ обеспечит "политическое прикрытие в случае вторжения в Ливан.

Иерусалим, 4-е ноября 1981-го года.

Став министром обороны, Шарон часто встречался с послом США в Израиле Самюэлем Льюисом, с которым у него сложились доверительные отношения. В этот день на встрече за стаканчиком виски Шарон, как бы, между прочим, сообщил:

- Ситуация в Ливане опасная… Террористы постоянно нарушают соглашение о прекращении огня. Мы больше не можем этого терпеть…

Иерусалим, 15-е ноября 1981-го года

В Израиль прибыл специальный посланник президента США на Ближнем Востоке Филип Хабиб. Во время беседы израильский министр иностранных дел Ицхак Шамир пожаловался:

- Нам трудно не реагировать на вылазки палестинских террористов. Сколько времени мы можем не отвечать?

- До тех пор, пока над вашей безопасностью не нависнет прямая угроза, - ответил американский дипломат. - Надо выждать, чтобы потом уничтожить врагов.

Шарон же, принимая Хабиба, был прям:

- Необходима крупномасштабная операция. Только так можно обеспечить безопасность наших границ и покончить с террористами.

- Вы собираетесь осуществить акцию лишь против палестинцев?

- Не только… - ответил Шарон.

Вернувшись в США, Хабиб доложил об этом своему шефу.

Иерусалим, 20-е декабря 1981-го года

В конце ноября Бегин должен был вылететь в Вашингтон для подписания меморандума о "стратегическом сотрудничестве". Но произошло непредвиденное: принимая душ, он поскользнулся и сломал бедро. За океан отправился Шарон.

14-го декабря премьер-министр покинул госпиталь. Утром 15-го он пригласил к себе домой министра обороны и министра иностранных дел. Он принял их в спальне, лежа в постели.

- Я решил аннексировать Голаснкие высоты, - объявил он. - Свое решение я намерен вынести на обсуждение кнессета.

Парламент большинством голосов одобрил предложение премьера.

США в ответ приостановили действие меморандума о "стратегическом сотрудничестве". Судя по всему, Белый дом решил показать мировой общественности, что администрация недовольна действиями израильских политиков.

20 декабря Бегин пригласил к себе американского посла Льюиса. Он встретил его в пижаме и домашнем халате, сидя в кресле-каталке. Подле него находились Шарон и Шамир. Премьер-министр выразил послу свое неудовольствие решением Белого дома. Льюис молча выслушал и пообещал довести до сведения госдепартамента содержание беседы.

Когда посол ушел, Бегин произнес, глядя на закрывшуюся массивную дверь:

- Пусть не думают, что Израиль банановая республика. Мы не вассалы США.

После ухода посла Шарон разложил перед премьер-министром оперативные карты и посвятил его в план операции "Ораним". Тот, к удивлению Шарона, вдруг заявил, что сейчас самый благоприятный момент для вторжения.

- В качестве предлога, - сказал он, - можно использовать активность сирийских войск в районе Голанских высот.

Иерусалим, 12-е января 1982-го года

Ни в этот день, ни на следующий, средства массовой информации стран Ближнего Востока не передали никаких сообщений об одном весьма знаменательном визите в Ливан.

Для израильтян все казалось вполне обыденным: на заседании кнессета продолжалось обсуждение вопроса о передаче Египту населенных пунктов Ямита и Шарм аш-Шейха, которые Израиль, в соответствие с договором, должен был освободить к концу апреля 1982 года. Премьер-министр Бегин сидел не на своем обычном месте, а в кресле-каталке. Он все еще испытывал боль после недавнего падения в ванной комнате. Одной рукой он подпирал подбородок, другой поглаживал плохо сраставшееся бедро. Казалось, он внимательно слушал ораторов. Но в действительности его мысли были далеки от зала заседаний, и думал он о… Шароне, кресло которого пустовало.

Весь этот день Шарон провел, запершись в своем кабинете, расположенном на 3-м этаже кнессета. Он сидел за письменным столом, заваленным бумагами, и задумчиво смотрел в окно. Когда опустились сумерки, и на улицах Иерусалима зажглись огни, Шарон позвонил по телефону домой в Тель-Авив и предупредил жену Лили - единственного человека, которого он посвящал в свои самые сокровенные тайны, - что будет отсутствовать два-три дня. Затем отдал указание секретарше отвечать всем, кто будет его спрашивать, что министр обороны уехал инспектировать войска.

Окрестности Тель-Авива, 12-е января 1982-го года.

В тот же час на военном аэродроме вблизи Тель-Авива собралась группа людей, одетых в штатское. Заместитель начальника генерального штаба Моше Леви, дивизионный генерал Абрахам Тамир, командующий десантной бригадой Амос Ярон, начальник оперативного отдела генштаба Ури Саги, его однофамилец - шеф военной разведки, представители секретной службы "Моссад" и сил внутренней безопасности.

Вскоре приземлился военный вертолет, доставивший из Иерусалима министра обороны и его адъютанта Одеда Шамира. Бодрой походкой Шарон направился к ожидавшей его группе. Затем, соблюдая субординацию, собравшиеся один за другим поднялись на борт огромного вертолета "Ясур-4". Пассажиры поудобнее устроились в креслах и застегнули пристяжные ремни. Вертолет медленно, словно нехотя, поднялся и взял курс на… Ливан.

Во время полета Шарон, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. Он думал о том, что все складывается, как нельзя лучше. Месяц назад они решили с премьер-министром, что настало время посвятить в планы операции "Ораним" своих давних союзников - христиан. Они хотели определить, каким будет их участие в намечавшейся военной операции, которая должна разрубить ливанский узел проблем. Сотрудники "Моссад" сообщили командующему "Ливанскими силами" (вооруженные формирования "Ливанского фронта") Баширу Жмайелю, что вскоре прибудет "важная персона"…

Джуния, 12-е января 1982-го года.

Вертолет повернул на Восток и вскоре приземлился на специальной площадке в Джунии неподалеку от электростанции.

- Я знал, что прибудете именно вы, - приветствуя Шарона, сказал Башир Жмайель, надевший по случаю прибытия "важной персоны" парадную униформу фалангистов. - Мы ждали вас с нетерпением.

Министр обороны и командующий "Ливанскими силами" горячо обнялись. Жмайель представил израильтянам своих соратников: начальника штаба вооруженных формирований партии "Катаиб" ("Ливанские фаланги" - ведущая партия "Ливанского фронта", основанная в 1936 году), Фади Фрема, начальника службы безопасности Заки Бустани, политического советника Жана Надера. После обмена рукопожатиями встречавшие и прибывшие направились к ожидавшим их машинам.

Кортеж тронулся. Башир сам вел "БМВ-734", в котором сидел Шарон, окруженный телохранителями. Вскоре машины остановились около кирпичного строения, где уже несколько лет осуществлялись тайные контакты между израильтянами и фалангистами.

Башир пригласил гостей поужинать. Стол был изысканным: обилие восточных блюд, множество салатов, шашлыки, сладости и различные сорта сыра, специально доставленные из Парижа и Амстердама. Словом, на приготовления не пожалели ни сил, ни денег.

Поднимая первый тост, Башир поблагодарил министра обороны за визит и передал привет от своего отца - Пьера Жмайеля (основатель партии "Катаиб", умер осенью 1984 года), а также от другого право-христианского лидера, бывшего президента Камиля Шамуна. Он восторгался генералом Шароном, восхищался его талантом как военного, так и политического деятеля, а также его позицией в отношении сотрудничества между ливанскими христианами и Израилем.

- Наступил решающий час, - патетически закончил Жмайель. - Поэтому мы должны бороться вместе. Ваша страна - это наша последняя надежда. Мы надеемся, что ваш визит послужит укреплению взаимопонимания и дальнейшему продуктивному сотрудничеству.

Шарон поблагодарил за гостеприимство и тут же перешел к делу. Тоном, не терпящим возражений, он изложил некоторые свои мысли, касающиеся стратегии Израиля в Ливане. Он говорил о том, что предпочитает политическое решение проблем, с которыми столкнулись ливанские христиане. Однако тут же намекнул, что ситуация может сложиться так, что в ближайшем будущем, например, в начале лета, Израиль изменит положение, уничтожив инфраструктуру террористических организаций.

- Когда израильская армия двинется вперед, - говорил он, - террористы получат куда более сильный удар, чем во время операции "Литани". Мы вырвем их с корнем, как больной зуб. Они больше никогда не появятся в Ливане.

Шарон подчеркнул, что прибыл не для того, чтобы "поставить последнюю точку в совместной операции", а для того, "чтобы точно знать, каковы цели христиан и как они намерены их добиваться, если израильская армия начнет вторжение и приблизится к Бейруту". Он предупредил, что израильские войска не войдут в город, поскольку в Иерусалиме понимают возможные последствия захвата арабской столицы.

- Цель моего визита, - закончил Шарон, - определить формы сотрудничества, которое мы хотели бы расширить в самое короткое время, так как рассматриваем его составной частью наших тактических планов. Мы - братья по оружию и у нас общие интересы. Мы окажем вам широкую поддержку, обучим ваших людей, поможем оружием и деньгами.

- Впервые представители вашей страны столь откровенно высказали свое мнение, - произнес Жмайель.

Время близилось к полуночи, но израильскую делегацию ждала насыщенная программа. Жмайель пригласил Шарона и его спутников сесть в машины, и колонна отправилась из Джунии в Восточный Бейрут.

Вскоре колонна миновала мост, разделявший район Джунии и ливанскую столицу, повернула направо и остановилась на несколько минут у контрольно-пропускного пункта фалангистов. После короткого объяснения, данного Жмайелем начальнику патруля, машины двинулись дальше по шоссе вдоль бейрутского порта, и остановились у "зеленой линии", разделявшей ливанскую столицу на восточную и западную части.

Министр обороны с любопытством рассматривал полуразрушенные жилые кварталы, которые в скором времени должны были стать районами боевых действий. Под утро, изможденные переездами, израильтяне вернулись в Джунию. Все буквально валились с ног от усталости.

Джуния, 13-е января 1982-го года.

После короткого отдыха вся группа в сопровождении Жмайеля отправилась в Бейрут во второй раз. Шарон объехал наблюдательные пункты фалангистов. Сначала он поднялся на крышу самого высокого здания в Ашрафии. Отсюда, как на ладони, была видна сеть главных и второстепенных транспортных артерий.

Западная часть Бейрута находилась в руках сирийцев, вооруженных формирований левых организаций и палестинцев. Восточная - в руках христиан. На окраинах закрепились мусульманские вооруженные отряды. Ливанская армия удерживала очень небольшую часть города - район президентского дворца в Баабде, символ суверенитета государства.

Рассматривая в бинокль ливанскую столицу, Шарон все больше убеждался в необходимости войти сюда, вмешаться в ситуацию и установить в стране новый порядок.

На другом наблюдательном пункте, глядя через окуляры на окутанный утренним туманом бейрутский аэропорт, Шарон неожиданно повернулся к Жмайелю, и откровенно сказал ему:

- Я не хочу вдаваться в подробности моих планов, потому что они еще полностью не готовы и говорить о них пока рано. Но в одном я уверен твердо: мы не остановимся у Литани. Мы пойдем дальше на север, к Бейруту. Город будет блокирован, и вы сможете освободить столицу от террористов и их союзников.

Он задумался на мгновение, затем, уточняя свою мысль, добавил:

- У нас пока нет каких-либо точно определенных намерений в отношении Сирии. Однако, если палестинцам будет нанесено поражение, и вы воспользуетесь этим историческим моментом, чтобы занять Западный Бейрут, то тем самым будет создана почва для проведения свободных выборов. Результатом этого может стать вывод сирийских войск из Ливана, в чем, кстати, весьма заинтересован Вашингтон. В любом случае после ухода сирийцев вы сможете создать собственное свободное государство. Оно станет вашим!

Жмайель кивнул головой в знак согласия, однако заметил:

- Вы правы, Ариель, мы действительно нуждаемся в подобной операции. Но я уверен, что мы не сможем осуществить ее без вмешательства израильской армии.

Реакция Шарона на его слова была уклончивой:

- Это ваша проблема. Мы поможем вам с воздуха, моря и суши. Что же касается Бейрута, то мы войдем в него только в том случае, если вам будет грозить опасность...

Министр обороны многозначительно посмотрел на собеседника. Башир понял все и без слов и не стал настаивать на конкретизации. Достаточно того, что Шарон в принципе готов войти в Бейрут.

В тот же день Жмайель повез израильтян в горный район Санин, который господствовал над международным шоссе Бейрут-Дамаск. Позднее Шарон скажет одному из своих спутников, что там, на горе Санин, у него окончательно исчезли сомнения относительно проведения операции "Ораним".

Визит к фалангистам закончился ужином в доме Башира Жмайеля в Ашрафии. Когда гости вошли, они увидели в гостиной двух лидеров "Ливанского фронта"- Пьера Жмайеля и Камиля Шамуна.

Провозглашая тост, Жмайель-отец поблагодарил Шарона за визит и усилия, которые он прилагает для спасения христиан.

- Мы никогда не забудем этого, - сказал он. - Положение стало критическим. Мы видим спасение только в сотрудничестве с Израилем.

Наступила очередь говорить Шарону. Передав привет от премьер-министра Бегина, он коротко изложил содержание бесед со Жмайелем-младшим. Он повторил, что у христиан вскоре появится возможность овладеть Бейрутом, изгнать палестинцев и сирийцев, а затем провести свободные выборы. Шарон снова намекнул, что положение может измениться уже летом этого года.

После ужина израильтян отвезли в Джунию. Они сели в вертолет и тут же погрузились в сон.

Поздно ночью Шарон позвонил одному из своих друзей:

- Я связал христиан по рукам и ногам. Теперь можно начинать. Я заставлю Башира работать на нас…

Накура (Южный Ливан), 20-е января 1982-го года

Командование силами ООН в Ливане зафиксировало, что Израиль сосредоточил на ливанской границе большое количество танков. Это было вопиющим нарушением соглашения о прекращении огня, заключенного между израильтянами и палестинцами 25 июля 1981 года.

Вскоре израильские части, как указывалось в докладе командования "голубых касок", начали маневры явно провокационного характера, стремясь вызвать огонь по населенным пунктам Израиля. Отряды ООП не ответили…

Иерусалим, 12-е февраля 1982-го года

Подготовка к вторжению в Ливан шла полным ходом…

Между тем в Вашингтоне вдруг решили сделать финт, рассчитанный на общественное мнение. Там решили продемонстрировать "нажим" на Израиль, чтобы отговорить его от вторжения в Ливан, о котором в Иерусалиме говорили уже открыто.

Посол Льюис встретился с заместителем генерального директора израильского МИДа Ханааном Бароном и сообщил ему, что, по имеющимся у американцев данным, Израиль намерен осуществить военную операцию против Ливана. Он выразил надежду, что эти сведения "не имеют под собой оснований", но если он ошибается, то "в американо-израильских отношениях может возникнуть кризис".

Барон доложил премьер-министру о беседе с Льюисом. Ответ Бегина американскому послу был краток:

- Мы просим не угрожать нам.

Через некоторое время в Израиль прибыла американская делегация во главе с первым астронавтом Джоном Гленном, ставшим сенатором, чтобы изучить ситуацию на месте.

Во время беседы с министром обороны он прямо спросил:

- Не намеревается ли Израиль вторгнуться в Ливан?

- У нас никогда не было подобной мысли, - не моргнув глазом, солгал Шарон, но на всякий случай добавил: - Конечно, у нас есть некоторые проекты… Мы уже говорили о них с Хейгом, Хабибом и Льюисом.

- Вступите ли вы в Ливан в случае террористической акции палестинцев в Европе? - поинтересовался бывший астронавт.

- В Европе уже случались подобные акции. Однако мы не реагировали, - ушел от прямого ответа Шарон.

В Израиле не придали значения американскому "нажиму". Во всяком случае, Шарон расценил его лишь как дипломатический маневр, призванный выгородить США в глазах общественного мнения.

Вашингтон, 25-е февраля 1982-го года

Новый посол Израиля в США Моше Аренс заявил журналистам, что вторжение в Ливан в ответ на провокационные действия со стороны ООП становится все более вероятным.

- Я почти готов сказать, - подчеркнул он, - что это лишь вопрос времени…

Иерусалим, 4-е апреля 1982-го года

В Париже совершено покушение на сотрудника израильского посольства Якова Бар-Симантова.

Премьер-министр срочно созвал кабинет. Министры одобрили резолюцию, в которой говорилось, что "в случае повторения подобных акций будут приняты ответные меры".

Война приближается…

Иерусалим, 21-е апреля 1982-го года

На юге Ливана на мине подорвался израильский военный джип. Офицер и шофер погибли. Бегин отдал приказ совершить воздушный рейд. Авиация нанесла ракетно-бомбовый удар по трем лагерям палестинских беженцев.

Американцы не прореагировали…

Иерусалим, 14-е мая 1982-го года

Израильская газета "Едиот ахронот" опубликовала заявление начальника генштаба Рафаэля Эйтана.

- Раз уж я создал военную машину стоимостью в миллиарды долларов, я должен ее использовать. Вполне возможно, что завтра я буду в Бейруте…

Иерусалим, 16-е мая 1982-го года

На заседании кабинета министров обсуждается единственный вопрос: претворение в жизнь операции "Ораним". Бегин выглядит уставшим, лицо страдальческое, поскольку дает знать о себе плохо сросшееся бедро.

Министры молчат. Говорит только Шарон. Он требует принятия решения и добивается своего.

Отныне в случае нарушения соглашения о прекращении огня, заключенного между израильтянами и палестинцами, Израиль приступает к осуществлению операции "Ораним".

В тот же день это решение было доведено до сведения американской администрации. В письме к президенту Рональду Рейгану Бегин подчеркнул, что "если в результате террористического акта будет убит или ранен хотя бы один еврей, ЦАХАЛ войдет в Ливан, чтобы раз и навсегда уничтожить палестинские базы".

Вашингтон, 19-е мая 1982-го года

Шарон считает, что настало время действовать и вылетает в США. Официально он отправился за океан для участия в конференции Ассоциации американских евреев. В действительности он получил письмо от госсекретаря Хейга. Тот писал, что "вместе с министром обороны Каспаром Уайнбергером хотели бы видеть г-на Шарона в Вашингтоне, чтобы обсудить дальнейшее претворение в жизнь меморандума о "стратегическом сотрудничестве" и решить вопрос о будущих поставках оружия".

Между Уайнбергером и Шароном не было дружеских отношений, поэтому их встреча была короткой. Шарон проинформировал американского коллегу о решении кабинета начать вторжение в Ливан и объяснил причины.

Выслушав, министр обороны США дал вполне определенный ответ:

- Вопрос о вторжении вы должны обсудить с государственным секретарем. Мы с вами можем рассмотреть практическую сторону. Например, какую военную помощь мы можем вам оказать…

Вашингтон, 25-е мая 1982-го года

Шарон снова в Вашингтоне. Он прибыл туда для встречи с госсекретарем Хейгом

С американской стороны присутствовали: посол США в Израиле Льюис, специальный посланник президента на Ближнем Востоке Хабиб, высокопоставленные чиновники Пентагона и ЦРУ.

Израильскую сторону представляли: посол в США Моше Аренс, дивизионный генерал Тамир, начальник военной разведки Егошуа Саги и адъютант Шарона майор Шамир.

Окна кабинета Хейга, где проходила встреча, были плотно прикрыты тяжелыми шторами. В углу громоздился огромный двухтумбовый стол с массивным письменным прибором из серого мрамора. Рядом, на специальной подставке, возвышался развернутый звездно-полосатый флаг. Высокая настольная лампа с темно-зеленым абажуром излучала неяркий свет, создавая атмосферу интимности и доверия. Со стены на собеседников смотрел президент Рональд Рейган. Он улыбался натренированной голливудской улыбкой и махал ковбойской широкополой шляпой.

Одетый в серый двубортный костюм, Хейг прохаживался по кабинету, изредка поглядывая на Шарона. Они уже давно испытывали симпатию друг к другу. Оба были генералы в отставке, которых судьба поставила на ключевые посты в правительствах. Правда, Шарон считал, что американские генералы, с которыми он встречался, ровным счетом ничего не смыслят.

- Когда в последний раз они участвовали в боевых действиях? - любил задавать он риторический вопрос и добавлял: - У каждого нашего командира батальона опыта больше, чем у пентагоновского генерала…

С трудом втиснув в мягкое кожаное кресло свое грузное тело, Шарон подробно рассказал шефу американской дипломатии о напряженном положении на израильско-ливанской границе и намерении правительства очистить Ливан от палестинских террористов. Чтобы упредить возможную негативную реакцию Хейга, он сообщил, что на одном из последних заседаний кабинета министров уже принято решение о вторжении в Ливан.

- Таким образом, наши войска уничтожат военную и политическую инфраструктуру ООП, и мы избавимся от нее на долгие годы, - последние слова Шарон подчеркнул энергичным взмахом руки.

- Нам понятны ваши цели, - живо отозвался Хейг. - Мы не раз говорили об этом с премьер-министром Бегином. Как ваши союзники мы не можем заставить вас отказаться от защиты своих интересов, но…

- Ни одна страна не вправе рекомендовать другой, как наилучшим образом обеспечить защиту своих граждан, - резко перебил Шарон, которого насторожило это "но".

Хабиб, желая сгладить неловкость, поспешно вставил:

- Я вскоре прибуду в Израиль. Так что в случае необходимости можно будет продолжить обмен мнениями.

Он поправил тяжелые затемненные очки, оседлавшие крупный нос, и с улыбкой посмотрел на Шарона.

- Когда вы намерены прибыть? - поинтересовался тот, глядя в упор на специального посланника, и тут же добавил: - Торопитесь! Военные действия могут начаться в любой момент, даже сейчас, во время нашей беседы…

- Каковы масштабы будущей операции? - с непроницаемым лицом спросил Хейг.

- Мы понимаем ваше беспокойство, - усмехнулся Шарон. - Я не думаю, что речь идет о крупной военной операции. Мы попытаемся по возможности ограничить ее. Разумеется, не в ущерб эффективности.

- Но при этом следует помнить об одной вещи… - Хейг все же решил высказать свою мысль до конца: - Как оправдать вторжение?

- То есть, каким должен быть предлог? - прямо спросил Шарон.

Хейг на мгновение задумался, потом, словно размышляя вслух, ответил:

- Я думаю, что наилучшим предлогом для вашей операции могла бы стать смерть какого-нибудь израильтянина…

При этих словах Шарон едва не подпрыгнул вместе с креслом: ему стало ясно, что американцы дали "зеленый свет" вторжению. А Хейг между тем продолжал:

- Без подобного инцидента ваше нападение не будет ни понято, ни принято на международной арене. Короче, нужно найти достаточно веские основания, чтобы стало понятно, что ваши действия спровоцированы. - Он помолчал, потом заключил: - Как и вы, мы хотим видеть в Бейруте правительство, которое станет союзником Израиля. Мы также желаем, чтобы ООП покинула Ливан…

После этих слов Шарон окончательно убедился, что администрация США откровенно рекомендует израильскому правительству позаботиться о предлоге для развязывания новой войны.

Хейг после ухода израильской делегации сказал своим приближенным:

- Нельзя приготовить омлет, не разбив яйца…

Лондон, 3-е июня 1982-го года

В Британской столице совершено покушение на израильского посла Шломо Аргова. Выходя после банкета из лондонского отеля "Дорчестер", он был ранен в голову выстрелом террориста.

Бегин узнал о покушении утром 4-го июня. Он тотчас созвал экстренное заседание кабинета. Начальник генштаба Эйтан предложил министрам подвергнуть бомбардировке девять объектов в Бейруте и семь в Южном Ливане.

Мнения разделились…

В конце концов, было принято решение нанести удар по трем объектам на юге и двум в ливанской столице.

Шарон с женой и детьми находился в это время с частным визитом Румынии.

Иерусалим, 5-е июня 1982-го года

Проведенные накануне кровавые бомбардировки Бейрута и Южного Ливана вызвали (чего и добивались Бегин с Шароном) ответный обстрел палестинцами северных территорий Израиля.

Бегин вновь созвал кабинет. Превозмогая боль в бедре, он встал с кресла-каталки и, опираясь на трость, произнес с надрывом:

- Я сделал все, что мог, для предотвращения войны. Но, видно, наша судьба - постоянная борьба за выживание. - Он помолчал, оглядел министров лихорадочно блестевшими глазами, и почти прокричал: - Настал час борьбы! Весь мир должен знать и помнить, что еврейский народ, как никакая другая нация, имеет право на самооборону!

Министры поняли, что возражать бесполезно и зааплодировали в знак одобрения операции в Ливане.

Поздно вечером премьер-министр потребовал от начальника генштаба все карты и документы, относящиеся к операции "Ораним". Он зачеркнул черным фломастером старое кодовое название и написал новое - "Мир Галилее". Он приказал довести до каждого солдата и офицера это название, чтобы они поняли, за что сражаются…

* * *

На следующий день израильские войска перешли ливанскую границу, протянувшуюся на 98 километров. К 15-му июня они полностью окружили столицу Ливана - Бейрут и в течение трех месяцев подвергали ее жестоким ракетно-бомбовым ударам и артиллерийским обстрелам. На 105-й день войны израильтяне захватили город.

Впрочем, это уже другая операция и другая история.

---