|
|
|
Все без исключения заключенные принуждались к тяжелому труду, кроме больных, содержавшихся в «больнице» или в «клинике», и должностных лиц. Работа в лагерях делилась на несколько категорий.
1) Работа на гражданских или военных немецких заводах, на промышлен-ных предприятиях или в армии. Некоторые заключенные, специалисты высокой квалификации, занимались профессиональным трудом; другие были чернорабочими, выполнявшими тяжелую физическую работу. Некоторые концерны, разбогатевшие в период Катастрофы на труде заключенных концлагерей, существуют по сей день: «И.Г. Фарбен», «Сименс», «Крупп», «Фольксваген», «Даймлер-Бенц» и другие.
2) физический труд, не приносивший экономических результатов.
Основной целью такого труда являлось истощение сил заключенного и ускорение его смерти (некоторые работы, выполнявшиеся в Бухенвальде, каменоломни в Маутхаузене и в других лагерях).
3) Работы, выполнявшиеся в самом лагере:
а) строительство, прокладка дорог, садовые работы, настил полов, стирка, приго-товление пищи, пошив и ремонт обуви для немцев и их помощников.
б) Работа на «фабрике смерти». Ее выполняли рабочие зондеркоманд, которые сопровождали жертвы в зал-раздевалку, выносили трупы из крематориев после умерщвления людей газом, вырывали золотые зубы, стригли женские волосы и развеивали пепел. Прочие были заняты на распределении и расфасовке награбленного у жертв имущества и на отправке его в Германию.
Работали заключенные по многу часов в день, без перерыва. Надсмотрщики строго следили за тем, чтобы они не могли ни на миг прекратить работу, замедлить темп или отдохнуть. Уличенных в подобных «нарушениях» избивали, иногда до смерти. Надсмотрщики, обычно такие же заключенные, подвергали рабочих жестоким мучениям, чаще всего - без всякой причины. Пища раздавалась только один раз в течение рабочего дня. Ее низкое качество и мизерные порции не обеспечивали людям необходимого для такого каторжного труда запаса энергии. Во главе каждой трудовой команды стоял «капо», имевший в своем подчинении группу помощников: «форарбайтера» (главного работника) и других. Капо отвечал перед немцами за результаты труда и за режим работы. Нередко должность капо исполняли бывшие уголовники, которые, стремясь из всех сил угодить своим новым хозяевам, руководили заключенными, перенимая у немцев их крайне жестокие и бесчеловечные методы.
Документальные материалы.
«По дорогам ада» (отрывок). Сборник под редакцией Ш.Рафаэля
Имя: Ицхак
Фамилия: Леви
Псевдонимы, сокращенные имена и клички: Чаганья
Дата рождения: 1922
Город и страна, в которой родился: Греция, Салоники
Имя матери:Соль
Имя отца: Йосеф
Количество братьев и сестер до войны: Один брат, свидетель
Количество братьев и сестер после войны: Свидетель - единственный оставшийся в живых
Количество членов семьи, высланных в концлагеря: Бабушка, родители, брат, свидетель
Дата отправки в концлагеря: 7.4.1943
Арестантский номер в лагере: 116082
Основные лагеря, в которых находился свидетель: Освенцим, Буна, Гляйбиц, Дора, Берген-Бельзен
Дата освобождения: 1945
Место освобождения: Берген-Бельзен
Дата репатриации в Израиль: 7.12.1945
Первое место жительства в Израиле: Тель-Йосеф
Занятие в прошлом: Рыбак
Занятие в настоящем: Пенсионер
Хобби: Рыбалка
Большинство людей знают меня под именем Чаганья. Это прозвище было дано мне в честь прославленного футболиста Чаганья, армянина по происхождению.
В первый день праздника Песах 1943 года мы прибыли в Освенцим. После известной процедуры, которую все проходят в день прибытия в лагерь, нас направили в блок номер 2. В нем мы оставались совершенно голыми до тех пор, пока нам не выдали тонкую полосатую одежду. В Освенциме я был всего неделю, после чего меня перевели в Буну и там сразу же направили на работу с вагонетками. Мы наполняли эти вагонетки песком, а потом разгружали его. Немцы заставляли нас проделывать эту работу, желая нравственно сломить нас. Там я стал свидетелем одного случая, потрясшего меня до глубины души. Один эсэсовец приказал кому-то из заключен-ных помочиться. Заключенный отказался, потому что не испытывал такой потребности. В конце концов он все-таки решил помочиться и тут же получил пулю в спину. Тогда мы все еще ничего не знали о крематориях. Мы думали, что запах, который все чувствовали, - это запах мяса, готовящегося на ужин. Кто бы мог поверить в эти первые дни, что людей тут сжигают? В Буне мы встретились с доктором Куанке, который сказал нам:
«Не думайте ни о ком, ваших родителей уже нет, - думайте только о себе».
После вагонеток меня направили на работу в командо-зибен -таскать мешки с цементом. В те дни в Буне началось строи-тельство - строилась фабрика по изготовлению масел. Труд был тяжел, нас избивали, многие погибли. На работе вместе со мной были несколько греков: Яаков Сасон, Иммануэль Табух и Ицхак Ханука. Насколько мне помнится, я ни от чего особенно не страдал в этой команде, так как всегда был занят работой. Работал я добросовестно, а тот, кто добросовестно работал, обычно выживал.
С нами вместе работали профессиональные рабочие, камен-щики, для которых жизнь тут была не столь тяжелой, поскольку их не притесняли.
После работы в командо-зибен меня перевели в команду номер 3. Тут я работал на прокладке тяжелых кабелей в вырытые траншеи. Работа здесь была трудной, таскать эти кабели было очень тяжело. Мы прятались за спины более сильных рабочих, чтобы немцы думали, что мы тоже работа-ем.
Однажды я решил не выходить на работу, сбежать. Я остался в лагере, спрятавшись под сценой, служившей для соревнова-ний по боксу и для музыкальных выступлений заключенных. Там я прятался примерно с неделю. Заключенные отправля-лись на работу, а я прокрадывался в свое потайное место и сидел в нем, ожидая, пока все уйдут. Потом я выходил, хватался за ведро и изображал, что работаю по уборке лагеря.
В конце концов я был пойман. Поймал меня наш лагерь-альтерстер, избивший меня кулаками по лицу. После этого я не мог открыть рот, и меня направили к врачу. Тот отправил меня в Освенцим - на рентген. В Освенцим меня отвезли на грузовике-душегубке. В эти грузовики загоняли арестантов, запирали дверцу, и заключенные задыхались от выхлопных газов, выводившихся внутрь грузовика. На мое счастье, механизм, выводивший выхлопные газы в грузовик, на сей раз не сработал. Мне просто посчастливилось. Я спасся. В Освенциме у меня обнаружили перелом челюсти и отправили в больницу в Буну. Там я пробыл десять дней. Я совершенно не мог есть. Зубов у меня не было и, чтобы не умереть, я поступал, как жвачные животные, - проглатывал куски картофеля, а ночью вызывал у себя рвоту и медленно прожевывал ее содержимое. Мои товарищи не верили своим глазам, но именно это меня и спасло. Там со мной вместе был мой друг, Изакино Анжел, так он тому свидетель. Выйдя из больницы, я продолжал питаться тем же способом просто потому, что не в состоянии был жевать. В Буне я работал на нескольких работах, одна рабочая команда была ужаснее другой. Я всегда пытался увильнуть от работы. Однажды распорядитель работ поймал меня на этом. Он сказал мне: «Не будешь работать - я расскажу про тебя капо». На это я ему ответил: «А я расскажу Жако». Жако Розен помогал многим арестантам. Он был так силен, что, думаю, его побаивались даже капо. В лагере он был известен как боксер и благодаря своей силе спасал многих заключен-ных. Жако со всеми умел ладить.
Из свидетельств Авраама Царфати (там же)
Имя: Авраам (Альберто)
Фамилия: Царфати
Дата рождения: 28/10/13
Страна и город, в котором родился: Аргентина, Буэнос-Айрес
Имя матери: Сеньора Кавалли
Имя отца: Мошон Бен-Авраам Царфати
Количество братьев и сестер до войны: Одна сестра и свидетель от первого брака отца; два брата, две сестры от второго брака отца
Количество братьев и сестер после войны: Свидетель - единственный оставшийся в живых
Количество членов семьи, отправленных в концлагеря: Две сестры, три брата, свидетель
Дата отправки в лагеря: Пасха 1943 года
Арестантский номер в лагере: 117425
Основные лагеря, в которых находился свидетель: Берген-Бельзен
Дата освобождения: Свидетель не помнит
Дата репатриации в Израиль: 1946
Первое место проживания в Израиле: Тель-Авив
Занятие в прошлом: Повар и официант ресторана
Хобби: Живопись
Я знал, что есть смысл попытаться спастись, и потому -работал. Работа была то единственное, что меня спасало. Я брался за любую работу, лишь бы выжить. Закон был таков: кто работает - тот жив, а кто не работает - того сжигают. Выхода не было. Нам было ясно, что плакать не имеет смысла. Мы знали, что людей сжигают, но мне никогда не приходи-лось видеть, как выглядят эти печи. Работавшие арестанты не приближались к крематорию. Тот, кто попадал близко к крематорию, назад уже не возвращался.
Из свидетельства Филиппа Мюллера (Клод Ланцман, кинофильм «Шоа»). Филипп Мюллер - чешский еврей, спасшийся от пяти акций по уничтожению, проводившихся «особым подразделением» в Освенциме.
- Филипп, сколько вам было лет в то майское воскресенье, когда вы впервые вошли в крематорий в Освенциме?
-Двадцать. Это было в воскресенье, в мае. Мы были заперты в подземной камере в блоке 11. Там мы прятались. Вдруг появились несколько эсэсовцев.
Они провели нас по одной из улиц лагеря. Мы прошли мимо какой-то двери, и примерно в ста метрах от двери я внезапно увидел прямо перед собой здание. Крыша была плоская, с трубой. Позади я увидал дверь. Я не знал, куда нас ведут, я думал, что нас ведут на расстрел. Внезапно, дойдя до середины здания, молодой эсэсовец остановился под небольшим фонарем перед какой-то дверью и крикнул нам: «Входите, свиньи вонючие!». И мы оказались в каком-то коридоре. Он втолкнул нас в этот коридор. И мгновенно я почувствовал удушье от вони и от дыма. Мы продолжали бежать.
И тут я смог различить очертания двух первых печей. Между ними суетились несколько заключенных-евреев. Мы очутились в помещении, в котором сжигали трупы, в крематории номер 1 лагеря Освенцим. Оттуда нас оттеснили в другое помещение, больше предыду-щего. Тут нам был отдан приказ раздеть трупы. Я посмотрел вокруг... Кругом сотни трупов.
Вперемешку с трупами валялись чемоданы, узлы... Я не мог понять всего этого. Это было словно удар обухом по голове, как будто в меня ударила молния. Я не соображал, где нахожусь. И как это возможно было убить столько людей сразу!
Мы уже успели раздеть несколько трупов, как вдруг нам был дан приказ затопить печи. На меня налетел эсэсовец и рявкнул: «Иди помешивать тру-пы!». Но что это означает: помешивать трупы? Я вошел в крематорий.
Там находился один еврей-арестант по фамилии Фишель, который впоследствии стал главным в группе. Он поглядел на меня, и я заметил, что он ковыряет длинной палкой в печи. И тут он мне говорит: «Делай то же, что и я, а то тебя прикончат эсэсовцы». Я схватил палку и начал ею ковырять, как это делал он.
- Какую палку?
- Железную. Я выполнял приказ фишеля.
Я находился в состоянии шока или гипноза и был готов исполнить все, что мне прикажут. Я был до такой степени невменяем, в таком шоке, что делал все, что Фишель мне говорил.
Итак, печи были затоплены, но опыта у нас не было... и потому мы оставили вентиляторы работать дольше, чем следовало.
- Вентиляторы?
- Да, там были вентиляторы, чтобы огонь разгорался сильнее. Так вот, эти вентиляторы мы оставили включенными дольше, чем нужно было. Огнеупорные кирпичи вдруг лопнули, и из-за этого засорились трубы, соединявшие крематорий Освен-цима с дымоходом. Горение прекратилось. Печи больше не работали.
...Ночью мы должны были прекратить эту ужасную работу, и нас отвезли обратно в Освенцим. На следующий день нас снова отвезли на это место, но вода все продолжала прибы-вать. Прислана была пожарная команда с эсэсовцами, и воду отсосали. Нам пришлось спуститься в эту омерзительную яму, чтобы сложить в ней трупы в кучи. Но трупы были скользкие... Например, когда я пытался поднять одну женщину, то руки ее... Рука у нее была скользкой, липкой, я пробовал тащить ее... но упал в воду, прямо в эту мерзость. И так было с нами со всеми.
Наверху, на краю ямы, стояли Омайер и Грабнер и покрики-вали: «Живее, негодяи! Вы у нас научитесь, сволочи прокля-тые!».
А в этой... в этой...
Ввиду таких обстоятельств, если можно так выразиться, двое из моих товарищей не выдержали. Один из них был студент-француз.
- Еврей?
- Все евреи... Они совершенно обессилели и остались лежать там, в этой грязи. Тогда Омайер подозвал одного из солдат СС и приказал: «Пойди-ка, прикончи мне эту шваль», Моих друзей застрелили на месте.
|
|
