И.Вейнберг Введение в ТАНАХ

Глава V. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ О МИРЕ ТАНАХА

1. Археологические и эпиграфические материалы из стран вне Израиля

Одной из таких стран является Египет (мицрайим), который вместе со словом "египтяне" упоминается в Танахе 721 раз и является второй, после Исраэля и евреев, наиболее часто упоминаемой страной и народом. Обзор древнееврейской истории доказывает, что прямые контакты между древними евреями и Египтом начались со времени их появления в Ханаане в первой половине II тысячелетия до н. э. и продолжались до времени Иудейской войны и позже, т. е. фактически во все время создания Танаха. Соответственно, только

Египет Среднего царства (ХХ1-ХVIII вв. до н.э.)

и времени гиксосов (ХVIII-ХVII вв. до н.э.),

но главным образом Египет Нового царства (ХVI-ХI вв. до н.э.)

и Поздний Египет (XI-VI вв. до н.э.),

Египет под властью Персии (VII вв. до н.э.)

и эллинистически-римский Египет (III в. до н.э. - IV в. н.э.),

археологические и эпиграфические материалы этих эпох могут иметь прямое отношение к Танаху.

В Танахе упоминаются города Рамсес и Питом, неоднократно идет речь о блистательной столице Египта Нового царства Фивах (Но-Амон в Танахе), о которой пророк Нахум (см. ч. III) говорил:

"Разве ты [Ниневия] лучше Но-Амона, расположенного между реками, окруженного водой..." (3:8),

а пророк Йирмйаху говорит о евреях, живших в начале VI в. до н.э. в городах Мигдол, Тахпанхем и других (44:1 и ел.). Некоторые из этих городов раскопаны, и обнаруженные в них развалины дворцов египетских фараонов и особняков египетской знати с просторными залами и многочисленными светлыми комнатами, окна которых выходят в роскошные сады, а стены украшены фресками и полы мозаикой, наполненных мебелью из драгоценных пород дерева, украшенной золотом и слоновой костью, светильники из алебастра и т.д., дают зримое представление о той богатой среде, в которой, согласно преданию, жил и действовал Йосеф, вырос и воспитывался Моше. А однокомнатные или двухкомнатные глинобитные домишки, теснившиеся вдоль узких и кривых улочек в пригородах или поселках, могут служить наглядной иллюстрацией для слов в Танахе:

"И делали [египтяне] жизнь их [евреев] горькой от тяжкой работы с глиной и кирпичами, от всякой работы на поле, от всякой работы, которую они исполняли для них насильственно..." (Исх. 1:14).

Если эти археологические находки лишь косвенно могут служить лучшему, более конкретному пониманию рассказанного в Танахе, то раскопки поселения еврейских наемников VI-IV вв. до н.э. на о. Элефантина (на древнееврейском - Йев) дают конкретное представление о жизни и деятельности членов этой общины, об их занятиях помимо военного дела, о виде поселка, расположенного вокруг храма бога Йахо, о размерах и внешнем виде домов и их убранстве. К сожалению, подобных археологических данных о еврейском квартале в эллинистической-римской Александрии не существует, так как современный многомиллионный город ограничивает возможности ведения там археологических раскопок.

Для изучения Танаха весьма полезны древнеегипетские эпиграфические материалы, имеющие отношение к Ханаану и древним евреям. К ним относятся тексты о военных походах фараонов в Ханаан, например отчет фараона Тутмоса III (XV в. до н.э.) на стенах храма Амона в Карнаке. В нем упоминаются известные из Танаха города Азза, Мегиддо и другие, рассказывается о богатой добыче и т.д., а в отчете фараона Сети I (XIV в. до н.э.) упоминается ханаанейский город Бейт-Шеан и другие.

К этой группе текстов по содержанию примыкает другая, которая содержит отчеты чиновников пограничной службы на северо-восточной границе древнего Египта. Эти тексты очень важны для понимания вопроса о приходе древнееврейских родов и племен в Египет. Так, например, писец Инени сообщает своему начальнику:

"Мы закончили пропускать кочевые племена из Эдома через крепость... чтобы сохранить их живыми и чтобы сохранить их скот живым...",

что напоминает описание в Танахе голода, побудившего Йаакова и его сыновей спуститься в Египет (Быт. 42 и ел.).

Прямое отношение к проблеме Исхода и овладения древнееврейскими племенами Ханааном имеет группа древнеегипетских текстов, которые могут быть названы дипломатическими, ибо содержат переписку фараонов с правителями других стран, договора и другие материалы внешней политики. Среди них наиболее значимый так называемый Амарнский архив, найденный в 1887 г. в развалинах Ахет-Атона, столицы фараона Эхнатона (XIV в. до н.э.). Архив находился в здании, которое, очевидно, было Домом переписки, ведавшим внешней политикой, международной перепиской фараонов. Амарнский архив содержит 377 писем на аккадском языке, среди них также письма правителей ряда ханаанейских городов-государств - Гезера, Шехема и иных, в том числе письма Абду-Хебы, правителя Иерусалима. Последний сообщает фараону, что некоторые ханаанейские правители

"...передают земли фараона апиру...",

которых ряд исследователей отождествляют с древними евреями (см. с. 57 и ел.).

Очень полезными для понимания страны Ханаан, ее природы и населения являются древнеегипетские рассказы, особенно Рассказ Синухета (XX в. до н.э.) о бегстве опального египетского вельможи в Ханаан и Южную Сирию, где

"...больше вина, чем воды. Обилен в ней мед... Несметно количество скота...",

что напоминает определение Ханаана в Танахе

"...страна прекрасная и пространная, страна, где текут [реки] молоком и медом..." (Исх. 3:8).

Более трезвым и деловым является описание поездки египетского чиновника Унуамона в Финикию в XI в. до н.э. В этом описании Исраэль, древние евреи не упоминаются, но рассказанное там о городах Библ, Дор и других проливает свет на ситуацию в стране во время образования древнееврейской государственности.

Большое место в Танахе занимает так называемая литература мудрости (см. ч. IV), которая была распространена на всем древнем Ближнем Востоке, особенно в древнем Египте. Одним из древнейших сочинений этого жанра является "Поучение Птахотепа" (ок. 2450 г. до н.э.), некоторые речения которого, например:

"Толковая речь реже драгоценного камня, но может быть найдена у рабыни у мельничного камня",

напоминают высказывание в Танахе:

"Если будешь искать его [разумение] как серебро, отыщешь его как сокровище" (Притчи 2:4),

а совет Птахотепа:

"Если ты один из сидящих за столом у того кто выше тебя..."

перекликается со словами:

"Когда сядешь вкушать у властелина..." (Притчи 23:1 и ел.).

Примеров подобного смыслового соответствия между древнеегипетской и древнееврейской литературами мудрости много, но при этом в Танахе в целом крайне редко встречаются прямые заимствования из чужих литератур, такие, как целый раздел в Притчах (22:17-24:22), который, возможно, представляет собой перевод из древнеегипетского "Поучения Аменемопе" от ок. VII-VI вв. до н.э. (см. ч. IV).

В древнеегипетской литературе был очень популярен жанр поучительного рассказа, и одним из известнейших произведений этого жанра был "Рассказ о двух братьях". В нем повествуется о двух братьях, младшего из которых, добродетельного юношу, пытается соблазнить жена старшего брата. После того как герой отверг ее домогательства, она клевещет на него, что перекликается с рассказом о добродетельном Йосефе и жене Потифара в Танахе (Быт. 39:7 и ел.).

Много точек соприкосновения также между богатой древнеегипетской любовной лирикой и шедевром этого жанра в Танахе, Песнью Песней (см. ч. IV). Но особый интерес представляют древнеегипетские религиозно-культовые тексты. Так, например, сказанное в так называемом Мемфисском теологическом трактате, сохранившемся в копии примерно 700 г. до н.э., что "первым толчком" в процессе творения была божественная мысль, а божественное слово было главным орудием, слова

"Птах [древнеегипетское божество] был удовлетворен после того как сотворил все"

напоминают описание божественного творения в Танахе (Быт. 1:2). Религиозная реформа фараона Эхнатона (XIV в. до н.э.), запретившего поклонение всем божествам, кроме бога солнечного диска Атона, провозглашенного единственным богом, сотворившим все и всех, свидетельствует, что евреи в своем стремлении к единобожию не были уникальными на Древнем Востоке.

Слова в гимне Атону, сочиненном, вероятно, самим фараоном:

"Ты сотворил мир согласно твоему желанию... Ты установил времена года, чтобы властвовать над всем тобой сотворенным... Когда ты появляешься на западном горизонте... каждый лев покидает свою пещеру... весь мир совершает свои дела...",

напоминают сказанное в 1041103-м псалме:

"Он [Бог] сотворил луну для времен, солнце знает закат свой... Львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе... Выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера" (19,21-23).

Среди эпиграфического материала из Египта имеются также тексты, созданные евреями, жившими в Египте. Самым важным среди них является уже упоминавшийся архив еврейских наемников в Элефантине, содержащий ок. 160 документов V в. до н.э. на арамейском языке. Эти тексты рассказывают об организации и повседневной жизни общины наемников, об их хозяйственной деятельности и семейных отношениях, о праве и религиозных представлениях, об отношениях с внешним миром, открывая важную страницу древнееврейской истории, о которой в Танахе сказано мало.

Ближайшими соседями древних евреев на западе и северо-западе были финикийцы, заселившие длинную и узкую полосу между побережьем Средиземного моря и отрогами Ливанских гор (современный Ливан). Там они создали цепь процветающих городов-государств - Угарит, Библ, Тир, Сидон и другие, - сыгравших большую роль в истории древнего Ближнего Востока и всего Средиземноморья, оказавших также большое воздействие на древних евреев.

Финикийцы преуспели во многих сферах материальной и духовной жизни - в ремеслах, особенно в текстильном и красильном деле, кораблестроении и строительстве, в торговле и мореплавании, в создании алфавитного письма, великолепной литературы и т.д. Даже в Танахе отношения между древними евреями и финикийцами представлены как отношения между учениками и учителями - Давид и Шеломо при подготовке строительства Иерусалимского Храма и его возведении обратились за содействием к Хираму, царю Тира, который прислал искусного мастера,

"... умеющего работать с золотом и серебром, медью, железом, камнями и древесиной, пурпуровой и голубой [пряжей], виссоном и багряницей и вырезать всякую резьбу и уразуметь всякий замысел, который будет ему поручен..." (2 Хрон. 21:13 и ел.).

С течением времени восхищенно-завистливое отношение учеников, древних евреев, к учителям, финикийцам, уменьшилось, но не исчезло полностью и ощущается в описании пророком Йехезкеелем богатства и великолепия из Тира:

"...Тир, ты говоришь, я совершенство красоты. Пределы твои в сердце морей, строители твои усовершенствовали красоту твою... Богатство твое и товары твои, все склады твои, корабельники твои и кормчие твои..." (27:3 и ел.).

Археологические раскопки в Тире, сильно укрепленном городе на прибрежном острове, застроенном многоэтажными каменными домами и просторными храмами, с обширной гаванью, судоверфями и складскими помещениями вокруг, найденные там многочисленные великолепные ремесленные изделия, равно как и находки в других городах Финикии, подтверждают слова пророка. Но наиболее существенными для изучения Танаха оказались раскопки и находки в Рас-Шамре на севере Ливана, где в древности находился город Угарит, наивысший расцвет которого относится к середине II тысячелетия до н.э.

Тогда Угарит представлял собой укрепленный город площадью около 20 га, центром которого был акрополь с храмами богов Дагон и Баал Цафон (Баал Севера). Последний храм был возведен на платформе и имел вид башни 18 м высотой. В западной части города разместился большой дворец со многими приемными комнатами вокруг небольшого внутреннего двора. Два других дворца поменьше находились в южной и северной частях города.

Главная находка в Угарите - это обширный архив, содержащий около 15 тыс. табличек, в большинстве написанных клинописью на аккадском языке. Большая часть табличек - это документы хозяйственной отчетности, дипломатическая переписка и т.д., но имеются также мифы и героические эпосы, содержащие важные данные для изучения Танаха. Обширный цикл мифов о божествах Баал и Анат повествует о том, как умирающий и воскресающий бог плодородия Баал (баал на древнеевр. яз. означает "господин, хозяин" и т.д.), победив при поддержке богини войны и охоты Анат грозного бога Йам (на древнееврейском языке йам "море") и страшного бога смерти Мут (на древнееврейском языке "смерть" - это мавет), утверждается как верховный бог пантеона, оттеснив престарелого бога Эл (в Танахе эл - имя нарицательное, означающее "бог, божество" и имя собственное также йахвистского Бога). Этот миф во многом объясняет популярность Баала среди древних евреев. Миф о боге Эле, творце Вселенной, богов и людей, владыке всего сущего и воплощении мощи, мудрости и святости, помогает понять образ Эла-Элохима в Танахе.

Засвидетельствованное древнееврейскими надписями VIII в. до н.э. наличие у Йахве спутницы, богини Ашера, находит свое объяснение в угаритских мифах, где Ашера (Асирата) выступает как супруга бога Эл, праматерь богов и людей. В угаритских мифах находят свое объяснение такие важные в Танахе образы и представления, как рефаим - народ в Ханаане (Быт. 15:20), легендарные великаны (Втор. 2:11) и/или духи подземного царства мертвых (Пс. 88/57:11), танин и ливйатан (морские чудовища) (Пс. 74/73:13-14) и другие. Если вспомнить также о несомненной близости между богобоязненным и справедливым "мужем рефаимов" Дан-Илу из угаритского эпоса об Акхите и Даниэлом из одноименного сочинения в Танахе (см. ч. IV), то важность и полезность финикийского археологического и эпиграфического материалов для изучения Танаха сомнений не вызовет.

К северо-востоку от Израиля простирается обширная территория, которая в древности называлась по-разному, но, начиная с I тысячелетия до н.э., за ней утвердилось общее название Сирия. В III-II тысячелетиях до н.э. население Сирии было смешанным - семито-язычные племена соседствовали с хурритами, этноязыковая принадлежность которых неясна, индоевропейцами хеттами и другими этноязыковыми общностями.

В I тысячелетии до н.э., по крайней мере в языковом отношении, установилось определенное единообразие, когда основным языком населения стал арамейский язык, в IV в. до н.э. к нему присоединился древнегреческий. На территории Сирии в течение тысячелетий возникали, существовали и исчезали многие государства, из которых в связи с изучением древнееврейской истории Танаха наибольшее значение имеют Эбла (III тысячелетие до н.э.), Митанни, Аррапха и другие (II тысячелетие до н.э.), а в I тысячелетии до н.э. Дамаск и затем эллинистическая держава Селевкидов.

Одним из важнейших археологических открытий XX в. следует считать древний город-государство Эбла, который итальянские археологи обнаружили в Телл-Мардихе на севере Сирии. Раскопана столица Эбла площадью около 60 га, окруженная двойными - внешней и внутренней - стенами с четырьмя воротами, которые вели в четыре квартала города. В городе было много храмов богов эблаитского пантеона, но основным сооружением был дворец правителя, носившего титул маликум, родственный древнееврейскому слову мелех. Если древнееврейское слово имело значение "царь, правитель", то эблаитское слово означало "тот, кому советуют", отражая очень раннюю стадию становления царской власти.

Дворец выходил на небольшую площадь стеной с лоджиями, под одной из них обнаружен постамент, возможно для тронного кресла маликума. Сам дворец - внушительное строение с многочисленными хозяйственными, жилыми и приемными помещениями. В одном из них найден архив: около 25 тыс. табличек, написанных клинописью на эблаитском наречии западно-семитского языка. Архив содержит документы хозяйственной отчетности, дипломатическую переписку, шумеро-эблаитские словари и небольшое число религиозных текстов. Хотя материалы из Эблы относятся главным образом ко времени до выхода древних евреев на историческую арену, они очень важны для понимания той социально-политической и языково-духовной среды, в которой образовалась древнееврейская этноязыковая общность.

Археологические раскопки в Дамаске, Хамате, Антиохии и других местах дали интересные данные о жизни, материальной и духовной культуре населения, в том числе евреев, в Сирии арамейской и эллинистическо-римской эпохи. Для понимания некоторых аспектов религиозно-духовной жизни евреев начала новой эры, их восприятия Танаха особенно интересны находки в Дура-Эвропосе на правом берегу Верхнего Евфрата. Возникшее там в древности поселение достигло высшего расцвета в римское время, когда были возведены храмы, термы и другие атрибуты римского города.

В Дура-Эвропосе обнаружена также синагога, построенная в середине III в. н.э. и украшенная фресками со сценами Исхода, из жизни Давида, из видений пророка Йехезкееля и другие. Эти фрески показывают, что в то время и в той среде запрет иудаизма изображать людей не слишком строго соблюдался.

Тысячи километров отделяли древних евреев от древних хеттов, но, тем не менее, последние упоминаются в Танахе около 50 раз. Они названы среди народов, обитавших в Ханаане (Быт. 15:9-21 и др.), Аврахам приобрел пещеру Махпела у Эфрона, предводителя хеттов в Кирйат-Арбе (Быт. 23:2 и ел.), у Эсава, сына патриарха Йицхака обе жены были хеттиянки, и Ривка, мать Эсава, говорила:

"Огорчаюсь я в моей жизни из-за этих дочерей Хетта..." (Быт. 27:46).

Подобные слова Давид мог бы сказать о хетте Урии, военачальнике и муже Бат-Шевы (2 Шем. 11:3 и ел.), а среди жен и наложниц Шеломо были также хеттиянки (1 Цар. 1:1).

До начала XX в. хетты были одной из больших загадок исторической науки. О них говорил Танах, они упоминались в древнеегипетских и других древне-ближневосточных текстах, но никто ничего не знал о них. Туман начал рассеиваться в 1906 г., когда немецкий археолог Г. Винклер обнаружил в центральной части Малой Азии развалины столицы хеттов, города Хаттуша. Это был большой город, окруженный мощными оборонительными сооружениями. Внутри городских стен находились каменные жилые дома, многочисленные храмы и просторные царские дворцы. Хаттуша был наглядным свидетельством могущества хеттской державы, которая в ХIV-ХII вв. до н.э. была одной из сильнейших на Ближнем Востоке и господствовала над большой частью Малой Азии и Северной Сирии. В XII в. до н.э. хеттская держава рухнула под ударами "морских народов", но на юге Малой Азии и в Сирии сохранились небольшие хеттские государства - Тувал, Кархемиш и другие, а отдельные группы хеттов проникали также в Ханаан.

Раскопки в Хаттуше, Канише и других центрах хеттской державы, равно как в Зенджирли, Кархемише и иных городах "остаточных" хеттских государств, доказали, что хетты достигли высокого уровня совершенства во многих сферах материального производства. Они особенно преуспевали в животноводстве, садоводстве и огородничестве, в металлургии железа и оружейном деле, равно как и в крепостном строительстве, влияние которого ощущается в оборонительных сооружениях ряда ханаанейских и Исраэльских городов.

Главной находкой в Хаттуше был архив, содержащий около 20 тысяч табличек с текстами на неизвестном языке, который чешский лингвист Б. Грозны в 1915 г. определил как язык индоевропейской языковой группы. Содержание архива разнообразное, но многие таблички содержат мифы о пропавшем и найденном божестве, о борьбе и смене поколений богов, об участии человека в этой борьбе и о другом.

Влияние хеттской мифологии мало ощущается в Танахе, но, как установил израильский ученый М. Вейнфельд, имеются точки соприкосновения между хеттскими религиозными обрядами и йахвистской обрядностью в святилищах в Шило и Бейт-Эле и в Иерусалимском Храме. Так, например, обряд "козла отпущения" (Лев. 10:3 и ел.) имеет аналог в хеттском обряде замены. У хеттов, равно как и у древних евреев, действовал обряд возложения рук (в Танахе семика. Числа 8:10 и др.), посредством которого человек наделялся авторитетом, и т.д.

Особенно много точек соприкосновения между хеттским и древнееврейским законодательством. У древних евреев, как и у древних хеттов, законотворчество было одной из важнейших форм интеллектуального творчества, у обоих народов оно было непрерывным, продолжающимся процессом, вследствие чего древние евреи и древние хетты получали различные версии одного и того же закона. В хеттских законах, как и в законах Танаха, существовало четкое разграничение между преднамеренным и непреднамеренным преступлением или проступком, соответственно предусматривались разные меры наказания. Содержание и формулировки договоров хеттских царей с зависимыми правителями, собственными подданными и другими оказались весьма полезными для понимания ключевого в йахвизме, в Танахе представления и понятия "договор, завет" (берит).

Взаимосвязь древних евреев с древними персами (и мидянами) продолжалась два века (538-332 гг. до н.э.). Она отличалась особой интенсивностью, поскольку осуществлялась в условиях прямой подчиненности древних евреев персам. В Танахе, в речениях пророков иноземные правители нередко представлены орудиями божественного гнева, божественной кары. Но персидский царь Кир II (Кореш, Куруш), основатель Персидской мировой державы, - единственный иноземный правитель, которого признают помазанником Бога, посланным им мессией:

"Так сказал Йахве помазаннику своему (лимешихо) Киру... Ради раба своего Яакова и Исраэля, избранника Моего, Я назову тебя по имени твоему, именую тебя, без того, что ты знал Меня" (Йеш. 45:1-4).

Поэтому неудивительно, что Танах, особенно книги Эзры и Нехемйи, содержат столь большое число официальных текстов персидских властей, - как ни от одной другой власти, включая даже собственной.

В Танахе также мало описаний царских дворов, дворцового церемониала и атмосферы столь подробных, как описание персидского двора в книге Эстер. Поэтому существен вопрос о достоверности (или недостоверности) этих описаний. В ходе археологических работ в Иранском нагорье были раскопаны основные центры Персидской мировой державы: обе ее столицы Сузы и Персеполис; важный город Пасаргады и другие. Раскопки показали эклектический характер древнеперсидской дворцовой архитектуры, в которой характерные черты древневосточного зодчества, такие, как возведение дворцов на насыпных платформах, церемониальные лестницы, украшенные рельефами, и пр., сочетались с таким типично древнегреческим архитектурным элементом, как круглая, граненая колонна и иными.

Эклектизм не исключает наличия древнеперсидских оригинальных архитектурных элементов, и одним из них была опдана - большой тронный зал под арочной крышей, окруженный многочисленными дворами и садами. Может быть, что в ападане персидский царь

"...устроил пир для всех предводителей своих и слуг своих, войска персов и мидян, знатных и предводителей стран...",

а

"...для всего народа, который в столице Сузы, от взрослого до малого [устроил] семидневный пир в садовом дворе царского дворца" (Эст. 1:3-5).

Влияние персидской дворцовой архитектуры, ападана, сказывается в облике ряда строений персидского времени в Йехуде, например в здании в Лахише, названном "Резиденцией". Среди археологических находок в Иранском нагорье много чудесных ювелирных изделий, прекрасная керамика, великолепные металлические кубки для вина, ритоны, украшенные изображениями животных и растений, которые, по мнению израильского археолога Е. Штерна, служили источником вдохновения для гончаров Йехуды и, возможно, также для автора книги Эстер, когда он писал:

"И напитки [подавались] в золотых сосудах и сосудах разных" (1:7).

Одно из важнейших событий в древнееврейской истории - возвращение депортированных из Вавилона и создание Гражданско-храмовой общины началось с указа персидского царя Кира II, о котором сообщается в книге Эзры (1:1-4; 6:3-5). Не является ли этот указ благочестивым вымыслом Эзры и/или автора данной книги?

Эпиграфический текст от 539 г. до н.э., так называемый "Цилиндр Кира", опровергает все сомнения, ибо в нем персидский царь сообщает, что он

"...возвратил богов назад в их священные города... Я собрал всех их [депортированных] жителей и возвратил им их дома...",

т.е. совершил то же самое, о чем рассказано в книге Эзры. Не менее важную информацию для понимания рассказанного в Танахе содержит Бехистунская надпись Дария I, повествующая о гибели царя Камбиза, восстании Гауматы, воцарении Дария I и иных событиях, которые непосредственно влияли на становление Гражданско-храмовой общины.

На интенсивность связей между миром древних евреев, Танаха и каким-либо из миров, их окружавших, воздействовала также их продолжительность. Показательно, что творцы Танаха стремились подчеркнуть особую длительность связей их мира со страной между Евфратом и Тигром, с Двуречьем, поместив в последней много событий "начальных времен". Там, видимо, помещен Сад Эден, Рай (Быт. 2:8 и ел.), ибо древнееврейское название еден напоминает название реальной местности в Центральном Двуречье Бит-Адин.

В Вавилоне же "происходит" "вавилонское столпотворение" (Быт. 11:1 и ел.), приведшее к распаду единого человечества и общего языка и к образованию многих народов и языков, в том числе и евреев. Согласно преданию, предок евреев и родственных им народов Аврахам первоначально жил в Двуречье, в городах Ур-Касдим и Харан и оттуда перекочевал в Ханаан (Быт. 11:31 и ел.), а Амрафел, царь Шинеара, упомянутый среди участников похода царей Востока в Ханаан (Быт. 14:1 и ел.), иногда отождествляется с известным правителем древневавилонского царства Хаммурапи (ХVIII-ХVII вв. до н.э.).

Затем Двуречье в полном соответствии с охватившим его политическим упадком исчезает из поля зрения создателей Танаха. Оно вновь привлекает их внимание с VIII в. до н.э., когда сперва Новоассирийская держава, а затем Нововавилонская угрожали обоим древнееврейским государствам и уничтожили их.

Поэтому Двуречье, его народы, государства и города занимают в Танахе одно из первых мест среди "них" по количеству упоминаний:

- Вавилон упоминается 287 раз,

- Ассирия - 151 раз и т.д.

Этноязыковой состав населения Двуречья на протяжении тысячелетий неоднократно менялся: неизвестного происхождения и этноязыковой принадлежности шумеры и семито-язычные аккадцы в III тысячелетии до н.э., принадлежавшие к западно-семитской общности амореи и явно несемитской принадлежности выходцы из областей Иранского нагорья касситы во II тысячелетии до н.э., которых в конце того же тысячелетия сменили семито-язычные арамеи и другие. Но все эти столь разные народы создали мир, культуру, обладавшие отчетливой цельностью и единством.

До середины XIX в. этот мир, эта культура были известны лишь по тем данным, что имелись в Танахе, у античных авторов, но благодаря археологическим раскопкам объем сведений, разнообразных свидетельств необычайно возрос. Количество раскопанных и раскапываемых в Двуречье (современный Ирак) памятников - городов, дворцов, храмов и др. - исчисляется тысячами. Поэтому ограничимся обзором лишь тех памятников, которые упоминаются в Танахе или где найдены важные для понимания Танаха данные.

"И умер Харан до Тераха [оба предки Аврахама], отца своего в стране своего рождения, в Ур-Касдиме" (Быт. 11:28),

который идентичен древнему шумерскому городу Ур на юге Двуречья. Раскопки английского археолога Л. Вулли в 1922-1933 гг. доказали существование этого города на протяжении около четырех тысячелетий и его расцвет в конце III тысячелетия до н.э., когда Ур стал столицей обширного государства шумеров. Тогда Ур был большим городом площадью около 50 га, окруженным мощной глинобитной стеной. Внутри городских стен, вдоль узких, немощенных и грязных улиц теснились одно- и двухэтажные дома из необожженных кирпичей, выходившие глухими стенами без окон на улицу и с обязательным внутренним двориком. В центре города располагался окруженный внутренней стеной царско-храмовый участок. Там находился дворец правителя - обширный комплекс жилых, служебных и других помещений вокруг многочисленных дворов и двориков, и храм бога месяца Син, основным сооружением которого был зиккурат - трехступенчатая пирамида высотой 21 м. За городской стеной было обнаружено подземное захоронение правителей Ура с великолепными изделиями из золота и драгоценных камней.

Для древних евреев Ур не обладал той значимостью и привлекательностью, как Вавилон, который в истории Двуречья дважды, во II тысячелетии до н.э. и в середине I тысячелетия до н.э., был столицей обширных государств. Раскопки, начатые немецким археологом Р. Колдевеем в 1899 г., но не законченные до сих пор, показали, что в середине I тысячелетия до н.э. Вавилон был огромным городом с населением около 80 тысяч человек, раскинувшимся по обоим берегам Евфрата, через который были переброшены деревянные мосты.

Три мощные оборонительные стены с многочисленными башнями защищали город, доступ в него открывали несколько укрепленных башнями ворот. В Вавилоне, по данным древнего путеводителя, насчитывалось 53 больших храма, 55 небольших святилищ Мардука, 180 святилищ Иштар и еще несколько сот святилищ других богов.

Основной достопримечательностью Вавилона был окруженный внутренней стеной царско-храмовый участок на берегу Евфрата. К нему от причала вела широкая мощенная каменными плитами дорога, окаймленная глухими стенами, украшенными барельефами львов, грифонов и других мифических животных. Эта дорога, названная археологами "Дорога процессий", заканчивалась четырьмя спаренными башнями с двойными бронзовыми воротами. Это знаменитые "Ворота Иштар", за которыми разместились два дворца царя Навуходоносора. Особенно великолепен южный дворец с так называемыми "Висячими садами Семирамиды", садом на крыше здания и огромным тронным залом. Он напоминает помещение, в котором

"царь Белшаццар устроил пиршество для тысячи вельмож своих...",

и на стене появились непонятные и грозные своей непонятностью слова

"мене мене текел упарсин",

истолкованные мудрым Даниэлем как предсказание о скорой гибели Вавилона и ее царя (Дан. 5:1 и ел.). Внутри царско-храмового участка находился храм бога Мардука, Эсагил с семиэтажным зиккуратом Этеменанки 90 м высотой. Он был самым высоким сооружением в этом регионе и, возможно, послужил прообразом "Вавилонской башни" в Танахе, воплощения непомерной гордыни потомков Ноаха, заявивших:

"...давайте построим себе город и башню, а вершина ее в небесах, и сделаем себе имя..." (Быт. 11: 4 и ел.).

Далеко на севере Двуречья находится местность, которая ныне называется Куюнджик. Там в ходе раскопок, начавшихся в 1820 г. и законченных в 30-х годах XX века, была открыта столица новоассирийских царей Ниневия. Во время своего наивысшего расцвета в VIII-VI вв. до н.э. Ниневия занимала площадь в 75 га и имела население около 200-250 тысяч человек, что перекликается со словами пророка:

"...и Ниневия была городом большим у Элохима, на три дня ходьбы" (Иона 3:3).

Как в любом другом древневосточном городе, особенно столичном, сердцевину его составлял царско-храмовый участок с многочисленными храмами богам Ашшур, Иштар, Небо и другим и огромными дворцами ассирийских царей. Эти дворцы отличались масштабами и роскошью, обилием статуй крылатых пятиногих быков с человеческими лицами, являвшихся изображениями духов - хранителей царей и, возможно, вдохновивших пророка Йехезкееля на видение:

"И из середины его [облака] образ (демут) четырех животных и таков вид их, образ человека у них. У каждого - четыре лица и у каждого из них - четыре крыла. И ноги их - ноги прямые и ступни ног - как у тельца..." (1:5 и ел.).

Во дворце царя Ашшурбанапала (VII в. до н.э.) была найдена знаменитая библиотека. Она содержала более 20 тысяч табличек с записями мифов и эпосов, ритуальных и магических, астрономических и астрологических, географических, исторических и других текстов, расположенных в систематическом порядке и снабженных печатью "Дворец Ашшурбанапала, владыки Вселенной, царя Ассирии".

В отличие от Ура, Вавилона, Ниневии и других городов Двуречья город-государство Мари на правом берегу среднего течения Евфрата в Танахе не упоминается, но имеет большое значение для его изучения. Раскопанный в 1933-1938 гг. французским археологом А. Парро и продолжателями его работ дворец правителя Мари времени расцвета в начале II тысячелетия до н.э. занимал площадь около 2,5 га и состоял из более чем 300 комнат, коридоров и других помещений, стены которых были украшены яркой фресковой живописью.

В одной из комнат было сделано главное открытие - найден архив, содержавший более 30 тысяч глиняных табличек. Почти все они являются документами хозяйственной отчетности и административного управления, судебной деятельности и дипломатической переписки. О древних евреях в них специально не говорится, но среди городов под властью правителей Мари упоминаются Нахор и Харан, названные в Танахе (Быт. 11:26 и ел.) братьями Аврахама, а среди упомянутых в текстах полукочевых племен животноводов в окрестностях Мари названо также племя бинйамин.

В словаре текстов из Мари встречаются многие термины из Танаха, например, умматум (в Танахе умма) -обозначение племени, гае [и] ум (в Танахе гой) - название сегмента племени, хибрум (в Танахе хабер) - обозначение маленькой единицы в составе племени, нахалатум (в Танахе нахала) - название формы земельной собственности, шапатум и шиптум (в Танахе шофети мишпат) означают "суд, судебное решение" и другие. Тексты из Мари содержат также интересные данные о деятельности там пророков, у которых немало точек соприкосновения с древнееврейским пророчеством (см. ч. III).

Итак, разговор перешел уже к найденному в Двуречье эпиграфическому материалу, касающемуся древних евреев и Танаха. К этому материалу относятся тексты военно-политического содержания, главным образом многочисленные надписи новоассирийских и нововавилонских царей. Такова надпись Салманассара III, повествующая о битве при Каркаре в 853 г. до н.э. и сообщающая, что в ней участвовали также

"...200 боевых колесниц, 10 000 пехотинцев Ахаба-Исраэльита..." (ср. 1 Цар. 16:29 и ел.).

Особенно важны сообщения Саргона II:

"...я осадил Самерину (Шомрон) и увез как добычу 27 290 ее жителей" (ср. 2 Цар. 17:4 и ел.)

или записи Синаххериба об осаде им Иерусалима в 701 г. до н.э.:

"А что до Хизкийи иудея, он не подчинился моему игу, я осадил 46 его крепких городов, крепостей и несчетно поселений вокруг них... Я вывез [из них] 200 150 человек, молодых и старых, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов... Его [Хизкийу] я сделал пленником в Иерусалиме..." (ср. 2 Цар. 18)

и другие. Записи в Вавилонской хронике подтверждают данные Танаха (2 Цар. 24-25 и др.) о повторных походах нововавилонского царя Навуходоносора II против Йехуды, завоевании страны и Иерусалима, пленении царя и депортации части населения. Еще интереснее несколько придворных административных текстов о выдаче содержания

"[Йех]ойахину, царю Йе[худы]... [сы]нам царя Йехуды",

которые подтверждают казавшееся маловероятным сообщение в Танахе о сохранении плененному царю Йехуды его титула и освобождении его из заключения (2 Цар. 25:27-30).

Другая важная для изучения Танаха группа клинописных текстов из Двуречья - это юридические документы - своды законов, судебные решения и иные. Сохранившиеся древние своды законов

- законы Шульги, правителя Ура в XXI в. до н.э.,

- законы Липит-Иштара, правителя города-государства Иссин в конце XXI - начале XX в. до н.э.,

- законы из города-государства Эшнуна в XVIII в. до н.э. и, главные среди них,

- законы царя Хаммурапи в XVIII-XVII вв. до н.э.,

говорят об активности правовой мысли, о значимости закона в древнем Двуречье, что напоминает о месте и роли закона и законодательства в Танахе и в жизни древних евреев. Законы Хаммурапи, состоявшие из 282 параграфов, касаются общих принципов правосудия, охраны собственности царя и храмов, общинников и царских людей, торговых сделок, семейного права и т.д. Они открываются преамбулой, в которой определена основная цель законодателя:

"Дабы сильный не притеснял слабого, Дабы сироте и вдове была оказана справедливость...",

что перекликается с неоднократно повторяемым предупреждением в Танахе:

"Проклят кто неправедно судит пришельца, сироту и вдову..." (Втор. 27:19).

Речь идет не только об общих точках соприкосновения между законами в древнем Двуречье и законами в Танахе, но также о соответствии между многими отдельными статьями законов. Так, например, законы Хаммурапи предусматривают смертную казнь для того, кто ложно обвиняет другого (§ 1), и подобное же преступление рассматривает закон в Танахе (Втор. 19:16 и ел.).

Законы Хаммурапи предусматривают трехгодичный срок долгового рабства для свободного человека (§ 117), в Танахе же для раба-еврея установлен семилетний срок рабства (Исх. 21:2 и ел.).

По законам Хаммурапи сыну, ударившему отца, следует отрубить руку (§ 95), а закон в Танахе предусматривает смерть для подобного преступления (Исх. 21:15) и т.д.

Но между законами Хаммурапи и законами в Танахе имеются также существенные различия. Первые не проводят особо четкой грани между преступлением преднамеренным и непреднамеренным, тогда как в еврейском законодательстве они строго различаются (Числа 35:22 и ел. и др.). Если в законах Хаммурапи проводится принцип дифференциации наказания или возмещения ущерба за аналогичное преступление в зависимости от сословного положения виновного и пострадавшего (§ 196 и др.), то древнееврейское законодательство провозглашало принцип равенства всех перед законом и его источником Богом, который

"устраивает суд [справедливый] сироте и вдове и любит пришельца..." (Втор. 10:18идр.).

Поэтому нет оснований для встречающегося в современных исследованиях Танаха и его законов утверждения, что последние являются повторением и воспроизведением законов древнего Двуречья. Не более обоснована и противоположная точка зрения о полном отсутствии точек соприкосновения между законотворчеством древних евреев и в древнем Двуречье, равно как и между литературой мудрости в Танахе (см. ч. IV) и литературой мудрости в древнем Двуречье.

Одним из шедевров этого жанра в древнем Двуречье было сочинение X в. до н.э. "Разговор господина с рабом". Оно одним из первых на древнем Ближнем Востоке выражало порожденное развившимся научно-логическим мышлением признание относительности таких основополагающих истин, как служение царю, послушание богам и других, что своей направленностью и тональностью перекликалось со словами Кохелет (см. ч. IV):

"Всему свое время и время всякой вещи под небом.

Время рождаться и время умирать..." (3:1 и ел.).

Во многих произведениях литературы мудрости древнего Двуречья ставилась важная для человека древнего Ближнего Востока вообще и человека Танаха в частности проблема невинного страдальца. Ей посвящена поэма XI в. до н.э., известная под названием "Вавилонская теодицея (оправдание Бога)". Это диалог между Невинным страдальцем, на которого обрушились все мыслимые и немыслимые беды и несчастья и который категорически утверждает свою полную невиновность перед богами и людьми, и Другом, обвиняющим Невинного страдальца в гордыне и непослушании богам, указывая на недоступность человеку божественных помыслов. Поэтому, заключает Друг, единственный путь, доступный Невинному страдальцу, это покорное упование на божественную справедливость и милость, с чем Невинный страдалец, в конце концов, соглашается. Не приходится сомневаться в наличии сущностных мировоззренческих точек соприкосновения между "Вавилонской теодицеей" и книгой Ийова, однако неправомерно закрывать глаза на имеющиеся также принципиальные расхождения между этими произведениями (см. ч. IV), что делает их взаимосвязанность более сложной и менее однозначной, чем иногда представляется.

Это замечание особенно важно по отношению к многочисленным точкам соприкосновения между космогоническими (о сотворении Вселенной) и космологическими (о строении Вселенной), антропогенными (о сотворении человека) и другими мифами древнего Двуречья и соответствующими текстами в Танахе. Наиболее полное изложение шумеро-вавилонских космогонических, космологических и антропогенных представлений дано в обширной поэме XVI в. до н.э. "Энума элиш..." ("Когда сверху..."), которую на протяжении многих веков читали и разыгрывали в храме Мар-Дука в Вавилоне, в Эсагиле, во время вавилонского праздника нового года Акиту.

Общим для космогонических-космологических представлений шумеро-вавилонской поэмы и Танаха (Быт. 1:1 и ел.) является признание сотворения Вселенной как процесса разделения изначально единого и неразделенного целого. Но если в шумеро-вавилонской поэме этот процесс воспринимался и изображался как кровавое столкновение между поколениями богов, в ходе которого предводитель молодых богов Мардук побеждает первобогиню Тиамат, рассекает ее тело,

"Взял половину - покрыл ею небо...",

а из других частей ее тела создал землю, тучи и т.д., то в Танахе сотворение Вселенной представлено как мирный и постепенный труд единственного Бога.

Представления жителей древнего Двуречья о сотворении человека нашли яркое выражение в шумерском мифе "Энки и Нинхурсаг", который открывается жалобой богов на свою горькую участь, ибо они должны сами заботиться о своем прокормлении. Бог мудрости Энки принимает решение создать существо, которое служило бы богам. Энки собирает знающих свое дело мастеров, ему помогает богиня земли Нинмах, и общими усилиями они создают существо, о котором сказано:

"О мать [Нинхурсаг], создание, что ты назвала, существует, придай ему образ [?] богов...",

что заставляет вспомнить обе версии сотворения человека в Танахе - из праха земного (Быт. 2:7) и по образу Бога (Быт. 1:26-7). Близость этих суждений не следует переоценивать, ибо между ними также немало различий. Если согласно шумерскому мифу человек создан для услужения богам, то по Танаху человек создается, чтобы владычествовать над всеми тварями (Быт. 1:28) (см. с. 368-370).

В том же мифе "Энки и Нинхурсаг" рассказывается о счастливой стране Дилмун, вполне реальном городе в районе Персидского залива, в которой

"Нет такого, кто скажет: у меня болят глаза, нет такого, кто скажет: у меня болит голова, нет старухи, кто скажет: я стара, нет старца, кто скажет: я стар...".

Это напоминает описание Рая (ган еден), в котором перволюди жили, не ведая болезней и смерти, страданий и т.д. (Быт. 2:1 и ел.). Но между счастливой страной Дилмун и Раем имеются принципиальные расхождения: первая мыслилась как место и время золотого века в прошлом (и будущем), второй же воспринимался как сцена, на которой развернулась драма превращения предчеловека в человека истинного (см. с. 371-376).

Сущностные черты сходства и различия имеются также между шумеро-вавилонским мифом о всемирном Потопе и соответствующим повествованием в Танахе. Миф о всемирном Потопе, очевидно, был очень популярен в Двуречье, ибо он представлен в трех разных версиях.

Самая древняя версия это шумерский миф о праведном Зиусудре, которого боги спасли "в большом корабле", когда

"...семь дней и семь ночей Потоп покрывал землю...",

уничтожив все живое.

В более позднем варианте, в "Сказании об Атрахасисе", рассказывается о том, что разгневанные строптивостью и непослушанием людей боги принимают решение об их уничтожении Потопом. По совету бога мудрости Эйа, благочестивый Атрахасис сооружает корабль "Спаситель жизни", погружает в него

"...все имущество, что было у него... светлых животных взял с собой, жирных и откормленных животных взял с собой...",

пока длившийся семь дней и семь ночей Потоп уничтожает все живое на земле.

Наиболее полное изложение шумеро-вавилонского мифа о всемирном Потопе содержит "Эпос о Гильгамеше" (ХХIII-ХVIII вв. до н.э.). В нем рассказывается, как Гильгамеш в поисках "травы бессмертия" прибывает в край Вселенной, где обитает Утнапиштим, единственный из смертных, удостоенный богами бессмертия за благочестие и богобоязнь, за послушание во время Потопа, о котором он рассказывает Гильгамешу. Между этим рассказом и описанием Потопа в Танахе (Быт. 6-8) много точек совпадения: совпадают описания ковчегов;

слова о том, что Утнапиштим погрузил в ковчег

"Все, что было у меня из живых существ, всю мою семью и сородичей... животных полей и диких зверей...",

напоминает сказанное в Танахе, что Ноах погрузил в ковчег

"...из чистого скота и из скота, который нечистый, и из птиц и из всего пресмыкающегося по земле. По два, самца и самку..." (Быт. 7:8-9);

описание конца Потопа в эпосе о Гильгамеше, где сказано:

"Ковчег остановился у горы Нисир и, когда наступил седьмой день, я [Утнапиштим] освободил и послал голубя. И голубь полетел, но вернулся, ибо не было места для него видно, и он вернулся",

а затем Утнапиштим выпустил ласточку, которая также вернулась, и

"Тогда я выпустил и послал ворона. Он полетел и увидел, что вода исчезла... не вернулся",

до деталей напоминает описание завершения Потопа в Танахе (Быт. 8:4 и ел.).

Но как раз на фоне этой поразительной близости на уровне событийно-описательном особенно выпукло выявляется принципиальное мировоззренческое различие между этими текстами, ибо в шумеро-вавилонском мифе всемирный Потоп есть лишь мера наказания человека и человечества, в Танахе же Потопом завершается процесс формирования истинного человечества (см. с. 380-381).

Пропуск?

К востоку от Израиля располагается обширное пространство степей и пустынь Заиорданъя и Аравийского полуострова, населенное в древности народами, которых древние евреи считали своими наиболее близкими родственниками, - мидйанинитами, моавитами, аммонитами, эдомитами, арабами и другими. Эти народы в этноязыковом отношении действительно были близки к древним евреям, и эту близость укрепляли и осложняли постоянные и тесные связи между ними на протяжении всего времени создания Танаха. Длительность и интенсивность этих связей подтверждается большим количеством упоминаний этих народов, их стран в Танахе, где, например,

Моав и моавиты упоминаются 181 раз,

Эдом и эдомиты 160 раз,

Аммон и аммониты 160 раз и т.д.

На протяжении веков и тысячелетий характер этих связей не раз менялся. Во времена Давида и Шеломо часть этих стран и народов находились под властью древнееврейских царей, в последующих веках отношения зачастую были враждебными, и пророк Овадйа говорил:

"...Я истреблю мудрых из Эдома и разумение из горы Эсава" (8).

Но в Танахе есть немало примеров и доброжелательного отношения к этим народам, к которым, например, принадлежал Билеам, сын Беора, призванный проклинать евреев и вместо этого предсказавший им величие и могущество (Числа 22-24), Рут, представленная в Танахе не только как образец женской добродетели, но также как прабабушка царя Давида, и другие.

Все это позволяет предположить, что археологические и эпиграфические материалы из этого региона могут содержать полезную для изучения древнееврейской истории и Танаха информацию.

Раскопки итальянских и американских археологов в Рабат-Аммоне (ныне Амман, столица Иордании) показали, что этот город существовал с IV тысячелетия до н.э. до римского времени. Основные находки - амфитеатр, святилище Зевса, акрополь (крепость), агора (рыночная площадь) и другие, относятся к эллинистическо-римскому времени. Но имеются доказательства расцвета Рабат-Аммона в первой половине I тысячелетия до н.э., дополняющие слова о нем в послании полководца Давида Йоава царю:

"...воевал я в Рабе и взял этот город воды (или "богатый водой")" (2 Шем. 12:27).

Начиная с конца 60-х годов ведутся интенсивные раскопки в Телл-Хесбане. Там в древности находился большой город, который идентифицируется с упомянутым в Танахе Хешбоном, явившимся в начале городом моавитов (Числа 21:26), затем некоторое время находился под властью Исраэльитов (Йех. 21:37), но вновь вернулся под владычество моавитов (Йеш. 15:4). Основные археологические открытия в Телл-Хесбане - гробницы, мастерская ремесленника, жилые дома и другое, относятся к римскому времени. Но найдена также керамика УП-У1 вв. до н.э., остракон второй половины VI в. до н.э. с упоминанием имени Гевал, названия эдомитского племени, о котором в Танахе сказано:

"Объединили сердца против тебя [Исраэль]... Гевал и Аммон и Амалек, филистимляне с жителями Тира" (Пс. 83/52:8-9).

Приведенными примерами не исчерпывается наличный археологический материал из данного региона, но в настоящее время эпиграфический материал оттуда обильнее археологического и значительно полезнее для изучения Танаха. Среди эпиграфических текстов особенно значима надпись царя Моава Меши от 830 г. до н.э., в которой рассказывается, что

"Омри, царь Исраэля, унижал Моав много дней",

но он, Меша, освободил страну, что подтверждает рассказанное в Танахе:

"И Меша, царь Моава был пастух овец [т.е. был богат овцами] и присылал царю Исраэля сто тысяч овец и сто тысяч нестриженых баранов. И было когда умер Ахав [царь Исраэля], царь Моава отложился от царя Исраэля" (2 Цар. 3:4 и ел.).

В реальности Меши не было повода сомневаться и без эпиграфического подтверждения, чего нельзя сказать о Билеаме, сыне Беора, который казался фигурой чисто легендарной. Однако найденная в 1964 г. в Телл Деир-Алла в восточной части долины Иордана обширная надпись на арамейском языке, видимо середины VIII в. до н.э., открывающаяся словами

"Речения [Билеама, сына Беора], мужа, который был провидцем Элохима...",

рассказывает о жреческо-пророческой деятельности, очевидно, вполне реального персонажа. Не менее интересна и важна найденная в Рабат-Аммоне надпись Амминадаба, аммонитского царя VII в. до н.э., рассказывающая о том, что царь посадил виноградник, сад и огород, построил водоемы -

"Пусть они принесут радость и удовольствие на много дней и в далекие годы", что напоминает слова в Танахе:".. .построил я [Кохелет] себе дома и посадил я себе виноградники. Устроил я себе сады и рощи и посадил я в них всякие плодовые деревья..." (Кох. 2:4 и ел.).

Здесь, разумеется, приведена лишь малая доля археологического и эпиграфического материала из стран вне Израиля. Но и она достаточно наглядно показывает, сколь важны для изучения и понимания древнееврейской истории и Танаха содержащиеся там данные.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

1. В чем вы видите значение (или отсутствие значения) внеизраильского археологического и эпиграфического мате риала для изучения древней истории евреев и Танаха?

2. Какой археологический и эпиграфический материал кажется вам особенно интересным и полезным для понимания Танаха?

3. Чем вы объясняете параллели между Танахом и текстами вне Танаха - заимствованием, взаимовлиянием или параллельным развитием?

Дополнительная литература:

Источниковедение истории Древнего Востока. М., 1984.

Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1963.