ХАДАССА БЕН-ИТТО ЛОЖЬ, КОТОРАЯ НЕ ХОЧЕТ УМИРАТЬ "ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ": СТОЛЕТНЯЯ ИСТОРИЯ

КРУШЕВАН И КОМПАНИЯ

"Лично я ничего против евреев не имею, - сказал председателю Комитета министров министр Венцель фон Плеве. - Я знаю, политика, которую мы проводим, в сущности, неверна, но мне приходится угождать великому князю Сергею Александровичу и его величеству Государю".

Не удивительно ли, подумал Витте, услышать такое признание от человека, при котором и при попустительстве которого погромы в еврейских городах и поселениях приобрели особую жестокость, от автора лозунга "Потопим революцию в еврейской крови"? Он знал, что инициатива погромов никогда не исходила от народа, что они всегда организовывались сверху, хорошо планировались и тщательно подготавливались. Что бы ни делалось в России, это делалось с официального разрешения, часто при деятельном ободрении и неизменно при безусловном одобрении его величества государя. Банды громил, известные как "Черные сотни" и прозванные так поначалу из-за их малочисленности, пользовались благосклонностью и полной защитой со стороны царского двора. Созданные при правлении Александра III в виде подспорья для борьбы с революционерами, они, в конце концов, пришли к тому, что стали взирать на себя как на истинных патриотов, защитников Державы, церкви и русских обычаев.

Со временем людей в них прибавилось, и они обратились в легальную политическую партию, члены которой называли себя "истинно русскими людьми". С 1907 года у них появились представители в Государственной Думе, и вплоть до революции "Черная сотня" оставалась признанной политической партией. Возглавляемые неразборчивыми в средствах политическими проходимцами, черносотенцы возбуждали низкие инстинкты невежественной толпы и играли на этих инстинктах, совершая покушения на известных радикалов и либералов и без разбору убивая евреев во время зверских погромов еврейских общин. Любой противник крайне правой политики двора или даже преданный монархист, осмелившийся, подобно Витте, высказаться в пользу либерализации внутренней политики, немедля зачислялся ими в еврейские приспешники.

Павел Крушеван был одним из руководителей черносотенцев. "Знамя" - их газетой.

Из сотен погромов, имевших место в Российской империи, ни один не вызвал такого возмущения во всем мире, как тот, что произошел в столице Бессарабии во время Пасхи 1903 года. Кишиневский погром стоил небольшой еврейской общине 45 жизней, сотни мужчин, женщин и детей были изувечены, сотни домов и лавок разграблены и разбиты, синагоги осквернены, а свитки священной Торы разорваны и изгажены. Предшествовавшая погрому усиленная антисемитская пропаганда, сопровождавшаяся дикими обвинениями в ритуальных убийствах, и бесчеловечная, продуманная жестокость погромщиков были вдохновлены официальными кругами и одобрены двором. Особенный интерес Витте вызвал тот факт, что главную роль в подготовке погромщиков к резне сыграл документ, озаглавленный "Речь Раввина". Упоминались также и "Протоколы сионских мудрецов". Через четыре месяца после погрома газета "Знамя" начала печатать по частям "Протоколы сионских мудрецов", и эти публикации продолжались с 28 августа по 7 сентября.

Использование Крушеваном "Речи Раввина" должно было послужить сигналом, что не за горами и публикация "Протоколов сионских мудрецов". Утверждение о существовании всемирного еврейского заговора, столь хорошо сработавшее в Кишиневе, обязано своим происхождением не "Протоколам". Еще в 70-е годы, то есть тридцатью годами раньше, русские антисемиты выпустили в Петербурге и других городах России несколько изданий памфлета, озаглавленного "На еврейском кладбище в Праге". То была перепечатка носящей то же название главы из 13-томного романа "Биарриц", опубликованного в 1868 году в Германии неким "сэром Джоном Ретклиффом".

У автора имелись причины укрыться за респектабельным английским именем: им был не кто иной, как Герман Гедше, бывший немецкий государственный служащий, лишившийся места в почтовой конторе за попытку опорочить и обвинить в преступлении лидера немецких левых демократов Бенедикта Вальдека, для чего им было сфабриковано письмо, послужившее доказательством участия Вальдека в заговоре с целью покушения на короля и отмены конституции. Обвиненный в государственной измене, Вальдек провел полгода в тюрьме. Наделенный же живым воображением Гедше стал журналистом и писателем, который благоразумно публиковал свои книги под английским псевдонимом. В одной из них он использовал старинный миф о еврейском заговоре, миф, основательность которого, как и основательность обвинений в использовании христианской крови и прочих, так и не была доказана. Собственно, и сам Гедше представил этот миф как чистой воды вымысел, плод своего воображения. Сочиненное им драматическое описание полночной сцены на пражском кладбище вполне могло вызвать у читателя дрожь и заставить его волосы встать дыбом.

В романе облаченные в белые мантии представители двенадцати колен израилевых, в том числе и десяти исчезнувших, один за другим являются на еврейское кладбище в Праге, собираясь вокруг гробницы некоего Раввина. Раз в сто лет они встречаются здесь, чтобы спланировать действия, которые приведут к окончательному торжеству евреев над христианским миром - да, собственно, и над всем остальным, - и рассказать о достигнутом за прошедшее столетие. Они сообщали о планах сосредоточения всего золота в руках евреев, о своем влиянии на биржи, о контроле над рабочими массами, экономикой и печатью. Они разрабатывали мероприятия, которые позволят им подорвать влияние христианской церкви, развязать революцию, направленную против правящих классов, проникнуть в круги правителей и овладеть прессой. Они даже обсуждали вопрос о том, как можно развратить и обесчестить христианских женщин.

После речи очередного представителя все они становятся в круг, преклоняют колена и приносят клятву верности золотому тельцу, который возносится, в сияющей сфере голубого света, из могилы Раввина.

Эта выдумка взбудоражила воображение русских антисемитов. Первое время они печатали ее в изначальной форме, в виде брошюр, издававшихся с 1872 года в разных городах России. В 1881 году речи, произносимые выдуманными Гедше облаченными в белое представителями двенадцати колен израилевых, были объединены во Франции в одну-единственную речь, якобы зачитанную вполне реальным Главным Раввином на тайном сборище евреев. Доказательство ее подлинности представил "английский дипломат", который "поручился" за нее и которого звали, разумеется, "сэр Джон Ридклифф". "Речь Раввина", вскоре опубликованная в России и иных странах как подлинный документ, стала предшественницей сфабрикованных позднее куда более подробных и замысловатых "Протоколов сионских мудрецов".

Вот эту самую "речь" Крушеван и его приспешники из "Черной сотни" и использовали для подстрекательства кишиневских погромщиков. Когда четыре месяца спустя в "Знамени" начали печататься "Протоколы сионских мудрецов", они попали на уже хорошо подготовленную почву.

Впрочем, газета - вещь нестойкая, недолговечная. Для достижения более длительного эффекта необходимо было придать этому "документу" респектабельность, издав его отдельной книгой. Настало время предъявить его обществу, и предъявить так, чтобы впечатление сохранилось надолго. Два года спустя Сергей Нилус издал "Протоколы сионских мудрецов" в виде книги.