ХАДАССА БЕН-ИТТО ЛОЖЬ, КОТОРАЯ НЕ ХОЧЕТ УМИРАТЬ "ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ": СТОЛЕТНЯЯ ИСТОРИЯ

ГЛАВА 9: ФАЛЬСИФИКАТОРЫ

Завершив очередную стадию исследований, группа адвокатов обычно сходилась по вечерам, чтобы обменяться полученными сведениями и обсудить дальнейшую стратегию. Их информаторы сообщали, что защита все еще ищет эксперта. Интересно, заметил Лифшиц, найдется ли пребывающий в здравом уме человек, который рискнет своей репутацией, доказывая подлинность "Протоколов"?

Все эксперты, имена которых защита называла суду, отвечали вежливым отказом, и суд терпеливо ждал, раз за разом откладывая начало слушания дела. Некоторых членов бернской команды адвокатов такая позиция судьи огорчала, однако профессор Матти был доволен. Если им суждено выиграть дело, говорил Матти, то публика должна быть совершенно уверена, что защите были предоставлены все возможности доказать свою правоту, иначе нацисты заявят, что судья плясал под дудку евреев.

"Они все равно так и скажут, - пробормотал доктор Винер. - Больше того, обязательно найдутся люди, которые им поверят".

Сэли Мейер был, как всегда, скептичен. Об этом вообще говорить рано, предупреждал он, наши противники могут представить эксперта и в самую последнюю минуту. Им не составит труда отыскать нациста, который изобразит из себя эксперта. Когда Георг запротестовал, сказав, что проделать такой фокус в швейцарском суде они не посмеют, Сэли взорвался.

Сколько же повторять, что мнение судьи ответчиков не интересует, что для них важна только публика? И снова прозвучал аргумент, так или иначе присутствовавший во всех их спорах. Сэли Мейеру не нравились их научные исследования, годные, раздраженно твердил он, разве что для докторской диссертации. Им следовало бы тратить на обзор исторических данных и расспросы многочисленных свидетелей поменьше времени. Необходимо сосредоточиться на стратегии.

В конечном итоге суждение о "Протоколах" будет выносить не суд, а публика. Нужно больше работать с прессой, приобретать популярность. Им предстоит отстаивать свое дело в маленьком зале суда, в присутствии небольшой аудитории, а ответчики обратятся к мировому общественному мнению, зал суда для них - всего лишь удобная трибуна. Настоящая драма будет разыгрываться вне его стен. Следует ожидать нацистских демонстраций перед зданием суда, предупреждал он, а способны ли мы представить себе демонстрацию еврейскую? Евреи и в зале-то навряд ли появятся. Евреи вообще стараются не высовываться, сказал он, особенно если становятся предметом обсуждения.

И это еще одна из причин, по которой на них можно безнаказанно возводить любую напраслину. Они никогда не дают сдачи. Выйти на открытый судебный процесс недостаточно, сказал под конец Сэли, речь идет не об истории или истине, а о предрассудке - предстоит битва, в которой противник никаких правил соблюдать не будет.

Адвокатов его позиция возмущала. Если их клиенты не пожелают выйти на процесс должным порядком, говорили адвокаты, то они готовы представлять самих себя - ни один порядочный юрист с нацистской пропагандой мириться не станет. Как может Сэли ожидать, говорили они, что профессор Матти, почтенный юрист, унизится до использования популистских приемов?

Как и всегда, окончательную ясность в вопрос внес Лифшиц. Они не просто возбуждают процесс в бернском суде, напомнил он коллегам. Они получили уникальную возможность предать гласности относящиеся к "Протоколам" факты. Когда подрастет следующее поколение, все доступные им ныне свидетели будут уже мертвы. А об освещении процесса можно не беспокоиться - пресса будет, заверил он, об этом позаботятся нацисты.

Им же остается выполнить свой долг, служа всему еврейскому народу. Правда, сказал он, еврейский народ не уполномочивал их говорить от его имени, но раз уж они на это решились, следует выполнить взятые на себя обязательства. Они участвуют в историческом процессе и не вправе прибегать к низкой тактике их противников. Он уже обсуждал это с Лоосли, сказал Лифшиц, и тот держится того же мнения.

Им следует быть информированными по меньшей мере так же хорошо, как назначенный судом эксперт, а Лоосли проделывает очень серьезную работу. Лоосли ведет переписку с Тагером, и, зная Лоосли, заявил Лифшиц, он не сомневается, что тот проверяет и перепроверяет даже самые мелкие подробности. Если они выиграют дело, их задачей станет издание материалов процесса, чтобы с ними мог познакомиться весь мир. Опубликованы будут и результаты исследований, которые они проводят, - даже если большую их часть не удастся представить в суде. Сейчас же необходимо продолжать расследования и готовить свидетелей. А собраться для обсуждения стратегии и тактики им так или иначе придется, и очень скоро.

Георг должен как можно быстрее завершить исследования, настаивал Лифшиц. Процесс близится, самое время просмотреть все материалы в поисках любых дополнительных сведений.

Заглянув в свои записи, Георг сообщил, что намеревается заполнить пробелы в биографии Рачковского, сосредоточась на его деятельности в Париже и связях с французами. Этот человек заинтриговал его. И то, что пока узнал о нем Георг, лишь разожгло его любопытство. Теперь он совершенно уверен, что Рачковский принимал участие в фабрикации "Протоколов" в Париже, равно как и в их распространении в России, - когда вернулся из ссылки.

И Сватиков, и Бурцев готовы подтвердить это, однако он подозревает, что ответчики попытаются подать на этих свидетелей в суд. Когда придет день, он, Георг, должен иметь возможность рассказать суду все о личности Рачковского, его мотивах, целях и тактике. Сведения, предоставленные Тагером, облегчают эту задачу.

Обсуждая подделку со своим учителем профессором Матти, Георг нередко выражал разочарование. Им никогда не удастся установить все подробности, говорил он. "Так ведь это вообще никогда никому не удается, не правда ли?" - улыбаясь, отвечал профессор. Поучаствовав в сотне процессов, говорил он, начинаешь понимать, что факты никогда не проясняются во всей их полноте. Потому-то от судей и не требуют, чтобы они в своих речениях основывались лишь на несомненно доказанных фактах, потому каждая правовая система и создает правила вынесения судебных решений.

Английская требует "перевеса доказательств" в гражданских процессах и "отсутствия малейшего основания для сомнения" в уголовных.

Французская требует от судей "внутреннего убеждения".

Полная, стопроцентная истина никогда не выходит на свет во время суда, сказал Матти, и все же он убежден, что у них достаточно доказательств, чтобы "признать виновными" "Протоколы сионских мудрецов", доказать, что они представляют собой гнусную фальшивку. "Людей приговаривали к смерти и на меньших основаниях", - добавил он.

Рачковский действительно является ключевой фигурой, согласился Матти, Георг прав, настаивая на необходимости изучить всю его карьеру, даже те ее эпизоды, что представляются не относящимися к делу. Они ведь будут просить суд посмертно обвинить его, а судья Мейер может на это и не согласиться. Ценны любые факты, подкрепляющие их утверждения, пусть даже косвенно, и, что еще важнее, нельзя допустить, чтобы противник получил возможность огорошить их сведениями, им неизвестными.

Георга можно было и не подталкивать в этом направлении. Документы, присланные Тагером, заворожили его, он готов был провести над папкой с данными о Рачковском не одну бессонную ночь.

Но в его списке перед Рачковским значился еще один человек, имя которого то и дело возникало в разговорах, когда речь шла о подделке. Если этот человек действительно имел отношение к "Протоколам", упускать его из виду не следовало. Георг понимал, что сроки поджимают, и потому решил взять папку, помеченную "Манасевич-Мануйлов" домой. Он займется ею вечером. А утром приступит к изучению Рачковского.