ХАДАССА БЕН-ИТТО ЛОЖЬ, КОТОРАЯ НЕ ХОЧЕТ УМИРАТЬ "ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ": СТОЛЕТНЯЯ ИСТОРИЯ

ДВЕ ЧЕРНОГОРКИ И ОДИН ФРАНЦУЗ

Милиция и Анастасия, дочери князя Николая Черногорского, были предусмотрительно помещены отцом в Смольный институт, что позволило им войти после выпуска в высшее петербургское общество. В знак признательности за привязанность, которую князья Черногорские выказывали России, царь Александр III произнес на публичном обеде тост в честь Николая, назвав его "моим другом" и оказав внимание его дочерям. Для членов императорской семьи этого оказалось достаточным, чтобы искать их руки. Направляемые отцом, дочери вскоре вышли замуж за второстепенных великих князей, сыновей царского дядюшки.

Когда император умер, и принцесса Алике вышла за великого князя Николая, перед сестрами открылись большие возможности. Алике была чужой в Петербурге, официально короноваться ей предстояло лишь через два года, после завершения сложных приготовлений к торжественной церемонии. Тем временем вдовая императрица и великие княгини оставались с нею приветливыми, но сдержанными. Черногорки начали кампанию по завоеванию любви и доверия Александры - только они одни и приседали перед ней в реверансе, словно она уже стала коронованной императрицей. Они старались не разлучаться с нею ни днем, ни ночью, исполняли все ее прихоти, демонстрируя свою безграничную преданность. Когда же выяснилось, что черногорские княгини, бывшие ярыми поклонницами спиритизма, разделяют с будущей императрицей мистические наклонности, они стали ближайшими подругами Александры и остались таковыми до конца ее дней. Именно черногорские сестры представляли императрице одного чудотворца или медиума за другим и иными способами втягивали ее в занятия причудливым оккультизмом, распространившимся в то время при дворе и в высшем обществе. Одним из таких оккультистов был Филипп Вашо из Низье.

Филипп, бывший подручный лионского мясника, верил, что наделен мистической силой. В двадцать три года он открыл собственный консультационный кабинет, в котором, взывая к сверхъестественным силам, лечил пациентов медиумическими флюидами. Вскоре он, чаруя пациентов простотой своих методов, ласковыми манерами и показным бескорыстием, обзавелся обширной практикой. Лионские врачи дважды доносили на него как на лжецелителя, его дважды осуждали и приговаривали к штрафу, но это лишь шло на пользу его репутации. Кабинет в доме № 35 по улице де ла Тет-д'ор, в котором он принимал больных, поначалу заполнял простой люд, однако вскоре к ним стало присоединяться все больше посетителей благородного звания, светских дам, представителей самых разных профессий. Особенно заинтриговали его соседей регулярные появления в их квартале двух элегантных русских дам, близких - чем с гордостью хвасталась кухарка Филиппа - к императорскому двору. Черногорские княгини решили представить Филиппа императорской чете, прибывшей в 1900 году с государственным визитом во Францию и принятой с великой помпой и пышностью. Тайному русскому агенту в Париже Манасевичу-Мануйлову было приказано не спускать глаз с Филиппа, когда тот окажется в присутствии царя и царицы.

Мануйлов отправился в Компьен, где в то время пребывали их величества, встретил Филиппа у дверей тамошнего дворца и, выполняя полученные указания, подробно расспросил его, прежде чем препроводить в императорские покои. Перед Мануйловым предстал крепкого сложения человек с пышными усами, одетый в простой, но аккуратный черный костюм. Он был тих, серьезен и несколько смахивал на приодевшегося к празднику школьного учителя. Ничего замечательного в его внешности не наблюдалось - кроме глаз, синих, пронзительных, полу-прикрытых тяжелыми веками, но время от времени вспыхивающих удивительным мягким светом. На шее Филиппа висел треугольный мешочек из черного шелка, о содержимом коего он сообщить отказался.

Этой встрече, организованной черногорскими сестрами, предстояло оказать на царский двор далеко идущее воздействие. Ей предстояло также сыграть важную роль в публикации "Протоколов сионских мудрецов". Как сестры и предполагали, российские монархи немедля попали под гипнотическое обаяние Филиппа. Как они и надеялись, француз-оккультист, которому уже исполнился пятьдесят один год, не устоял перед предложением перебраться в Царское Село, где в его распоряжение предоставят прекрасный дом, а сам он получит покровительство царской семьи. Оккультные науки всегда были популярны в России. Спириты, предсказатели будущего, корифеи мистицизма и магии обыкновенно встречали на берегах Невы радушный прием. Неудивительно, что французский лжецелитель сразу стал пользоваться полным доверием не только императрицы, но и царя, который вскоре начал следовать его советам во всем, включая и дела государства.

Испытывая свою власть над царем, Филипп настоял, чтобы его сделали "доктором медицины". Его настойчивость принесла желанные плоды - по приказу его величества и вопреки собственному здравомыслию Витте распорядился, чтобы военный министр, генерал Куропаткин, назначил Филиппа военным врачом запаса. В итоге петербургская Военно-медицинская академия была вынуждена негласно присвоить французу степень доктора медицины и возвести его в чин статского советника, пойдя тем самым на вопиющее нарушение закона. Как и все секреты в столице, этот вскоре стал явным, и петербургское общество забавлялось, рассказывая по гостиным истории о том, как "святой" явился к портному, чтобы заказать себе мундир армейского врача.

Когда Филипп впал, наконец, в немилость и вынужден был вернуться во Францию, он, конечно, не мог знать, что его пребывание при дворе сыграло определенную роль в эпопее "Протоколов сионских мудрецов". Прожив последние дни на жалкую пенсию, он умер 2 августа 1905 года за три, без малого, месяца до того, как "Протоколы" были впервые опубликованы Нилусом.

Усилия Елизаветы заменить при дворе Филиппа Нилусом провалились, зато успешным оказалось ее сватовство. Нилус женился на Озеровой, и оба они пользовались покровительством великой княгини. Благодаря связям при императорском дворе и поддержке Елизаветы Озеровой удалось, несмотря на давний запрет царя, добиться от цензурного комитета разрешения на издание книги "Великое в малом". 28 сентября 1905 года комитет отменил свое прежнее решение, запрещающее издание "Протоколов", и разрешил Нилусу напечатать книгу. У комитета имелись серьезные сомнения в подлинности документа, однако глава департамента печати настоял на незамедлительном возвращении одобренной комитетом рукописи, "дабы передать ее фрейлине ее величества".

Озерова получила одобренный манускрипт в канун судьбоносного дня, когда царь, перед лицом всеобщей забастовки рабочих, был вынужден подписать знаменитый Октябрьский манифест, даровавший гражданам России конституционные права. Слишком поздно. Первая русская революция 1905 года уже стояла на пороге, и черносотенцы, покровительствуемые тайной полицией, громили евреев. Почва для "Протоколов" была подготовлена. 16 октября митрополит Московский Владимир прочитал содержавшую цитаты из "Протоколов" проповедь, затем повторенную по его распоряжению в 368 церквах.

Созрело и время для новых погромов. Революцию следовало изобразить частью еврейского заговора. На лучшую рекламу своей книги Нилус не мог и надеяться. Первое издание, вышедшее в 1901 году, теперь мало кто помнил. Боязнь скорого пришествия антихриста обуревала лишь небольшое число читателей Второму же изданию, включающему не только полный текст "Протоколов", но и историю их предположительного происхождения, предстояло приобрести известность во всем мире, стать одним из наиболее часто цитируемых международных бестселлеров.

Одобряя эту книгу, цензурный комитет не мог, разумеется, знать, что он на многие годы вперед обращает ее автора в фигуру международного масштаба, в символ международного антисемитского движения.