ИСТОРИЯ ХОЛОКОСТА НА ТЕРРИТОРИИ СССР

глава седьмая

ОНИ БЫЛИ РЯДОМ - ВЛАСТЬ И ЛЮДИ

Коллаборационисты

Уничтожение советских евреев происходило открыто, практически на глазах местного населения. В акциях - в качестве охранников, а нередко и исполнителей - выступали, как мы уже говорили, члены местных полицейских формирований. Переводчик армии группы "Центр" обер-вахмистр Зён-некен случайно оказался в городе Борисове под Минском накануне карательной акции. Шокированный увиденным, в том числе - активнейшим участием в убийстве евреев местных полицейских (автор называет их "русскими"), он доносил своему начальству:

"...Их везли к месту казни в русских машинах в сопровождении назначенных для этой цели людей из русской полиции безопасности Борисова, Поскольку их было недостаточно, то прислали подкрепление из Зембина и других отделов русской полиции безопасности. Ее служащие носили красно-белые ленты на рукавах...

Вечером выстрелы уже слышались не только из леса. Стреляли в самом гетто и почти на всех улицах города, потому что многие евреи, спасаясь, бежали из гетто и пытались там укрыться. В этот вечер и ночью из-за неразберихи даже немцам не рекомендовалось выходить на улицу, чтобы не попасть под пули русских полицейских.

...Полицейским выдали много спиртного, иначе они вряд ли сумели бы справиться с этим тяжелым заданием! Население Борисова считает, что люди из русской полиции присвоили ценности, оставленные евреями: золото, серебро, меха, ткани, кожу и прочее - как присваивали все это и во время предыдущих расстрелов. Более того, говорят, что большинство этих полицейских - бывшие коммунисты. Но никто не отваживается донести на них, так все запуганы."

24 октября 1941 г.

Из воспоминаний Симы Марголиной из белорусского местечка Узда:

"Рассказывали, что немец-шофер, потрясенный увиденным, потерял сознание, упал в обморок. Его тут же на "боевом посту" сменил шофер из местных жителей и успешно выполнял свою работу. Не буду называть его фамилию. У него есть дети, внуки, правнуки. И умер он благополучно, в своей постели, и был похоронен с почестями.

И еще рассказывали, что уже после погрома местный полицейский Сашка Жданович, верный подручный фашистских карателей, ходил по местечку и похвалялся, что ему посчастливилось поучаствовать в погроме и быть свидетелем предсмертных мук своих соседей и знакомых. С особой кровожадностью он смаковал подробности гибели молодых девушек, которых хорошо знал."

Вопрос:

Надо ли нам знать имена тех соотечественников, которые принимали самое активное участие в "акциях"?

Можно ли (и нужно) их прощать?

В первые дни оккупации в отдельных городах - Вильнюсе, Каунасе, Риге, Львове - местные националисты под контролем гитлеровцев уничтожили несколько тысяч евреев, мотивируя это местью за преступления сталинского режима.

Из дневника доктора Елены Буйвидайте-Куторгене от 26 июня 1941 г. о кровавых событиях в Вильнюсе:

"Немцы позволяют стрелять ночью в завоеванном ими городе! Ясно, что убийцы действовали с дозволения новых хозяев!"

Погромы проходили на всей оккупированной территории, но особенно жестоки они были на территориях, присоединенных к Советскому Союзу в 1939-1940 гг. Среди их участников - немало людей, чьих родных убили или выслали сотрудники НКВД накануне войны. Оккупанты распускали слухи о невероятных зверствах большевиков, особенно подчеркивая роль евреев. Так, в латвийской прессе появились статьи о мучительных пытках и казнях, применявшихся сотрудниками НКВД при участии еврейских врачей в латышском городе Резекне. Несколько месяцев спустя, после того как евреи этого городка были замучены оккупантами и их пособниками, прокурор Даугавпил-са поручил провести расследования обстоятельств дела.

Полиция Резекне, допросив отца одного из жертв большевиков, установила, что "кожа на спине не была вырезана, не было также и следов другого рода насилия... Хильдегард Курикова не убита (газеты сообщали, что у нее "была отрезана грудь и выбиты зубы" - Авт.), а проживает в Резекне по аллее Атбривошанас, 13. Полицейский участок не имеет никаких доказательств в подтверждение муссирующимся в городе слухам, что еврейские врачи участвовали в пытках арестованных. Резекне, 13 октября 1941 г."

Понятно, что никаких опровержений в результате этого расследования нигде опубликовано не было. Однако сам факт его проведения (несомненно, что и прокурор, и проводивший расследование полицейский рисковали, как минимум, своими должностями) показывает, что далеко не все местные жители верили нацистской пропаганде.

В одном из отчетов айнзацгрупп его составители жаловались, что белорусское население проявляет пассивность при проведении антиеврейских акций.

Таким образом, даже у людей, которых призывали к сотрудничеству с оккупантами по политическим мотивам, была возможность не участвовать в уничтожении своих сограждан. Те же, кто вступил на путь убийств из "ненависти к жидам", уже очень скоро будут участвовать в кровавых карательных операциях против представителей своего собственного народа. Таких фактов тысячи.

Соседи, знакомые, родные

Холокост поставил людей перед страшным выбором. Его приходилось делать прежде всего самым близким родственникам. Известны случаи, когда муж или жена шли на казнь вместе со своими родными-евреями, хотя имели возможность спастись. Но нередко, следуя требованиям оккупационных законов, мужья отказывались от своих "неарийских" жен и детей, а их родственники не соглашались прятать или даже выдавали самых близких, в том числе и детей, не желая рисковать своей жизнью.

У молодой киевлянки Иды Белозерской муж был русский. Семья его родителей согласилась скрывать своего внука и невестку. Но как спасти трех маленьких племянников Иды - детей погибших в Бабьем Яру сестер?

Из воспоминании Иды Белозерской:

"Дети оставались со мной еще шесть дней, на шесть дней продлили им жизнь. Все эти шесть дней они не отходили от меня, держась по обе стороны за мое платье, они не играли, их ничто не занимало. Они смотрели большими невинными глазами, не понимающими, что такое жизнь и что такое смерть, и спрашивали: "Тетя Ида, но скажите, мама ведь придет, придет, скажите! Когда она придет?". Молча глаза наполнялись слезами, приглушенно плакали. Громко нельзя было плакать, люди могли услышать, и это была бы гибель для всех.

Я не плакала, автоматически двигалась, как деревянная, успокаивала, уговаривала, что вот все кончится и мама их придет.

Мысли кошмарные роились: почему мой ребенок имеет право жить наполовину?

...Чем же виноваты эти непонимающие дети, где взять для них жизнь?

Муж ходил ко всем нашим русским знакомым, кому можно было говорить, умолял о спасении хотя бы одного ребенка, но поиски были тщетны, все боялись за свою жизнь. Моя бывшая работница - простая женщина, но с прекрасной душой - на мою просьбу взять хотя бы одного ребенка пока временно (нам казалось, что все временно, что свет и жизнь скоро вернутся), рассказала про жизнь в их дворе. Пришел сосед с плена - еврей, весь распухший от голода, страшный, просил жильцов впустить его в бывшую квартиру (семьи его уже там не было): он у себя в квартире повесится на глазах у всех, он не хочет прятаться и спасать свою жизнь. Но жильцы-активисты его не пустили. Он ушел, не дошел до конца квартала и его сдали немцам.

"Видите, - говорит моя работница, - они выдадут меня и моих детей с вашим ребенком".

...Я одна из нашей семьи осталась жить."

Другую киевлянку, учительницу Эмилию Котлову, с двумя девочками 4-х и 6-ти лет, выдали соседи - привели их в гестапо. Вот как описывала она допрос дочерей в письме к Илье Эренбургу 13 января 1945 г.:

"Допрашивают младшую:

- Ты еврейка? - Аи, не хочу кушать (Она думала, что это такая еда).

Потом опять обращаются к Мери:

- Ты еврейка? - Нет. - Русская? - Нет. - Полька? - Нет. -
Немка? - Нет. - Чешка? - Нет. - Украинка? - Нет.

Тогда вскрикивают:

- А кто же ты? - Я Мери, - послышался ответ девочки."

Используя свою русскую фамилию и поддельные документы, Эмилия Котлова с детьми более двух лет скрывалась от нацистов в маленьких селах и городках Украины.

Свидетельство писателя Ильи Эренбурга, подготовленное для "Черной книги":

"В местечке Сорочинцы жила врач-гинеколог Любовь Михайловна Лангман; она пользовалась любовью населения и крестьянки прятали ее от немцев. С нею была дочь одиннадцати лет.

Однажды к ней пришли и сказали, что у жены старосты трудные роды. Любовь Михайловна спасла роженицу и младенца.

Староста ее поблагодарил и донес немцам. Когда ее с дочкой вели на расстрел, она сказала: "Не убивайте ребенка..." А потом прижала дочь к себе: "Стреляйте! Не хочу, чтобы она жила с вами..."

Больше всего узников гетто поражало отношение недавних друзей и соседей. 13-летний Даниил Кловский из Гродно навсегда запомнил свой первый выход на улицу с желтой нашивкой.

Из воспоминаний Даниила Кловского:

"Я шел, пригнув голову, съежившись. Было такое ощущение, что я стал меньше ростом. Было постоянное состояние страха, готовности снести любую обиду.

Очень скоро я сам привык смотреть на себя, как на человека неполноценного, отверженного по заслугам.

Об этом мне то и дело напоминали замечаемые мною на улице взгляды некоторых (слишком многих!) знакомых. Они-то ходили по тротуарам! Их ухмылки - мол, так вам, жидам, и положено - больно жалили."

В другом месте своих воспоминаний автор пишет, что так говорили и думали далеко не все. Особенно резко менялось настроение окружающих после того, как они становились свидетелями кровавых расправ.

Из донесения немецкого переводчика Зённекена в октябре 1941 г. о реакции жителей г. Борисова на расстрел евреев:

"Я вернулся к себе домой и до ночи проговорил со своим русским хозяином..

Разумеется, мы говорили и о предстоящем расстреле евреев, о котором знало также и гражданское население. Хозяин мой, по-видимому, выразил отношение всех борисовских неевреев: "Пусть они погибают, они нам сделали много плохого"!

Если вечером, накануне экзекуции, неевреи считали, что евреи заслужили такую участь, теперь утром они восклицали: "Кто отдал такой приказ? Как это можно уничтожить 6500 евреев? Сегодня это евреи, а когда наша очередь? И что эти бедные евреи сделали? Они только и знали, что работали! Истинные виновники наверняка в безопасности!"

Зная о таких настроениях местного населения, в некоторых городах издавали специальные опровержения слухов, что "немецкие власти готовятся к очередному истреблению других национальностей".

Однако запущенный маховик карательной системы, первыми жертвами которой стали евреи, уже не останавливался. Каждый четвертый житель Белоруссии погиб от рук нацистов. Не менее трети из них были евреями.

Издевательства и грабежи "

Местные жители быстро осознали всю бесправность положения своих еврейских соседей. Еще до создания гетто некоторые из них бесцеремонно издевались над евреями, выгоняя их из очереди за хлебом. Мальчишки безнаказанно могли избивать женщин и своих сверстников. Известен лишь один случай, когда по жалобе пинского юденрата в городской магистрат (ранней осенью 1941 г.) хулиганы были установлены и исключены из школы.

Но для большинства изъятие имущества у евреев стало само собой разумеющимся.

Из письма в городскую управу 13-летнего Георгия, ученика польской школы, от 24 октября 1941 г.:

"Мне 13 лет и я должен помогать своей матери, так как очень трудно с продуктами. Работать я не могу, так как нужно посещать школу, но я могу зарабатывать в городском оркестре, играя по вечерам. К сожалению, я не имею аккордеона, инструмента, на котором играю.

Я знаю, что у одного еврея есть аккордеон и поэтому учтиво прошу Вашего разрешения забрать этот инструмент в городской оркестр или взять на время, чтобы я получил возможность осуществить желание быть полезным своей семье."

Неограниченные возможности для грабежей предоставлялись местным жителям в процессе перевода евреев в гетто или даже к месту казни.

Из воспоминаний Мани Файнгольд, жительницы г. Уманъ (Украина):

"Несмотря на то, что был установлен срок для переселения, украинская полиция нападала и не давала переносить свое имущество, требуя немедленного ухода с квартиры.

...Сижу в одном украинском доме, где я пряталась, приходит соседский мальчик, сыночек полицая, и рассказывает об успехах своей матери, сколько вещей она набрала. Уходя, он говорит: "Мама достала себе только зимнее пальто, но она говорит, что, как только будут еще раз бить жидов, она достанет себе и летнее пальто."

А вот запись из дневника чертежницы из Мариуполя Сарры Глейх, вошедшая в "Черную книгу":

"Соседи, как коршуны, ждали, когда мы уйдем из квартиры, да уже и при нас не стеснялись. Маша открыла двери и сказала, чтобы они брали, что кому нужно. Все кинулись в квартиру. Папа, мама, Фаня с ребенком сразу ушли вперед, они не могли это видеть.

Соседи ссорились из-за вещей на моих глазах, вырывали вещи друг у друга, тащили подушки, посуду, перины. Я махнула рукой и ушла.

Бася оставалась в квартире последняя, она ее заперла уже почти пустую."

8 сентября 1941 г. накануне смерти учительница Софья Ратнер написала письмо своим детям. Возможно, это единственное сохранившееся письмо из гетто. Его сохранила и передала после войны родным Софьи Ратнер замечательная белорусская женщина Надежда Шидловская (Наденька).

Вопрос:

Как Вы думаете, что помогало людям в нечеловеческих условиях гетто сохранять достоинство, теплоту человеческих отношений, оставаться людьми?

Праведники Народов Мира

Василий Гроссман назвал их "светлой струей в океане зла и насилия". Их были тысячи наших бесстрашных сограждан, пришедших на помощь отверженным.

Они знали, их предупреждали - ежечасно! - как опасно прятать евреев. Даже за то, что разрешали еврею войти в дом и переночевать, нацисты расстреливали всю семью. Для того, чтобы впустить в дом голодных, замерзающих, оборванных, а нередко голых и окровавленных, выбравшихся из расстрельных рвов евреев, требовалось не просто мужество, а самопожертвование.

Оперативный рапорт начальнику полиции и СД о действиях зондеркоманд в Украине от 6 марта 1942 г.:

"Бургомистр города Кременчуга Синица саботировал данные ему приказы. Синица был арестован. В результате допросов служащих айнзацкоманд было выяснено, что он пользовался фальшивыми персональными данными и препятствовал решению еврейской проблемы. Он заставлял протоирея Романского крестить указанных им евреев и давать им христианские или русские имена. Арест саботажника позволил предотвратить выход большого числа евреев из-под немецкого контроля. Синица был казнен..."

Но люди презирали опасность. Их не останавливали материальные лишения - ведь просто прокормить в условиях оккупации, особенно в городе, даже одного человека было весьма не просто. Нередко помогали бежавшим евреям люди, которые десятилетиями были с ними связаны - няни, домработницы, сослуживцы и коллеги. Очень часто помощь оказывали священнослужители разных конфессий и просто верующие.

Скрывавшимся доставали поддельные документы, а если это было невозможно - отдавали свои. Семья киевского священника отца Алексея Глаголева прятала на церковной колокольне еврейскую семью 2 года оккупации. Матушка отдала еврейской женщине свою метрику и год жила без документов, ежедневно рискуя погибнуть в очередной облаве.

Не раздумывая, отдал свою метрику 15-летний херсонский школьник Коля Дорожинский, выдавая за родного брата своего друга Володю Могилевского. Вместе с ним он прошел тяжелые дороги каторги Австрии и Германии.

Десятки евреев спас в Риге Жанис Липке.

Из 25 000 евреев Бреста оккупацию пережили только 19. Шестерых из них спасла в своем маленьком домике семья Полины Макаренко-Головченко...

Рива Гольцман, школьница из Днепропетровска, была ранена во время расстрела 25 октября 1941 года и спрятана учительницей Екатериной Григорьевной.

Из дневника Ривы:

"Тетя Катя заботится обо мне как родная мать, а я даже не подозревала, что мир так устроен.

Тетя Катя - учительница и большая умница. Вчера отрезала мне косы. Красиво зачесала волосы и сказала, осматривая меня: "На следующей неделе тебе принесут паспорт и ты сойдешь за молдаванку".

У нас тепло и спокойно. Образы прошлого проходят передо мной ясно и полно, как будто с того времени прошло всего несколько дней. Когда я возвращаюсь в памяти к картинам, отпечатавшимся в отдаленных уголках моей памяти, мне хочется убежать от кошмара. Тетя Катя говорит, что жизнь - это наше бескрайнее небо и яркое солнце, это вечно цветущая земля, где самые маленькие букашки имеют право греться под солнцем. Я также буду жить в этом прекрасном мире с такими, как тетя Катя. Убивать людей - это значит погасить солнце. Жизнь дана человеку природой, и люди не имеют право ее отбирать, потому что это против природы, разума человека..."

Вопрос:

Что побуждало таких людей, как Флория Будишевская, Жанис Липке, бургомистр Синица, семья Глаголевых, рисковать своей жизнью для спасения евреев?

Глазной доктор из Вильнюса Елена Куторгене и ее сын, тоже врач, Виктор Куторга не только прятали в своей квартире евреев, помогая им продовольствием и медикаментами. Осенью 1941 г. Виктор Куторга подготовил и передал союзникам сведения о судьбе евреев Литвы. Это было первое полное и достоверное сообщение о Холокосте в Советском Союзе.

"Обращение к народам мира.

Пусть весь мир узнает о страшном терроре, который немцы проводили по отношению к евреям! Мы просим Вас опубликовать весь этот материал во всей свободной прессе мира, чтобы таким образом узнали обо всем все свободолюбивые народы земного шара. Мы просим, чтобы главы и вожди всех свободных стран предприняли шаги к широкому оповещению всей мировой общественности об этих злодеяниях и принудить таким образом сумасбродных главарей Германии прекратить эти преступления; надо показать миру их настоящий облик и привлечь их к ответственности за зверские деяния, направленные к уничтожению всего еврейского народа. Мы просим сделать все возможное, чтобы весь мир, в особенности, немецкий народ, были осведомлены об этих преступлениях. Предпринимайте все возможное, чтобы положить конец этим подлостям.

...Помогите им! Оповестите всех о настоящей правде... Помогите, помогите скорее!

Д-р В. Куторга".

Кому же был адресован и как передан этот призыв? В дневнике Елены Куторгене от 7 октября 1941 г. читаем:

"Витя написал на английском языке все, что у нас творится. Я заходила к одной артистке, которая имеет важного литовского знакомого за границей. Может быть, мировая общественность не знает, что здесь происходит. Надо сообщить, надо организовать протесты, надо искать пути борьбы везде, где можно... Мы договорились, она согласна нам помочь."

Этой артисткой была известная оперная певица В. Йонушкайте-Заунене, которая выезжала на гастроли в Швецию и Германию. Обращение было передано в американское посольство в Берлине до вступления США в войну.

Существовал также вариант "Обращения" на немецком языке (он попал в Москву, очевидно, после освобождения Вильнюса), в котором в хронологической последовательности (по 2 ноября 1941 г.) описано убийство евреев в разных городах Литвы. К сожалению, нет никаких сведений о публикации в годы войны этого документа, составленного и переданного с риском для жизни.

Скорее всего, он так и не был опубликован.

Долгое время не только участники антигитлеровской коалиции, но даже лидеры еврейских организаций мира не могли поверить в масштабы народоубийства.

Власть и Холокост

Советское руководство нередко упрекают за сокрытие от своего народа преступлений нацистов против евреев в период с осени 1939 г. до нападения на СССР. Действительно, в этот период советская пропаганда мало писала о преследованиях евреев Европы. Однако еврейские беженцы из Польши, которые жили в каждом городе западных областей СССР, были источником куда более достоверной информации, чем даже пресса.

Но в период 1933- 1938 гг. советская печать достаточно подробно описывала антисемитизм в гитлеровской Германии, были и фильмы - "Профессор Мамлок", "Семья Оппенгейм". Однако люди старшего поколения помнили германскую армию периода Первой мировой войны и не верили официальной пропаганде. Они верили только одному: "немцы - культурная нация". Многие уже проверили "правдивость" советской пропагандистской машины на себе.

Поверить в сообщения Советского информационного бюро (Совинформбюро), в которых звучала, хоть и в несколько завуалированной форме, правда о геноциде евреев, им было трудно. Организованный правительством и широко освещавшийся в прессе радиомитинг представителей еврейской общественности, состоявшийся в Москве 24 августа 1941 г., слушали миллионы. Великий актер и режиссер Соломон Михоэлс предупреждал советских евреев об угрозе их тотального истребления. Одни поверили. Другие - нет.

Уже к осени 1941 г. Кремль обладал достаточно полной информацией о Холокосте. Спецсообщения НКВД, донесения руководителей партийных организаций советских республик, информация вышедших из окружения и бежавших из плена военнослужащих не оставляли сомнений в целенаправленном уничтожении советских евреев.

В своей речи на Красной площади 7 ноября 1941 г. Сталин сказал о проводимых нацистами погромах. Факты об уничтожении евреев приводились и в ноте Молотова о нацистских зверствах в начале 1942 г. В декабре того же года в "Известиях" было опубликовано заявление Информбюро Р1арко-мата иностранных дел (подготовленное Молотовым на основе обстоятельной справки НКВД) об уничтожении евреев Европы.

Но уже в феврале 1943 г. в сообщении для прессы о нацистских зверствах в Ростове вычеркивается слово "евреи". То же происходит и с публикациями, посвященными Бабьему Яру и Освенциму.

Сталину было известно о лагере смерти Освенцим, но в ходе подготовки Висло-Одерской операции войска не получили никаких заданий, связанных с его освобождением.

Руководство Центрального штаба партизанского движения и его республиканские подразделения не ставили перед партизанами задачу помощи узникам гетто. И все-таки несколько гетто Белоруссии были освобождены по личной инициативе самих партизанских командиров.

Политика замалчивания Холокоста не была последовательной. В 1944 г. власти разрешают подготовку "Черной книги", но ее издание будет запрещено сразу после войны, как и выход брошюры В. Гроссмана о лагере смерти Треблинка.

В 1942 г. (в числе других антифашистских комитетов) был создан и Еврейский антифашистский комитет в СССР (ЕАК), который возглавил Соломон Михоэлс. По инициативе ЕАК была организована поездка в Америку, на выступления Михоэлса пришли десятки тысяч людей, эта поездка во многом способствовала созданию Второго фронта. По инициативе ЕАК начался сбор документальных свидетельств о Холокосте на территории СССР - "Черная книга".

Постепенно тема Холокоста становится запретной. Даже на памятниках, установленных на местах массовых расстрелов, убиралась еврейская символика и разрешалась только стандартная надпись - "мирные советские граждане".

В ноте народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова о преступлениях оккупантов на советской территории, опубликованной 6 января 1942 г., содержался абзац о Бабьем Яре, в котором говорилось о расстреле 52 тысяч евреев Киева. При подготовке сборника сообщений ЧГК в феврале 1944 г. первоначальный текст сообщения был подвергнут существенной редакционной правке: слово "евреи" опять же было заменено на "мирные советские граждане". Правка была согласована с Молотовым и Начальником Совинформбюро, секретарем ЦК ВКП(б) А.С. Щербаковым.

Одна из причин - антисемитизм Сталина, проявившийся в конце 40-х и в начале 50-х годов (борьба с космополитизмом, "дело врачей"). Кроме того, в 1943-1944 гг. сталинский режим применяет политику "наказания" отдельных народов - калмыков, крымских татар, народов Северного Кавказа. Очевидное сходство с нацистскими методами "коллективной ответственности" заставляло скрывать и сведения о Холокосте.

СЛОВАРЬ

КОЛЛАБОРАЦИОНИСТЫ - люди, сотрудничавшие с нацистами на оккупированных территориях.

НКВД - Народный комиссариат внутренних дел.

КОСМОПОЛИТИЗМ (от греческого слова kosmopolites). Космополит - гражданин мира независимо от его национальности.

В конце 40-х годов в советской пропаганде использовали это понятие для обличения "низкопоклонства" перед Западом.

ПРАВЕДНИКИ НАРОДОВ МИРА - звание, которое израильский парламент присваивает людям разных национальностей и вероисповедания, спасавших во время войны евреев от нацистских палачей.

Обсудите в классе

1. Праведники народов мира - люди разных национальностей, пола, возраста, вероисповедания, профессий. Что их объединяет?

2. Один журналист сказал, что "мужество этих одиночек (праведников) - укор миллионам". Как Вы понимаете эту фразу? Согласны ли Вы с этим? Кто подразумевается под миллионами?

3. Подумайте над высказыванием немецкого философа Эдмунда Бурке "Для триумфа дьявола необходимо лишь, чтобы хорошие люди не проявляли активности"?