ХАДАССА БЕН-ИТТО ЛОЖЬ, КОТОРАЯ НЕ ХОЧЕТ УМИРАТЬ "ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ": СТОЛЕТНЯЯ ИСТОРИЯ

ГЛАВА 12: ЛОЖЬ, КОТОРАЯ НЕ УМРЕТ

НАЗАД В РОССИЮ - МОСКОВСКИЙ ПРОЦЕСС

В 1993 году, ровно через 90 лет после первой публикации "Протоколов" в газете "Знамя" и через 88 лет после выхода книги Нилуса, "Протоколы" впервые предстали перед русским судом.

В июньский день 1996-го, через три года после Московского процесса, я читала статью о предстоящих в России выборах. Некоторые из сторонников коммуниста Зюганова обвиняли Ельцина в том, что он "пляшет под дудку евреев". Последних они именовали "жидками". Десять лет экономических и социальных реформ в России были, если верить их пропаганде, реализацией жидомасонского заговора. На массовых митингах в поддержку Зюганова велась торговля "Протоколами сионских мудрецов".

Я задумалась, сложилось бы все иначе, если бы судья Беликова обладала отвагой бернского судьи Мейера и недвусмысленно заявила, что "Протоколы сионских мудрецов" - это фальшивка? Сознавала ли она, что получила историческую возможность исправить вековое зло, лежащее на совести ее соотечественников? Или она действовала по указке сверху?

К Московскому процессу мое внимание привлекла знакомая, которая и сама присутствовала в зале суда. Я знала ее как человека образованного и интеллигентного и потому удивилась, услышав от нее просьбу: "Если будете писать об этом процессе, не упоминайте моего имени". Познакомившись с фактами, я поняла, что ею руководила отнюдь не беспочвенная паранойя.

Революция 1917 года положила начало продлившемуся больше 70 лет коммунистическому правлению. Россия пережила страшные испытания Второй мировой войны и последовавшей за нею "войны холодной". Ныне она решила разрушить барьеры, отделявшие ее от западного мира, и, отказавшись от господства над странами, входившими в коммунистический блок, переживала болезненный процесс демократизации.

И все же, несмотря на все эти перемены, "Протоколы сионских мудрецов" так и не были отброшены в сторону.

Созданные в царской России для очернения еврейских руководителей революционного движения, они были впоследствии преобразованы коммунистическим режимом в орудие его традиционной антисемитской политики, упорного противодействия Израилю и поддержки арабов Ближнего Востока.

Так называемый "еврейский заговор" легко трансформировался в "заговор сионистский". Евреев по-прежнему обвиняли в том, что они заправляют финансами руками банкиров с Уолл-Стрит, манипулируют президентами и правительствами и с помощью средств массовой информации, полностью им принадлежащих, промывают неосведомленной публике мозги. Только теперь образу "евреев - большевистских анархистов" пришел на смену образ "всемогущих капиталистов".

Еврейский заговор, первоначально изображавшийся как угроза христианскому миру, выдавался ныне за план овладения арабскими странами с помощью Государства Израиль, что должно было стать шагом на пути к мировому господству.

При всей ее ненависти к нацистской Германии, почти опустошившей Россию и отнявшей жизни у миллионов русских людей, официальная коммунистическая Россия использовала для объяснения всех правительственных ошибок и неудач основанные на "Протоколах" теории Гитлера. Точно так же, как в царской России, евреи оставались самой удобной мишенью, а теория заговора - по-прежнему действенным орудием отвлечения внимания от народных бед.

Традиционную для России враждебность к евреям все еще удавалось использовать с выгодой.

Русская антисемитская пропаганда стала еще более агрессивной, когда в июне 1967 года, после Шестидневной войны, Советский Союз и все остальные (за вычетом Румынии) страны советского блока разорвали дипломатические отношения с Израилем.

В августе 1967-го в разных советских изданиях появилась статья, озаглавленная "Что такое сионизм?".

В статье утверждалось, что "широкая сеть имеющих единый центр сионистских организаций с общей программой и средствами, далеко превосходящими те, которыми располагает мафиозная "Коза Ностра", активно действует за кулисами мирового театра". Глобальная "сионистская корпорация" состоит из "поднаторевших в политике, финансах, религии и торговле ловких дельцов, хорошо закамуфлированной целью которых является обогащение международной сионистской сети любыми средствами".

Советская делегация в Организации Объединенных Наций, оказывая активную поддержку принятой Генеральной Ассамблеей 10 ноября 1975 года резолюции ООН, приравнивающей сионизм к расизму, широко использовала тему "Протоколов".

В рецензии на пьесу "Герцль", сочиненную израильским писателем Амосом Елоном, газета "Советская культура" писала: "Согласно уверениям Герцля, он перебрался в Париж, чтобы написать брошюру "Еврейское государство", провозглашенную ныне "Библией сионизма". Идея этой книги, заявлял он, была, судя по всему, вдохновлена свыше, а во время ее написания он слышал шелест орлиных крыл...

На самом деле все выглядело куда прозаичнее. В один прекрасный день Герцлю попала в руки книга французского масона Мориса Жоли... анонимно изданная в Швейцарии тридцатью годами раньше. Герцль нашел содержание книги любопытным, в итоге полузабытая брошюра стала основой бесстыдного литературного плагиата. Герцль украл у Мориса Жоли 18 основных положений, не изменив ни слова и выдав их за собственные озарения; вдобавок он лишь слегка изменил другие тридцать отрывков".

И вот коммунистический режим мертв. Новый режим не только восстановил дипломатические отношения с Израилем, но и изменил политику в отношении евреев, уничтожив ограничения на получение ими образования и на эмиграцию. Он освободил проведших многие годы в тюрьме еврейских диссидентов.

Тем не менее "Протоколы" пережили новое рождение, только на сей раз их распространяли противники правительства, как левые, так и крайне правые. В России образовалась широкая оппозиция новой развалившей Советский Союз власти, а переходный период создал для правительства России огромные трудности. Несмотря на то что малочисленная элита чудовищно разбогатела, массы страдали от экономических затруднений, заставлявших людей задумываться, стоили ли того новые, обретенные ими свободы. Самое время было вновь обвинить во всем евреев, а лучшего орудия, чем "Протоколы сионских мудрецов", для этого еще не придумано. Инакомыслящие внезапно обратились в рьяных поборников свободы слова.

Наиболее приметной среди антиеврейских организаций России была "Память", крайне правая организация, с энтузиазмом отстаивавшая русский национализм.

В 1991 году "Память" основала газету, также названную "Памятью", и использовала первые же два ее номера для публикаций пространных выдержек из "Протоколов", сопровождавшихся карикатурами вроде тех, что печатались в немецких нацистских изданиях. В дополнение к выдержкам из "Протоколов" газета напечатала в русском переводе статью, в 1955 году опубликованную в Буэнос-Айресе под заголовком "Мировой оккультный заговор". В статье утверждалось, что "Протоколы" были переведены с древнееврейского и что существуют свидетельства людей, живших в 1890 году в Одессе и видевших книгу, с которой был выполнен перевод.

7 мая 1991 года "Еврейская газета" напечатала список антисемитских изданий, включавший несколько главных газет страны, в том числе и "Правду".

Полтора года прошли без какой-либо реакции на эту публикацию, однако 26 ноября 1992 года "Память" подала в суд исковое заявление о клевете со стороны "Еврейской газеты" и ее редактора, господина Голенпольского. Их газета, жаловались истцы, также присутствовала в том списке, однако они вовсе не антисемиты, что доказывается их дружеским отношением к арабам, также принадлежащим к числу семитов.

То, что их назвали антисемитами, повредило их репутации, поскольку в итоге о них создалось ложное представление, распространяемое ныне международными средствами массовой информации, которые контролируются евреями. Указанная в иске компенсация за ущерб составляла 20 миллионов рублей.

Господин Голенпольский заявил, что сама по себе публикация "Протоколов сионских мудрецов" есть деяние антисемитское; это и послужило основанием для включения "Памяти" в его список.

26 января 1993 года в сумрачном зале суда, расположенном на втором этаже старого здания, в котором помещался Черемушкинский районный суд Москвы, открылась новая глава нескончаемой, запутанной эпопеи "Протоколов сионских мудрецов".

Председательствовала судья Валентина Константиновна Беликова, ей, как того требуют местные правила, помогали двое народных заседателей.

Евреев, узнавших, что судья вот-вот назначит очередных экспертов для выяснения вопроса о том, являются ли "Протоколы" истинными или ложными, охватило чувство, известное под названием "дежавю". Как и судья Мейер в Берне, московский суд представил экспертам список вопросов:

1. Являются ли "Протоколы сионских мудрецов", публикация которых имела целью раскрытие еврейского заговора по достижению мирового господства и подчинения всех народов еврейскому правлению, поддельным документом?

2. Использовал ли Гитлер "Протоколы сионских мудрецов" в своей книге "Майн кампф" и были ли "Протоколы" частью нацистской пропаганды?

3. Являются ли "Протоколы сионских мудрецов" одним из главных орудий антисионистской пропаганды и служили ли они идеологическим оправданием геноцида против еврейского народа как в России (во времена погромов), так и в Германии?

4. Была ли публикация сопровождавшихся определенного толка рисунками "Протоколов сионских мудрецов" в газете "Память" актом антиееврейской пропаганды, направленным на возбуждение национальной розни и унижение национальной чести и самоуважения?

Истец, Дмитрий Дмитриевич Васильев, облачился по случаю суда в строгий костюм, но большая, громогласная группа его сторонников явилась в зал суда в черных мундирах.

Защитник, господин Аксельбанд, объявил, что представляет ответчиков, "Еврейскую газету" и ее редактора господина Голенпольского, который также присутствовал в зале. Высокий, красивый человек с заостренной бородкой встал и поклонился суду. Московские евреи в суд не пришли, то ли из страха за свою безопасность, то ли из-за отсутствия интереса.

Судье не понравилось присутствие нанятых "Памятью" фотографов, но, когда она попросила их прекратить съемку (это не приказ, прошептал Аксельбанд клиенту, просто вежливая просьба), Васильев ответил, что фотографии нужны им для архива, пообещав, что "больше они никуда не пойдут". Фотографы продолжали щелкать камерами. Судья выглядела недовольной, но предпринимать ничего не стала.

Первые заседания суда были посвящены пустому спору о значении термина "антисемитизм". "Память" доказывала, что евреи составляют лишь 7 процентов семитов мира, а антиарабской "Память" определенно не является. На самом деле она даже не является газетой антиееврейской, она лишь привела широко известные факты.

Публика явно скучала, и судье с трудом удавалось поддерживать в зале порядок. Сторонники "Памяти" были шумливы, недисциплинированны и не обращали никакого внимания на предупреждения судьи. Они лишь смеялись и глумились над свидетелями.

29 октября суд внимательно выслушал показания трех экспертов. Четвертый эксперт, некая госпожа Майкова из научно-исследовательского института Министерства внутренних дел, давать показания отказалась. Ответчик и его защитник частным порядком получили сведения о том, что она опасается за свою жизнь.

Три других эксперта, все неевреи, были видными учеными: Александр Крылов, историк из университетского научно-исследовательского института Азии и Африки, Лев Дадиани, специалист по истории религии, и Зоя Крахмальникова, широко известный автор работ по проблемам русского православия.

Все трое изучали историю "Протоколов сионских мудрецов" и были единодушны в том, что они представляют собой вопиющую подделку, крайне антисемитский документ, сочиненный и используемый для возбуждения ненависти к евреям.

Их показания оказались сюрпризом для Васильева, знавшего, что, по крайней мере, двое из них, Крылов и Дадиани, известны как завзятые антисионисты. Он даже поприветствовал Дадиани, сказав, что у него дома две полки заполнены написанными Дадиани книгами, в которые он, Васильев, нередко заглядывает. Однако эти люди были серьезными учеными, назначенными судом экспертами, под присягой обещавшими честно рассказать о своих научных выводах.

Крылов сообщил суду, что запрос суда вызвал недоумение у него и у его коллег, придерживающихся того же мнения по существу вопроса. Они полагали, что для русских людей вопрос о "Протоколах сионских мудрецов" давным-давно разрешен. Даже черносотенцы избегали во время процесса Бейлиса упоминать о "Протоколах", поскольку русская интеллигенция хорошо понимала, что это поддельный документ, не имеющий никакого отношения к реальности.

Свидетель сообщил, что он знает иврит и занимался изучением еврейских документов. В "Протоколах" встречаются термины, к которым евреи не прибегают никогда.

Отвечая на конкретный вопрос судьи, Крылов подробно рассказал, как нацисты использовали "Протоколы" в пропагандистских целях, и привел цитаты из Альфреда Розенбрега и из "Майн кампф" Гитлера. Последняя книга, в сущности, основана на "Протоколах", сказал он.

Когда судья спросила Крылова, следует ли, по его мнению как ученого, запретить эту книгу, он почувствовал себя неловко, поскольку налицо была явная попытка переложить ответственность на него.

"Такое решение должен принимать суд, а не я, - ответил он, добавив, впрочем: - Хотя, разумеется, существует и нравственная ответственность ученого".

Затем он рассказал суду, что изучал историю сионизма в Московском университете, где его преподавателем был Юрий Сергеевич Иванов, автор книги "Осторожно, сионизм!", считавшийся крайним антисемитом. Когда студенты спросили его, почему он не включил в свою книгу "Протоколы сионских мудрецов", более чем отвечающие ее содержанию, Иванов процитировал в ответ знаменитое замечание царя о том, что нельзя защищать чистое дело грязными способами.

Какое-то время, сказал свидетель, "Протоколы" можно было найти только в архивах. Теперь они продаются повсеместно.

Дадиани заявил, что полностью разделяет мнение Крылова. Конца циркуляции ложных сведений, сказал он, нет и не предвидится - один автор, бывший барабанщик, договорился даже до того, что и Нилус был евреем.

Защитник Аксельбанд спросил его, может ли рядовой человек, прочитав "Протоколы", проникнуться антиеврейскими настроениями. Это вопрос риторический, ответил Дадиани. При нынешних трудностях русский человек, особенно подвыпивший, автоматически склонен дать в морду всякому, кто внешне похож на еврея.

Но самым трогательным оказалось выступление Крахмальниковой, стойкой сторонницы православия. Седая, просто одетая, она с глубокой убежденностью сказала:

"Я пришла в этот суд по велению совести, - и, указывая на Васильева, добавила: - И вы лично, и "Память" нанесли оскорбление не только евреям, но и русскому народу, в частности христианству и церкви... "Протоколы" - это фальшивка, легшая в основу фашистских теорий Гитлера... Вы сделали антихристианское, бесчеловечное дело, за которое вам следует по-христиански покаяться... Христианство говорит нам о любви, а не о ненависти к людям, и особенно к еврейскому народу, среди которого появился на свет Сын Божий Иисус".

26 ноября состоялось последнее заседание суда. От него ждали многого, на сей раз в зале суда присутствовало и несколько евреев. Наконец-то, говорили они друг другу, русский суд объявит "Протоколы" подделкой. Может быть, удастся даже добиться запрета этой книги, как то случилось во Франции, где власти 25 мая 1990 года запретили "Протоколы сионских мудрецов" после осквернения еврейского кладбища в Карпантра.

Господин Голенпольский и его защитник выглядели очень довольными. Когда представитель прокуратуры встал и потребовал, чтобы суд признал "Память" антисемитской газетой, а "Протоколы" подделкой, судья Беликова кивнула, соглашаясь, и сообщила о вынесении решения в пользу ответчиков, обязав "Память" оплатить "Еврейской газете" и господину Годенпольскому издержки в размере 25 тысяч рублей. Окончательное, полностью обоснованное решение она пообещала объявить несколько позднее.

Получив это окончательное решение, ответчики ужаснулись. Они поняли, что со времени последнего заседания с судьей произошло нечто малопонятное. Все указывало на то, что окончательное решение было продиктовано сверху.

Теперь единственной причиной отвода претензий "Памяти" стала "свобода слова" - в соответствии со статьей 7 нового Закона о средствах массовой информации, вступившего в силу в 1990 году.

Оказывается, этот закон позволял "Памяти" печатать "Протоколы", а "Еврейской газете" - включить ее в свой список.

Слово "антисемитизм" в приговоре отсутствовало.

В отношении "Протоколов сионских мудрецов" суд заявил, что обе стороны представили свои субъективные точки зрения, каковые не образуют подлинных доказательств. Суд не считает себя достаточно компетентным для принятия решения о подлинности "Протоколов".

А как же эксперты? - удивлялись люди. Если считать и их показания "субъективными точками зрения", зачем вообще было их назначать? И для чего было затевать такой длинный процесс? Исходя из полной свободы слова, претензии "Памяти" можно было отвести на первом же заседании суда!

Обе стороны подали апелляции в Московский городской суд.

"Память" требовала отмены приговора. Голенпольский просил суд вынести решение по вопросам, поднятым на процессе. В его апелляции цитировались статьи закона, позволяющие судье выносить решение о подлинности документа и назначать экспертов, которые должны представить соответствующие заключения.

Суд именно так и поступил, говорилось в апелляции, но затем полностью игнорировал как заключения экспертов, так и множество документальных материалов, полученных ответчиками от зарубежных судов. Суд даже не назвал "Протоколы" антисемитским документом. Отвергнуть претензии "Памяти" в данном случае недостаточно, говорилось в апелляции.

Однако постановление апелляционного суда было предрешено - теперь государственную прокуратуру представлял другой человек, женщина, и было очевидно, что она даже не прочитала протоколов первого процесса. Как, впрочем, и судьи, которые вежливо выслушали доводы сторон и удалились на совещание, чтобы вынести приговор. Присутствующие в зале шутили, что совещание, скорее всего, проводится по телефону - с властями предержащими.

Разумеется, суд отверг обе апелляции.

Политическая система может измениться, говорили друг другу евреи, но Москва все равно не станет Берном.