рав Кук. Отрывки из произведений

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВЕРА

БЕСЕДА V. СМЫСЛ ЗАПОВЕДЕЙ

Разрешено ли искать смысл заповедей? Различие между смыслом заповедей и молитвой и объяснение слов Рамбама. Значение смысла заповедей для нашего поколения. Символика как способ толкования заповедей. Слабые стороны такой трактовки. Два подхода рава Кука к смыслу заповедей: 1. Ввиду того, что заповеди обладают действенной силой, нужно пытаться найти им объяснение. 2. Необходимо объединить все духовные течения, для того, чтобы найти смысл заповедей. Не всегда удается ясно и недвусмысленно выразить идею, в особенности это верно в отношении к проблеме объяснения смысла заповедей.

Можно ли искать смысл заповедей?

Первый и основной вопрос, который необходимо задать, приступая к обсуждению этой темы, состоит в следующем: позволено ли нам вообще искать смысл заповедей? Может быть, мы должны их принять, как законы, установленные Г-дом, которым человеческий ум не волен и не должен искать объяснения? Известно, правда, что этой темой занимались - Рамбам, Сефер Гахинух и др. С другой стороны, сказано в трактате "Благословения": "Говорящего: на гнездо простирается Твоя милость, - заставляют замолчать", ибо он определяет Г-да как Бога милосердного. Иными словами, говорящего в своей молитве: так же, как Ты жалеешь птицу, - ведь приказал Ты в Торе отослать мать и лишь потом взять птенцов, - так же пожалей меня или этого вот больного, - такого молящегося заставляют замолчать, то есть не дают ему молиться в подобной форме. Почему? Ведь он дает объяснение заповеди о милосердии и жалости к животным, которым Тора повелела не причинять вреда. Выходит, нельзя заниматься поиском объяснений заповедей. Нужно просто исполнять их как заветы Г-да. Противоположной точки зрения придерживается Рамбам, полагающий, что суть заповеди отослать птицу-мать - жалость к животным. Рав Цви Егуда Кук, сын рава Аврагама-Ицхака Кука, засвидетельствовал в предисловии к первой части молитвенника "Олат Реия" мнение своего отца, считавшего, что Мишна отвергает поиски смысла заповедей, только в том случае, когда эти объяснения проникают в молитву. Молитва, опираясь на абсолютные истины, по природе своей не допускает сомнений, в то время как любые поиски смысла заповедей сводятся к допущениям, тождественным попытке проникнуть в тайны Г-да, дабы распознать, в чем заключалось Его желание, когда Он дал нам ту или иную заповедь. Вне молитвы, однако, высказывать различные предположения относительно смысла заповедей, даже если излагаемые взгляды и не полностью соответствуют истине, разрешается.

"В этом и состоит разница между словами Рамбама в его книге "Путеводитель заблудших" о заповеди "Оставить гнездо неприкосновенным ", косвенно повелевающей не причинять вреда животным, и Мишной в 5-й главе трактата "Благословения". Мишна вовсе не отвергает объяснения заповеди в таком именно смысле, а осуждает только внесение толкования в текст молитвы. Само по себе это толкование позволительно, без сомнения, приводить в качестве возможного объяснения заповеди Г-да, среди множества прочих трактовок Торы: если допустимы различные мнения в исследовании Торы, есть, следовательно, место и мнению "Путеводителя заблудших" - но вовсе не в качестве окончательного решения, однозначно объясняющего смысл заповеди. Разве кто-нибудь знает тайну Г-дню? Но в молитве нет места сомнительным и спорным толкованиям. Здесь допускается только абсолютная определенность, которая в своей всеобщности охватывает и все оттенки различных мнений, в совокупности соответствующих истине Торы. "Достоверно имя Его - и такова слава Его". ("Олат Реия".)

Смысл заповедей для нашего поколения

Выяснив, что позволительно искать смысл заповедей, мы обнаруживаем в книгах рава Кука другую глубокую идею. Для нашего поколения поиски смысла заповедей имеют важнейшее значение.

Знакомясь с огромной областью, достойных всяческого уважения занятий, - поиска смысла заповедей, мы с недоумением убеждаемся в бедности и неразработанности этой очень важной части религиозного мышления, которая по сути своей должна быть гораздо более обширной и впечатляющей, чем остальные области изучения Торы.

В нашем поколении мы с особенной остротой ощущаем пробелы в исследовании этого очень важного вопроса. Забота об укреплении иудаизма воодушевляет наиболее талантливых людей среди нас... и самая необходимая деятельность для этой цели (укрепления иудаизма) - расширение поисков смысла заповедей, придание им более емкого, полного истинной жизни содержания. (Из статьи "Талелей орот" "Рассветная роса".)

Символика как средство толкования заповедей Торы

Влиятельное течение философии иудаизма разработало особый способ трактовки заповедей Торы, объединяющих в себе воспитательное и духовное значения символа. Сторонники этого подхода ссылались на такие определения, как "в память об Исходе из Египта" и т.п. Для лучшего понимания подобного метода стоит ознакомиться со статьей р. Ш.Р.Гирша "Существует ли еврейская символика? "

Мнение рава Кука по этому поводу таково: прекрасная символика, присутствующая в заповедях, не является их основой. Точнее, символ не вытекает из сущности заповеди, а всего лишь обозначает некую идею в прошлом или будущем. Руководствуясь символической трактовкой трудно понять, зачем нужна педантичность в выполнении мелких деталей какой-либо заповеди. Если цель заповеди заключается в символическом закреплении некой идеи, то почему, если в ритуале не достает даже малой подробности, она считается невыполненной? Разве символ недостаточно ясно выражен без той или иной детали? К примеру, заповедь о ношении цицит может быть исполнена только днем - ночью люди освобождены от обязанности надевания цицит. Между тем сторонники символического подхода усматривают в цицит символ веры в Божественное руководство миром. Ведь заповедь эта дана потому, что облачение в цицит символизирует веру в Творца, все видящего и правящего всем. Однако, как согласно символическому толкованию можно объяснить тот факт, что заповедь не исполняется ночью? Разве ночью не нужно помнить о Божественном правлении? И зачем установлены определенные размеры талита? И почему цицит, которые были спрядены не во имя заповеди, непригодны, разве они не символизируют общую идею цицит?!

Подход рава Кука совершенно другой. Человек, исполняющий какую-либо заповедь, вносит тем самым изменения в неизвестные нам миры. Он действует, строит и созидает. Но законы этого творения таковы, что оно может осуществиться лишь тогда, когда производится в определенных, точных условиях. Если действие производится не в соответствии со всеми деталями программы, оно не достигает цели. Отсюда значение точности при исполнении всех указаний и заповедей. Надевание цицит в установленное время приводит к реальным последствиям, которые наш ум не в состоянии постичь. Но Тора открыла нам, что одевающий днем правильного размера цицит, спряденные для этой цели, создает этим определенные последствия, и всякая неточность в этих условиях мешает получению желаемого результата. Рав Кук не отвергает полностью символическую трактовку, но видит в ней только вспомогательное значение. Истинный смысл заповедей нужно искать в совершенно другом направлении.

Одна из наиважнейших основ знания такова: заповеди являются не символическими действиями или актами напоминания, а действиями созидающими, предначертанными Божественным циркулем, но вместе с тем их прекрасная символика безгранична. ("Семена".)

Сила заповеди

Согласно одной трактовке рава Кука смысл той или иной заповеди состоит в том, что, исполняя ее, человек совершает этим некое действие, которое приносит благословение и ему, и всему миру. Каким образом? Представим себе добро и счастье, спрятанное в тайные сокровищницы. Когда откроется эта сокровищница, добро и благополучие наполняет мир, и человечество достигнет своей цели. Задача в том, как открыть тайник. Тора научила нас этому пути: исполнению заповедей. Придерживающийся заповеди во всем ее объеме обретает ключ, подходящий к этому тайнику. С увеличением числа исполненных заповедей умножаются входы в тайную сокровищницу. Проблема смысла заповедей - это, выходит, проблема соответствия между ключом и замком, и разрешить ее в силах только тот, кто сотворил замок и ключ к нему.

Желая вызвать в мир святи свет заповеди, открывающийся при ее исполнении, мы пробуждаем живой источник жизни, сокровищницу добра и святости, в которой покоятся благословенные силы вселенной... И тогда продолжается действие благословения... по этому пути, который выявляется благодаря совершению нами заповеди. ("Олат Реия".)

Заповеди как буквы и слова

Итак, согласно сказанному, мы вправе искать объяснение заповедям, так как Тора нам это разрешила, подобно тому, как она разрешила нам заниматься ее изучением, обсуждением и обновлением законов. Однако добраться до истины мы сможем, только если поймем тайну сочетания "замка и ключа".

В соответствии с этим методом бесполезно спрашивать, почему именно в данных подробностях и мелочах нужно выполнить определенную заповедь. Заповеди буквы, которые, собираясь в определенные комплексы, создают понятия. Нелепо оттого вопрошать, почему ту или иную деталь нельзя опустить или добавить. Так же как бессмысленно спрашивать, почему к слову "я" нельзя добавить букву или две. У языка есть правила, есть они и в духовном мире. Рав Кук опубликовал статью о смысле заповедей, озаглавленную "Потоки в Негеве", в которой, между прочим, объяснил, почему запрещено одевать шаатнез (ткань, сделанную из шерсти и льна) : лен - растение, а шерсть - покров животного, и по разным глубоким причинам их нельзя смешивать. Его ученик д-р Левин поинтересовался: хлопок ведь тоже растительного происхождения, отчего же не запрещено смешивать его с овечьей шерстью? Ответ рава Кука гласил: если мы достигаем определенной цели с помощью одного способа, разве необходимо использовать дополнительные средства? Тора достигла своей цели через запрещение смешивать шерсть со льном, зачем же ей распространять запрет на хлопок?

Должен я еще заметить тебе о принципе поиска смысла заповедей; заповеди похожи на буквы и слова, с помощью которых мы постигаем понятие, и если достаточно одного слова, нужно ли недоумевать, почему не добавили еще одно, чтобы объяснить тот же вопрос?! ("Письма".)

Значение неопределенности

В сборнике "Тахкемони" рав Кук напечатал еще одну статью о проблеме истолкования заповедей. Впоследствии ученик д-р Левин написал ему, что в этой статье много неопределенного, что особо заметно в сравнении с европейской литературой, тщательно пекущейся об изяществе и ясности. Ответ рава Кука основывается на объяснении роли речи и мысли. Человеческая мысль охватывает многие обширные вопросы, которые, именно ввиду их обширности, язык не в состоянии правильно выразить, поэтому он сужает понятия, чтобы приспособить их к ограниченным возможностям. Так же обстоит дело и с отношением между обсуждаемыми вопросами и нашей способностью их объяснения. Величественный смысл заповедей относится к числу вопросов не поддающихся обсуждению на разговорном языке, и всякое их обсуждение изначально предлагает некоторую неясность; только принизив величие заповедей и введя их в рамки ограниченной человеческой мысли, человеческий язык, вероятно мог бы ясно их выразить.

Необходимо подчеркнуть, что в этом толковании нет нарочитого ухода в туманное и непонятное. Сама сущность темы такова, что принуждает к речи, только намекающей на высшие понятия, постигаемые сердцем.

Те немногие, в чьих душах звучит голос Г-да, совместно открывающие души свои словам, исходящим из глубин души Израиля, найдут то, что искали в этой статье и ей подобным, несмотря на то, что "Больше подразумеваемого, чем написанного " во многих высказываниях; а по поводу упомянутой тобою точности и ясности европейской литературы, что касается меня, - могу признаться, что я не отличаюсь умением разъяснять. Однако, вообще говоря, я не завидую тем, кто точно и ясно судит обо всем. Многие вопросы таковы, что, умалив и затушевав их, мы сделаем их такими же убогими, как убога наша речь по сравнению с полетом мысли. Только в этом случае мы сможем "ясно " их выразить. Но до тех пор, пока мы стремимся познать сокровенное во всем его величии, мы ни за что не сможем добиться предельной ясности. (Там же.)

Соединение четырех течений

В статье "Талелей орот" рав Кук рассматривает другой подход к проблеме смысла заповедей. Он предполагает, что в мире духовности нам открываются четыре стороны:

1. Откровение Божественного духа,

2. Нравственное чувство человека,

3. Вера,

4. Национальное чувство.

Отыскивая смысл заповедей, обычно выбирали лишь одно из этих четырех проявлений, пытаясь с его помощью объяснить остальное. Этот метод в корне ошибочен. Все эти четыре стороны духовного мира ведомы Даровавшему Тору, и только воссоединив их, мы сможем понять смысл заповедей. Были люди, которые объясняли их, сообразуясь только нравственными представлениями или национальной идеей, и поэтому их трактовка оказалась ущербной. Если мы хотим обновить эту область изучения Торы и придать ей в глазах нашего поколения живительную силу, мы обязаны сочетать все эти четыре подхода. Сам рав Кук в статье "Талелей орот" привел несколько примеров объяснения заповедей таким синтетическим способом. Возможно, однако, что в словах рава только означено новое направление, указывающее на возможность обновления, если правильно понимать его намек: "Его плоды вскорости будут заметны, а корни проникнут в глубины ради пропитания многих поколений".

Необъятные духовные горизонты... простираются перед нами в четырех своих направлениях, заполняющих весь культурный мир: дух божественный, нравственные устремления, устремление веры, национальное устремление. Все те обиды, которые мы претерпеваем, знакомясь с различными (нерелигиозными) мнениями, находящими опору в повседневной жизни и в литературе, приключается с нами только в силу разрозненности направлений, каждое из которых не желает признавать достижений другого, и не возвышается до того, чтобы находить счастье в слиянии со всеми другими течениями, кажущимися отличными от него.

Сфера, наиболее готовая включить в себя эти течения Божественное начало, нравственное устремление, веру и национальную идею, то (древо), чьи плоды в скорости заметны будут, а корни проникнут глубоко, чтобы дать пропитание многим поколениям, это почти заброшенная сфера изучения смысла заповедей. Она призвана озарить мир великим светом иудаистической мысли. ("Талелей орот".)