И.Вейнберг Введение в ТАНАХ

Глава IV. ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС В ПЯТИКНИЖИИ

Г. Жреческий пласт

Если суммировать объемы трех уже рассмотренных пластов повествовательной части Пятикнижия - пласта Йахвиста, пласта Элохиста и пласта Второзаконие, то они вместе составляют приблизительно треть всей этой части, тогда как две других трети охватывает четвертый пласт - Жреческий.

Уже одно это обстоятельство настораживает против предположения американского библеиста Фр.Кросса, что Жреческий пласт никогда не был самостоятельным сочинением, отдельным пластом, а лишь редакторской доработкой с некоторыми дополнениями в процессе объединения свода законов и повествовательных пластов в Пятикнижие.

Более обоснованным представляется традиционное в современной библеистике мнение, что можно говорить об отдельном, самостоятельном повествовательном пласте, который первоначально был назван "Жреческий кодекс". На ранних этапах "Новой документальной гипотезы" (о ней говорилось в гл. I, разд. 2) некоторые ее представители признавали Жреческий кодекс древнейшим из текстов в повествовательной части Пятикнижия, предшествовавшим пласту Йахвиста, пласту Элохиста и пласту Второзаконие. Такую датировку Жреческого кодекса и определение его места в Пятикнижии поддерживают и многие видные библеисты современности, однако ныне преобладает точка зрения, признающая Жреческий кодекс (точнее, Жреческий пласт) самой поздней частью повествовательного комплекса Пятикнижия.

Важным аргументом в дискуссии о признании или непризнании Жреческого пласта самостоятельным текстом в повествовательном комплексе Пятикнижия может служить наличие или отсутствие в нем делимитации. Отчетливым делимитатором начала Жреческого пласта являются слова:

"В начале сотворил Элохим небо и землю..." (Быт. 1:1),

тогда как делимитатором конца служит описание выхода сынов Йисраела к границам Ханаана (Числа 36:1 и ел.). В пользу признания Жреческого пласта самостоятельным текстом свидетельствует также присутствие в нем такого числа сущностных инноваций и дополнений по сравнению с другими повествовательными пластами, которое не согласуется с понятием редакции текста или превращает предполагаемое "редактирование" в создание нового текста.

Жреческий пласт содержит новый и существенно другой вариант рассказа о сотворении Вселенной и человека (Быт. 1:1-2:4), новый материал о потомках Кайина (Быт. 4:17-26) и потомках Адама (Быт. 5), расширенное и дополненное описание Потопа (Быт. 6-8), но особое внимание уделено завету Ноаха (Быт.9:20-10:32), которым создатель (создатели) Жреческого пласта завершает свое повествование о "начальных временах".

В Жреческом пласте значительно расширено также повествование о патриархах, которое открывается родословием предков Аврахама (Быт. 11:10-32).

Повествование об Аврахаме содержит ряд новых важных материалов: рассказ о походе четырех царей в Ханаан, о вызволении Аврахамом Лота и о встрече Аврахама с Малхицедеком (Быт. 14:1-24),

о бездетности Сары, рождении Хагар Йишмаела и божественном обещании могущества Йишма-елу и его потомкам (Быт. 16:1-16),

о божественном обещании Ав-рахаму наследника и о завете с ним (Быт. 17:1-23),

о смерти Сары и приобретении Аврахамом пещеры Махпела в Хевроне (Быт. 23);

оно завершается генеалогией потомков Аврахама (Быт. 25:1-18).

Именно создатель (создатели) Жреческого пласта или использованного им текста-источника заменил имя Аврам, означающее "Отец (или "Бог) возвышен", именем Аврахам, значение которого объясняется следующим образом:

"И не будет более имя твое Аврам, а будет имя твое Аврахам, ибо отцом множества народностей сделаю Я тебя" (Быт. 17:5).

Создатель (создатели) Жреческого пласта значительно расширил скудный и фрагментарный в предшествующих пластах рассказ о Йицхаке повествованием о рождении близнецов Йаакова и Эсава, их соперничестве (Быт. 25:20-34), о старости Йицхака и обмане Йаакова (Быт. 27:1-28:9), создав более цельную картину "жизни и деятельности" Йицхака. Создатель (создатели) Жреческого пласта обогатил также повествование о Йаакове новыми материалами - описанием встречи Йаакова и Рахели и лет, проведенных Йааковом у Лавана (Быт. 29:1-35), родословием потомков Эсава (Быт. 36:1-43), которым завершается повествование о патриархах в Жреческом пласте.

Создателя (создателей) Жреческого пласта не особенно занимало пребывание сынов Йисраела в Египте. Тем не менее он дополнил рассказанное в пластах Йахвиста и Элохиста некоторыми новыми и важными деталями: утверждением, что именно в египетском пленении потомки Йаакова стали народом (Исх. 1:1-7), описанием тяжести гнета в Египте (Исх. 1:8 и ел.; 5:1- 23), обещанием Бога вызволить сынов Йисраела из египетского рабства (Исх. 6:1-13; 26-30), генеалогией сынов Йисраела (Исх. 6:14-25) и дополнением перечня египетских казней (Исх. 7:1-25; 10:21-29; 11:1-12:28), доведя их количество до десяти, до числа, выражающего законченность, завершенность и обладающего сакральной значимостью.

В центре внимания создателя (создателей) Жреческого пласта находился Исход, описание которого занимает около двух третей пласта. В этом описании выделяются несколько моментов, особенно важных для создателя (создателей) Жреческого пласта. Один из них - стремление к "точному" определению пространственно-временных границ и рамок Исхода, реализуемое в итинерариях, т.е. описаниях маршрутов (Числа 21:10-35; 33:1-49 и др.). В эту четко выписанную рамку помещено главное для создателя (создателей) Жреческого пласта событие Исхода - Синайская теофания и Синайский завет (Исх. 24:1-18 и др.), к которым в контекстуальном/концептуальном отношении примыкают многочисленные обрядовые предписания, образующие одну из сущностных особенностей повествования в Жреческом пласте.

Сердцевину обрядового комплекса в повествовании Жреческого пласта составляет описание Скинии завета (мишкан), ее предметов и утвари, их изготовления (Исх. 25:1-28:43; 30:1-6 и др.), с чем связаны многие из обрядовых предписаний для всех сынов Йисраела (Числа 5:1-6 и др.) и для жрецов (Исх. 28:1-29:46; Числа 3:1-10; 44-51 и др.).

Создателя (создателей) Жреческого пласта интересовало не только обрядовое функционирование жречества, но также его состав, определению которого посвящены многочисленные списки священников и левитов (Числа 3:10 - 43; 4:1 и ел., и др.). Жречество в повествовании представлено не идеальным и безупречным, но также способным совершать дурные поступки, как, например, сыны Ахарона, Надав и Авиху (Лев. 10:1-7; Числа 3:1-4).

В Жреческом пласте в гораздо большей степени, чем в других описаниях Исхода, уделяется внимание военному аспекту - повествуется о войне с амалекитами (Исх. 17:8-5 и др.), войне с эдомитами (Числа 20:14-21), войне с Сихоном, царем амореев (Числа 21:21-35) и др. Сюда примыкает также эпизод о разведчиках, посланных Моше в Ханаан, которые, кроме двух - Калева, сына Йефуне, и Йехошуи, сына Нуна, сообщивших правду о стране и ее обитателях, вернулись с рассказами о мощи и силе жителей Ханаана, посеявшими страх среди сынов Йисраела (Числа 13:1-14:45).

Даже такой неполный перечень основных частей/тем Жреческого пласта показывает, что он представлял собой пространное повествование, обладавшее отчетливой сюжетно-содержательной целостностью, ядро которой составлял Исход. В Жреческом пласте встречаются эпизоды, имеющие параллели в других пластах, но, как правило, отличающиеся от них даже концептуально.

Такой характер Жреческого пласта может быть итогом двух типов соотношения между ним и другими пластами повествования в Пятикнижии: Жреческий пласт предшествовал пластам Йахвиста, Элохиста и Второзаконие, и создатели названных пластов пользовались текстом своего предшественника, опуская основную часть его, или Жреческий пласт возник после пластов Йахвиста, Элохиста и Второзаконие, и создатель (создатели) его, зная и иногда используя сделанное предшественниками, сотворил новое и иное, по существу, повествование.

Второе предположение представляется более вероятным, и аргументом в его пользу может служить состав и характер привлеченных создателем (создателями) Жреческого пласта источников. Они отличаются от источников пласта Второзаконие разнообразием и большим количеством, а от источников пластов Йахвиста и Элохиста меньшей архаичностью. Среди материалов, использованных в Жреческом пласте, имеются мифы: миф о сотворении мира, миф о Потопе, миф о насланных Богом змеях (Числа 21:6-9) и другие, но все они последовательно демифологизированы.

Встречаются также легенды, например историческая легенда о походе четырех царей против Ханаана (Быт. 14:1-10); отнюдь не исключено, что ее персонажи: "Амрафел, царь Шинеара", "Кедарлаомер, царь Эйлама" и др. - были реальными правителями на Ближнем Востоке в XVIII в. до н.э., этиологические легенды, например, о приобретении Аврахамом пещеры Махпела (Быт.23:1-20) и др., даже сказки, такие, как сказка о поведении сынов Ноаха (Быт.9:18-28) и пр.

Однако особенно значимы среди источников Жреческого пласта тексты родоплеменной традиции, например, родовые саги, как та, что легла в основу рассказа о Дине и Шехе-ме и злодеянии Шимеона и Леви (Быт.34:1-31); сюда можно также отнести повествования о гибели Надава и Авиху, о заговоре Кораха (Числа 16:1-35), об овладении коленами Реувен, Дан и "половиной колена Менашше" Заиорданья (Числа 32:1-41 и др.), о дочерях-наследницах Целафхада (Числа 36:1 и ел.) и др.

В родоплеменной среде коренятся также многочисленные генеалогии, наличие которых в Жреческом пласте составляет одну из его отличительных особенностей. О значимости этого материала для создателя Жреческого пласта свидетельствует тот факт, что он обозначает его стабильным термином толедот, который упоминается в этом пласте 29 раз (из общего числа 39 упоминаний в Танахе). Создатель (создатели) Жреческого пласта пользовался этим словом, имеющим в Танахе значения "повествование о рождении, становление; родословие", преимущественно в значении "родословие" (Быт.5:1; 11 :10 и др.).

Историко-ономастический анализ ряда толедот, например, сынов Ноаха (Быт. 10:1-32) показывает, что они отражают этнополитические реалии Ближнего Востока начала I тысячелетия до н.э. Несомненные реалии того же времени содержатся также в родословиях сынов Шема, родословии Эсава и в списке правителей Эдома (Быт.36:31-43) и др. Это, конечно, не исключает возможности того, что другие толедот, например, родословия Адама, Ноаха и пр., были выдуманными. Но даже в них обнаруживаются исторически достоверные записи, на основании которых можно предположить, что для своих толедот создатель (создатели) Жреческого пласта нередко использовал подлинные генеалогии.

Генеалогии лишь одно из проявлений приверженности создателя (создателей) Жреческого пласта к "списочной культуре", столь характерной для древней словесности на Ближнем Востоке I тысячелетия до н.э., для поздних произведений Танаха - книг Хроник, Эзры и Нехемйи (см. ч. IV).

Жанр списка представлен в Жреческом пласте и так называемыми цензовыми списками, основной задачей и функцией которых было определение обязанностей групп лиц по отношению к какому-либо общественному или государственному институту, дворцу, храму и т.д. Эти списки имели административно-юридическую силу и отличались четкой формулой: X (лицо и/или институт, составивший список и/или определивший характер обязанностей)+а (характер возложенных обязанностей)+У (лицо или группа людей, на которых эти обязанности возлагаются, с возможной спецификацией статуса этого лица и/или группы, ее количественного состава).

Такие цензовые списки были широко распространены на всем Ближнем Востоке, особенно в I тысячелетии до н.э., они были в ходу также в древнееврейских государствах и в Гражданско-храмовой общине.

Цензовые списки в Жреческом пласте (Числа 1:20 и ел. и др.) обладают всеми свойствами подлинных текстов этого жанра. Однако это были лишь искусные имитации настоящих цензовых списков, призванные создавать иллюзию достоверности. Действительность в них многократно преувеличена, приукрашена, на что указывает присутствующая в этих списках "зачарованность большими числами" - колено Реувен "насчитывает" 46 500 боеспособных мужчин, колено Нафтали 53 400 и т.д. Это ставит создателя (создателей) Жреческого пласта в один ряд с другими "зачарованными числами" авторами - кн. Хроник, Песни песней в Танахе (см. ч. IV), с Геродотом и др.

Создатель (создатели) Жреческого пласта еще больше, чем создатель Второзакония, увлечен описанием странствий, маршрутов, стоянок и т.д. - так называемыми итинерариями, которые, очевидно, используются им, чтобы подтвердить достоверность рассказанного. Об этом свидетельствует, например, торжественное начало одного из главных итинерариев в Жреческом пласте:

"Вот [каковы] переходы сынов Йисраела, которые вышли из страны Египет по воинствам своим под водительством Моше и Ахарона. По повелению Йахве описал Моше движение их по путям странствий, и эти пути их странствия [таковы]..." (Числа 33:1-2).

Примененные в этом тексте формулы обозначения местоположения сынов Йисраела: "и расположились в Этаме, что на краю пустыни" (Числа 33:6 и др.), их перемещений: "и пришли в Эйлим, а в Эйлиме [было] двенадцать источников воды и семьдесят пальм" (Числа 33:9 и др.), равно как и обозначение расстояний между стоянками:

"Они отправились из Пней-Хахирот... шли они три дня по пустыне и расположились станом в Маре..." (Числа 33:8 и др.),

соответствуют содержанию и формульному языку действительных древнеегипетских и древневавилонских путеводителей I тысячелетия до н.э. Из упомянутых в итинерариях Жреческого пласта названий местности лишь немногие - река Арнон, страны Эдом, Моав и др., города Рамсес, Суккот, Мигдол, Кадеш и др. встречаются в топономастике Танаха.

Зато многие из топонимов этих итинерариев засвидетельствованы в древнеегипетской и древнемесо-потамской топономастике, а некоторые даже среди современных топонимов Синайского полуострова, например Хацерот и современный Айн-Худрат, Харада и современная Эль-Харада и др. Правомерно предположить, что для составления столь важных для него итинерариев создатель (создатели) Жреческого пласта пользовался данными древних аутентичных путеводителей по Синайскому полуострову.

Большое место в Жреческом пласте занимают религиозно-культовые предписания. Среди них немало таких, которые отсутствуют в других пластах и в сборниках законов в Пятикнижии, например о ношении кисти (цицит) (Числа 15:37-41), о приношении в жертву красной коровы (Числа 19:1 и ел.), о назирее, т.е. человеке, давшем клятву воздержания и посвятившем себя (или посвященном) Богу (Числа 6:1 и ел.), и др.

Однако преобладающее большинство этих предписаний имеет аналоги в сборниках законов в Пятикнижии. Так, например, праздничный календарь в Жреческом пласте (Числа 29:1 и ел.) заметно отличается от праздничных календарей Свитка завета и свода законов Второзаконие (см. ранее), но в значительной степени совпадает с праздничным календарем в Кодексе святости.

Однако это совпадение не полное: в обоих текстах предписывается праздновать десятый день седьмого месяца, говорится о "святом собрании (или "чтении"), об усмирении духа и т.д., но в Жреческом пласте отсутствует название праздника - День искупления (йом кипурим); в обоих текстах говорится о праздновании пятнадцатого дня седьмого месяца, об устройстве "святого собрания" и пр., однако в Жреческом пласте опять не указывается название праздника - Праздник кущей (хаг хассукот), зато более детально расписывается порядок жертвоприношений и т.д.

Предписания о жертвоприношениях в Жреческом пласте в основном совпадают с соответствующими предписаниями в Учении о жертвоприношениях. Но между ними также имеются различия: например, в последнем жертвоприношение за совершенный нечаянно проступок (хата'ат) возлагается только на согрешившего (Лев.4:2 и ел.), а согласно Жреческому пласту (Числа 15:24 и ел.), такой проступок касается всего сообщества ('еда), и оно приносит жертву.

В своде законов Второзаконие и в Жреческом пласте (Числа 30:2 и ел.) говорится об обете, но с тем существенным различием, что в первом рассмотрена лишь обрядовая сторона обета, тогда как создатель (создатели) Жреческого пласта обращает особое внимание на его материально-правовую сторону, на условия посвящения имущества и т.д. Эти и другие примеры позволяют предположить знакомство создателя (создателей) Жреческого пласта с религиозно-культовыми предписаниями для нежрецов в сводах законов Пятикнижия, возможное использование им этих законов, почерпнутых, главным образом, в Кодексе святости и в близких к нему Учении о жертвоприношениях и Учении о ритуальной чистоте, в меньшей степени - в сводах законов Второзаконие (заимствований из Свитка завета почти нет). Но и в случаях использования материалов из сводов законов Пятикнижия создатель (создатели) Жреческого пласта, как правило, их не копирует, а дополняет и изменяет.

Сказанное применимо также к более многочисленным в Жреческом пласте предписаниям о жрецах. В них много новых материалов, особенно относительно одеяния первосвященника - о наперстке (хошен), накидке (ме'ил), головном уборе (мицнефет) и т.д. (Исх.28:4 и ел.). Однако для преобладающего большинства религиозно-культовых предписаний о жрецах в Жреческом пласте можно обнаружить аналоги в сводах законов Пятикнижия.

Так, например, требование в Жреческом пласте, что священники "должны отличать священное (хаМсодеш) от несвященного (хахол), нечистое (хаттаме') от чистого (хаттахор)" (Лев. 10:10), повторяется также в Учении о ритуальной чистоте (Лев. 11:47) и в "Плане реконструкции" в кн. Йехезкеела (44:23). Предписание в Жреческом пласте насчет того, что священникам надлежит

"обучать сынов Йисраела всем законам, которые Йахве передал им через Моше" (Лев. 10:11),

имеется также в своде законов Второзаконие, но с существенным различием: там эта обязанность возложена не на священников Ахаронидов, а на левитов.

Для решения вопроса о соотношении Жреческого пласта с другими текстами Пятикнижия, его месте среди них целесообразно обратиться к описанию в нем Шатра Встречи (Ъхел мо'ед) и Скинии Завета (мишкан), в котором много общего с описаниями в Танахе Первого Иерусалимского храма (1 Цар. 6:1-38; 7:15-50; 2 Хрон. 3:1-4:22) и с проектом будущего храма в книге пророка Йехезкеела (40:5-42:20). Такое сопоставление показывает, что в описании Скинии Завета в Жреческом пласте имеется ряд деталей и терминов, которых нет ни в одном из сопоставимых описаний Иерусалимского храма, например йери 'а ("покрывало" -Исх.26:1 и др.), бериах ("засов" - Исх. 26:26 и др.), решет нехошет ("медная решетка" - Исх. 27:4 и др.) и пр.

Однако эти уникальные предметы и термины в Жреческом пласте явно уступают по количеству и значимости терминам, общим для описания Скинии Завета и Иерусалимского храма. Таковы Кодеш хаКодашим ("святая святых" - Исх. 26:33-34, ср. 1 Цар. 6:16 и др.; Йехезк. 41:4 и др.), хацер ("двор" - Исх. 27:9 и др., ср. 1 Цар. 6:36; 2 Хрон. 4:9; Йехезк. 40:47 и др.) и др., обозначающие основные компоненты трехчастной - двор перед храмом и Скинией Завета (1), здание храма и шатер Скинии Завета (2) и "святая святых" в храме и в Скинии Завета (3) - архитектуры не только Скинии Завета и Иерусалимского храма, но многих храмов на древнем Ближнем Востоке. Во всех сопоставляемых описаниях повторяются также некоторые основные атрибуты йахвистско-го святилища, такие, как мизбеах ("жертвенник" - Исх. 27:5 и др., ср. 1 Цар. 6:20 и др.; 2 Хрон. 4:1 и др.; Йехезк. 43:22 и др.), керуб_(изображение крылатого льва с человеческим лицом - Исх. 25:20 и др., ср. 1 Цар.6:24 и др.; 2 Хрон. 3:11 и др.; Йехезк. 41:18 и др.).

Особенно показательно наличие предметных и терминологических соответствий между описанием Скинии Завета создателем (создателями) Жреческого пласта и описанием Иерусалимского храма Хронистом: только в этих описаниях упоминается капорет ("крыша Ковчега" - Исх. 25:18 и др., ср. 1 Хрон, 28:11), парохет ("завеса" - Исх. 26:33 и др., ср. 2 Хрон. 3:14) и другие предметы и термины, включая столь значимое мировоззренчески понятие, как табнит ("образ, образец, план"). В Жреческом пласте Бог говорит:

"Все, как Я показываю тебе [Моше], образец Скинии и образец всей утвари, так и сделайте" (Исх.25:9),

а в сочинении Хрониста, в описании приготовлений Давида к строительству Иерусалимского храма сказано:

"И дал Давид Шеломо, сыну своему, образец притвора" (1 Хрон. 28:11 и ел.).

О том, что Жреческий пласт - самостоятельный текст, а не результат редакционной правки и дополнений, свидетельствует также его язык, которому присущи собственный словарь и фразеология. Показательными для словаря Жреческого пласта являются термины 'еда или 'адат ("общность свидетелей; собрание, общность, община", но также в негативном значении "стая, банда, шайка"), здесь встречаются также все 35 упоминаний в Пятикнижии слова 'едут ("свидетельство", во множ. числе "законы, законодательные постановления"). Другой термин, специфический для словаря Жреческого пласта, это терума ("добровольное приношение, жертвоприношение"), встречающийся в нем 40 раз (из 44 упоминаний во всем Пятикнижии), и др.

Фразеология Жреческого пласта отличается формульностью, изобилует клише типа "плодитесь и размножайтесь", "вспоминаю Я Мой завет" и др., что во многом содействует распространенному в библеистике мнению о Жреческом пласте как о сочинении посредственном и скучном, которому "в значительной степени не хватает жизненности и образности, изображения бытовых сцен и тепла языка" (Т.Нёльдеке).

Такая оценка справедлива, но все же не полна, так как в Жреческом пласте наряду с несомненной тягой к классификации и учету, обобщениям и формулам присутствует также стремление (и умение) показать образное, жизненное, даже драматически напряженное, единичное и уникальное в отдельном событии и отдельном человеке. Так, например, по сравнению с отстраненно сдержанным рассказом об изгнании Хагар и Йишмаела в пласте Элохиста описание того же эпизода в Жреческом пласте (Быт. 16:1 и ел.) - притеснение Хагар Сарой и самоустранение Аврахама в этой ситуации и т.д. - дышит жизненной конкретностью и драматизмом, эффект которых усиливается преобладанием в этом повествовании прямой речи.

Другим примером может служить яркое, нарочито заземленное описание драматического соперничества между братьями-близнецами Йааковом и Эсавом, предпочтения Ривкой Йаакова, обмана последним престарелого отца (Быт. 27:1 и ел.). Если добавить к этому, что описание главного события в повествовании Жреческого пласта - Исхода также насыщено драматическими, порой трагическими событиями и действиями (повторные проявления недовольства и строптивости народа, бунт Ко-раха и его сообщников, трения между Ахароном и Моше и др.), то создатель (создатели) Жреческого пласта предстает не только сухим регистратором списков, итинерариев, предписаний и т.д., но также умелым и ярким рассказчиком, наделенным острым чувством драматического, не чуждым по временам юмору и идиллическому живописанию. Примером мягкой иронии выступает рассказ о старческой слабости Йицхака, решившего передать нажитое добро одному из сыновей (Быт. 27:1 и ел.), а образцом идиллической миниатюры - описание встречи Йаакова и Рахели у колодца (Быт. 29:1 и ел.) и др.

Для стиля Жреческого пласта характерно органическое сочетание прямой и косвенной речи, оживление сухой, информативной, но отстраненной косвенной речи живыми вставками прямой речи, создающей эффект (или его иллюзию) прямой причастности слушателя/читателя к описываемым событиям. Так, например, отрывком прямой речи: "И говорил Йахве Моше и Ахарону:

"Пусть расположатся - каждый при знамени своем, со значками домов отцов..." (Числа 2:2)

преодолевается или, по крайней мере, смягчается сухость и отвлеченность последующего цензового списка (Числа 2:3 и ел.); а после сообщения в форме косвенной речи о проступке Надава и Авиху (Числа 3:1-4) следует выразительный отрывок прямой речи (Числа 3:5 и ел.) и т.д.

В отличие от других повествовательных пластов в Пятикнижии, особенно от пласта Второзаконие, где прямая речь появляется главным образом в виде более или менее развернутых монологов, создатель (создатели) Жреческого пласта предпочитает форму быстротечного диалога. Например, в "квартете" Йицхак и Ривка, Йааков и Эсав: за обращением Йицхака "сын мой" тотчас следует ответ Эсава "вот я", тут после слов Йицхака "Вот я состарился" вступает Ривка и обращается к Йаакову:

"Слышала я, как говорил отец твой Эсаву..."

следуют возражения Йаакова:

"Но ведь Эсав, брат мой, человек волосатый..."

и ответ Ривки:

"На мне, сын мой, пусть будет проклятие твое" (Быт. 27:1 и ел.).

Такой быстрый обмен репликами не только ускоряет ритм, усиливая напряженность повествования, но и вводит слушателя/читателя в мир чувств и мыслей героев.

"Повествовательные повторы в нарративных частях Танаха, - отмечает крупнейший исследователь Танаха как литературного памятника Р.Альтер, - указывают на впечатляющий уровень сложного композиционного мастерства", которым в полной мере владел также создатель (создатели) Жреческого пласта. Он зачастую рассказывает об одном и том же событии дважды: один раз -в развернутом виде - как об отдельном самостоятельном событии или деянии, а другой раз сокращенно, в виде упоминания, ссылки в родословии, списке или другом тексте. Так, например, рассказ о дочерях Целафхада и их правах на надел отца развернуто дан в повествовании об овладении коленами Реувен, Гад и половиной Менашше Северного Заиорданья (Числа 36:2 и ел.), а в другом месте - в родословии менашшитов представлен краткой записью:

"У Целафхада, сына Хефера, не было сыновей, только дочери. Имена дочерей Целафхада..." (Числа 26:33) и др.

В пользу признания Жреческого пласта итогом процесса созидания текста говорит также наличие в нем единой и цельной картины мира. Она, как и картины мира в других повествовательных пластах Пятикнижия, теоцентрична. В Жреческом пласте Бог наиболее полно и развернуто представлен как демиург, сотворивший Вселенную и человечество, как Бог, наказывающий человечество Потопом и спасающий Ноаха, как Тот, кто

"вывел нас из страны Египет" (Исх. 16:6) и т.д.

Но в то же время создатель (создатели) Жреческого пласта признает существование важных событий и сфер бытия, которые находятся вне непосредственного воздействия Бога.

Бог непосредственным и определяющим образом причастен к "жизни и деятельности" Аврахама - именно он повелевает Аврахаму идти в страну Ханаан, удостаивает его завета и т.д. Однако такие значительные события, как противодействие Аврахама царям Востока и его встреча с Малхицедеком, приобретение им пещеры Махпела и др., происходят без непосредственного участия в них Бога. Участие Бога весьма ограниченно также в "жизни и деятельности" Йицхака, особенно в ее главном событии: соперничестве между Йааковом и Эсавом из-за старшинства, и в ряде других важных эпизодов Жреческого пласта.

Бог, находящийся в центре картины мира Жреческого пласта, один и единственный. Но какова степень монотеистического восприятия и осмысления этого одного-единственного Бога создателем (создателями) Жреческого пласта? Первое приближение к ответу содержится в данных лингвостатистического анализа, показывающих, что при несомненном преобладании в этом пласте теонимов Йахве (около 600 упоминаний) и Эл - Элоха - Элохим (около 90 упоминаний) создатель (создатели) Жреческого пласта отнюдь не игнорирует архаические теонимы, такие, как Эл Элйон (Быт. 14:18 и др.), Эл Шаддай (Быт. 17:1 и др.) и другие, которые отражали особые грани в восприятии и осмыслении Бога, включая некоторую его телесность.

Этот оттенок присутствует также в специфическом и поэтому особенно показательном для восприятия Бога создателем (создателями) Жреческого пласта обозначении кабод, как правило, употребляющимся в сочетании с теони-мом Йахве. Из 24 упоминаний этого обозначения в Пятикнижии оно 5 раз встречается в Жреческом пласте. В Танахе слово кабод имеет значения: "тяжесть, ноша; множество, имущество; значимость, слава, честь, величие, великолепие" и т.д., т.е. обладает разбросанной полисемией в диапазоне от предельной вещности и конкретности до полной, лишенной всякой телесности отвлеченности.

Создатель (создатели) Жреческого пласта лишь изредка применяет слово кабод в его откровенно вещном значении: "и вот величие Йахве явилось в облаке" (Исх. 16:10), но избегает и полной отвлеченности этого понятия. Почти при всех упоминаниях этого слова он употребляет его вместе с глаголами, указывающими на некоторую функциональную телесность кабод: "И величие Йахве опустилось на гору Синай..." (Исх. 24:16),

"И не мог Моше войти в Скинию собрания, ибо... величие Йахве наполняло Скинию" (Исх. 40:35) и др.

В Жреческом пласте, как и в других пластах, Бог, конечно, "видит", "слышит", "говорит" и совершает другие действия. Но в отличие от пласта Йахвиста, где изображение телесности Бога включает прямые физические проявления, вплоть до борьбы с Йааковом (Быт. 32:24 и ел.), действия Бога в картине мира Жреческого пласта скорее духовные, чем физические. Соответственно, "части тела" Бога, например "рука", служат утратившими всякую материальность метафорами:

"твердой рукой вывел тебя [сынов Йисраела] Йахве из Египта" (Исх. 13:9 и др.).

Сказанное подводит к вопросу о восприятии и изображении в картине мира Жреческого пласта отношения "Бог - человек, человек - Бог". Одним из сущностных проявлений и выражений этого отношения является божественная избранность индивида и/или людской общности. Эта тема, столь характерная для пласта Второзаконие, присутствует также в Жреческом пласте вместе с выражающим ее глаголом бур. Но если в пласте Второзаконие этот глагол употребляется около 30 раз, то в значительно более объемном Жреческом пласте он употребляется в смысле божественного избрания только трижды, причем объектами божественного избрания являются не "мы", даже не Моше, а только Ахарон и священники:

"И будет муж, которого Я изберу, и расцветет посох его... и вот посох Ахарона из дома Леви пустил побеги" (Числа 17:20 и сл.17:25 и ел.).

С явлением "богоизбрание, божественная избранность" тесно связан феномен "завет" (берит), играющий значительную роль в картине мира Жреческого пласта. Но в отличие от пласта Второзаконие, где партнером Бога по завету выступает "мы", в Жреческом пласте состав партнеров Бога более разнообразен. По завету Ноаха (Быт. 9:9 и ел.), в него включено все послепотопное человечество, по завету с Аврахамом - "мы" и также некоторые "не мы" (Быт. 17:2 и ел.), по Синайскому завету - все "мы" (Лев. 26:9 и ел. и др.), и в том числе жречество:

"Я дарю ему [внуку Ахарона] завет мира. И будет он ему и его потомству после него заветом священнослужения (кехуна) навечно..." (Числа 25:12).

Более открытое и универсалистское восприятие и осмысление завета создателем (создателями) Жреческого пласта неразрывно связано с его представлениями о божественном сотворении человека. В отличие от Йахвиста, признавшего сотворение человека из "праха земли", создатель (создатели) Жреческого пласта утверждает, что "сотворил Элохим человека по образу своему, по образу Элохима сотворил он его, мужчиной и женщиной сотворил он их" (Быт. 1:27) как завершение и венец всего творения.

Эти два осмысления богосотворенности человека глубоко отличаются друг от друга. Если человек создан "из праха земли", т.е. из субстанции земной и низменной, то он изначально творение более низкое, чем его божественный создатель. Если же человек сотворен "по образу Элохима", то он характеризуется не только богосотворенностью, но также богоподобием, что ставит его в положение несомненно более низкое, чем у творца, Бога, но намного более высокое, чем у всех других творений Бога, являющихся также богосотворенными, но лишенными богоподобности. Поэтому именно человек призван владычествовать

"над рыбой морской, над птицей небесной и над всякой тварью живой, пресмыкающейся по земле" (Быт. 1:28).

Разное восприятие и осмысление богосотворенности человека порождает различное понимание самой его сущности, природы. Если человек создан "из праха земли", то ничто земное, низменное не может, не должно быть ему чуждым, и Йахвист (и Элохист) не скрывают, что богосотворенный человек может быть и плохим, злым - убийство Кайином Хевела, злодеяния потомков Адама и пр. свидетельство тому. Если же человек не только богосотворен, но также богоподобен, то это богоподобие заметно сужает возможность человека быть плохим. Создатель (создатели) Жреческого пласта не скрывает, что даже богоподобный человек способен поступать дурно - такова неоправданная, преступная жестокость Шимеона и Леви по отношению к жителям Шехема и пр. Однако он вводит в свое повествование новые эпизоды, свидетельствующие и о хороших свойствах человека, - Йааков обманывает отца и брата, но он предан Рахели, любит детей, справедлив и богобоязнен.

Соответственно, в Жреческом пласте чаще, чем в других повествовательных пластах Пятикнижия, появляется определение тоб, имеющее в Танахе значения: "веселый, приятный, желательный, полезный, целесообразный, красивый; добрый, хороший" и т.д. Оно используется для определения и оценки божественного деяния, например сотворения мира:

"И увидел Элохим свет, и что хорош он..." (Быт. 1:4),

но также по отношению к человеку и его деяниям, например в словах правителя Герара Йицхаку:

"И да будет заключен завет с тобой [Йицхаком], дабы ты не причинил нам зла... тогда как мы делаем тебе только хорошее" (Быт. 26:28 и ел.).

Последняя цитата раскрывает еще одну особенность восприятия и осмысления человека создателем (создателями) Жреческого пласта - его признание, что хорошие свойства человека присуши не только "нам", но также "им". Если человек создан "по образу Элохима", одного и единственного Бога, то богоподобие присутствует в каждом человеке независимо от принадлежности к "нам" или "им". Картина мира Жреческого пласта - наиболее универсалистски ориентированная в Пятикнижии. Лучшее подтверждения тому многочисленные толедот (родословия), из коих многие -толедот Адама, Шема и др. - содержат родословия "нас" и "их", а некоторые толедот Ноаха, Эсава и др. - являются родословиями "их", при этом без всякого оттенка отрицательного отношения. Наоборот, в генеалогии потомков Ноаха подчеркивается, что Нимрод, родоначальник Вавилона, Эреха, Аккада и Ассирии, т.е. стран и государств, по временам выступавших врагами "мы", "был великим охотником пред лицом Йахве" (Быт. 10:9).

Универсалистскую ориентацию картины мира Жреческого пласта не следует переоценивать, так как нет сомнения в том, что избранный народ, "мы", признается создателем (создателями) Жреческого пласта более богоподобным, чем "они". Описание обитателей Хеврона, хеттов, и их правителя Эфрона не содержит ничего отрицательного, уничижающего, наоборот, подчеркивается их великодушие, желание помочь Аврахаму. Однако не о них, а об Аврахаме сказано:

"Да выслушает нас господин мой [Авра-хам], предводитель [или "возвышенный", носи'} Элохима среди нас" (Быт. 23:6).

Благословения Йицхака Йаакову и Эсаву начинаются одинаковыми обещаниями могущества и благополучия, но Эсаву предвещается:

"И мечом своим ты будешь жить и будешь служить брату своему..." (Быт. 27:40),

тогда как Йаакову обещано:

"И будут служить тебе народы, и будут склоняться пред тобой народности, и будешь властелином братьев своих, и поклонятся тебе сыны матери твоей" (Быт. 27:29).

Как и создатели других повествовательных пластов, создатель (создатели) Жреческого пласта прибегает к типизации своих героев, но на первый план он выводит отношение "человек - человек". Поэтому он описывает не только богобоязненность и богопослушание Аврахама, но дополняет свое повествование рассказами о заботе Аврахама о Лоте, о его добрых отношениях с Малхицедеком, царем Шалема (Иерусалима), с хеттами Хеврона и другими. В описании "жизни и деяний" Йицхака доминируют межчеловеческие отношения - с женой Ривкой и сыновьями Йаа-ковом и Эсавом. Они также насыщают дополнения в Жреческом пласте к рассказу о Йаакове, о его отношениях с Лаваном, Леей и Рахел и т.д.

В повествовании Жреческого пласта человек представлен не только как "я", индивид, но также как людская общность, главным образом, как свой этнос, как "мы". Создателю (создателям) Жреческого пласта удалось достичь, особенно в описании .Исхода, жизненного и полнокровного изображения "мы" в ситуации сложной, переходной от состояния хотя и рабского, но упорядоченного и стабильного, даже сытого, в состояние полной неопределенности и неизвестности. Народ не только ропщет из-за отсутствия хлеба в пустыне Син, но, накормленный манной, заявляет:

"Помним мы рыбу, которую ели в Египте даром, и огурцы и дыни, и лук-порей и лук репчатый, и чеснок. Теперь же душа иссохла, нет перед глазами нашими ничего, кроме этой манны" (Числа 11:5-6).

Именно в таких переходных ситуациях для массовой психологии характерна неуверенность в завтрашнем дне, порождающая гипертрофированную алчность, точно подмеченную создателем (создателями) Жреческого пласта в эпизоде, когда вопреки указанию собирать манну в количестве, необходимом на день, многие из сынов Йисраела собирали больше и

"оставляли часть ее [манны] до утра, и завелись там черви и воссмердела она" (Исх. 16:20).

Столь же четко отмечает создатель (создатели) Жреческого пласта другое свойство массовой психики в экстремальной ситуации - легкую возбудимость и повышенную агрессивность, столь наглядно выраженные в заявлении, что

"вся община угрожала побить их [Моше и Ахарона] камнями" (Числа 4:10).

Эти свойства являются общими для всего "мы", для обозначения которого создатель (создатели) Жреческого пласта предпочитает (285 упоминаний из 587 во всем Танахе) этнотопоним "Йис-раел", выражающий восприятие "мы" как цельности, как двенадцатиколенное потомство Йаакова-Йисраела.

Проверка употреблений этого этнотопонима в Жреческом пласте показывает, что он использовался преимущественно для обозначения "мы" как субъекта действий. Чаще всего в военно-политической области, например:

"И пришел Амалек, и воевал с Йисраелом при Рефидим..." (Исх. 17:9 и ел.)

или

"И услышал ханааней, царь Арада, живший в Негеве, что Йисраел идет дорогой Ха-Атарим. И вступил в бой с Йисраелом" (Числа 21:1 и ел.)

и др., а также в списках учета и ценза:

"Это призванные из общины, предводители колен отцов своих, главы тысяч Йисраела они" (Числа 1:16) и др.

Создатель (создатели) Жреческого пласта различает, по крайней мере терминологически, "мы" как цельность, действующую в военно-политической сфере, и "мы" как религиозно-культовую общность. Для обозначения "мы" в этой последней роли служили главным образом термины Ыхал ("толпа, призванные на войну; собрание, община") и 'еда, например:

"...ведь вся община [или "общность"], все святые..." (Числа 16:3)

или

"Если кто, став нечистым, не очистится, будет эта душа отторгнута из среды собрания [или "общины"]" (Числа 19:20).

Однако ни общность происхождения от Йаакова, ни обладание общим названием, ни даже общая богоизбранность не делают, по мнению создателя (создателей) Жреческого пласта, "мы" единым. Создатель (создатели) Жреческого пласта отчетливо и последовательно проводил дифференциацию "мы" по профессионально-статусному показателю, четко различая между нежрецами и жрецами.

В отличие от генеалогий сынов Йисраела в других повествовательных пластах Пятикнижия, где колено Леви всегда присутствует, в цензовых списках в Жреческом пласте (Числа 2:3 и ел., и др.) данное колено не только отсутствует, но его отсутствию дается объяснение: "И левиты не будут учтены среди сынов Йисраела, как повелел Йахве Моше" (Числа 2:33), так как

"...Я взял левитов из сынов Йисраела вместо всех первенцев, разверзающих чресла из сынов Йисраела, и будут они Мне левитами" (Числа 3:12).

В этих и подобных высказываниях в Жреческом пласте подчеркиваются три особенности Леви и его потомков - выделенность, обособленность их среди "мы", особая богоизбранность этого колена (в противоположность суровому осуждению Леви в других пластах), благодаря чему только колено Леви правомочно священнодействовать, быть посредником в отношении "Бог - человек, человек - Бог":

"Ибо отданы они [левиты] Мне из среды сынов Йисраела... дабы вести служение сынам Йисраела в Шатре встречи..." (Числа 8:16 и ел.).

Но в Жреческом пласте даже колено Леви выглядит не чем-то единым и одноородным, а наоборот, предстает отчетливо разделенным на левитов (певшим) и на священников (коханим). Создатель (создатели) Жреческого пласта, как и создатель (создатели) Кодекса святости, Учения о жертвоприношениях и Учения о ритуальной чистоте, признавал и подчеркивал значимость левитов. Это подтверждается тем фактом, что из 120 (примерно) упоминаний термина левийим в Пятикнижии он около 60 раз появляется в Жреческом пласте.

Среди перечисленных там родственно-профессиональных объединений левитов названы и такие, в реальном существовании которых в позднее доплен-ное - послепленное время нет серьезных оснований сомневаться, например кехатиты, махлиты и другие (Эзра 8:18; 2 Хрон. 29:12 и др.). Отмечая и подчеркивая значимость левитов, создатель (создатели) Жреческого пласта проводит резкую грань между ними 1 и священниками:

"И отдашь ты [Моше] левитов Ахарону, да будут отданы они ему из сынов Йисраела" (Числа 3:9),

предписав им быть носильщиками, стражами и т.д. при святилищах.

В повествовании Жреческого пласта значительное внимание уделено так называемому бунту Кораха. Рассказывается, что Корах, сын Йицхара, сын Кехата, сын Леви, вместе с Датаном, сыном Авирама из колена Реувен и другими выступили против Моше и Ахарона, обвинив их в узурпации власти:

"...полно вам [Моше и Ахарону], ведь [здесь] вся община [сынов Йисраела], все святые и Йахве среди них, отчего же вы возносите себя над собранием [или "общиной"] Йахве" (Числа 16:3).

Отвергая обвинения бунтовщиков, Моше заявил:

"Неужели мало вам [левитам], что Бог Йисраела выделил вас из сообщества Йисраела, дабы приблизить вас к себе... а вы домогаетесь священничества" (Числа 16:9-10).

Весь этот рассказ, в основе которого, видимо, лежат левитские и реувенисткие саги, дышит жизненностью и напряженностью подлинных конфликтов и споров. Если учесть, что корахиты и кехатиты были реальными родственно-профессиональными объединениями левитов позднего допленного и послепленного времени, а племя Реувен в позднее допленное время приходило в упадок, то правомерно предположить, что в рассказе о бунте Кораха нашли отражение действительные события, происходившие во время создания Жреческого пласта или незадолго до этого, но перенесенные его создателем (создателями) в далекое прошлое.

Речь идет о деятельности левитской и нелевитской группы, которая оспаривала авторитет священничества, возможно, отстаивала идею некой "демократической", даже "анархической" теократии, согласно которой община не нуждается ни в какой особой, возвышающейся над ней власти, даже религиозной, поскольку она сама вся святая и Бог непосредственно руководит ею. Создатель (создатели) Жреческого пласта категорически осудил эти притязания Кораха и его единомышленников, описав постигшую их божественную кару:

"...земля расступилась под ними. Разверзла земля уста .свои и поглотила их, и жилища их, и всех людей Кораха и имущество их. И сошли они живыми в ше'ол [преисподнюю] со всем, что имели, и сомкнулась земля над ними, и исчезли они из среды собрания" (Числа 16:31 и ел.),

признавая тем самым главенствующую роль священников в культе и в обществе.

Подтверждением тому служит не только тот факт, что термин кохен упоминается в Жреческом пласте около 80 раз (по сравнению с двумя упоминаниями в пласте Йахвиста и 6 - в пласте Второзаконие), но и главным образом повторяющиеся высказывания типа

"И ты [Моше] приблизь к себе Ахарона, брата твоего, и с ним сынов его среди сынов Йисраела священнодействовать Мне" (Исх. 28:1)

или:

"И сказал Йахве Ахарону... ты и сыны твои с тобой понесете вину священничества вашего" (Числа 18:1).

Священниками могут и должны быть только потомки Ахарона, а его потомки по старшей линии признаются первосвященниками, что подтверждается законом о городах-убежищах, где еврей, совершивший непредумышленное убийство, может укрываться "до смерти первосвященника (хакохен хаггадол)" (Числа 35:26 и ел.). Должность первосвященника Иерусалимского храма появилась, по-видимому, вместе с самим храмом. Однако особый титул "первосвященник" упоминается лишь в описаниях событий конца допленного периода, становится постоянным в "Плане реконструкции" в кн. Йехезкеел и в терминологии Гражданско-храмовой общины.

Пространство и время являются обязательными компонентами любой картины мира, однако степень их значимости для каждой данной картины разная. Картина мира Жреческого пласта характеризуется большой насыщенностью пространственно-временными данными. Но при этом в таких фразах, как

"...они шли дорогой в три дня...",

"И сказал Йахве Моше в пустыне Синай в первый месяц второго года по выходу их [сынов Йисраела] из Египта",

и десятках им подобных, в многочисленных итинерариях и генеалогиях находит свое выражение тот факт, что создателем (создателями) Жреческого пласта пространство и время воспринимались лишенными предметно-событийной наполненности и определенности, качественно однородными, это была для них индифферентная сцена или рамка, в которых располагались предметы, действовали люди, происходили события.

Такое осмысление времени в той или иной степени свойственно также другим повествовательным пластам Пятикнижия. В них, однако, нет характерной для Жреческого пласта тяги к объединению отдельных временных сегментов в некую единую временную протяженность, созданию подобия хронологической системы.

Это намерение находит отчетливое выражение в постоянном стремлении создателя (создателей) Жреческого пласта указать продолжительность "жизни" звеньев общечеловеческих родословий (толедот) от Адама до Ноаха включительно:

"И было всех дней Адама, которые он прожил, 930 лет... И было всех дней Шета 912 лет..." (Быт. 5:5 и ел.) и т.д.

Это предоставляло возможность каждому желающему из слушателей/читателей установить продолжительность десяти допотопных поколений человечества в 8125 лет. К генеалогии адамитов примыкает генеалогия потомков Шема, от Шема до Тераха, отца Аврахама включительно (Быт. 11:10-32), с такими же "точными" указаниями продолжительности "жизни" каждого из членов этой генеалогии:

"Шему было 100 лет и он родил Арпахшада... После рождения Арпахшада Шем жил 500 лет..." и т.д.,

что позволяет определить общую продолжительность существования потомков Шема в 2661 год.

После родословия потомков Шема следуют жизнеописания патриархов также с указаниями продолжительности "жизни" каждого из них: Аврахама - 175 лет, Йицхака - 180, Йаакова - 147 и Йосефа -110 лет, что в сумме составляет 612 лет. К этим данным слушатель/читатель Жреческого пласта мог добавить запись о 430 годах пребывания сынов Йисраела в Египте и неоднократно повторенное в Жреческом пласте упоминание о сорокалетнем Исходе (Числа 14:33 и др.).

При подсчете этих данных, а для человека Осевого времени был характерен интерес к подобным интеллектуально-мировоззренческим занятиям, получалось, что временная протяженность описанных в Жреческом пласте событий от сотворения мира и человека до прихода сынов Йисраела в страну Ханаан составляет около 12 000 лет.

Но как именно создатель (создатели) Жреческого пласта представлял себе этот огромный временной континуум: единым временным потоком, вмещающим многочисленные временно-событийные точки, или в виде отдельных ограниченных и различных по своему содержанию, характеру временных отрезков? Вторая возможность кажется наиболее вероятной, так как в содержании и композиции Жреческого пласта довольно отчетливо прослеживаются пять временно-событийных отрезков, которые вполне обоснованно могут быть названы "периодами":

первый период - сотворение мира и человека, все допотопное человечество и всемирный Потоп, начало послепотопного человечества; наличие отчетливого делимитатора начала и менее отчетливого делимитатора конца; преобладающий теоним - Элохим;

второй период - послепотопное человечество, переход от всего человечества - Ноах и его сыны, к части человечества - Шем и его потомки, с выходом на начало "мы" - Аврахам; наличие отчетливого делимитатора начала и определенного делимитатора конца; предпочитаемый теоним - Йахве;

третий период - патриархи, "мы" и родственные народы (Аврахам, Йицхак) и "только мы" (Йааков); предшествующий дели-митатор конца служит также делимитатором начала рассказа об этом периоде, который завершается четким делимитатором конца; преобладающий теоним - Эл Шаддай;

четвертый период - "только мы", сыны Йисраела в Египте, четкий делимитатор начала и определенный делимитатор конца; преобладающий теоним - Йахве;

пятый период - Исход; наличие делимитатора конца; преобладающий теоним - "Величие Йахве, Мое Величие" (кебод й%в& кебоди).

Любая система периодизации непременно связана с вопросом о положенном в ее основу восприятии и осмыслении направленности времени, которая может быть цикличной, спиральной, линейной и т.д. Содержащуюся в Жреческом пласте систему периодизации можно определить как ступенчато-линейную, поскольку каждый период представляет собой ступень в очевидно линейном, т.е. идущем из прошлого в настоящее, движении времени.

Восприятие пространства и времени по нормам научно-логического мышления, стремление создавать единую хронологическую систему с внутренней периодизацией и ступенчато-линейной направленностью времени - все это черты развитого исторического мышления, показатель желания и способности подняться над уровнем описания событий как таковых и объединения их в некую наполненную общим смыслом цельность, которая может и должна служить уроком для настоящего и будущего:

"И да будет это для вас [сынов Йисраела] законом, предписанием для поколений ваших во всех поселениях ваших" (Числа 35:29).

Но Жреческий пласт - это не историческое, точнее, не только историческое сочинение. Насыщенность религиозно-культовыми материалами позволяет определить его как историко-теологичес-кое сочинение, что должно быть учтено при поиске "места в жизни" Жреческого пласта.

Очевидное знакомство создателя (создателей) Жреческого пласта с пластами Йахвиста, Элохиста и Второзаконие, многочисленные сущностные точки соприкосновения с Кодексом святости, с Учением о ритуальной чистоте и Учением о жертвоприношениях, с "Планом реконструкции" в кн. Йехезкеела и особенно с действительностью позднего допленного времени, времени пленения, но главным образом - времени Гражданско-храмовой общины, сам характер картины мира пласта со значительной долей определености позволяют датировать создание Жреческого пласта серединой - второй половиной VI в. до н.э. и тем самым поместить его в конце временной последовательности повествовательных пластов в Пятикнижии. Что же касается его "места в жизни", то реальными могли быть только три среды

- евреи в Вавилонской Йехуде,

- евреи в Вавилонии

- и Гражданско-храмовая община.

Сравнительно меньшая, чем в других пластах, обращенность к Ханаану - Йисраелу делает маловероятным создание Жреческого пласта в Вавилонской Йехуде.

Сочетание выраженной универсалистской тенденции с явной озабоченностью сохранением этно-религиозной идентичности, подчеркивание общинно-государственной организованности "мы" говорят о том, что в широком плане социально-духовной средой Жреческого пласта были евреи Вавилонии и/или ранней Гражданско-храмовой общины. На более узкую социально-духовную среду указывают такие основополагающие черты содержания (картины мира Жреческого пласта), как четкое отграничение нежрецов от жрецов, разграничение между священниками и левитами и предпочтение первых и их представителя, первосвященника Иерусалимского храма, позволяющее искать создателя (создателей) Жреческого пласта среди священников, возможно даже Цадокидов, к которым принадлежал Эзра.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

1. Какие повествовательные пласты имеются в Пяти книжии, каково "место в жизни" каждого из них?

2. Что общего между различными повествовательными плас тами в Пятикнижии и чем они отличаются друг от друга?

3. Что, по вашему мнению, порождает надпространственность и вневременность многих образов и сюжетов в повествовательных пластах Пятикнижия?

Дополнительная литература:

Шифман И.Ш. От Бытия до Откровения. Пятикнижие Моисеево. Москва, 1993, 20-38.