ХРИСТИАНСКО-ИУДЕЙСКИЙ ДИАЛОГ:
НЕБЕСНЫЙ ГРАД В ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИМногие христиане рассматривают Землю либо как место паломничества, либо как духовный символ. Спиритуализауия Иерусалима есть популярное выражение христианского подхода к "Ветхому Завету", - поэтому тема Иерусалима, как "небесного града", присутствует в большинстве христианских вероучений. Статья православного теолога Георгия Пападимитриу убедительно свидетельствует о том, насколько важную роль играет образ "небесного града" в восточно-православной традиции. Последняя, по сути дела, не проявляет никакого интереса к земному Иерусалиму, и акцентирует внимание на теологическом значении города, а не на его исторической важности. Иерусалим становится символом эсхатологических свершений и конечной цели христианства:
В теологии и экзегетике Православной Церкви понятие Нового Иерусалима традиционно отождествляется с раем, которому Церковь вернула первоначальное "райское" состояние, а также с христианской Церковью (прежде всего, "торжествующей" Церковью). "Иерусалим свыше есть не что иное как рай", — с чувством говорил Григорий Нисский. "Спешите, дабы имя ваше было запечатлено в Церкви небесной, — писал Макарий Египетский, — с тем, чтобы пребывать одесную Всевышнего. Спешите войти в Святый Град, в мирный и горний Иерусалим, в коем обретается рай".
Небесный Иерусалим, рай и Церковь составляют единое целое в теологической мысли восточных экзегетов, одни из которых полностью отождествляли все три понятия, другие характеризовали Церковь как "образ этого Града Божьего" (Евсевий Кесарийский) или же называли Новый Иерусалим образом (моделью) Церкви (Андрей Критский). В любом случае, христиане жаждут небесного Иерусалима, так же, как в Ветхом Завете плененные иудеи мечтали о земном Иерусалиме (Пс.136:5-6):
Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня десница моя;
Прилипни, язык мой, к гортани мой, если не буду помнить тебя,
Если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.
Земной город, воспетый в псалме, превращается для христиан в страстно желаемый небесный Иерусалим. Путь к этому городу-раю был открыт Иисусом Христом. В песнопениях Православной Церкви в Великий Понедельник мы найдем слова:
"Грядый Господь к вольной страсти, апостолом глаголаше на пути: все восходим во Иерусалим, и предастся Сын Человеческий, якоже есть писано о Нем. Приидите убо и мы, очищенными смыслы, сшествуим Ему, и сраспнемся, и умертвимся Его ради житейским сластем, да и оживем с Ним, и услышим вопиюща Его: не ктому в земный Иерусалим за еже страдати, но восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему, и Богу вашему: и совозвышу вас в Горний Иерусалим, в Царство Небесное".
В другом, пасхальном, песнопении поэт обращается к Церкви и Матери Божьей со словами:
"Светися, светися Новый Иерусалиме: слава бо Господня на тебе возсия. Ликуй ныне и веселися Сионе. Ты же Чистая красуйся Богородице о восстании Рождества Твоего".
Суммируем все, что было сказано выше о "месте, которое занимает Иерусалим в теологии и жизни Православной Церкви. Идущее от древней Церкви историческое восприятие города, какие бы объяснения ни выдвигались по поводу разрушения его римлянами, продолжает присутствовать в сознании православных народов. Это "Святая Земля", притягивающая к себе паломников;
в византийской иконографии тема Иерусалима с самого начала играла важную роль. Однако в теологической мысли Востока мы наблюдаем тенденцию движения от истории к теологии. Предметом теологических изысканий стал не земной, а небесный, эсхатологический Иерусалим. Небесный Иерусалим воплощает в себе эсхатологическую надежду и в то же время живую реальность, действующую (земную) воинствующую Церковь.
Таким образом, мы видим различия в подходах христианства и иудаизма. Для обеих религий Иерусалим есть конечная цель; он сам по себе воплощает абсолютную надежду для нашего мира — мира, в котором нет надежды. Иудаизм связывает достижение этой цели с будущим, в то время как для христиан она уже начала реализовываться в Церкви и будет окончательно постигнута. в конце времен.
[George Papademetriou, Essays on Orthodox Christian-Jewish Relations, Wyndham Press, 1990. pp.82-84]
