ХОЛОКОСТ И ЕВРЕЙСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ НА ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ СССР

НАЦИСТСКИЙ ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ НА ТЕРРИТОРИИ СССР

§ 3 ПРАВОВОЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЕВРЕЕВ

Статус еврейского населения

Чем же отличалось положение евреев по сравнению с участью остального населения СССР, проживавшего на оккупированных территориях? Во-первых, оккупационные власти систематически издавали специальные приказы и распоряжения, касавшиеся именно евреев. Отдельные пункты о евреях содержались практически во всех важнейших приказах, регламентирующих жизнь на оккупированной территории. С первых дней оккупации был определен гражданско-правовой статус евреев как "неарийцев". Это сразу же лишало еврейское население даже тех ограниченных прав, которыми обладало местное население.

Одним из первых таких документов стали "Временные директивы по обращению с евреями на территории рейхскомиссариата Остланд", подписанные X. Лозе в Каунасе 13 августа 1941 г. В них было дано определение, кто является евреем (в соответствии с Нюрнбергскими законами: т. е. те, у кого "чистокровными евреями" являлись три из четырех дедушек и бабушек; а при одном или двух таких предках - принадлежащий к иудейской общине; а также состоящий в браке с евреем или еврейкой). В последующих приказах, в частности, военного командования, вводилось понятие полуеврей ("мешанец") и разъяснялось, что крещение не берется в расчет при определении национальной принадлежности.

Нацистским теоретикам и практикам пришлось решать вопрос о принадлежности к еврейству караимов, горских евреев (татов) и крымчаков (последние также были признаны евреями и казнены). Но исповедующие иудаизм караимы, а также часть горских евреев не были уничтожены оккупантами.

Евреями обычно признавались дети от смешанных браков, если отцом был еврей; нередко к ним причислялись все дети-полукровки. При переселении в гетто или первых расстрелах иногда делались исключения для женщин с детьми, мужья которых были неевреи (например, в Ставрополе). Все эти "нештатные ситуации" рассматривали местные полицейские органы.

Они отнюдь не всегда действовали единообразно, делая отдельные исключения исходя из корыстных мотивов или личных отношений с потенциальной жертвой.

Дискриминационные меры касались всех сфер жизни еврейского населения. Антиеврейские приказы и распоряжения были приняты оккупационными властями повсеместно. Они различались лишь деталями: отличительными знаками, которые должны были носить евреи; формой регистрационных листов и заполняемых анкет; видом паспортов (аусвай-сов) и удостоверений личности; сроками переселения в гетто; видами и размерами штрафов и контрибуций; нормами снабжения хлебом и другими продуктами питания.

Регистрация и идентификация

Первым из мероприятий оккупационных властей, сразу показывающим особый статус еврейского населения, являлась их отдельная регистрация и идентификация. Именно с этого начинаются "Директивы" Лозе.

Эти меры не были унифицированы, они отличались в зависимости от зоны оккупации и органа управления данной территорией. "Еврейские списки" жителей составляли работники домоуправлений (отдельно по каждому дому). Дворников обязали сообщать в полицию о появлении в доме любого нового жильца-еврея. В Харькове такие списки составлялись на специальной желтой бумаге. Срок регистрации составлял обычно от 1 до 10 дней.

В различных зонах оккупации были установлены разные возрастные границы для регистрации. Обычно при первичной регистрации населения она совпадала с возрастом трудовой повинности для евреев, т.е. с 14 лет. Дети более младшего возраста вписывались в анкеты родителей. На оккупированной территории центральных областей России возраст для регистрации устанавливался с 10 лет. В 1942 г. на Северном Кавказе регистрировались дети, начиная с шестилетнего возраста. Данную меру, вероятно, следует рассматривать как превентивную, т.е. ограничивающую возможность спасения маленьких детей, способных самостоятельно передвигаться по населенному пункту.

Если основными целями регистрации "арийского населения" являлось выяснение вопроса о необходимости продовольственного снабжения и установления трудоспособных, то учет евреев носил откровенно карательный характер. Их регистрация преследовала вполне конкретную цель - подготовку полного уничтожения. Только у евреев указание на национальность выносилось на обложку удостоверения личности (это могла быть первая буква слова "юде" на немецком или слова "жид" по-русски). Потенциальные жертвы стремились доставать фальшивые документы (включая иностранные паспорта) либо подделывали национальность в собственных. Но это не гарантировало безопасность их владельцам. Во Львове евреям - иностранным подданным из нейтральных государств и союзников Германии не требовалось носить опознавательных знаков, и они свободно передвигались по городу при наличии соответствующего документа. Однако если местный полицейский определял на улице их национальность по внешнему виду, то он мог открыто уничтожить иностранный паспорт и задержать его владельца как еврея.

Второй важной мерой по идентификации и обособлению евреев от остальных групп населения являлся приказ об обязательном ношении ими специальных опознавательных знаков. Эта мера имела огромное моральное значение, наглядно свидетельствуя о переходе евреев на положение изгоев. Желтые звезды (как правило, шестиконечные) или круг (его называли "лата") являлись двумя основными формами опознавательных знаков, нашивавшихся на одежду.

Почти повсеместно первые такие приказы издавались представителями вермахта. Нередко различные виды и формы опознавательных знаков менялись несколько раз в течение короткого периода. Инициатива исходила от новых военных властей, руководства подразделений айнзатцгрупп, а после перехода некоторых территорий под юрисдикцию гражданской администрации - по приказу ее руководителей. Эти знаки надо было прикрепить к одежде и носить на руке (в виде специальной повязки) или на груди и спине. Впрочем, место ношения повязок и знаков - особенно в небольших населенных пунктах - зависело от фантазии представителей оккупационных властей (особенно в первые месяцы войны).

Обычно повязки приказывали носить на правой или на левой руке, выше локтя. Известны случаи, когда их обязывали носить на обеих руках. Был даже приказ, предписывающий носить такую повязку или пришивать звезду не только на руке, но и на ноге.

Не было единообразия и в вопросе, где носить нашивки. Иногда они были в форме звезды. В Витебске евреев обязали носить их на правом плече спереди и сзади. Некоторые жители не без зловещей иронии называли их "орден Ленина-орден Сталина".

Не было унификации в вопросах о формах, размерах, цвете, материале опознавательных знаков. Типичной была нарукавная повязка белого цвета с вышитой голубой шестиконечной звездой. Но применялся также синий, желтый и даже черный цвет повязок. На ней обычно изображалась шестиконечная звезда, вышитая нитками желтого цвета или пришитая из куска желтого материала. Однако цвет звезды мог быть синим, белым, голубым, красно-белым, желто-синим, черным. Использовалась и белая повязка с надписью на немецком "юде", которую местные жители иногда читали как "иуда".

Форма звезды отличалась в некоторых областях России. Согласно "Объявлению" военных властей в зоне группы армий "Центр" от 1 ноября 1941 г. евреи обязаны были носить "белую нарукавную ленту с желтой пятиконечной (выделено нами. - И.А.) сионистской звездой".

В центральных регионах России - Калуга, Смоленская и Брянская области - желтая пятиконечная звезда нашивалась также на одежду. Пятиконечная звезда использовалась для обозначения евреев также в некоторых городах Крыма, в частности, в Евпатории. Очевидно, такое изображение в глазах оккупантов имело как расовый, так и идеологический подтекст. В первые дни оккупации нацисты приказывали носить и белые звезды. Были и другие варианты этих опознавательных знаков.

В Минске после расселения евреев в гетто их обязали носить также под латой нашивку из белой ткани в виде прямоугольника с указанием номера дома. Порядковый номер указывался иногда и внутри шестиконечной звезды.

Материалом для опознавательных знаков, как правило, служила материя определенного цвета. Нередко использовалась нужная краска. На территории Псковской области и в Крыму зафиксированы случаи применения плотного картона.

Ношение знаков, как правило, было обязательным с 10-12 лет. В ряде мест их предписывалось носить соответственно возрасту евреев, подлежавших индивидуальной регистрации. В некоторых населенных пунктах "возрастной ценз" был значительно снижен - опознавательные знаки должны были носить даже маленькие дети, начиная с пяти, а то и с трехлетнего возраста.

Цели, которые преследовали оккупанты, вводя эту "маркировку", были многоплановые: унизить евреев и сделать их объектом издевательств и насилия; ограничить свободу передвижения; исключить контакты с германскими военнослужащими; использовать нарушение этого приказа для репрессий; сделать понятным преследование именно евреев для остальной части населения.

Нарукавные повязки в гетто Львова отражали характер и место работы, общественное положение и отношение к немецкой службе. Так, работающие на оборонных предприятиях получали зеленый кант; фиолетовый кант был на повязке у сотрудников еврейской биржи труда; желтые повязки имели глухонемые. Впоследствии гестапо ввело буквы, вышитые на белых квадратах, которые узники обязаны были носить на левой стороне груди. Они обозначали, на каких предприятиях (военных, гражданских, частных) они трудятся.

Узники некоторых гетто получали также удостоверения различного цвета в зависимости от своего статуса: полезный (сотрудники и служащие юденрата, еврейские полицейские, медики, ремесленники); менее полезный (все трудоспособные) и бесполезный (пожилые, больные, нетрудоспособные и работники умственного труда). Оно напоминало по размеру почтовую карточку, на которой указывались фамилия, имя и подпись владельца, скрепленная печатью. Оккупанты постоянно проводили перерегистрацию владельцев таких удостоверений и вводили новые обозначения во избежание подделок и сокрытия нетрудоспсобных. После первых акций уничтожения в вильнюсском гетто (с августа 1941 г.) были введены желтые сертификаты для членов семей специалистов. В 1943 г. юденрат выдавал здесь "персональные аусвай-сы", которые были действительны по предъявлении справки с места работы.

В ряде населенных пунктов Украины и Западной Белоруссии специально отмечались дома евреев: шестиконечные звезды рисовали на дверях домов. Дома иногда маркировали надписью "Тийе" или на них вешали большие желтые таблички, а в некоторых городах отмечали особыми знаками или плакатами с текстом:

"Внимание! Гетто! Вход украинцам запрещен под угрозой штрафа".

Несогласованность и отсутствие единообразия в первых распоряжениях нацистских властей (в частности, одних только опознавательных знаков было введено несколько десятков) свидетельствуют не только об отсутствии единого плана в решении "еврейского вопроса". Необходимо учитывать замену военной администрации на гражданскую, стремление усилить унижение евреев, инициативу местных руководителей (часто сменявшихся), их "польский" опыт. Все указанные формы обозначения и регистрации создавали вокруг евреев особый психологический микроклимат. Узница калужского гетто А.Б, Веллер вспоминала:

"С нашивкой звезд мы поняли, что стали бесправны, что любой может нас оскорбить и защиты искать будет не у кого",

Изоляция еврейского населения

С первых дней оккупации евреи были ограничены в передвижении. Это касалось (в отличие от остального населения) свободы передвижения даже в пределах одного населенного пункта В некоторых городах для них был установлен особый комендантский час; евреям под угрозой смерти запрещалось появляться в определенных (чаще всего - центральных) кварталах; для них было ограничено или установлено неудобное (фактически после закрытия) время покупок на рынке. Узники не имели права пользоваться общественным транспортом. После создания гетто они могли появляться на улице лишь в трудовых колоннах.

Для всего населения на оккупированной территории требовалось специальное разрешение для проезда в другой населенный пункт. Но только для евреев такое разрешение выдавалось в исключительных случаях. Евреям запрещалось передвижение по железной дороге и пользование иными видами транспорта. Легальное их передвижение из города или местечка в сельскую местность с целью обмена или заработка после создания гетто стало невозможным.

Отметим, что оккупанты могли ограничивать для всех жителей вход в определенные кварталы или улицы в целях безопасности. Меры же против евреев (включая требование передвижения только по мостовой) носили явно | дискриминационный характер.

Изоляция евреев путем переселения в специальные I кварталы и создания гетто также носили беспрецедентный характер. Это подчеркивало их особый социальный ! статус. Как следует из меморандума А. Розенберга "Указание к разрешению еврейского вопроса" (1941 г.), эта мера имела как политический и экономический, так и расовый подтекст. "Строжайшее отделение евреев от остального населения" символизировало, что "все права на свободу должны быть отняты у евреев". При этом "следует избирать места, где будет удобнее применять еврейскую рабочую силу". Особый пункт меморандума посвящен пресловутой защите "немецкой чести и немецкой крови": он предусматривал суровое наказание за "смешение крови между евреями и остальным населением".

В ходе переселения в гетто создавались естественные предпосылки для ограбления переселенцев и потери ими значительной части имущества. Для проживания евреев отводились, как правило, окраины городов или мало приспособленные для жизни пустующие административные помещения или даже хозяйственные постройки для скота.

"Накопленный опыт" изоляции и последующего уничтожения еврейского населения был применен оккупантами в некоторых регионах летом и осенью 1942 г. к семьям цыган и советских офицеров. При отступлении с советской территории в 1943-1944 гг. нацисты насильственно уводили с собой гражданское население, которое размещали в лагерях принудительного содержания.

Экономические и бытовые условия

Экономическое и имущественное положение евреев также было отличным от других местных жителей. Евреям разрешалось иметь лишь минимум вещей и денежных средств из расчета на 1 месяц вперед. С первых дней оккупации все евреи были уволены с государственной службы и предприятий. Жалованье за отработанный ранее период им не выплачивалось. Только евреи были ограничены в правах собственности на свое недвижимое имущество (его залог и продажу). Так, при переселении в гетто они были ограничены в возможностях перевезти туда свое имущество. И до, и после переселения в гетто еврейское имущество безнаказанно разграблялось не только военнослужащими вермахта и союзников Германии (от этого страдало все население), но и местными полицейскими и просто уголовными элементами.

С первых дней оккупации и вплоть до акций физического истребления шло систематическое ограбление еврейского населения в виде многочисленных контрибуций, налогов и штрафов. Именно евреи регулярно облагались специальной контрибуцией (сдача драгоценных металлов, мехов, денежных средств). Эта контрибуция налагалась на еврейскую общину в целом. Ее невыполнение грозило смертной казнью как заложникам, так и всему еврейскому населению.

Евреям запрещалось владеть средствами, превышающими определенную властями сумму. Их имущество (дома, земля, ценности) с первых дней оккупации подле- жало "ариизации". Остальному населению предписывалось до 15 января 1942 г. заявить о наличии золота и благородных металлов в кредитную кассу и продать их. В отличие от евреев, личное имущество других людей на оккупированной территории не объявлялось имуществом рейха.

Уже в конце лета-осенью 1941 г. евреям было запрещено участвовать во всех операциях купли-продажи с местным населением, а также обмене вещей на продукты. Поскольку это было едва ли не единственным источником существования, то многие еврейские семьи автоматически оказывались под угрозой смерти или крупных штрафов.

Принудительные работы

При использовании местного населения на принудительных работах евреи также занимали особое место. Право на труд для всех жителей, кроме евреев, гарантировалось специальными распоряжениями оккупантов. В Буковине, например, оно было датировано 30 июля 1941 г. В распоряжении говорилось, что "евреи подчинены особому режиму" и на них это распоряжение не распространяется.

Если для обязательной трудовой повинности привлекались местные жители в возрасте с 18 до 50 лет, то для евреев эти возрастные рамки были иные: с 14 или 16 лет (а в некоторых зонах оккупации - даже с 12) до 60 лет. Их привлекали на самые трудоемкие, а подчас и бесцельные работы.

В условиях суровой зимы 1941 г. они носили подчеркнуто издевательский характер: чистка отхожих мест руками, переноска навоза, тяжелые строительные работы с постоянным избиением.

Оплата труда

При использовании принудительного труда военные власти практически ничего не платили евреям в первые месяцы оккупации. Впоследствии частичные выплаты работающим стали осуществлять юденраты. Обычной практикой использования еврейской рабочей силы стало сочетание платного и бесплатного труда. Размер оплаты зависел от распоряжений местных властей. Летом и осенью 1941 г. специалисты в минском гетто получали только 30% своего заработка.

В рейхскомиссариате "Украина" евреи получали 80% от крайне мизерной зарплаты других рабочих. Евреи всех возрастных категорий и в зависимости от пола получали зарплату от частных фирм как минимум на 20% меньше остальных. Это не было произволом местной администрации. Такие расценки в рейхскомиссариате "Украина" были введены 1 декабря 1941 г. По всем выделенным шести категориям оплаты труда (от несовершеннолетнего до высококвалифицированного рабочего) оплата труда евреев отличалась от остальных. Важно отметить, что удержанные суммы предприниматели были обязаны перечислять в местный бюджет.

В рейхскомиссариате "Остланд" и дистрикте "Белосток" зарплата евреев составляла от 25 до 80% зарплаты "арийских" рабочих. Но получали ее евреи лишь в половинном размере. Остальные деньги направлялись на счета так называемого "Еврейского фонда", который использовался на нужды местного бюджета. Только незначительная часть из него поступала в распоряжение юденратов.

Лишь служащие юденратов и еврейской полиции некоторых гетто получали зарплату, да и то нерегулярно, В октябре 1942 г. гестапо Львова издало распоряжение, что все рабочие-евреи переходят исключительно в его подчинение. Предприятия оплачивали гестапо труд каждого рабочего. Узники же за свой труд получали лишь мизерное питание.

Работающим в Транснистрии выдавалась продовольственная карточка, соответствующая одному рабочему дню. Оплата для квалифицированных работников должна была составлять 2 марки, а для остальных - 1 марку в день.

Евреям не полагались какие-либо виды надбавок (за знание языка, за перевыполнение норм и т.д.). Они не имели прав на отпуск и социальное страхование. Только евреи и военнопленные не имели трудовых книжек

Налоги для евреев были значительно выше Они вынуждены были платить их в первоочередном порядке

Так, в с. Буки Орловской области был вывешен приказ оккупантов от 14 ноября 1941 г. о том, что налоги с местных жителей не взимаются, но волостные старшины "могут потребовать налоги от местных жителей, в первую очередь от жидов". Еще одной формой грабежа еврейского населения являлись специальные налоги. В частности, подушный сбор. Евреи платили и все остальные виды налогов, установленные оккупантами для мирного населения (подоходный, промысловый, налог с оборота, налог со строений, квартирный и др.). Кроме того, узники гетто платили специальную (разрешенную властями) надбавку за продукты питания, распределяемые юденратом. Эти деньги использовались для социальной помощи и на другие нужды гетто.

По схожей схеме строилось ограбление румынскими властями евреев на контролируемых ими территориях. За разрешение на открытие частных мастерских, лавочек и т. п. взималась плата намного большая, чем для неевреев. При переселении евреев вся их наличность в рублях обменивалась по заниженному курсу. Сырье для .- еврейских мастерских отпускалось с учетом налога, который составлял 75 % стоимости продукции.

В начале 1942 г. было дано предписание начальника штаба провинции "Буковина" об обязательной для еврейского населения подписке на заем. Евреи были лишены права получать пенсию. Налог, который владельцы платили за использование еврейской рабочей силы местным властям, составлял 30%. Эта сумма, естественно, недоплачивалась евреям,

Сумма штрафов за различные нарушения для евреев была выше, чем у остального населения, а сами виды штрафов - гораздо разнообразнее. Весьма распространенным и доходным способом ограбления еврейского населения являлась разнообразная система денежных штрафов за различные реальные или мнимые нарушения приказов властей. Во-первых, применялись коллективные штрафы. Например, евреев Смоленска оштрафовали на 5000 рублей за "несвоевременную сдачу постельных принадлежностей". Во-вторых, была разработана целая система дискриминационных штрафов для евреев (за отсутствие опознавательных знаков, хождение по тротуару, появление в магазинах и на рынках и т.п.). В то же время они подвергались всем видам штрафов, которые могли накладываться на остальное местное население (за нарушение санитарных норм, отсутствие и утерю документов спекуляцию, нарушение общественного порядка, уклонение от принудительных работ, низкую производительность труда, нарушение трудовой дисциплины, мелкое мошенничество, например, получение продовольствия по карточкам умерших, и т.п.). Размеры штрафов колебались от 30 до 500 рублей и составляли весьма весомую статью доходов городского бюджета. При этом евреи подвергались штрафам гораздо чаще других жителей.

Обычно узников штрафовали за небольшие провинности, так как за более серьезные нарушения людей подвергали телесным наказаниям или заключению в тюрьму гетто.

Вопрос о снабжении населения продовольствием был одним из самых острых в оккупационной политике нацистов по отношению к городским жителям. Система распределения продуктов на оккупированной территории для местного населения была организована по остаточному принципу (в первую очередь снабжался вермахт, потом германские подданные, фольксдойче, нееврейское население и лишь затем - местные жители). Евреи занимали последнее место в этой иерархии. При распределении продуктов по карточкам многие их виды (мясо, жиры, крупы) были евреям недоступны вообще. В некоторых городах местные жители могли получить по продовольственным карточкам хлеб, муку, сахар, соль, мясо, жиры, а узники гетто - только хлеб и муку. Норма хлеба для евреев была обычно в 2 раза меньше, чем у остального населения. На продовольственной карточке узника калужского гетто имелась приписка - "норма в половинном размере".

У евреев были особые жилищные условия и медико-санитарное обслуживание. После создания гетто типичным было проживание в одной комнате двух и более се-мей В отличии от других жителей, евреи никак не могли улучшить свои жилищные условия С первых недель оккупации было проведено деление медико-санитарных учреждений на "арийские" и "еврейские". У последних изымались все ценное оборудование и медикаменты. При снабжении больниц продуктами питания нормы для евреев были существенно ниже. Врачи-евреи (за исключением особо "ценных" специалистов) изгонялись из "арийских" медицинских учреждений или лишались права иметь частные кабинеты вне гетто.

В результате смертность среди еврейского населения, прежде всего от истощения или от эпидемических болезней (на территории под румынским контролем, например, в Бершади), была в несколько раз выше, чем у остального населения.

В то же время из-за угрозы эпидемий немецкие власти проводили необходимый минимум санитарных мероприятий, позволяющий поддерживать жизнедеятельность узников гетто.

Ограничение личных прав

В отличие от всех других групп населения евреи были лишены права на соблюдение религиозных обрядов: синагоги и молитвенные дома были разрушены и сожжены; запрещался кошерный убой скота, даже соблюдение обряда похорон допускалось лишь полулегально. Эти запреты сопровождались систематическими публичными издевательствами над религиозными чувствами верующих: их заставляли сжигать и топтать ногами свитки Торы; повсеместно евреям выдирали бороды и выстригали на голове кресты; их заставляли разбивать надгробия на еврейских кладбищах.

Еврейские дети были лишены нрава на образование. Их обучение ни вместе со своими сверстниками, ни отдельно - в еврейских школах - не допускалось. Только евреи были лишены права даже на начальное образование. В одном из отчетов айнзатцгрупп осенью 1941 г. об организации начального образования специально подчеркивалось, что никакое образование для еврейских детей не проводится.

Евреи - воспитанники детских домов подлежали выявлению и переселению в гетто (там, где гетто не создавалось либо уже было ликвидировано, они расстреливались).

В случае избиений, грабежей и насилия со стороны оккупационных властей все население было одинаково бесправно. Но в случае таких же действий со стороны местных жителей или местной полиции евреи в немецкой зоне оккупации не имели права на личные жалобы или судебную защиту.

Семейно-брачные отношения и личные права евреев также имели особый статус. Их браки с "арийцами" объявлялись недействительными. В ряде мест еврейские супруги подвергались стерилизации. С лета 1942 г. под угрозой смерти женщины не имели права рожать детей. Им запрещалось красить губы, делать прически и т.п. Под угрозой смертной казни местному "арийскому" населению запрещались и половые контакты с евреями. С начала 1942 г. запрещались браки "полукровок" с "арийцами". Летом 1942 г. (впоследствии они иногда повторялись) оккупанты издали ряд приказов, категорически запрещающих браки евреев и неевреев.

Вступая в брак, местные жители заполняли специальные протоколы, которые преследовали цель выявить наличие еврейских предков в трех поколениях. Все сотрудники оккупационных учреждений давали подписку об отсутствии у них еврейских предков. Преследовались и другие проявления частной жизни евреев: им запрещались разговоры, приветствия, рукопожатия с "арийцами". Евреи также не имели права пользоваться телефонами, почтой, электричеством, водопроводом, канализацией, отправлять и получать посылки. Таким образом, еврейское население было полностью лишено тех прав, которые (подчас - частично) имело остальное население: на собственность, выбор и род занятий, социальные гарантии, отдых, образование, культуру, свободу передвижения.

Именно указанные отличия позволяют рассматривать Холокост на территории СССР как комплексный геноцид, включающий не только физическое уничтожение евреев, но и их особый правовой и социально-экономический статус. Создание невыносимых условий существования, лишение всего имущества и денежных средств, запрещение обмена и покупок продовольствия у местного населения, непосильный физический труд неминуемо вели к "естественной" смерти евреев.