|
|
|
Документальные материалы.
Только открылись двери вагона и мы еще стояли, ослепленные ярким светом (внутри плотно запертых вагонов все это время было совершенно темно), как тут же послышались резкие окрики на немецком языке: «Прыгать!», «Бегом!», «Бегом, живее!», «Бегом!», «Вещи оставить!», «Оставить все!», «Быст-ро!» - и одновременно на наши спины и головы посыпался град палочных ударов. «У кого будет обнаружено золото, серебро или драгоценности, - будет пристрелен на месте!», «Бегом!»... а палки продолжали подниматься и опускаться. Позже мы узнали, что такова была система. Повторилось это и в Торуни. Запугать и ошарашить. При помощи криков, ударов кнутом, побоев - загонять людей до полного изнеможения. Особенно отличались при этом так называемые «блицмейдалах». Это были прирожденные садистки. По всей вероятности, они проходили специальные курсы и тренировку. Очень влиял на людей тот факт, что они оказывались в новом, совершенно незнакомом месте. А прием, который оказывали «мейдалах», был особенно «горяч». Это было своего рода «просвещение».
Обычно из каждого эшелона для работы отбирали около десяти процентов заключенных, остальных немедленно отправляли на уничтожение в газовые камеры или на каторжные работы; когда же рабочая сила не была нужна, в газовые камеры отправлялся весь эшелон.
По окончании селекции человек оставался, как правило, совершенно одиноким. На первых порах он еще не осознавал смысла происшедшего, и лишь постепенно до него доходили размеры постигшей его катастрофы.Документальные материалы.
Врач-эсэсовец бросил взгляд на детей и направился в нашу сторону. Другой офицер СС начал выводить из рядов кое-кого из детей. Комиссия постепенно приближалась ко мне. Второй офицер указал на меня, потом переговорил о чем-то с первым эсэсовцем, а затем вывел меня из ряда и попросил меня «пройти» с офицерами.
Я обернулся назад и бросил взгляд на толпу мужчин, все еще стоявших на том же самом месте, подавленных, дрожащих от страха. Я искал взглядом лицо моего отца - и увидал его, сопротивляющегося и пытающегося броситься вслед за мной, в то время как солдат СС преграждал ему путь винтовкой со штыком. Я зарыдал, бросая отчаянные взгляды на обоих офицеров. Те стали подбадривать меня, обращаясь ко мне нежным отеческим тоном: «Не бойся, - говорили они, - тебе ничего плохого не сделают! Ты пойдешь в школу вместе с другими детьми, и там ты сможешь продолжать учиться». Пройдя еще несколько шагов, я смещался с группой, состоявшей примерно из семнадцати детей в возрасте 13-14 лет. Они тоже плакали, им также сказали, что здесь они пойдут в школу. Так мы стояли, неотрывно глядя в ту сторону, где остались наши родители, на противоположном конце участка. Огромные грузовики подъезжали теперь к ним. Еще несколько минут - и место то опустело. Только мы, дети, остались стоять на большом участке в полном одиночестве. Мне стало страш-но. Я ясно понял, что через считанные секунды останусь сиротой. Знает ли мой отец, что его ждет?Документальные материалы.
Заключенным, входящим рядами в лагерные ворота, приказывают раздеться даже при двадцатиградусном морозе. Затем, в соответствии с готовым поименным списком, вызы-ваются заключенные отдельно, а комиссары - отдельно. Последних немедленно уводят в бункер и уничтожают. После них вызываются по именам евреи и солдаты вермахта. Эсэ-совцы встречают их побоями и палочными ударами, забивая до крови. На этом этапе мы усваиваем, что в том месте, в котором мы оказались, цивилизация прекратила свое сущест-вование и началась эпоха беспощадного уничтожения. Мы понимаем теперь, что тюрьмы - это дома отдыха по сравне-нию с тем, что нас ожидает в этом доме смерти под названием Маутхаузен. После того как новые заключенные вошли в лагерь, их уводят в прачечную. Здесь у них отбирают одежду, обувь, деньги и все имеющиеся у них драгоценности. Затем наступает очередь душа, после чего с тела сбривают все волосы и проводят по нему щеткой с едкой дезинфицирую-щей жидкостью. Под конец бреют голову. Летом волосы с головы сбривали до самой кожи, а зимой удовлетворялись тем, что выбривали пробор шириной в три сантиметра, который начинался от лба и заканчивался на затылке и был прозван «дорожкой для вшей».
|
|
