История антисемитизма. Отношение фашизма к христианству. Прошлое и современность

Наше обращение к взаимоотношениям, взаимовлиянию фашизма и религии продиктовано не только важностью темы. В историческом прошлом России можно найти достаточно эпизодов, свидетельствующих, что попытки соединения православных и националистических идей находят для себе питательную почву. Национально-монархический вариант православия являлся идеологической основой черносотенного движения начала XX века. Большевики боролись с религией взрывая храмы, репрессируя священников, насаждая атеизм. Но это не помешало Сталину в 1943 г. круто изменить политику в отношении Православной церкви, “легализовать” ее деятельность, вернуть священников из ссылок, заставить православное духовенство пойти на сотрудничество.

За 70 лет своего существования коммунистический режим не смог окончательно уничтожить в людях веру в Бога. В настоящее время активно идет процесс возрождения религиозности общества, восстанавливаются разрушенные храмы. На этой волне отчетливо угадывается стремление закрепить за Православием приоритетное положение не только по отношению к католицизму, исламу, буддизму, иудаизму, но и Православным Церквам, не признающим юрисдикции Московской Патриархии РПЦ. Коллизии вокруг принятия закона о свободе совести и участие в этом процессе высших иерархов РПЦ доказывают ее претензии на роль едва ли не официальной государственной церкви. Для достижения своей цели руководство РПЦ находит поддержку среди представителей власти, в первую очередь законодательной, особенно у той ее части, которая не свободна от ностальгии по прошлому номенклатурному влиянию, собственному всевластию и даже тоталитаризму.

Массовая акция 9 ноября 1997 г. у телецентра “Останкино”, в которой принимали участие верующие, представители православного духовенства совместно с лидерами и сторонниками националистических движений высветила процесс, который давно происходит в обществе - сближение части религиозный деятелей с националистическими движениями, проникновение националистических идей в среду священнослужителей и их ответные жесты. Ученые, общественные деятели, религиозные публицисты подтверждают тенденцию к слиянию религиозного и национального факторов.

Основы, характер, следствия этого процесса стали предметом исследования данного информационно-аналитического бюллетеня.

Продолжением нашего исследования можно считать информационный раздел данного бюллетеня, так как в нем есть подробные сообщения об акции 9 ноября 1997 г. у телецентра “Останкино”, комментарии, мнения специалистов, общественных и религиозных деятелей, журналистов по поводу принятия закона о свободе совести и другие интересные и полезные материалы, тесно связанные с темой данного информационно-аналитического бюллетеня.

В настоящее время наукой достаточно полно изучены и описаны исторические и социально-психологические корни фашизма. Большинство исследователей сходятся во мнении о том, что его зарождение и оформление связано с кризисом форм общественного уклада, переходом от одного типа государственного устройства к другому [1] . В этой ситуации человек легко усваивает установки радикальных, фашистских идеологий, для которых свойственно обращение к иррациональным образам.

Вместе с тем, отношения фашизма и религии, в первую очередь христианства, отнюдь не однозначны. В основе фашистских идеологий всегда лежит миф, предание, в котором содержатся намеки на исторические судьбы отдельного народа или человечества в целом. Именно из мифологии выводятся основные положения любых фашистских теорий - о превосходстве и исключительности определенной нации или расы, ее особой исторической миссии и праве на создание нового государственного или мирового порядка. Соединяя элементы оккультизма, арийской мифологии, восточной мистики и своеобразно интерпретированных христианских идей, фашистские идеологии сами претендуют на роль альтернативных религий. На этапе становления фашизм, как правило, ищет в Церкви союзника, но после прихода к власти начинает активно навязывать Церкви собственную систему ценностей, противоречия которой христианским ценностям становятся все более очевидными. Религиозно-мистическая форма, в которую облекаются фашистские теории, не имеет ничего общего с христианством и его гуманистическими идеалами. Это подтверждается и историческим опытом взаимоотношений фашистских режимов и Церкви.

Католичество, и вообще христианство, находятся в глубоком противоречии с расистской идеологией нацизма. Это отчетливо видно на примере религиозных воззрений Гитлера. Родившийся в католической семье, он идеализировал античность. Главный нацист отвергал христианскую религию по следующим соображениям:

1) христианство защищает слабых и униженных;

2) христианство имеет иудейские истоки, вынуждает людей “гнуть спину по звуку церковного колокола и ползти к кресту чуждого Бога”;

3) первыми носителями христианской религии 2000 лет назад стали больные, изможденные и отчаявшиеся люди, потерявшие веру в жизнь;

4) христианские догматы прощения греха, воскрешения и спасения души являются полной бессмыслицей;

5) христианское сострадание недостойно и опасно для сильного арийского духа;

6) любить ближнего по-христиански глупо, так как любовь парализует человека;

7) христианская идея всеобщего равенства защищает “расово неполноценных”, слабых людей [2] .

Первоначально партийная программа нацистов, благодаря усилиям идеолога Альфреда Розенберга, содержала крупицу христианских идей. Однако христианские заповеди, даже намек на них, не могли уживаться в рамках одной партийной программы с жесткими расистскими принципами. Вскоре христианские ценности были полностью вытеснены возрожденными “нордическими” ценностями, культурой “сверхчеловека”.

Заняв высший государственный пост в Германии, Гитлер лицемерно провозгласил, что намерен создать благоприятные условия для религиозной жизни, установить дружеские отношения с Церковью. Многие немцы искренне верили его заявлениям. Поверили и высшие католические иерархи Германии, до этого критиковавшие расизм и неоязычество нацистского движения. На конференции 28 марта 1933 года епископат призвал прихожан поддерживать новую власть. Чтобы окончательно успокоить католическое духовенство и сделать его своим союзником, 20 июля 1933 года Гитлер заключил с Ватиканом Конкордат. Заключение Конкордата должно было опровергнуть распространенное мнение, будто национал-социализм враждебен Церкви. Гитлер рассчитывал, что после подписания документа, благодаря значительному влиянию католической Церкви, доверие мировой общественности будет ему обеспечено.

Суть договора заключалась в том, что государство гарантирует защиту и невмешательство всем католическим общинам, школам, молодежным организациям и культурным обществам в том случае, если они не будут участвовать в какой-либо политической деятельности. Уже во время подготовки документа была ликвидирована Католическая народная партия Баварии.

Если с католичеством Гитлеру удалось добиться иллюзии союзнических отношений, то с протестантской церковью отношения оставались откровенно враждебными. Нацисты инициировали призыв отвергнуть протестантизм и создать новую “германскую” религию, основанную на объединении идеи “крови и почвы” и принципа фюрерства. Начались гонения на протестантских священников, увольнялись многие пасторы, другим ограничивалась возможность проповедовать. Например, Пауль Тиллих, один из руководителей евангелической лютеранской Церкви, в 1933 г. был уволен из Фракфуртского университета за противодействие нацистским властям. Пастор Фридрих Карл Отто Дибелиус, возглавлявший с 1925 г. лютеранскую Церковь Пруссии, в 1933 г. был смещен со своего поста за противодействие нацизму. Ему было предъявлено обвинение в предательстве и нападках на правительство, однако суд вынес священнику оправдательный вердикт.

В 1934 году профессор богословия Э.Бергман обнародовал 25 тезисов новой нацистской “религии”, включавших в себя следующие:

“Еврейский Ветхий завет не годится для новой Германии.

Христос был не евреем, а нордическим мучеником, отправленным на смерть евреями, и воином, призванным спасти мир от еврейского влияния.

Адольф Гитлер - новый мессия, посланный на Землю, чтобы спасти мир от евреев.

Свастика является преемницей меча как символа германского христианства.

Германская земля, кровь, душа, искусство - священные категории германского христианства” [3] .

Христиане всего мира были возмущены. В Германии некоторая часть пастората поддержала нацистский режим, однако большинство отказалось признавать Гитлера новым мессией. Например, Карл Барт, преподаватель теологии в Боннском университете, был лишен кафедры после того, как объявил богохульством распоряжение властей начинать лекции о Боге фашистским приветствием.

Появилась религиозная организация протестантских богословов Бекентнискирхе. Эти приверженцы традиционной религии заявили, что христианство несовместимо с нацистским мировоззрением. 7 тысяч из 17 тысяч протестантских пасторов Германии поддержали заявление этой религиозной организации.

Гитлер не мог допустить церковной оппозиции. Последовало объявление о подчинении протестантской Церкви государству. Закрывались церковные школы, конфисковывалась собственность, принадлежащая Церкви. Массовый характер приобрели в этот период репрессии против священнослужителей, многие из них подверглись арестам, были отправлены в концлагеря. В 1937 г. нацистскими властями был арестован за свои проповеди один из самых известных в Германии противников нацизма, пастор берлинского района Далем, Мартин Нимеллер. Несмотря на то, что суд оправдал его, Нимеллер был вновь арестован и отправлен в концлагерь.

Усилились гонения и на католическую церковь. Конкордат с Ватиканом 1933 года оказался лишь иллюзией сотрудничества. Все более очевидными и многочисленными становились нарушения условий договора со стороны нацистских властей. Надуманные обвинения в контрабанде золота из Германии стали причинами ареста многих священников. Католические издания проходили беспощадную цензуру, религиозные шествия запрещались, распускались монастыри.

В марте 1937 года Папа римский Пий ХI обвинил Гитлера в нарушении условий договора и преследовании католиков. Нацистский режим отреагировал ответной волной преследований священнослужителей.

“На заседании рейхстага 30 января 1939 г. Гитлер заявил, что не может быть жалости и сострадания к преследуемым служителям церкви, так как они отражают интересы врагов немецкого государства” [4] .

В период подготовки к войне Гитлер на время прекратил активную конфронтацию с церковью. Однако в годы войны зверства фашистов заставили многих священнослужителей выступить против нацистского режима.

В 1941 г. против уничтожения нацистами смертельно больных заключенных (эвтаназия) публично выступил кардинал, архиепископ Мюнстерский Клеменс Август граф фон Гален, заявивший, что подобные действия несовместимы с христианством.

В августе 1941 г. католический священник Бернард Лихтенбург, настоятель кафедрального собора Св. Ядвиги в Берлине, опубликовал письмо с протестом против преднамеренного уничтожения фашистами большого числа душевнобольных. Он был арестован и отправлен в лагерь Дахау, где умер в ноябре 1943 г.

Многие из священнослужителей участвовали в движении Сопротивления. Известен поступок польского католического священника, доктора философии и теологии Максимилиана Кольбе, который в 1939 г. основал монастырь под Варшавой. После вторжения германских войск в Польшу монастырь стал приютом для беженцев. Кольбе был арестован фашистскими властями и отправлен в концлагерь Аушвиц, откуда в июле 1941 г. бежал. Лагерное начальство объявило, что расстреляет 600 заключенных, если священника не найдут. Узнав об этом, Кольбе добровольно вернулся в лагерь, где был казнен вместе с 10 другими узниками.

Только в течение лета-осени 1940 г. в Польше было арестовано по обвинению в политической деятельности свыше 200 священников [5] .

В 1942 г. примкнул к движению Сопротивления немецкий католический священник Альфред Дельп. Он был арестован в июле 1944 г., приговорен к смертной казни и повешен в феврале 1945 г.

Активно выступал против нацизма немецкий пастор, доктор богословия, известный писатель Дитрих Бонхеффер [6] . В 1943 г. он был арестован фашистами по подозрению в участии в антигитлеровском заговоре и казнен в концлагере в апреле 1945 г.

В целом можно отметить, что в основе политики Гитлера по отношению к церкви лежало стремление германского диктатора сначала сделать церковь своим союзником, затем подчинить ее, использовать как послушный инструмент. Наиболее сильное давление фашистским режимом было оказано на германскую евангелическую лютеранскую церковь. Несмотря на противодействие значительной части пастората, многие представители которого были репрессированы, протестантская церковь в Германии была подчинена государству и превращена в один из политических институтов третьего рейха.

По отношению к католической церкви Гитлер вынужден был проводить гораздо более тонкую политику. Диктатор избегал открытой конфронтации с Ватиканом, опасаясь, что это вызовет активный протест со стороны масс католиков. Нацистские власти организовали серию процессов над католическими священниками, однако вынуждены были прислушиваться к заявлениям Ватикана и время от времени ослаблять давление на католическое духовенство. Не решаясь развязать открытый террор против католической церкви, Гитлер, вместе с тем, никогда не отказывался от своих планов уничтожить и католическое, и протестантское вероисповедания, заменив их новой нацистской религией.

В первые годы своего существования итальянский фашизм руководствовался принципами атеизма и антиклерикализма. Однако через два года его политика в отношении церкви резко изменилась. Причиной такого изменения послужила необходимость в поддержке со стороны католицизма для достижения и укрепления власти. Муссолини в 1920 г. писал: “Наше движение не будет ни антирелигиозным, ни даже антиклерикальным... Ватикан будет почитаться нами как Всемирный религиозный центр” [7] . Правительство дуче демонстрировало свое расположение церкви. Представители оппозиции, отрицательно относившиеся к союзу с церковью, были изгнаны из парламента.

Ватикан, находящийся в зависимом положении, поставленный в строго ограниченные рамки, вынужденный постоянно идти на уступки, расценил эти действия со стороны главы итальянского режима положительно и пошел на соглашение с Муссолини. Итальянский фашизм получил поддержку, своего рода одобрение от Церкви.

Несмотря на сомнения, насколько можно доверять фашизму, Муссолини казался гарантом восстановления в стране порядка. Надежды на это, плюс полученные уступки и возможность заключить долгожданный договор с итальянским правительством определили позицию Римской Католической Церкви.

Договор, известный как “Латеранские соглашения”, был подписан в 1929 г. В дальнейшем этот договор, указывающий на определенное сотрудничество Церкви с фашистским режимом Муссолини, послужил одним из главных обвинений, высказанных Католицизму.

Результатом “Латеранских соглашений” стало образование государства Ватикан, также церкви был предоставлен ряд привилегий (обязательное религиозное образование и др.). Католицизм признавался в Италии единственной государственной религией.

В тексте соглашений не оговаривались обязательства церкви по отношению к режиму, в документе шла речь о признании Ватиканом Итальянского государства. Но так как Италия была представлена фашистским правительством, Ватикан как бы признал эту форму правления. Сам факт этой сделки имел важные политические и моральные последствия.

“Во время выборов 1929 года церковь открыто поддерживала режим, призвав граждан голосовать за фашистский список кандидатов” [8] . В “Латеранских соглашениях” присутствовала статья, обязывающая духовных лиц, вступающих в должность, приносить присягу фашистскому правительству. “Пала последняя крепость, которая могла оказать сопротивление фашизму”, - писала одна венская газета [9] .

Отрицательные стороны договора видели и в среде антифашистов, и в католических кругах. Сам по себе компромисс между такими различными идеологиями как фашизм и христианство кажется абсурдным. Но для заключения этого сомнительного союза у Папы Пия XI были свои причины.

“На чаши весов были положены две опасности: насчитывающее много лет социалистическое движение и новый режим, которым, как надеялись, можно управлять” [10] . Папа Пий XI в одной из своих энциклик писал: “Достаточно немного призадуматься, чтобы понять преимущества системы:... мирное сотрудничество классов, подавление социалистического движения и его организации, сдерживающее действие специального суда” [11] .

В определенный момент Пий XI и сам был склонен к тоталитарности. Ряд реформ, проведенных им, показал его стремление к авторитарному управлению церковью. Однако он принимал диктаторские тенденции итальянского фашизма лишь до тех пор, пока они не затронули интересов Ватикана. Вообще, надо заметить, что политика католической церкви долгий период зависела от того, насколько режимом удовлетворялись ее претензии на важную роль в общественной и политической жизни Италии.

Со своей стороны, Муссолини нуждался в поддержке церкви, пока не был уверен в прочности своих позиций, в стабильности режима. Но он вовсе не собирался отводить церкви особую роль в государстве. Его целью при подписании “Латеранских соглашений” было включение Церкви в фашистский режим в качестве одного (и не маловажного для традиционно католической Италии) составляющего компонента.

Первым вопросом, при решении которого наиболее остро проявились противоречия между католицизмом и режимом Муссолини, стал вопрос воспитания молодежи. Муссолини разработал план формирования поколения, соответствующего фашистским образцам. Церковь возражала против принципов фашистского воспитания, не желая терять свое влияние на молодежь. Появились разговоры о несовместимости идей католического воспитания с воспитанием фашистским. Режим и католицизм боролись за право “обучать и воспитывать” народ [12] .

В начале 30-х годов противостояние церкви и власти усилилось. Правительство пыталось взять под контроль организации “Католического действия”* , используя для этого и силовые методы. Неаполитанская пресса даже заговорила об антифашистском заговоре Ватикана. Однако церковь держалась за свои позиции. Вместо запрещенных организаций создавались новые, и епископы брали их под свое личное руководство, чем затрудняли репрессивные меры.

Первое открытое осуждение фашизма многие усмотрели в энциклике 1931 г. “Нон аббьямо бизоньо”. Впервые Папа выступил против фашизма, обвинив режим в разжигании антиклерикальных страстей, и осудил принцип тоталитарного государства. Фашисты расценили энциклику как союз церкви с антифашистскими элементами.

Эти столкновения были еще далеки до разрыва Ватикана с фашистской системой и идеологией. Когда интересы церкви не задевались, Ватикан поддерживал политику правительства. Но напряжение в их отношениях постоянно усиливалось.

Несмотря на то, что Муссолини не приветствовал массовые репрессии, проводимые Гитлером, под давлением Германии в 1938 г. в Италии начинается расистская кампания. Этот новый поворот в политике правительства вызвал негативную реакцию Ватикана. После принятия расистских законов участились атаки и на церковные организации. Как полагают многие исследователи, лишь смерть в феврале 1939 г. помешала Папе пойти на разрыв с фашистским режимом дуче.

Новый цикл попыток найти компромисс с фашистскими режимами начал Папа Пий XII. Он возлагал большие надежды на Муссолини, считая, что Италия не заинтересована в военном конфликте. Когда страна все-таки вступила в войну, Ватикан прикладывает много усилий, чтобы вывести ее из боевых действий.

Католическая церковь оказалась между двух огней. Страх за Европу, в случае победы большевизма, с одной стороны, и антихристианские действия нацистов - с другой, поставили церковь в сложное положение. Если в начале Ватикан отдавал предпочтение фашистскому режиму, то в ходе войны произошли перемены. Папа выступил против геноцида еврейского народа и поддержал тех священников, кто открыто боролся с фашизмом, выразив официальный протест нацизму. Как следствие этого обострились отношения с режимом Муссолини. Летом 1943 г. на просьбу дуче о поддержке Ватикан ответил решительным отказом и в дальнейшем выступал против любых профашистских тенденций среди католиков.

При всей двойственности проводившейся политики католическая церковь сумела сохранить свое лицо. Она выступала против геноцида, не признавала антисемитизм и тоталитарные принципы построения общества. В годы войны люди укрывались от смерти и концлагерей в монастырях и храмах. В Италии удалось спасти с помощью церкви почти 90% евреев среди тех, кого должны были депортировать.

3. Религиозно-фашистская организация в Австрии

Австрийский фашизм как идеология и форма правления имел истоки и специфические черты, отличные от германского нацизма и режима Муссолини. Особенность австрофашизма заключалась в большей его зависимости от церкви, чем в других странах. Во многом предпосылки его возникновения определились влиянием католической церкви в Австрии в период после I мировой войны. Нужно заметить, что католицизм в Австрии, в отличие от Германии и Италии, занимал весьма значимое место в государственной системе. Здесь институт церкви был скорее политической, а не морально-духовной, силой.

В начале 20-х годов небольшие католические группы Австрии объединились в Христианско-социальную партию (ХСП), которая нашла сторонников как среди буржуазии, так и среди рабочего класса. Партия быстро набирала силу. Деятели католической церкви стали принимать непосредственное участие в управлении государством, занимали высокие посты в правительстве. К 1919 г. ХСП стала главной политической силой страны.

Идеологи австрофашизма опирались на австрийскую католическую церковь и на руководство ХСП. Партия придерживалась антиавстрийского и антинационального направления. Основная позиция выражалась в том, что Австрия должна быть сателлитом Германии. Церковные деятели говорили об австрийцах как о немецком народе. Пропаганда прогерманского тезиса служила крепкой опорой Гитлеру и сыграла важную роль в подготовке аншлюса (политическое объединение Германии и Австрии).

Идейно-политическое развитие католицизма в Австрии к моменту установления диктатуры определялось высшей иерархией церкви и близкой к ней группой “центра” в руководстве ХСП. Церковь и ХСП объединили свои усилия по руководству массовыми организациями: молодежными, женскими и профессиональными союзами. Такое положение церкви импонировало многим австрийцам. Наряду со сходными признаками германского и итальянского фашизма, австрофашизм, преимущественно, сохранил черты католического консерватизма.

Одновременно с укреплением своей власти ХСП склоняется к сотрудничеству с хеймверами. Хеймверы - отряды “вооруженной самообороны”, возникшие в 1918-19 гг. Это пронацистское движение носило клерикально-фашистский характер. В союзе с ХСП, опираясь на поддержку правительства, оно быстро набирало силу. Отряды хеймверов участвовали в разбойных акциях против рабочих организаций. Хеймверы приветствовали Муссолини, одобряли захват Австрии Германией, проповедовали фашизм. Их лозунги были направлены на создание идейно-корпоративного христианского государства.

Признаки диктата ХСП в союзе с фашистами стали сильно проявляться в 1929 г., когда партия пошла на ограничение демократии. Развитие этого процесса усилилось после выборов в 1932 г., где нацисты получили большое количество голосов. Правительство Австрии возглавил лидер ХСП Дольфус, секретарем национальной безопасности стал один из руководителей хеймверов Фей. Курс государства, направленный на свертывание демократии, пользовался безусловной поддержкой высшего клира католической церкви. Возникновение аншлюса было предопределено авторитарными методами в политике ХСП, которая пошла на сближение с фашистами.

Затем, в 1933 г., следует роспуск парламента, появление цензуры, запрет коммунистической партии. В феврале 1934 г. в Австрии происходит установление диктатуры австрийского фашизма, что открывает путь для аншлюса.

Вместе с новой фашистской конституцией вступает в действие Конкордат между австрийским правительством и Ватиканом. Права Ватикана значительно расширяются. Церковь получает возможность создавать низшие и средние школы наравне с государственными светскими, причем финансирование духовных школ производится из национального бюджета.

Высшие иерархи австрийской католической церкви в 1938 г. приветствуют нацистов как борцов против опасности большевизма. Католические епископы говорят о своей поддержке аншлюса.

Большая часть рядовых членов католических организаций отрицательно относилась к союзу с Германией, но не предполагала прогерманских деяний своих лидеров. Когда было подписано соглашение между Германией и Австрией, в котором Австрии отводилось место второго германского государства, вместе с рабочим движением Сопротивления начали создаваться католические организации. Образовалось христианское рабочее движение “Австрийская община”, а также “Австрийская партия” - организация левокатолической интеллигенции, оппозиционная правящей ХСП.

Во время движения Сопротивления некоторые группы католиков претерпели определенную духовную эволюцию. Они входили в контакты с другими участниками Сопротивления, вели подпольную работу. Многие священники были отстранены от дел и репрессированы.

В настоящее время продолжаются дискуссии по поводу неоднозначной позиции католической церкви в годы II мировой войны. Ватикан нередко обвиняется в сотрудничестве с фашистскими режимами, в оказании поддержки Гитлеру, в том, что он не осудил открыто военные преступления нацистов.

Красноречивым свидетельством, объясняющим, отчасти, политику Ватикана, могут служить слова католического кардинала Гардини. В 1939 г., в ответ на обращения выступить против гитлеровского режима, он ответил: “Мы не можем забывать, что в Германии живут четыре миллиона католиков. Какая участь постигнет их после подобной акции Ватикана...” [13]

Католическая церковь делала все возможное, чтобы избежать развязывания нацистами террора против католиков. В то же время, видя в коммунизме угрозу религии, Ватикан искал пути для противодействия его распространению в Европе. Балансируя между двумя смертельными опасностями, руководство католической церкви совершало настоящие чудеса в области дипломатического искусства, вело многочисленные международные переговоры, стремилось вывести Италию из войны. Эта позиция, собственно, и позволила католической церкви не только сохранить ее нравственное кредо, но и укрепить авторитет в мире.

Исторический опыт взаимодействия церкви и фашизма позволяет сделать некоторые выводы. Политические компромиссы, заключенные христианскими церквами с фашистскими режимами, оказались непрочными из-за различий их мировоззренческих позиций. Столкнувшись с конкретными практическими воплощениями фашистской идеологии, церковь вынуждена была отказаться от политики компромиссов и выступить политическим оппонентом фашизма. И в этой борьбе она сумела выстоять, оставшись верной своим принципам и самой сути христианского вероучения.

ГЛАВА II. ОРГАНИЗАЦИИ РУССКИХ НАЦИОНАЛ-ЭКСТРЕМИСТОВ И РЕЛИГИЯ

1. Национальный и религиозный факторы в России

Обращение фашизма к религиозным ценностям значительно способствовало его распространению среди народных масс в Германии, Италии, Австрии. Вопрос состоит в том, применим ли этот исторический опыт к России. Существует точка зрения, что национал-экстремисты не имеют твердой опоры под ногами и будущего. Например, российский исследователь Б. Капустин отмечает, что “националистическая идеология... апеллирует к тем символам, которых нет в сегодняшней России: от монархии до “русской” идеи, как она формулировалась на рубеже веков или в эмиграции. Поэтому правонационалистическая реакция – “придуманная”, следовательно – политически бессильная идеология, что демонстрирует вся череда прошедших в постсоветской России выборов...” [14] .

Однако известна и другая позиция, наиболее активным сторонником которой выступает историк, профессор Нью-Йоркского университета Александр Янов. Оценивая современную политическую ситуацию в России, он проводит аналогию с Веймарской республикой. Янов считает, что “в нашем случае устранение интернационалистского коммунизма открыло зеленый свет для “национальной революции”, в маске которой всегда выступает фашизм” [15] . Эту позицию поддерживает известный американский политолог Збигнев Бжезинский. В книге “Неуправляемость. Глобальный хаос накануне XXI века” (Нью-Йорк, 1992) Бжезинский пишет: “Трудности, которые испытывает Россия в настоящее время, создают опасную плодородную почву для “новой угрозы фашизма” - того фашизма, что заполнит пустоту черных дыр, оставленных в России большевизмом...” [16] По мнению З.Бжезинского, Россия не воспринимает модель западной демократии и потому обречена искать “оригинальный способ общественных скреп: этнический или религиозный” [17] .

Нарастающее оживление националистических организаций, потерпевших, как казалось, окончательный крах вместе с “красно-коричневой” оппозицией осенью 1993 г., дает основания считать эти опасения не беспочвенными. На это обратили внимание участники проходившего в Москве в январе 1995 г. Международного форума “Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность”. Одним из четырех тематических направлений форума было взаимоотношения христианства (конкретно - православия) и тоталитаризма. В докладах писателей, священников, политологов, историков религии, философов были затронуты проблемы, связанные с церковью и фашизмом. В выступлениях, в частности, отмечались следующие положения: 1) без Сталина современный русский фашизм был бы невозможен; 2) идеология национализма все более укрепляется среди значительной части клира Русской Православной Церкви; 3) в современной России существуют две модели христианства, одна из которых поощряет фашизм. На форуме обсуждались такие вопросы, как “Истоки предательства церковной иерархии в период тоталитаризма”, “Христианство и фашизм: противостояние и симбиоз”.

Характерные цитаты из некоторых докладов нужны для того, чтобы понять направление мыслей авторов, в сжатой форме представить суть обсуждавшихся вопросов.

“Нам не грозит фашизм,” - уверял нас еще недавно Б.Ельцин, ссылаясь на то, что в стране, которая победила Гитлера, фашизм невозможен. Да, германский или итальянский фашизм в России невозможен, здесь может быть только свой, национально-патриотический фашизм или национал-большевизм. И тот и другой являются “продуктами распада” советского коммунизма” [18] (Зоя Крахмальникова, кандидат филологических наук, литературовед, составитель сборников Христианского чтения “Надежда”).

“... Угроза фашизма, как крайней степени государственного тоталитаризма, не является новой... Упоминание Церкви в этой связи может многих шокировать, поскольку христианство, которое объявляет, что во Христе нет ни иудея, ни эллина, но все ученики Христа - новый народ Божий, неожиданно оказывается связанным с националистическим движением” [19] (священник Александр Борисов, настоятель церкви Космы и Дамиана в Москве).

“Ситуация, сложившаяся в России конца ХХ века, Русской Православной Церковью в полной мере не осмыслена” [20] (священник Александр Борисов).

“Церковь для многих людей, недавно в нее пришедших и еще плохо ориентирующихся в христианстве, становится неким символом, который оказывает дурную услугу: мы - православные, а другие - неправославные, мы правильно славим Бога, а все остальные - неправильно. При этом люди, недавно бывшие членами партии, пионерами и комсомольцами, внезапно становятся очень активными православными” [21] (священник Александр Борисов).

“Фашизм - это тоталитаризм на расовой и национальной почве, это националистический тоталитаризм. Этим он отличается от коммунистического тоталитаризма, который основан на социально-классовом разделении людей. Это социально-классовый тоталитаризм. Фашизм - это не альтернатива коммунизму, а альтернатива демократии” [22] (Владимир Илюшенко, историк, политолог).

“Если говорить о русском фашизме, то он отличается тем, что основан на русской “национальной идее”, и тем, что он продукт распада русского коммунизма. Это не просто реакция на коммунизм, как в значительной мере было в довоенной Европе. Это фашизм - после коммунизма. Русский фашизм вышел из сталинской шинели, что, кстати говоря, объясняет особый пиетет, который наши доморощенные фашисты питают к Сталину” [23] (Владимир Илюшенко).

“Фашизм - это наиболее опасная разновидность язычества, требующего кровавых жертвоприношений. Можно сказать, что фашизм - это бунт подземной стихии против божественного миропорядка” [24] (Владимир Илюшенко).

“Некоторые священники придерживаются не только шовинистических взглядов, но становятся идеологами русского фашизма. А фашиствующие элементы, экстремистские силы, в свою очередь, стремятся сделать Церковь своим союзником. Это двусторонний, встречный процесс - одни заинтересованы в других” [25] (Владимир Илюшенко).

“Нас пытаются уверить (совершенно произвольно трактуя при этом слова апостола Павла), что одна лишь Россия удерживает пришествие Антихриста. Столь пламенная убежденность не имеет, однако, никаких более или менее внятных духовных обоснований. Зато она вселяет в неприученных к духовной трезвости людей неоправданную гордость и даже чувство некоего религиозно-нравственного превосходства” [26] (Александр Нежный, писатель).

“Мне представляется верной мысль о том, что Церковь должна быть барьером перед всякого рода тоталитарной, в частности фашистской, идеологией, однако в современной российской общественно-политической ситуации она подобным барьером не является” [27] (Николай Шабуров, историк, руководитель кафедры по сравнительному изучению мировых религий РГГУ).

2. Идеологии русских националистов и Православие

Слова Б.Муссолини: “Наш миф – Нация, высшая нация, которую мы хотим превратить в реальность” [28] , представляют собой идеологический концепт и для русских радикальных националистов. Однако идеологии русского национализма, имеющей ряд общих черт с доктринами европейских фашистов, присущи и свои особенности. Ее истоки восходят к теориям русского религиозно-мессианского национализма, к концепции “Москва - Третий Рим”, разработанной старцем Филофеем в XVI веке, к теоретическим построениям графа С.С.Уварова (XIX в.), который “позаимствовал у главных теоретиков нации - немцев термин народность..., соединив с ним православие и самодержавие” [29] .

Фашистские идеологи, разрабатывая новое, нацистское религиозное учение, вынуждены были в итоге отбросить “за ненадобностью” христианскую терминологию. В отличие от них, идеологи русского национализма ищут обоснования своих доктрин именно в традиционной религии - Православии, и христианская терминология в их концепциях играет определяющую роль. Первые националистические организации в России возникли как православно-монархические. Их доктринальные основы - произведения православных святых, церковных деятелей, таких, как Иоанн Златоуст, Иоанн Кронштадтский и ряд других.

Иоанн Златоуст - один из самых чтимых и авторитетных православных святых, жил в IV-V веках, когда Церковь еще не разделялась на Православную и Католическую. При жизни Иоанна Златоуста христианство не было еще не вполне победившей религией, еще шла жестокая религиозная борьба между христианскими и иудейскими общинами. Поэтому в произведениях Иоанна Златоуста встречаются места, антииудейские по смыслу. Называющие себя православными, антисемиты постоянно цитируют эти высказывания, произвольно вырывая их из исторического контекста. Эти фальсификации привели к тому, что антисемитизм, якобы обоснованный в произведениях Иоанна Златоуста, стал представляться в качестве одной из основ православного мировоззрения.

Иоанн Кронштадтский или протоиерей Иоанн Ильич Сергиев (1829-1908 гг.) - религиозный деятель России рубежа XIX-XX веков, идеолог русского православно-монархического национализма. Именно Иоанн Кронштадский освятил знамя “Союза русского народа” и благословил эту национал-экстремистскую организацию. Основа его религиозно-идеологической концепции - идея Русской Православной Монархии. Считал Православное христианство “естественной и провиденциальной религией России... Мы живем в стране, обращенной к свету Истины”, - писал он, противопоставляя Россию и русский народ всему остальному миру как носителей единственной истинной религии - Православия [30] .

Православный национализм Иоанна Кронштадтского обосновывался извечной враждой “Царства Божия”, которое представляет Россия, и грядущего царства антихриста, за которым стоит мировое еврейство. “Иудейство после отторжения истинного Мессии, всегда бывшее впереди всех во всем дурном, даст сигнал для страшного антихристианского кризиса. Посреди анархии возникнет антихрист, который будет пытаться водворить культ собственного обоготворения, основанного на отторжении всех вероучений и мировоззрений, кроме еврейского” [31] .

Соблюдая справедливость, необходимо отметить, что, несмотря на свои антисемитские взгляды, Иоанн Кронштадтский осудил известный Кишиневский погром.

Показательно, что в 1990 г. о. Иоанн Кронштадский был причислен Русской Православной Церковью к лику святых.

Для обоснования своих антисемитских нападок идеологи русского православного национализма используют “Протоколы сионских мудрецов”, известную фальшивку, изготовленную в полиции и подброшенную церковному писателю Сергею Нилусу, который опубликовал их. Император Николай II запретил распространение “Протоколов”, однако они стали активно эксплуатироваться. Сегодня “Протоколы” нередко можно встретить на церковных прилавках рядом с различной православной литературой: читателям, по сути, предлагается возможность рассматривать антисемитскую фальшивку в качестве церковной истины.

Именно эти источники легли в основу идеологии русского националистического движения, возникшего на рубеже XIX-XX веков. Первой организацией русских националистов можно считать национально-патриотическое общество “Русское Собрание”, образованное в 1900 г. В программном документе “Русского Собрания” подчеркивалось: “Православная Церковь должна сохранять в России господствующее положение... Племенные вопросы в России должны разрешаться сообразно степени готовности отдельной народности служить России... Еврейский вопрос должен быть разрешен законами и мерами управления особо от других племенных вопросов ввиду продолжающейся враждебности еврейства к христианству и другим национальностям и стремления евреев к мировому господству” [32] .

Для объяснения причин нараставшей политической нестабильности в России требовался образ врага, виновного в подрыве традиционных ценностей и основ российской государственности. Идеология русских националистов, эксплуатировавшая уже укорененный в сознании значительной части православных образ врага-иудея, оказалась весьма удобным средством борьбы с нараставшим революционным движением. Обращение лидеров русских националистов к идеям Православия нашло отклик среди части священнослужителей, некоторые из них даже стали духовными наставниками черносотенных организаций. Лозунги защиты самодержавия импонировали монархически настроенным чиновникам, попустительствовавшим деятельности националистов.

События 1905 г. ускорили формирование спектра русских националистических организаций, выступавших под лозунгами защиты монархии и православия. Появляются многочисленные “общества борьбы с крамолой”, возрастает масса монархических и националистических газет. В октябре 1905 г. создана первая монархическая политическая партия в России - “Русская монархическая партия”. Она сформировалась вокруг редакции газеты “Московские Ведомости”, возглавлявшейся В.А.Грингмутом. Заметную роль в создании этой организации играл один из православных священников - протоиерей Иоанн Восторгов.

В ноябре 1905 г. было основано самое крупное националистическое объединение - “Союз русского народа”(СРН) во главе с А.И.Дубровиным. Девизом союза был лозунг времен Николая I “Православие, самодержавие, народность”. Рупором организации стала газета “Русское Знамя”. Союз насчитывал в своих рядах 32 православных священника. Лидеры организации А.Дубровин, Н.Марков открыто призывали к физическому истреблению евреев.

СРН имел в своем составе тайную военизированную организацию - “черную сотню”. Союз угрожал, а черносотенцы приводили угрозы в исполнение, подстрекали к погромам, убивали политических противников.

Многие специалисты склонны считать СРН и “черную сотню” первыми профашистскими организациями, которые “предвосхитили более поздние тоталитарные движения в Италии и Германии” [33] .

В 1908 г. вышедший из Союза русского народа В.М.Пуришкевич основал новую черносотенную организацию - “Союз Михаила Архангела”.

Прокатившиеся по стране в эти годы волны еврейских погромов не вызывали сколько-нибудь серьезной реакции со стороны светских или церковных властей.

“В целом с некоторыми оговорками можно сказать, что Российская Церковь в предреволюционные десятилетия, омраченные еврейскими погромами, не выступала с четкой позицией. Простое духовенство... очень часто поддавалось общим антисемитским настроениям, а епископы слишком редко поднимали свой голос против...” [34] .

Факты современной российской политической действительности дают основания полагать, что ситуация во многом повторяется в наши дни. Отмечается всплеск агрессивного национализма, который происходит одновременно с возрождением религиозности общества, которую коммунистический режим пытался вытравить. Синхронность этих процессов во времени обусловила тенденцию к клерикализму и к симбиозу национализма и религии.

Спектр религиозных ориентаций нынешних русских националистов достаточно широк - от полного неприятия христианства и реанимации языческих культов до демонстрации приверженности православной версии христианства. Существуют и промежуточные варианты, в различных пропорциях сочетающие элементы язычества и православия. Среди современных русских национал-экстремистских организаций практически нет таких, которые заявляли бы о приверженности атеизму.

Существует прямая взаимосвязь между религиозными ориентациями националистических организаций, их идеологией и политическими программами. Организации, ориентирующиеся на Православие, как правило, ставят своей политической целью реставрацию самодержавия, в их рядах активно пропагандируется идея “русской православной монархии”. Это Национально-патриотический фронт “Память” Д. Васильева, “Черная сотня” А.Штильмарка, ряд других группировок, занимающих позиции, схожие с позициями черносотенных русских националистических организаций начала века.

Другая группа - организации, идеология которых представляет собой симбиоз различных мифологических и религиозных концепций - ведических, русского язычества, Православия в его различных, преимущественно “исторически ранних” формах. В большинстве своем это партии национал-социалистического толка, ориентирующиеся на конкретные образцы европейских фашистских режимов 20-40 годов. В числе таких организаций - Русское Национальное Единство А. Баркашова (выдвигающего идею “национально-трудового государства”, руководство которым должно осуществляться “национальной иерархией” во главе с “общенациональным вождем”), Русский национальный союз К.Касимовского (доктрина “русского национал-социализма”, не отрицающая, впрочем, возможность восстановления монархии).

Политические цели большинства организаций, отвергающих Православие, пропагандирующих языческие религии, обычно формулируются крайне неопределенно. В основном они сводятся к обеспечению этнического русского или славянского единства. Формы государственного устройства могут быть самыми различными, однако демократические принципы отвергаются напрочь. Это - Русская партия В. Корчагина, “Союз венедов” В.Безверхого, Национально-республиканская партия России Ю. Беляева и некоторые другие.

Не вызывают сомнения положения доклада В. И. Илюшенко, высказанные на конференции 4 декабря 1997 г. “Распространение национал-экстремизма в России”, о том, что группировки, пропагандирующие откровенное язычество, крайне немногочисленны и, по всей видимости, не имеют политической перспективы. Зато православная составляющая идеологии русского национализма становится в последние годы все более значимой. Большинство организаций русских радикальных националистов в той или иной степени связывают себя с Православием, ориентируясь преимущественно на ультраконсервативные, ортодоксальные течения внутри него.

Слияние национального и религиозного факторов становится весьма опасной тенденцией. Националисты стремятся сделать Церковь своим союзником. В программах почти всех националистических партий присутствует в той или иной форме положение “Россия - для русских и православных”. В радикальных печатных изданиях (“Память”, “Русский порядок”, “Штурмовик”, “Черная сотня” и др.) помещено много различных материалов о религии. Лозунги, символы - все это так или иначе связывается с Православием. Достаточно взглянуть на эмблемы этих организаций - непременное присутствие креста как символа христианской веры, достаточно вспомнить звучание девизов: “Чистота веры и чистота крови!” (Русский национальный союз), “За Веру, Царя и Отечество” (“Черная сотня”), “Богъ, Царь, Нация” (“Память”). В программных документах большинства экстремистских организаций приверженность Православию - непременный постулат. Красноречивой иллюстрацией может служить цитата из 99-100 номера “Земщины” за 1995 год, в котором опубликована программа Народной национальной партии: “Лица нерусской национальности или неправославного вероисповедания не могут быть гражданами России, ... российские официальные лица должны быть русскими по крови и православного вероисповедания” [35] .

Демонстративный нейтралитет Русской Православной Церкви в отношении национал-радикалов облегчает последним задачу приспособить религию для собственных целей. Националистические движения находят сочувствие у “правого” крыла церковных деятелей. Русский православный национализм превращается в сильное течение внутри Русской Православной Церкви (РПЦ). Это - крайне тревожная тенденция, так как для российского менталитета вопрос веры - один из важнейших.

Национально-патриотический фронт “Память”

НПФ “Память” - преемник объединения “Память”, существовавшего в СССР с 1982 г. В 1987-1988 гг. “Память” эволюционировала от национал-большевизма к православно-монархической идеологии. Решение об образовании Национально-патриотического фронта “Память” было принято на собрании, состоявшемся в Донском монастыре 31 мая 1988 г.

В 1991 г. Васильев признал юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Базой НПФ в Москве стала Марфо-Мариинская обитель. “Капелланом” фронта был священник карловацкой юрисдикции о. Алексий Аверьянов. В деятельности “Памяти” активно участвовал также священник РПЦЗ о. Олег Стеняев. Однако уже в июле 1993 г. официальные представители РПЦЗ в России отмежевались от Д.Васильева и его организации.

В 1993-1995 гг. Васильев организовал проведение по стране и в Москве православных семинаров. В 1995 г. в Марфо-Мариинской обители регулярно проводился православный духовно-исторический семинар.

После отмежевания РПЦЗ от деятельности “Памяти” отношения НПФ с Московской Патриархией не улучшились. Васильев обвиняет Русскую Православную Церковь в том, что она “заняла хитроумную позицию выжидательства. Но при этом, многие митрополиты и епископы, за редким исключением, в вверенных им епархиях, как будто по чьей-то незримой установке ведут тихую разрушительную работу, делают все возможное, чтобы православный русский люд не смог собраться в единую национальную силу и восстать, как некогда, за свою независимость” [36] . Васильев открыто выступает против политики нынешнего руководства РПЦ и лично Патриарха Алексия II, по вине которого, по его мнению, “гнилой либерализм...укрепляясь в управленческих структурах соборного организма, разлагает самый важный центр жизнедеятельности Русской Православной Церкви - Московский Патриархат...”. “...Московская Патриархия фактически оказывается вне сферы решений национально-государственных задач и расписывается в собственном бессилии перед натиском чужеродных ересей и внутренних враждебных сил” [37] .

На съезде “Памяти” в декабре 1994 г. руководство РПЦ было обвинено в “партийно-фракционной игре”. В свою очередь, отдельные церковные иерархи, в частности, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, запретили священникам благословить и посещать съезд “Памяти”.

Вместе с тем Васильев заявляет, что НПФ “никогда не отделял и не отделяет себя от Церкви”, призывает ее “восстановить принцип истинной Православной Соборности”. Лозунг “Памяти” - “Бог, Царь, Нация”. Съезд НПФ постановил обратиться к Патриарху РПЦ Алексию II, Первоиерарху РПЦЗ митрополиту Виталию и Первоиерарху Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ) митрополиту Алимпию с настоятельной просьбой о решении вопроса единства РПЦ. Съезд также постановил обратиться к органам федеральной власти с тем, чтобы они обеспечили передачу всех церковных строений РПЦ и закрепили авторитет РПЦ на территории России перед иными конфессиями, запретили действие на территории России “сатанинских сект” и атеистической пропаганды.

Нынешняя религиозно-идеологическая доктрина “Памяти” представляет собой симбиоз наиболее радикальных православно-монархических и националистических концепций. Пропагандируются труды Иоанна Кронштадтского, других представителей правоконсервативного крыла Православной Церкви.

Одновременно активно эксплуатируются мотивы арийской, ведической мифологии. Примером могут служить публикуемые в газете “Память” статьи Бориса Сильвестрова, одного из идеологов фронта. Ссылаясь на произведения Иоанна Кронштадтского, Сильвестров утверждает, что “согласно завещанию Ноя, именно иафетиды (арийцы) являются полновластными наследниками благословения, то есть стражами и хранителями истинной веры - Христианства”. “...даже среди арийской расы славяне выделялись на первое место” [38] .

Д.Васильев - едва ли не самый известный в стране антисемит. Антисемитизм выражается не только в идеологических построениях НПФ, но и в практических действиях. 13 октября 1992 г. группа боевиков “Памяти” совершила налет на редакцию газеты “Московский комсомолец”. Целью этой акции, по словам Васильева, было предъявление газете требований прекратить печатать “аморальные и русофобские” материалы.

В 1993 г. Черемушкинский райсуд Москвы признал проявлением антисемитизма публикацию васильевской “Памятью” “Протоколов сионских мудрецов” и взыскал издержки в сумме 250 тыс. рублей. Однако уголовного дела против “Памяти” возбуждено не было.

НПФ “Память” объявляет своими врагами сионизм, а также “либералов и демократов разного толка”. Утверждается, что “сейчас строится извращенное, сатанинское государство, в котором будет скрытая антиправославная идеология. Руководить будут избранные - закрытые идеологические структуры масонства и секретные отделы талмудистов”. “Свой основной удар сионизм направил на Россию, потому что русская нация наиболее чистая в духовном и этническом плане, наследница арийской расы, хранительница Православия” [39] .

Руководство НПФ открыто заявляет, что “Память” ведет “мужественную борьбу с врагами Православия и России, бескомпромиссно изобличая сионизм и масонство - главных виновников русской трагедии” [40] .

Идеологи “Памяти” стараются избегать открытых призывов к физической расправе с “жидо-масонами”, однако не упускают случая напомнить, что “Борьба с мировым злом - вместилищем греха - во всех его проявлениях, как духовных, так и физических, есть суть земной жизни истинного христианина...” [41] Упрекая РПЦ в попустительстве “экуменистам”, “Память” отстаивает позиции воинствующего, националистического Православия: “Церковь земная воинствующая выпустила из рук свой обоюдоострый меч обличения и наказания... забыв о своем Божественном призвании постоянной духовной брани. Где же те, кто по долгу своему православному, просто обязаны, облачившись в доспехи Веры и обнажив огненный меч Христов, встать в первые ряды духовных ратоборцев и... повести за собой народ... жаждущий победы или же смерти во имя Христа и России” [42] .

Сам Д.Васильев постоянно и настойчиво опровергает обвинения в антисемитизме, заявляя, что его не волнует еврейский вопрос, так как “это вопрос сионистов”. По словам лидера “Памяти”, лично для него “этот вопрос всегда стоял на втором плане, как у черносотенцев. Евреи сами провоцировали свои погромы, чтобы извлечь из этого выгоду...” [43]

Организация официально учреждена в апреле 1993 г. Руководитель - Александр Штильмарк. До декабря 1993 г. входила в состав Русского национального союза (А.Вдовина и К.Касимовского).

Группировка стремится по возможности точнее возродить идеологию дореволюционных ультраправых организаций. Политическая ориентация - восстановление монархии и Российской Империи. “Самодержавие - это единственно возможная нравственная власть, ибо опирается самодержавие в своих действиях не на масонскую конституцию, не на масонские партии, а на свою Православную Совесть”. “Черная сотня” считает, что возрождение России невозможно без участия в государственных сферах РПЦ, “очищенной от деятельности спецслужб и масонского влияния. Русская Православная Церковь является основой духовного здоровья народа” [44] .

Отвергается принцип отделения Церкви от государства. “Черная сотня” считает РПЦ единой и выступает за установление более тесных контактов между Московской Патриархией и Старообрядческой Церковью.

“Черная сотня” требует запрета “деятельности масонских лож и иных тайных или сатанинских обществ”, запрета деятельности религиозных сект. Запрету подлежит пропаганда язычества, атеизма и иудаизма (как религиозного учения, проповедующего расовую и национальную исключительность).

С 1992 г. издается газета-бюллетень “Черная сотня”. Девиз газеты - “За Веру, Царя и Отечество!” В издании ее активное участие принимает священник Алексий Остаев, настоятель Успенской церкви с. Щелково Тверской епархии. Редакция “Черной сотни” подчеркивает, что “все материалы, готовые к печати, мы передаем для церковной цензуры отцу Алексию Остаеву” [45] .

Содержание газеты в основном сводится к антисемитским статьям и историческим экскурсам. Примером откровенного антисемитизма газеты может служить статья “Ритуальное убийство?”, опубликованная в одном из выпусков газеты “Черная сотня” в 1994 г. В статье говорится о якобы имевшем место в Брянской области случае, когда “в одном из родильных домов за одну ночь было умерщвлено 14 младенцев”. “...и до детей добрались слуги врага рода человеческого...” - пишет автор. И далее вопрошает: “Уж не перед еврейской ли пасхой убили Русских мальчиков и девочек?”. В редакционном комментарии к этой статье с полной уверенностью утверждается, что “есть иудейские секты, которые занимаются сатанинскими ритуалами, используя при этом кровь христианских младенцев” [46] .

Демонстративный, погромный антисемитизм - неотъемлемая часть идеологии нынешних черносотенцев, унаследованной от их исторических предшественников. При этом “иудеями” и “сионистами” черносотенцы считают как прежних большевиков, так и нынешнее руководство страны. На этом строится вся политическая программа организации, сводящаяся, в общих чертах, к задачам восстановления самодержавия, Православия и Российской империи.

“Две силы терзают Россию и расхищают ее народ. Две силы, якобы, враждуют друг с другом, на самом же деле они враждуют на Бога и Его Святую Церковь Православную... И большевики-коммунисты, и либералы-демократы иногда для вида пытаются примазаться к Правде Божией, однако Бог шельму метит: и те, и другие одинаково ненавидят... Православную Веру, Самодержавную Монархию и Русский Народ” [47] .

Об отношении черносотенцев к нынешнему режиму достаточно красноречиво свидетельствуют высказывания лидера организации А. Штильмарка. Так, в одной из своих статей, рассуждая по поводу государственной символики РФ, он пишет: “Должны ли мы позволить сионистам приватизировать Русскую символику?.. Пусть сатанинская сущность власти будет соответствовать его сатанинской форме. Сначала надо власть менять, а потом - символы... Конечно, воинствующим иудеям трудно отказать себе в удовольствии лишний раз поглумиться над тем, что дорого Русскому человеку” [48] .

4. Организации национал-социалистического толка

Русское Национальное Единство (РНЕ) выступает под лозунгами - “Бог. Нация. Труд.” Тем самым давая понять, что религия занимает не последнее место в идеологии этого движения. Но в программных документах об отношении к религии говорится расплывчато и неопределенно: “Свобода деятельности религиозных конфессий, общин и отдельных священнослужителей будет обеспечиваться лишь в той мере, в какой она укрепляет духовные силы Русских и Россиян.

Не будет допускаться проповедь религиозных учений... способствующих духовному закабалению Русского народа и Россиян... ослаблению патриотизма и национального единства...” [49] . В брошюре “Что такое РНЕ” идеологи организации, касаясь отношения к религии, заявляют, что опираются на старые ранние средневековые формы Православия. Заявляя о приверженности Православию, РНЕ преследует несколько целей. И одна из них - снятие с организации обвинений в фашизме. Даже свой символ (свастика на фоне восьмиконечной звезды) идеологи РНЕ связывают и с русской культурно-бытовой традицией, и с религиозными источниками: “Свастика-коловрат является изображением сошествия Святого Духа в начале и в конце крестного пути от первого до второго пришествия”, а восьмиконечная звезда - символ Богородицы. Попытки запретить свастику РНЕ называет борьбой с Богом.

Ссылки на Православие и его особую роль присутствуют в печатных материалах газеты РНЕ “Русский порядок”. В статьях переплетаются национализм, ссылки на религиозные догматы, исторические экскурсы, попытки отделить от христианства евреев. В статье “Истинное происхождение Иисуса Христа” ее автор Сергей Рогожин утверждает, что истинные догматы Православия искусственно искажены такими “лжетолкователями”, как Александр Мень, и приходит к выводу, что Иисус Христос принадлежит к “славянскому, арийскому типу.”

Баркашовцы отводят Православию гораздо менее значительную роль, чем, например, члены “Черной сотни” или “Памяти” Д.Васильева, в среде которых тема религии постоянно культивируется. Однако уклон в сторону Православия в РНЕ постоянно усиливается: если прежде в организацию охотно принимали сторонников язычества, то теперь старшие “соратники” настаивают на том, чтобы вступающие были православными, желательно воцерковленными. В организацию, наряду с русскими, принимают татар и башкир, но только при условии, что они крестятся.

Баркашов и его сторонники рассматривают Православие не как религиозное учение, а как “национально-религиозное мировоззрение”. В “Азбуке русского националиста” А.П.Баркашов говорит о том, что русский народ достиг наивысших результатов среди других наций, служа Богу, сформировав национальное религиозное мировоззрение - Православие. Возрождение русской нации и русской государственности РНЕ связывает с утверждением ортодоксального Православия как одной из основ своей идеологии. С одной стороны, делается упор на национализм и чистоту веры: русские - народ “богоизбранный”, Россия - место “престола Господня”. С другой - в идеологии РНЕ сильны элементы ведического язычества, оккультизма, астрологии, мистики. С движением были связаны и языческие проповедники, и, как утверждают авторы справочника “Политический экстремизм в России”, некоторые деятели Истинно Православной Церкви.

К руководству Русской Православной Церкви соратники-националисты относятся резко негативно, считает религиозный публицист А. Солдатов. Однако, по нашим сведения, и это не мешает им ежегодно служить панихиду по погибшим у стен Белого Дома в 1993 г. единомышленникам в одном из московских храмов, относящихся к юрисдикции РПЦ.

Отмечены случаи, когда некоторые члены РНЕ, изучив Православие, уходят от националистов, считая их “недостаточно воцерковленными”.

Некоторые члены РНЕ из регионов России поддерживают близкие отношения с отдельными приходами и даже епархиями РПЦ. Эта информация прозвучала на конференции “Распространение национал-экстремизма в России” 4 декабря 1997 г., организованной Общественным фондом “Антифашист”. В частности, Анна Пудова - директор Калужского регионального исследовательского центра по правам человека рассказала, что в Обнинске в 1996 г. разгорелся скандал на весь город. Лютеранская церковь предложила построить культовое здание. РНЕ, объединившись с православными священниками, дружно выступили против строительства.

Во Владимирской области члены РНЕ участвуют в реставрации православных храмов. На словах духовенство поддерживает РНЕ и считает их дело правильным. Среди священников националисты из РНЕ могут найти опору (из выступления обозревателя областной газеты “Призыв” Н. Новожиловой).

Из выступления на конференции обозревателя газеты “Тверская жизнь” М. Быстрова явствует, что Тверская епархия отрицательно относится к организациям экстремистского толка, но тем не менее позволяет осуществлять охрану общественного порядка в храмах, что само по себе нонсенс. “Но прихожане видят, что храм охраняется людьми, у которых повязки со свастиками”.

В городе Орле создана организация “Православный молодежный центр”, которой руководит член РНЕ. Видеопленка зафиксировала момент принесения клятвы этим соратником-националистом не подчиняться законам и устанавливать порядок своей властью (из выступления собственного корреспондента газеты “Экспресс-хроника” в Орле Э. Менделевича).

Одна из важных задач движения - борьба с иудаизмом. В соответствии с культивируемой РНЕ доктриной, враг присутствует везде, он всеобъемлющ и многолик, и борьба с ним – дело чести каждого члена партии. Характерно в этом отношении содержание “Кодекса чести соратника РНЕ”: “15. Преследование внешних и внутренних врагов Русской нации... есть дело чести Соратника.... 17. Соратник обязан постоянно помнить, что у России друзей нет. Забывший об этом становится предателем...” [50]

Образ еврея-сиониста как главного врага в документах РНЕ присутствует постоянно. “Все отчетливее за спиной этих большевиков и нынешних демократов вырисовывается паразитическая западная цивилизация во главе с США, а за ними всеми – сионистическая еврейская олигархия.” [51]

Знакомство с религизно-идеологической концепцией РНЕ позволяет сделать вывод, что она не имеет ничего общего с идеями христианства. Декларируя приверженность Православию, лидеры РНЕ проповедуют расовую ненависть и вражду, прячут за религиозной фразеологией нацистскую сущность своих воззрений.

Русский национальный союз (К. Касимовского)

Русский национальный союз (РНС) изначально был создан как политическая организация, объединяющая русских националистов - сторонников Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). В начале 1993 года от Национально-патриотического фронта “Память” Д.Васильева откололась группа молодежи, недовольная конфликтом Васильева с представителем РПЦЗ епископом Варнавой. С момента своего создания РНС находится под покровительством священника РПЦЗ отца Алексия Аверьянова. Впрочем, члены РНС не принуждаются к обязательному посещению приходов РПЦЗ. РНС считает, что Русская Православная Церковь “предала веру”, что она - один из институтов “богоборческого государства”, что ее служители - “ублюдочные попы”. Это обвинение относится прежде всего к Патриарху Московскому Алексию II, которого, по мнению Касимовского, следует лишить сана и вообще отлучить от Церкви.

В качестве основы своей идеологии лидеры РНС выдвигают идею этнического Православия. В интерпретации РНС вера – это Православие, “единственно истинное” учение, связанное с традицией, “поэтому национальное русское государство должно строиться на фундаменте этноцентрического Православия”. [52] Православие РНС - это воинствующее православие, понимаемое как “православный фундаментализм”.

Лозунги РНС - “Бог, Империя, Нация!” и ”Чистота веры, чистота крови!”. Вступающий в РНС должен быть славянином (или иным арийцем), православным и монархистом. Программные документы РНС содержат положения: придание православной религии статуса государственной, запрет “сект” - иудаизма, сатанизма и неоязычества, а также проповеди иных религий и атеизма, введение церковной цензуры.

Идеологи РНС объявляют себя твердыми приверженцами Православия и борцами с неоязычеством, но их ярко выраженная воинственность и агрессивность, которая изливается со страниц газеты “Штурмовик”, трудно совмещается с истинным Православием. Лидер РНС Касимовский настойчиво пытается соединить Православие с арийской культурой: “Слово Господне зовет нас в поход... Кровь не напрасно прольем мы друзья, чтобы Арийскою стала земля” [53] . Вождь РНС просто одержим идеей “белой революции”, которая начнется в России и освободит весь арийский мир. Касимовский тщится создать новую русскую идеологию - русский национал-социализм: “Итак, наш национал-социализм должен быть Православным, монархическим, национальным... Православный социализм, то есть строй, опирающийся на религию, характеризующуюся полным отрицанием любого стяжательства и индивидуализма” [54] . Поражает, что Касимовский умудряется трактовать “учение Христа” так, как выгодно РНС: “...скоро наступит время счетов и Господь разделит всех людей на два лагеря. И тогда начнется великая битва... Мы верим в святую Победу..., которая принесет нам свободу. Эта свобода в службе Богу и Расе” [55] . Поверить в то, что автор цитируемых строк может быть верующим человеком, невозможно. Совершенно верным представляется мнение историка В.И. Илюшенко о характере “Православия” экстремистской националистической организации Русский национальный союз: под Православием понимается не христианство, а этническая “русская религия”, племенная и языческая в своей основе.

Расистский и антисемитский смысл идеологии РНС отнюдь не скрывается: русская нация - “последний оплот Арийского духа”, “жидовской игре в демократию” должен быть положен конец. Те, кто не разделяет это мнение - “наши враги, и их мы будем истреблять так же беспощадно, как и откровенных слуг сатаны”.

Извращенная трактовка Православия и неоправданно чрезмерное употребление имени Бога - уловка, используемая руководителями РНС, по их разумению должна убедить всех в их “православной вере”. Эта уловка может подействовать на людей, не получивших прочных религиозных знаний, таковых сейчас в обществе большинство. Тем опаснее использование религии националистами в собственных целях. Их цель - призвать под свои безбожные знамена как можно больше неискушенных людей.

Даже краткий обзор религиозно-идеологических концепций отдельных организаций русских национал-экстремистов дает основания согласиться с мнением о том, что “Декларируемая большинством современных русских националистов приверженность православию - только маска: их отличает не просто утилитарный подход к христианству, но и языческое извращение его, то есть прямой бунт против христианства” [56] .

В этой связи уместно напомнить слова Н. А. Бердяева, который отмечал, что “погромный антисемитизм есть гибель души русских, вторичная измена христианству после погромного большевизма. Христианство несовместимо с культом злобы и насилия. Наша эпоха задыхается от злобы, потому что она изменила христианству”.

ГЛАВА III. НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ПРАВОСЛАВИИ

В исторически сложившейся традиции Православной Церкви, определяющей ее положение в российском обществе, принципиально важна установка на альянс с государственной властью. Эта традиция была унаследована из Византии, где отношения государства и Церкви основывались на концепции “симфонии властей”, изначально предполагавшей равноправное сотрудничество Церкви и государства.

Это учение в дальнейшем было извращено и выродилось в союз между императором и церковной иерархией, что заложило, с одной стороны, начала клерикализма, а с другой - вело к подчинению Церкви государству и его интересам, часто весьма далеким от интересов чисто церковных.

В России извращение идеи “симфонии властей” достигло своего апогея: “физическая близость... к самодержцам привела к реальному подчинению Церкви государству” [57] .

Систематическое укрощение Церкви со стороны русских правителей началось уже в начале XY века. Это связано с ее разрывом со Вселенским престолом в Константинополе, утратой последних элементов экстерриториальности и началом, с 1448 г., русской автокефалии. Признав приоритет светской власти, русская Церковь, вместе с тем, длительное время сохраняла относительную самостоятельность: все важнейшие внутрицерковные дела решались соборно, регулярно собирался Поместный Собор, священники и епископы избирались самими верующими и лишь после этого посвящались священноначалием. Однако в середине XVII века Патриарх Никон предпринял попытку установить приоритет Церкви по отношению к светской власти, подчинить своему влиянию московского царя. Эта попытка - по сути, единственная в истории Русской Церкви - не только не удалась, но и имела роковые последствия. Никоновские реформы привели не только к расколу Церкви на старо- и новообрядческую, но стали одной из причин упразднения Петром I соборности Церкви и отмены патриаршества как опасного для самодержавия института. Был создан полностью подчиненный императору церковный орган - Святейший Правительствующий Синод, члены которого по своему положению в государственной иерархии были приравнены к членам Сената. Был утвержден “Духовный Регламент”, согласно которому император провозглашался “главой Церкви”. Деформированная подобным образом идея “симфонии властей” оказывала решающее влияние на положение Церкви в России. Церкви “буквально был заткнут рот и она была превращена в государственное Ведомство православного исповедания” [58] .

Синодальная система сохранялась два столетия и привела к “глубочайшему духовному кризису в России, к непреодолимому разрыву между просвещенной элитой и народом и, в конечном счете, к катастрофе 1917 года” [59] .

Только после демократической революции в России в августе 1917 г. открылся Поместный Собор Православной Российской Церкви, восстановивший патриаршество и соборность Церкви. Патриархом был избран митрополит Тихон. Однако уже осенью 1918 г. работа Собора была прервана пришедшими к власти большевиками. В это же время часть клира выступает против Тихона, выдвигает идеи “христианского социализма” и требует от Патриарха поддержать новую власть.

“Кровавый рубеж семнадцатого года разделил священнослужителей Русской Православной Церкви, и в том числе - ее иерархию. Вставшие по одну его сторону добровольно избрали мученический венец и бессмертие, шагнувшие по другую - земное благополучие и грядущий позор” [60] .

Начались репрессии против священнослужителей. Массовый характер они приобрели после издания большевистским правительством в феврале 1922 г. декрета о конфискации церковных ценностей. Формально отделив церковь от государства, атеистический режим решил уничтожить ее физически - с помощью репрессий, террора, разрушения храмов, изъятия церковного имущества.

Часть церковного руководства во главе с митрополитом Сергием (Страгородским), узурпировавшим церковную власть после смерти в 1925 г. Патриарха Тихона, пошла на сотрудничество с режимом и присягнула на верность Сталину. Был создан “временный синод”, признанный Советской властью и зарегистрированный ГПУ. В июле 1927 г. митрополит Сергий опубликовал известную “Декларацию”, в которой заверял сталинский режим в преданности ему сформированной вокруг самозваного митрополита Церкви. “...Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла... сознается нами как удар, направленный в нас”, - говорилось в Декларации. Это было заявлено в период, когда сотни священнослужителей, оставшихся верными христианским идеалам, были отправлены в лагеря. Среди них находился и законный глава русской Церкви - митрополит Петр (Полянский), являвшийся официальным местоблюстителем патриаршего престола после смерти Патриарха Тихона и расстрелянный в тюрьме в 1938 году.

“Декларация” стала основополагающим актом, на многие десятилетия определившим социально-политическую доктрину Православной Церкви. В “Декларации” заявлялось не просто о лояльности Церкви государству, но и о ее готовности оказывать режиму чисто политическую поддержку, содействовать в борьбе с внутренними и внешними противниками.

Опубликование “Декларации” обозначило стремление возглавляемой митрополитом Сергием Церкви “к воссозданию некой “симфонии”, изменившиеся формы которой должны были отражать новые политические реалии советской России того времени... теория и особенно практика “симфонии властей” становятся еще более нелепой и абсурдной в условиях принципиально атеистического государства, декларирующего принцип “отделения Церкви от государства” и считающего всякую религию “пережитком феодализма”” [61] .

После опубликования “Декларации” стал неизбежен официальный и окончательный раскол в Церкви. “Свыше 60 архиереев, не разделявших “радости” безбожников и поэтому находившихся в Соловецких лагерях, Декларацию не признали. Не признали ее... также и те, что оказались вследствие гражданской войны в изгнании. Законные архипастыри благословили верующих на неподчинение самозванцу...” [62] .

Церковь оказалась расколотой и разгромленной: к 1939 году в СССР легально действовало немногим более ста православных приходов и только три подчиненных митрополиту Сергию архиерея.

Среди историков, специалистов по религии, единодушной оценки деятельности патриарха Сергия нет, одни его обвиняют, другие оправдывают, и те и другие находят свои аргументы. Об этом можно спорить. Но бесспорным остается тот факт, что власти использовали Церковь для достижения своих целей.

О влиянии Православия Сталин вспомнил в 1943 г., когда решил разыграть “религиозную карту” для сплочения народов России в борьбе против фашизма. По указанию Сталина из лагерей в Москву были доставлены согласившиеся на сотрудничество епископы. Был организован Православный Собор, в количестве 19 человек, избравший митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси. Новая религиозная организация получила официальное наименование “Русская Православная Церковь”. Традиционное название “Российская” было упразднено, что должно было подчеркнуть ее национальный характер, приверженность великодержавной идеологии.

“...Была создана совершенно новая чуждая православной традиции религиозная организация тоталитарного типа, с новыми, ранее не существовавшими правилами, со структурой управления, копирующей сталинское политбюро...” [63]

С этого времени восприятие Церкви как одного из политических институтов, несмотря на ее формальное отделение от государства, стало характерной чертой советского типа церковно-государственных отношений. Вплоть до краха коммунистического режима в 1991 г. Московская Патриархия оставалась лояльной и полностью подконтрольной власти организацией, добросовестно выполнявшей возложенную на нее идеологическую функцию взамен на предоставлявшиеся привилегии и материальные блага.

2. Нынешнее состояние Православной Церкви и идейно-политические течения в ней

За годы существования “советской Церкви” в ней сформировалась довольно большая “прослойка духовенства, доктринально разделяющая христианские убеждения, но психологически сросшаяся с советским восприятием “общественной морали”” [64] . Переплетение советского менталитета и “национально-православных” идей стало характерным для многих представителей церковных кругов, склоняющихся сегодня к тому, что “национальное самосознание”, державность, государственность являются основными, определяющими критериями православного мировоззрения.

Этим во многом объясняется, почему многообразие политических ориентаций, распространяющееся в последние годы внутри Церкви, не воспринимается значительной частью клириков и мирян как естественное и нормальное. Наоборот, начинают все громче звучать голоса священнослужителей, представляющих национально-консервативное или даже радикально-националистическое течения.

“Православие, призывающее людей, по известному выражению блаженного Августина, из “града земного” в “град Небесный”, становится, совершенно парадоксальным образом, “цементирующим началом национальной государственности”, то есть идеологической опорой национального государства” [65] .

На рубеже 90-х годов, в период наибольшего подъема демократического движения в стране, Московская Патриархия в целом заняла выжидательную позицию, не участвуя в политической борьбе и стараясь избежать раскола среди священнослужителей по политическим мотивам. В 1993 г. Синод РПЦ выступил нейтральной стороной в конфликте между ветвями власти, заняв миротворческую позицию: в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Патриарха были организованы переговоры между представителями противостоявших сил. В дальнейшем по мере укрепления позиций Б.Ельцина практика сотрудничества с государственной властью, прежде всего в лице Президента РФ, стала все более определять политическую позицию Московской Патриархии. Алексий II неоднократно высказывался в пользу Б.Ельцина в ходе президентской избирательной кампании 1996 года, принял официальное участие в церемонии инаугурации Президента России.

Однако взятый руководством РПЦ курс на сотрудничество с государственной властью объясняется не только и не столько политическими ориентациями высшего духовенства, которое, по всей видимости, в своем большинстве достаточно деидеологизировано и руководствуется преимущественно соображениями практического порядка. Поддерживая официальное руководство страны, воздерживаясь от всякой критики в его адрес, церковные иерархи ведут себя как искушенные политики и ожидают ответной взаимности. Поддержка государственных органов РПЦ сегодня крайне необходима в первую очередь ввиду сложной и конфликтной ситуации, которая сложилась в ее взаимоотношениях с другими православными конфессиями. Только поддержка власти обеспечивает сохранение и упрочение позиций РПЦ как доминирующей на территории России Православной Церкви.

Как отмечалось выше, исторически сложилось, что в России действуют несколько православных конфессий. Кроме новообрядческой Русской Православной Церкви, возглавляемой Московской Патриархией, православие представлено Русской Православной Старообрядческой Церковью, Русской Православной Церковью Заграницей, Русской Православной Свободной Церковью, Истинно Православной Церковью и др. Некоторые из этих организаций имеют гораздо больше моральных прав называть себя “истинными” православными церквами, нежели РПЦ. Руководство этих конфессий не без оснований рассчитывало, что с крахом коммунистического режима в СССР рухнет и монопольное право РПЦ, скомпрометировавшей себя поддержкой этого режима, представлять интересы православных верующих. Однако этого не произошло: РПЦ сумела не только сохранить свое положение, но и претендует едва ли не на роль официальной государственной Церкви. С 1991 г. отношения между РПЦ и другими православными конфессиями приняли характер открытого конфликта, порой доходящего до крайностей. Ожесточенная борьба развернулась в первую очередь за юрисдикцию над церковными приходами. Неоднократно отмечались факты столкновений между различными группами верующих, в разрешении стычек нередко участвуют различные вооруженные формирования, ОМОНы, милиция. Эти конфликты в подавляющем большинстве случаев разрешаются в пользу РПЦ, пользующейся поддержкой государственных органов всех уровней.

В стремлении сохранить свою роль в государстве руководство РПЦ вынуждено искать союзников, которых оно находит не только в лице официального руководства страны, но и среди различных сил, представляющих “патриотическую” часть политического спектра - от коммунистов до откровенно фашиствующих националистов. Не удивительно, что национал-патриотическая риторика становится едва ли не доминирующей в выступлениях значительной части иерархов РПЦ. Предпринимается вполне осознанная попытка реанимации национально-религиозной идеологии, представляющей Православие как исключительно национальную религию русских. В этом контексте представляется вполне справедливым утверждение, что “попытка реанимации... религиозной идеологии...выглядит как некий трагифарс, скрывающий потенциальную угрозу использования “религиозной крыши” совсем иными политическими силами, рвущимися к абсолютной власти...” [66]

Усиление ультраконсервативных настроений внутри РПЦ создает условия, при которых националистическое течение начинает претендовать в ней на доминирующую роль. Этому во многом способствует и личная позиция Патриарха Алексия II, который, стремясь обеспечить себе максимально широкую поддержку, не решается на сколько-нибудь решительное противодействие сторонникам радикального национализма.

Между тем противостоять усиливающемуся православно-националистическому радикализму внутри РПЦ решаются сегодня очень немногие священнослужители. “Демократический фланг” в РПЦ, к которому можно отнести достаточно краткий ряд известных в церковной среде священников и несколько представителей епископата, наиболее ярко представлял о. Александр Мень, выступавший за обновление религиозной жизни, которое в определенной степени ассоциировалось с настроениями либеральной части светской общественности. Убийство Меня по-прежнему не раскрыто, хотя мотивы его, как предполагают - религиознополитические. Глеб Якунин, выступления которого продолжают серьезно беспокоить Синод РПЦ, уже лишен им сана священника.

Еще несколько священников, в том числе о. Александр Борисов, возглавляющий один из московских приходов, и о. Георгий Кочетков выражают несогласие по некоторым вопросам с церковным руководством. Вероятно, что о. Георгий Кочетков из-за этого несогласия был лишен своего московского прихода, запрещен в священнослужении, его прихожане отлучены от церковного общения. Можно утверждать, что руководство РПЦ уже применяет санкции к несогласным, хотя раньше оно ограничивалось лишь проведением против них специальных конференций.

Становится все более очевидным тот факт, что значительная часть иерархии, клира и церковной общественности РПЦ тяготеет сегодня к консервативно-патриотическим идеям, а отдельные из них занимают откровенно радикально-националистические позиции. Эту тенденцию, в частности, выражает газета “Русский вестник”, стоящая на стыке собственно православного мира и мира околоцерковных “патриотов” и националистов. “Православный национализм” представлен в ее материалах во всей своей полноте.

Наиболее известен и влиятелен на радикальном фланге был митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), умерший 2 ноября 1995 г. Он являлся одним из духовных лидеров правых экстремистов православного толка. Оценивая ситуацию в России после 1991 года, о.Иоанн в своей книге “Самодержавие духа” (Санкт-Петербург, 1994) писал: “Ростки здорового национально-религиозного самосознания погребены под грудой нечистот “масс-культуры” и фальшивых ценностей “общества потребления”. Страной по-прежнему правят богоборцы, космополиты и русоненавистники... Катастрофа состоялась” [67] .

Во время политического кризиса 1993 г. Иоанн призывал православных на баррикады, несколько священников лично присутствовали в Белом доме. Например, иеромонах Никон Белавинец организовал вокруг Белого дома крестный ход.

По мнению митрополита Иоанна, “путь от демократии к монархии (а именно по нему должна пойти “национально мыслящая” Россия), лежит через диктатуру, призванную “упорядочить” расшатанную либерализмом государственную машину” [68] .

Серьезным оплотом политических радикалов в РПЦ был Союз православных братств (СПБ). В 1991 г. лидирующую роль в нем стал играть экстремистский Союз “Христианское возрождение” (СХВ). Лидеры СХВ Владимир Осипов и Вячеслав Демин выступали за отождествление православия с монархизмом, требовали ограничить рукоположение православных евреев в священники. СПБ публично осудил патриарха Алексия II за выступление перед раввинами в Нью-Йорке и “попустительство” празднованию во Дворце съездов еврейского праздника Ханука.

Секретарь митрополита Иоанна, председатель СПБ Санкт-Петербурга Константин Душенов в октябре 1992 г. опубликовал в газете “Народная правда” обращение к православным пастырям, в котором призывал к борьбе против “хлынувшей на нашу землю лавине сатанизма”, признанию самодержавия частью православного вероучения. Позицию СХВ активно поддерживало и Братство преподобного Сергия Радонежского. Однако председатель СПБ, ныне игумен Кирилл Сахаров постепенно сменил линию Союза, в результате чего в июне 1994 г. СХВ, Братство Сергия Радонежского и ряд других братств (всего 20) были изгнаны из Союза по обвинению в политизации.

В настоящее время СПБ, во многом утратив черты политического экстремизма, стал основным оплотом течения религиозного фундаментализма, являющегося одним из наиболее влиятельных внутри РПЦ. Лидером течения выступает председатель СПБ игумен Кирилл Сахаров.

Национально-консервативное течение внутри РПЦ представляет митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев), являющийся сопредседателем Всемирного Русского Собора (ВРС). Первый Собор состоялся по инициативе митрополита Кирилла в июне 1993 г. в Москве, в Даниловом монастыре. Его главным результатом явилось организационное оформление тенденции к слиянию религиозного и национального факторов.

По мнению Митрополита Кирилла, в России произошла “подмена национального самосознания... космополитским”. В соответствии с этим выдвигается задача возрождения национального самосознания русских на основе “правильного понимания места Православия” [69] .

В феврале 1995 г. прошел Второй Всемирный Русский Собор, подтвердивший усиление этой тенденции. В принятом документе “О проблеме восстановления монархии в России”, в частности, говорится:

“2. ...Православная Монархия в России может быть восстановлена только как русская государственная власть, опирающаяся на народное представительство. Только Всероссийский Земский Собор во главе с Православной Церковью может по-русски, общим согласием призвать на Царство Избранника Божьего” [70] .

Как отмечает В. Полосин, “данное положение полностью отрицает принцип отделения Церкви от государства и вовлекает Церковь в политический процесс. В силу участия высшего руководства Русской Православной Церкви в общественно-политической организации ВРС следует, что руководство РПЦ претендует на возглавление высшего конституционного собрания страны, чего в истории на самом деле никогда не было” [71] .

Третий Всемирный Русский Народный Собор (ВРНС), состоявшийся в декабре 1995 г, ознаменовал некоторую смену приоритетов в деятельности этой организации. Собор утвердил своим главой Патриарха Московского Алексия II, под руководством которого участники Собора вынуждены были занять более умеренные позиции. Тем не менее митрополит Кирилл остается заместителем руководителя Собора, пользуясь поддержкой значительного числа своих сторонников.

Отдельные исследователи, характеризуя модель общественно-государственного устройства, отстаиваемую митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом и его последователями, склонны считать ее “клерикальным национализмом”.

Одной из определяющих черт “национально-православного” мировоззрения остается антисемитизм. Наиболее ярким проявлением антисемитских настроений среди части клира и прихожан РПЦ стал скандал, разгоревшийся в связи с выступлением Алексия II перед американскими раввинами во время его официального визита в США в 1991 г. В речи Патриарха Московского были отмечены сближающие христиан и иудеев моменты, которые безоговорочно признаются всем христианским миром. “Ваши пророки - наши пророки” - отметил, в частности, патриарх. Он заявил, что “полнота христианства обнимает собою иудейство” и призвал к “единению иудейства с христианством... на реальной почве духовного и естественного родства и положительных духовных интересов” [72] .

Реакция многих священнослужителей и мирян, “православно-патриотической общественности” на это выступление Патриарха оказалась весьма бурной. В национал-патриотической прессе появились сообщения о “еврейских эмиссарах в Чистом переулке” (резиденция Московской Патриархии). Церковь оказалась на грани раскола: образовалось течение “непоминающих” священников, переставших возглашать за богослужением имя Патриарха (что означает в православной практике молитвенный разрыв с Патриархом, непризнание его духовной власти).

Для пропаганды антисемитизма среди верующих используются любые поводы. Так, убийство трех монахов Оптиной пустыни на Пасху 1993 г., которое, как первоначально предполагалось, было совершено на религиозной почве, было использовано для развязывания очередной антисемитской кампании. “Православно-националистическая” печать незамедлительно обвинила евреев в причастности к этому убийству и вновь заговорила о сионистском “геноциде против русского народа” [73] . Показательно, что наместник Оптиной пустыни, выступая по телевидению, полностью солидаризировался с этой реакцией и тем самым существенно усилил ее.

Очередной всплеск антисемитских выступлений пришелся на конец 1995 г. 19-20 декабря 1995 г. радиостанция “Время” неоднократно транслировала выступление московского священника Сергия Дементьева, в котором он сетовал, что в православных храмах проходу нет от “лиц неправославной национальности”, что русскому человеку противно подходить к священнику-еврею, что “жиды нашего царя убили” и т.д. Одновременно, 20 декабря, в газете “Правда” была опубликована большая статья безымянного “православного патриота”, обвинявшего Алексия II в измене православным идеям и требовавшего лишить Патриарха сана и отлучить его от Церкви. Никакой реакции со стороны священноначалия РПЦ на выступление Сергия Дементьева не последовало, как и во многих других подобных случаях.

Необходимо отметить, что руководство РПЦ, ее Синод, не участвуя в этих кампаниях, в то же время и не препятствуют им. Как отмечает В. Сендеров, “молчание иерархов... заставляет нас оценивать перспективы развития РПЦ крайне пессимистично. Не преувеличивая болезнь юдофобии, которой заражена РПЦ, можно с уверенностью сказать, что сама собой эта болезнь не исчезнет. Более того, она будет развиваться. Авторитетного слова иерархов, которое могло бы противостоять этой болезни, мы не слышим” [74] .

Радикально-националистические настроения характерны сегодня не только для части духовенства РПЦ, но и для представителей других православных конфессий.

Так, например, представитель РПЦЗ в России епископ Варнава в начале 90-х годов открыто поощрял деятельность таких священников и клириков РПЦЗ, как “капеллан” васильевской “Памяти” о. Алексий Аверьянов, активист СХВ иеродиакон Стефан Красовицкий, о. Олег Стеняев (участвовал в налете активистов “Памяти” на редакцию “Московского комсомольца”, ныне священник РПЦ). Священник РПЦЗ о. Виктор Потапов, резко выступавший против связи епископа Варнавы с васильевской “Памятью”, был предупрежден состоявшимся в феврале 1993 г. Архиерейским Синодом РПЦЗ во главе с митрополитом Виталием о возможном запрещении в священнослужении в случае продолжения им критики политической линии РПЦЗ. (Отец Виктор Потапов, в частности, заявил, что епископ Варнава сформировал из боевиков “Памяти” отряд быстрого реагирования для физической борьбы с Московской Патриархией в ходе конфликта между ними за юрисдикцию над приходами.) [75]

Хотя летом 1993 г. митрополит Виталий официально отмежевался от НПФ “Память”, иеродиакон Стефан Красовицкий и о. Алексий Аверьянов продолжают свою деятельность. Члены Русского национального союза К. Касимовского поддерживают связь с Аверьяновым, которого Архиерейский Собор РПЦЗ 1996 г. лишил священнического сана, но он продолжает служить, не принадлежа ни к одной церковной юрисдикции.

От лица Истинно-Православной Церкви (ИПЦ) в начале 90-х годов пытался выступать авантюрист Константин Васильев, объявивший себя епископом ИПЦ Лазарем. Одно время он был тесно связан с РНЕ и другими экстремистскими группировками. Однако ИПЦ вскоре открестилась от него. Тем не менее К. Васильев продолжает свою деятельность. В частности, осенью 1995 г. он разослал на бланках со свастикой множество “смертных приговоров” от лица “Церкви Апокалипсиса Агнца откровения владыки Лазаря”, которые получили многие церковные деятели, в том числе и патриарх Алексий II.

Усиление националистических тенденций внутри православия ведет к подмене христианских идеалов национально-православной идеологией, создает благоприятные условия для деятельности тех сил, которые вынашивают планы установления в России национально-православной диктатуры. Сотрудничество Церкви с национал-радикалами приносит последним немалые политические дивиденды, способствует их организационному и идеологическому укреплению, распространению в массах нацистских идей. Молчаливое попустительство церковных иерархов, отсутствие противодействия с их стороны этим процессам становится сегодня одним из факторов, способствующих нарастанию агрессивного национализма в стране.

ГЛАВА IV. ЗАКОН РФ “О СВОБОДЕ СОВЕСТИ И О РЕЛИГИОЗНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ”

Принятие закона “О свободе совести и о религиозных организациях” стало серьезным отступлением от принципов демократии, существенным регрессом в области соблюдения и защиты прав человека.

Действовавший прежде Закон РСФСР “О свободе вероисповеданий” от 25 октября 1990 г., несмотря на имевшиеся недостатки, полностью соответствовал международным нормам, запрещающим любые формы нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений. Ст.10 Закона устанавливала, что “государство в вопросах свободы вероисповеданий и убеждений нейтрально, то есть не становится на сторону какой-либо религии или мировоззрения” [76] .

Эти положения были закреплены в Конституции РФ 1993 г., гласящей, что “никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной”, что “религиозные объединения равны перед законом” (ст.14).

Новый закон о свободе совести нарушил оба данных конституционных принципа, исключил важнейшие правовые нормы из текста документа.

Авторы нового закона принципиально отступили от норм международного права и положений Основного закона РФ, введя целый ряд охранительных норм, призванных, по словам В. И. Зоркальцева (КПРФ), председателя комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций (в составе комитета доминируют депутаты от КПРФ), “защитить российских верующих от экспансии псевдорелигиозных организаций и от деструктивных культов, наносящих серьезный урон как духовному, так и физическому здоровью наших граждан”. В частности, согласно закону, вводится сложный разрешительный порядок регистрации новых религиозных объединений, право приглашения иностранных религиозных деятелей и открытия иностранных представительств иностранных религиозных организаций дается только российским религиозным объединениям. В преамбуле закона, в нарушение принципа равенства всех религиозных объединений, указывается на “особую роль” РПЦ в истории и культуре русского народа, а также приводится перечень других наиболее “уважаемых” государством религий, “традиционно” действующих на территории РФ.

Содержание закона свидетельствует, что основным заинтересованным лицом в его принятии являлась Московская Патриархия. Заявления, будто бы закон направлен исключительно против тоталитарных сект и деятельности иностранных миссионеров, не выдерживают критики и являются слабой попыткой завуалировать главные цели авторов документа. Большинство специалистов единодушно отмечают, что новый закон юридически закрепляет привилегированное положение в государстве Русской Православной Церкви и направлен в первую очередь против других православных церквей, не признающих юрисдикцию Московской Патриархии. Русская Православная Старообрядческая Церковь, многие другие православные конфессии, резко выступившие против принятия закона, усматривают в нем прямую угрозу своему существованию.

Стремительность, с которой закон прошел через Госдуму, и отсутствие альтернативных концепций закона внушают подозрение в его мощном лоббировании. Закон о свободе совести, сразу во втором чтении и практически без обсуждения, был принят Государственной Думой на заседании 18 июня 1997 г. 23 июня он принят Госдумой в третьем чтении. 4 июля 1997 г. закон одобрен Советом Федерации.

Позже член рабочей группы по подготовке закона А. Пчелинцев сообщил, что, представляя проект закона на заседании Госдумы, Зоркальцев дважды ввел депутатов в заблуждение, сказав, что рабочая группа поддерживает проект и что представители всех вероисповеданий ознакомлены с текстом документа.

На следующий день после принятия Госдумой закона в третьем чтении было предано гласности экспертное заключение членов рабочей группы по подготовке закона А.Пчелинцева [77] и В. Ряховского [78] с предварительным анализом документа.

В заключении, в частности, подчеркивалось, что положения преамбулы противоречат ст.14 Конституции РФ и самому закону, “т.к. согласно ч.3 ст.3 закона установление преимуществ, ограничений и иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии не допускается”.

“Государственное регламентирование иерархической структуры построения религиозных организаций, содержащееся в ч.2 ст.8 закона, является нарушением конституционного принципа отделения религиозных объединений от государства - вмешательством в право религиозного объединения образовываться и действовать в соответствии со своей собственной иерархической и институциональной структурой”.

“Подразделение религиозных объединений на “достигших” и “не достигших” общероссийского уровня... противоречит конституционному принципу равенства религиозных объединений перед законом” [79] .

Общий вывод экспертного заключения сводится к тому, что закон в целом антиконституционен.

Реакция общественности, в том числе и международной, на принятие закона “О свободе совести...” не заставила себя ждать. Закон вызвал серьезные опасения на Западе по поводу соблюдения прав человека в России. Президент Клинтон, Сенат США, Совет Европы, видные политические, религиозные, общественные деятели обратились к президенту Ельцину с просьбой не поддерживать данный законопроект. Папа Римский Иоанн Павел II направил по этому поводу письмо, в котором обратил внимание на опасность исчезновения католицизма в России в случае принятия закона в редакции, утвержденной палатами Федерального собрания.

22 июля 1997 г. Б. Ельцин отклонил принятый палатами Федерального собрания законопроект.

С этого момента инициаторы законопроекта, остававшиеся прежде несколько в тени, выходят из-за кулис и начинают активное давление на все ветви власти. 24 июля распространено заявление Патриарха Московского, в котором выражалось сожаление о принятии главой государства решения отклонить закон. По мнению Патриарха, это “может создать напряжение между властью и большинством народа”. (Слова Алексия II многие наблюдатели небезосновательно расценили как угрозу и неприкрытое политическое давление на Президента РФ.) Последовали заявления других иерархов РПЦ, среди которых особенно выделялся своей активностью глава Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) митрополит Кирилл (Гундяев). По мнению митрополита, “закон не ограничивает деятельность ни католиков и протестантов, ни раскольников, находящихся на территории России и отделившихся от РПЦ”, а причина его отклонения Президентом - “неверное толкование” вследствие “стилистической недоработки” законопроекта [80] .

Руководитель общества “Радонеж” Е. Никифоров заявил, что консультации по данному вопросу между Президентом РФ и Патриархом Московским вряд ли возможны, так как Патриарх “обиделся на президента и вряд ли будет с ним встречаться” [81] . Однако 4 августа телефонный разговор между Президентом РФ и Патриархом все же состоялся. По оценке президентской пресс-службы, это был “продолжительный, долгий и, более того, сердечный разговор” [82] . По всей видимости, Алексию II удалось найти убедительные аргументы для того, чтобы изменить мнение президента. С этого момента президентская администрация выступает главным организатором процесса “согласования” закона и его утверждения в редакции, на которой настаивала РПЦ. Заметную роль сыграл и Полномочный представитель Президента РФ в Государственной Думе А. А. Котенков, активно способствовавший принятию “президентского” варианта закона на заседании Государственной Думы.

6 августа Президент и Патриарх демонстрируют свое взаимопонимание, участвуя в церемонии освящения часовни святых Бориса и Глеба. Президент объявляет, что закон может быть принят после доработки в согласительной комиссии, которая будет создана с участием представителей Церкви, ГД, СФ, президентской администрации и Правительства. В это же время администрация президента проводит консультации с представителями различных религий, действующих на территории России. Православие на этих консультациях представляет Московская Патриархия в лице о. Всеволода. Православные церкви, общины, монастыри, семинарии и академии получают указание Московской Патриархии направлять письма в адрес Президента РФ в поддержку закона [83] .

В этот же период проходит пресс-конференция представителей других православных конфессий, не входящих в юрисдикцию РПЦ - РПЦЗ, ИПЦ, РПСЦ, УАПЦ. “Закон написан для Московской Патриархии”, которая “хочет установить свою монополию”, “прикрываясь борьбой с тоталитарными сектами”, - таково мнение ее участников [84] .

1 сентября в президентской администрации проводится собрание представителей религиозных конфессий для поддержки “согласованного” варианта закона. Православие на совещании представляли РПЦ (митрополит Кирилл) и Российский совет Древлеправославной Поморской Церкви (ответственный секретарь - А. Хвальковский), другие православные конфессии в работе совещания не участвовали. Представитель РПЦ митрополит Кирилл, стремясь как можно быстрее закончить с процедурой “согласования” закона, заявил, что “у этого процесса редактирования и обсуждения текста не может быть границ и пределов” [85] .

На собрании был зачитан текст выступления главы Русской Православной Старообрядческой Церкви митрополита Московского и всея Руси Алимпия. В тексте, в частности, отмечалось: “У нас создалось впечатление, что разработка основных положений этого закона производилась узким кругом людей, при этом общественность вводилась в заблуждение. Ей внушалось, что традиционные конфессии поддерживают новый закон. Это неправда”. Старообрядцы, по словам владыки, смогли ознакомиться с текстом закона лишь после его принятия Федеральным собранием. По мнению митрополита, новый закон о свободе совести выражает интересы только одного религиозного объединения, чьи представители и работали над его текстом. Касаясь преамбулы закона, Алимпий отметил, что “современное массовое сознание ошибочно полагает под православием только одну конфессию, именуемую Русской Православной Церковью и называемую Московской Патриархией” [86] . Принятие закона с такой преамбулой позволит чиновникам считать Московскую Патриархию привилегированной конфессией, подчеркнул митрополит.

Однако и после окончания согласительных процедур работа над редакцией “президентского” законопроекта не прекратилась, в результате чего “согласованный” текст подвергся существенным изменениям. По мнению В. Ряховского произошел фактически подлог документа, в связи с чем 11 сентября представители католиков, баптистов, адвентистов и пятидесятников, подписавшие ранее документ, направили письмо на имя Б.Ельцина, в котором заявили о своем несогласии с окончательным вариантом закона и призвали Президента не допустить принятия закона в таком виде. Ответа на это обращение не последовало.

19 сентября законопроект был вынесен на заседание Госдумы и принят большинством голосов (357 - “за”, 6 - “против”). За него проголосовали все фракции Госдумы за исключением “ЯБЛОКА” и независимого депутата Ю. Рыбакова. По настоянию Зоркальцева и представителя президента в ГД Котенкова закон принимался без обсуждения, несмотря на то, что фракция “ЯБЛОКО” настаивала на обсуждении проекта согласно регламенту. Выступления отдельных представителей депутатских объединений, сделанные в ходе обсуждения повестки дня заседания, достаточно ярко характеризуют их позицию по этому вопросу.

Ю. П. Белов, фракция КПРФ: “...Нашествие различного рода сект, в том числе тоталитарных, в основном направлено против Русской Православной Церкви. И мы, коммунисты, атеисты по убеждению, за то, чтобы защитить Православную Церковь, ибо в основе русской культуры лежит православная культура. Это общенациональная культура. В этом ведь вся суть”.

В. В. Жириновский, фракция ЛДПР: “...Мы должны исходить из позиции Русской Православной Церкви. Если нам сейчас нам из патриархии скажут: принять, закон - примем. Скажут: не принимать не примем. Но не те будут нам указывать, кто стоит перед зданием Госдумы, и не вице-президент США!”.

А. А. Котенков, представитель Президента РФ в Госдуме: “... Прежде всего в новом варианте преамбулы зафиксировано уважительное отношение государства к различным мировым религиям... В то же время выделена особая роль православия в истории российской и в становлении духовности и культуры России. ... предлагаю принять данный закон в редакции, предложенной Президентом, но имея в виду, что эта редакция согласована с профильным комитетом и одобрена большинством действующих на территории Российской Федерации конфессий и иных религиозных организаций”.

Особого внимания заслуживает выступление В. И. Зоркальцева, представлявшего законопроект:

“И все же я напомню суть этого закона. Она состоит в том, что закон создает барьер на пути религиозной экспансии в Россию, препятствует развитию тоталитарных сект, ограничивает действие иностранных миссионеров и при всем этом создает условия для деятельности наших традиционных религий и конфессий.

... 49 архиереев Русской Православной Церкви обратились к Президенту Российской Федерации с просьбой подписать этот закон. После отклонения Президентом этого закона Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сделал 23 июля заявление, в котором высказал поддержку принятому закону. Яркие заявления сделали видные иерархи Русской Православной Церкви: митрополит Нижегородский Николай, архиепископ Тверской Виктор, архиепископ Курский Ювеналий. Только из Смоленской и Калининградской епархии Русской Православной Церкви были присланы в поддержку закона 42 тысячи подписей мирян...

Я хотел бы сослаться и на то, что примечательно, что все конфессии, представители которых отозвали свои подписи под розданным нам заявлением, имеют свои руководящие центры за рубежом. Я это говорю сегодня для тех, кто сегодня считает наш закон неприемлемым и собирается голосовать против него. И я хочу поставить вопрос: с кем вы, дорогие коллеги?” [87]

Выступления депутатов, настаивавших на снятии вопроса о принятии закона с повестки дня (В. Борщева, Г. Старовойтовой, Ю. Рыбакова), немедленно прерывались председательствовавшим на заседании спикером Госдумы Г. Селезневым. Однако в стенограмму заседания Госдумы включен текст непроизнесенного выступления В. Борщева (фракция “ЯБЛОКО”), в котором, в частности, отмечается:

“...Много говорилось о том, что этот закон направлен против так называемых тоталитарных сект. ...это ложь, когда противников данного законопроекта обвиняют в том, что они якобы недооценивают данную проблему, а то и вообще поддерживают секты. ...у нас настолько лихо стали использовать понятие “тоталитарные секты”, что недавно радиостанция “Радонеж” объявила тоталитарной сектой приход Русской Православной Церкви лишь на том основании, что там служба ведется на русском языке...

Этот закон нарушает права верующих всех конфессий, в том числе и православных...

А теперь я отвечу на вопрос, прозвучавший здесь: “С кем вы?” Тут атеисты по убеждениям... заявляют, что их беспокоит судьба Русской Православной Церкви...

Нет, я был не с вами тогда... В те 70-е, 80-е годы, когда вы осуществляли гонения на верующих всех конфессий, мы, верующие, были вместе, чтобы противостоять вам и отстаивать свое право на свободу совести...” [88]

24 сентября большинством голосов закон был принят Советом Федерации. 26 сентября его подписал Президент РФ. Тем не менее дискуссии вокруг данного закона не прекращаются. Принятие закона продемонстрировало нежелание как законодательной, так и исполнительной власти соблюдать международные правовые нормы и принципы. Если религиозное законодательство в европейских странах, основываясь на положениях Конвенции по правам человека, эволюционирует в сторону укрепления личных прав и свобод человека во всех сферах, в том числе религиозной, то в России принятие данного закона обозначило тенденцию к движению в прямо противоположном направлении. Не удивительно, что принятие закона, ущемляющего права граждан в религиозной сфере, вызвало негативную реакцию на Западе. Представители общественности, религиозные и государственные деятели западных стран, комментируя факт принятия данного закона, прямо указывают на его противоречие международным правовым нормам. Так, официальный представитель госдепартамента США в интервью корреспонденту РИА “Новости” заявил: “США выражают сожаление по поводу принятия в пятницу Государственной Думой Российской Федерации закона о свободе совести в новой редакции, поскольку, по американским понятиям, он не отвечает международным обязательствам, взятым на себя Россией” [89] .

1 октября постоянный представитель Святого Престола при ОБСЕ выразил сожаление в связи с принятием нового закона РФ о свободе совести [90] .

В ноябре 1997 г. Конгрессом США была принята и подписана президентом Клинтоном поправка сенатора Смита, которая предполагает запрет государственным фондам США оказывать финансовую помощь России в случае, если новый российский закон, регулирующий религиозную деятельность, приведет на практике к нарушению свободы совести [91] . Комментируя это решение, сопредседатель Комиссии Конгресса США по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинкская комиссия) Кристофер Смит (однофамилец сенатора) отметил, что принятие данной поправки “было сделано для того, чтобы дать правительству Ельцина возможность выработать законодательство, которое не будет ущемлять религиозную свободу” [92] .

С целью изучения ситуации, сложившейся в России после принятия закона о свободе совести, 12-14 января 1998 г. Москву посетила делегации, в которую входили американские конгрессмены и члены Международного консультативного комитета конференции “Фонда де Бюрхт” (объединяет 11 представителей государственных, общественных и религиозных структур России, США, Великобритании, Нидерландов и Конференции Европейских Церквей). Свои впечатления от встреч в администрации президента и Государственной Думе член делегации, конгрессмен Вольф, подытожил следующим образом: “Государственные деятели убеждали нас, что сейчас готовятся смягчающие закон поправки, что в случае нарушения чьих-то прав справедливость может восстановить Конституционный суд и вообще закон никого не обижает. Но зачем в таком случае его принимали?” [93] .

Решительно настроена по отношению к принятому закону и российская демократическая общественность. Например, Г. Якунин, выступая на заседании Комитета защиты свободы совести в России, заявил: “Мы всеми доступными способами будем добиваться, чтобы закон был отменен” [94] . Участники заседания приняли решение обращаться в Конституционный суд при появлении первых фактов притеснения верующих на основании нового закона, а также призывать российскую и мировую общественность поднимать голоса за сохранение религиозной свободы в России.

Защитить конституционные права религиозных объединений и граждан, нарушаемые законом о свободе совести, призывают и другие общественные организации. Институт религии и права и Христианский юридический центр выступили с инициативой образования Комитета по подготовке материалов для возбуждения в Конституционном Суде РФ процесса о признании Федерального закона РФ “О свободе совести и о религиозных объединениях” противоречащим Конституции РФ.

Обеспокоенность российской и мировой общественности фактом принятия данного закона имеет очень веские основания. Во-первых, в очередной раз была продемонстрирована готовность политического руководства страны, стремящегося укрепить свою социальную опору в обществе, идти на принципиальные уступки национал-патриотическим силам. Пытаясь привлечь симпатии наиболее влиятельных в обществе организаций (одной из которых, несомненно, является РПЦ), власть готова допустить при этом нарушения как российского законодательства, так и международных договоренностей.

Во-вторых, принятием данного закона власть дала понять, что она поддерживает притязания Московской Патриархии на “особую роль” в системе общественных и государственных учреждений РФ, в духовной и политической жизни страны. Оставаясь “де юре” отделенной от государства, РПЦ “де факто” превращается в один из крупнейших и влиятельнейших государственных институтов, наряду с армией, МВД и т.д. Ход подготовки и принятия закона показал, что государственные органы готовы оказать прямое давление для того, чтобы предотвратить выход прихожан из казенного православия, возглавляемого Московской Патриархией. Ставка иерархов РПЦ на практику “симфонии властей” полностью себя оправдала. Президент, гарант Конституции, подчеркнуто имеет дело только с Патриархом Московским, игнорируя обращения других православных конфессий. Позицию РПЦ активно поддержали все ветви власти и их высшие органы - президент и его администрация, Совет Федерации, Государственная Дума (в лице руководителя Комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозный организаций В. Зоркальцева и практически все депутатские объединения, за исключением “ЯБЛОКА” и нескольких независимых депутатов). Молчит Конституционный суд, несмотря на заключения независимых экспертов, указывающих на противоречия принятого закона конституционным и международным нормам. Распространяя “государственную любовь” лишь на РПЦ, устанавливая “иерархию” “традиционных” для России религий, государство тем самым создает условия для возрождения религиозно-государственной идеологии, неизбежным следствием распространения которой станут усиление национализма. Чем это может обернуться для многонациональной и многоконфессиональной страны, хорошо известно.

В-третьих, обозначилась крайне тревожная тенденция к усилению сотрудничества Московской Патриархии, преследующей собственные “ведомственные” интересы, с любыми националистическими силами. Подготовленный по инициативе иерархов РПЦ законопроект единодушно поддержали все представленные в Госдуме “записные” патриоты во главе с Зюгановым, Жириновским, Бабуриным и др. Красноречивым свидетельством, характеризующим позицию Патриарха Московского Алексия II, может служить текст телеграммы, направленной им 27 июля 1997 г. лидеру ЛДПР В. Жириновскому:

“Уважаемый Владимир Вольфович! Благодарю Вас за поддержку принципов, положенных в основу нового российского закона “О свободе совести и религиозных объединениях”. Русская Православная Церковь продолжает настаивать на введении в действие основных положений данного закона. В этих условиях для нас весьма значимой является поддержка всех политических сил и общественных движений, озабоченных той непростой ситуацией, которая сложилась в последние годы в связи с наступлением деструктивных сект, псевдорелигиозных культов и иностранных лжемиссионеров. С уважением и пожеланием помощи Божией во всяком добром деле...” [95]

Приходится констатировать, что одновременно с выражением благодарности лидеру ЛДПР Жириновскому руководство РПЦ болезненно реагирует на попытки отдельных священнослужителей высказать мнение, отличное от мнения руководства РПЦ и принимают меры репрессивного характера. Примером может служить “дело” игумена Вениамина (Новика), кандидата богословия, преподавателя Санкт-Петербургской Православной Академии. В июне 1997 г. он отправил в администрацию Президента РФ, на имя начальника управления по связям с общественными организациями и партиями А. Логинова, факсимильное сообщение, выразив “категорический протест” против принятого Думой закона о свободе совести, в котором “попираются все правовые нормы”. “Кто думает таким образом сохранить свою национальную идентичность, тот ее вовсе потеряет”, - отмечалось в документе. Письмо, переданное из управления Логинова в Московскую Патриархию, было 17 июля рассмотрено на заседании Синода РПЦ. Резолюция Патриарха гласила: “Такие люди не могут преподавать в православных духовных школах”. На этом основании распоряжением ректора Академии епископа Тихвинского Константина о. Вениамин был уволен из академии “в связи с несоответствием занимаемой должности” [96] .

В настоящее время в российской политической жизни отмечается усиление влияния радикальных националистических течений. Эта тенденция не только не встречает какого-либо противодействия со стороны органов государственной власти, но и, наоборот, нередко находит явную или неявную поддержку со стороны тех, кто призван обеспечивать конституционную законность в стране. Попытки реставрировать “национальную идею” на основе “официального” Православия приводят к росту клерикализма и слиянию религиозных и националистических идей, формированию доктрины “русского национального Православия”, углублению религиозной и национальной розни. Усиливается взаимодействие националистических экстремистских политических организаций и наиболее радикальных элементов из числа православного духовенства. При непосредственном участии отдельных представителей православного клира идет процесс идейного и организационного оформления русского националистического движения по образцу российских черносотенных православно-монархических организаций начала XX века либо европейских фашистских движений 20-40-х годов. В настоящее время влияние этих движений на развитие политического процесса в России относительно невелико, однако “инкубационный” период, по всей видимости, подходит к концу. Демонстративное невнимание властей к этому процессу создает крайне опасный прецедент и может иметь далеко идущие последствия.

Невозможно упустить из вида еще один важный аспект. Исторический опыт стран Западной Европы показывает, что в период становления фашистских режимов Церковь сыграла определенную роль, которую ей навязывали фашистские диктаторы. Эту роль можно оценить как неприглядную, бросающую тень на авторитет Церкви. Обращение к европейскому историческому опыту может послужить предостережением священнослужителям РПЦ. Еще не затихли упреки, адресованные РПЦ в том, что она была послушным инструментом сталинской политики, но уже есть опасения, что Церковь позволит вовлечь себя в политическую игру экстремистов. Чем кончаются такие игры, хорошо известно.

Препятствием распространению фашизма и его идеологии в России может служить безусловное соблюдение международных принципов, содержащихся в Декларации ООН о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, международной Конвенции по правам человека (к которой Россия до сих пор не присоединилась), положений Конституции РФ, устанавливающих принципы отделения Церкви от государства и равенства всех религиозных объединений перед законом.

На принятие демократического действенного закона, способного прекратить расползание по стране фашизма, рассчитывать не приходится, учитывая количественный и, особенно, качественный состав Госдумы.

В силу сложившихся условий едва ли не единственной силой, противодействующей распространению фашизма в России, сегодня выступает демократическая российская общественность. Ее голос должен подвигнуть российские власти обратить внимание на нарастание фашистской угрозы, принять адекватные меры в этом направлении.

[1] См., например: Эрих Фромм. Бегство от свободы. М. Прогресс. 1990.

“Энциклопедия Третьего рейха”. М. 1996, стр. 404.

“Энциклопедия Третьего рейха”. М. 1996, стр. 405.

“Тоталитаризм в Европе XX века”. Руководители авторского коллектива Я.С. Драбкин, Н.П. Комолова.

О.Васильева. Пий XII в поисках выхода.// НГ-религии. 1997. 25 сентября.

См., например: Д.Бонхеффер. Сопротивление и покорность. М. 1994.

Я.С.Драбкин, Н.П.Комолова. “Тоталитаризм”. С.181.

Я.С.Драбкин, Н.П.Комолова. “Тоталитаризм”. М. 1996. С.182

Цит. по Я.С.Драбкин, Н.П. Комолова “Тоталитаризм” М.1996. С.183.

Я.С.Драбкин, Н.П. Комолова “Тоталитаризм” М.1996. С.183.

.П. Тольятти. Лекции о фашизме. М. 1971. С. 192.

Я.С.Драбкин, Н.П.Комолова. “Тоталитаризм”. М. 1996. С. 184.

“Католическое действие”- светские католические организации (благотворительные, женские, профессиональные и др.). Действуют почти на всех континентах с целью расширения влияния католицизма на широкие массы. Управляются непосредственно церковной иерархией.

О.Васильева. Пий XII в поисках выхода.// НГ-религии. 1997. 25 сентября.

Б. Капустин. “ Левый консерватизм КПРФ. // Независимая газета. 1996. 5 марта. С.5.

А.Янов. Россия: альтернативы развития. //Власть. 1996. №1. С.39.

Цит. по: В. Полосин. Национал-патриоты и Русская Православная Церковь: Всемирный русский народный собор. //Диа-Логос: Религия и общество; 1997; альманах. М., 1997. С. 114.

Цит. по: Вячеслав Полосин. Национал-патриоты и Русская Православная Церковь: Всемирный русский народный собор. //Диа-Логос: Религия и общество; 1997; альманах. М., 1997. С. 114.

Нужен ли Гитлер России? М. 1996. С.185.

Нужен ли Гитлер России? М. 1996. С.196-197.

Цит. по: К.Манхейм. Диагноз нашего времени. М.,1994. С.263.

В.Полосин. “Национал-патриоты и Русская Православная Церковь: Всемирный русский национальный собор”. //Диа-Логос: Религия и общество; 1997; альманах. М., 1997. С. 116-117.

Цит. по: Б. Сильвестров. Святой Иоанн Кронштадский и судьбы России. // Память. 1997. № 2 (17)

Цит. по: Последние события в царстве мира сего (Избранное из книги святого Иоанна Кронштадского “Начало и конец нашего земного мира”). // Память. 1997. № 2 (17).

Черная сотня. 1996. № 8-9 (38-39). С. 8

Дж.Стефан. Русские фашисты: Трагедия и фарс в эмиграции; 1925-1945. М. 1992. С.35.

Г. Штрикер. Антисемитизм и Церковь в дореволюционной России.// Цит. по: В.Сендеров. РПЦ и ее отношение к антисемитизму. В сборнике Диа-Логос: Религия и общество; 1997; альманах. М. 1997. С. 123

Цит. по: А.Верховский, А.Папп, В.Прибыловский. Политический экстремизм в России. М. 1996. С. 117.

А.Верховский, А.Папп, В.Прибыловский. Политический экстремизм в России. М. 1996. С. 120-121.

Борис Сильвестров. Святой Иоанн Кронштадтский и судьбы России. // Память. 1997. № 2 (17)

Цит. По: А.Верховский, В.Прибыловский. Национал-патриотические организации в России. М. 1996. С.113.

А.Верховский, В.Прибыловский. Национал-патриотические организации в России. М. 1996. С.78.

Черная сотня. 1997. № 4 (46). С.3.

Черная сотня. 1997. № 2-3 (44-45). С.10.

Черная сотня. 1997. № 4 (46). С.3.

Азбука русского националиста. 1994.

Русский порядок. 1993. № 9. С.29.

Русский порядок. 1993. N4. С.9.

“Штурмовик” № 15. 1996г. С.1.

“Штурмовик” № 4. 1996г. С.2.

“Штурмовик” № 11.1995г. С.1.

В.Илюшенко. Русский фашизм и религия. Доклад на конференции “Распространение национал-экстремизма в России” 4 декабря 1997 г.

Д.В.Поспеловский. Христианство, монархия, демократия. //Религия и право Специальный выпуск. 1997. № 2-3. С.44.

Г.Якунин. Подлинный лик Московской Патриархии. М. 1995. С.3.

А.Нежный. Истоки предательства церковной иерархии в период тоталитаризма. // Нужен ли Гитлер России? По материалам международного форума “Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность”. Москва, 20-22 января 1995 года. М. 1996. С.201.

А.Солдатов. Политические течения в Русской Православной Церкви на фоне президентских выборов 1996 года в России. // Диа-Логос: Религия и общество; 1997; С.92.

Г.Якунин. Подлинный лик Московской Патриархии. М. 1995. С.5.

Г.Якунин. Подлинный лик Московской Патриархии. М. 1995. С.6.

А.Солдатов. Политические течения в Русской Православной Церкви на фоне президентских выборов 1996 года в России. // Диа-Логос: Религия и общество; 1997; Альманах. М., “Истина и жизнь”, 1997. С. 103.

В.Полосин. Национал-патриоты и Русская Православная Церковь: Всемирный Русский Народный Собор. // Диа-Логос: Религия и общество; 1997; С.115.

Цит. по: Диа-Логос: Религия и общество; 1997; Альманах. М., “Истина и жизнь”, 1997. С.414.

В.Полосин. Национал-патриоты и Русская Православная Церковь: Всемирный Русский Народный Собор. // Диа-Логос: Религия и общество; 1997; С.118

Цит. по В.Сендеров. РПЦ и ее отношение к антисемитизму. // Диа-Логос: Религия и общество; 1997; С.125.

В.Сендеров. РПЦ и ее отношение к антисемитизму. // Диа-Логос: Религия и общество; 1997; С.129.

А. Верховский, А Папп, В. Прибыловский. Политический экстремизм в России. С. 47.

Экспертное заключение. //Религия и право, спецвыпуск. № 2-3. С.10.

А.В. Пчелинцев - директор Института религии и права, член экспертно-консультативного совета Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы ФС РФ.

В.В. Ряховский. - президент Христианского юридического центра, также является членом экспертного совета данного комитета Госдумы.

Экспертное заключение.//Религия и право. Специальный выпуск. 1997. № 2-3. С.10-14.

А.Григат. По свежим следам.//Религия и право. Специальный выпуск. 1997. №2-3. С.21.

Сообщение об этом было сделано Глебом Якуниным на встрече членов Общественного комитета защиты религиозной свободы с представителями различных конфессий.

А. Григат - “По свежим следам”// Религия и право. № 2-3; 1997г.;С. 22.

Стенографический отчет заседания Государственной Думы 19 сентября 1997 г.// Бюллетень Государственной Думы РФ К 117 (259).

Цит. по: А.Григат. По свежим следам.//Религия и право. Специальный выпуск. 1997. №2-3. С.24.

Русская мысль. 1998. №4206. 22-28 января.

а. Григат - “По свежим следам”// Религия и право. Специальный выпуск.№ 2-3 1997; С. 24

Цит. по: Религия и право. Специальный выпуск. 1997. № 2-3. С.29.

Изгнание из профессорской. //Религия и право. Специальный выпуск. 1997. № 2-3. С.46.

Отношение фашизма к христианству.

Прошлое и современность.

История антисемитизма

Христанский антисемитизм

Общественный фонд "Антифашист"

ВСТУПЛЕНИЕ

Отношение фашизма к христианству.

Прошлое и современность.

История антисемитизма Христанский антисемитизм

Общественный фонд "Антифашист"

ВСТУПЛЕНИЕ

История антисемитизма

Христанский антисемитизм