ХРИСТИАНСКО-ИУДЕЙСКИЙ ДИАЛОГ:
ХРИСТИАНСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ЗЕМЛИХристианская концепция Земли значительно отличается от иудейской. Это со всей очевидностью следует из статьи Марселя Дюбуа, католического священника из Экуменического Теологического Братства в Иерусалиме. Разумеется, Израиль ни в коей мере не рассматривается автором как "христианский ": у христиан нет родины в этом мире, а Израиль скорее является для них местом паломничества.
У христиан, как таковых, нет родины в этом мире. Вся земля стала для них святой землей. Иерусалим остается духовным центром христианства, равно как и святыней, — но связь с этим городом не имеет ничего общего с территориальной или национальной принадлежностью. В после-константиновскую эпоху, когда христианство стало официальной религией Римской империи, Иерусалим, с его святыми местами, и прежде всего, Гробом Господним, стал духовным центром благочестия и паломничества.
Иначе говоря, мы видим, что на протяжении всей истории, при всех характерных особенностях Византийской империи и Латинского королевства, христиане не рассматривали Иерусалим в качестве политической или территориальной реалии. Для христианской религии этот город являет собой святыню, поскольку здесь свершилась тайна Спасения, но в то же время Иерусалим для христиан — символ иной, трансцендентной и духовной реальности, небесный Иерусалим и, в конечном счете, таинство Царства Божьего, где Христос есть Господь.
Таким образом, налицо процесс спиритуализации христианством Иерусалима, — процесс, ставший выражением неоднозначного, многостороннего и "сакраментального" отношения к древнему городу. Мы видим, как преобладающее значение попеременно обретает то или иное измерение Иерусалима, в соответствии с расставляемыми акцентами: небесное или земное, вечное или временное, трансцендентное или имманентное. Для христианства, начиная с самого Христа и ранней христианской общины, Иерусалим уже не является столицей земного народа, географической родиной, — ибо Церковь носит вселенский характер, раздвигается до границ всей "ойкумены", вбирает в себя все народы, все расы, все культуры и все цивилизации. Это означает, что Иерусалим являет собой прежде всего духовную реальность. Так, в книге Откровения Иерусалим предстает в облике невесты, сходящей с небес, в облике небесного града (Откр.21). В первом послании Петра Церковь называется "духовным домом", духовным строением, "живыми камнями" которого являются христиане: в этом свете Иерусалим есть новый небесный град вне времени и пространства, центр и символ Царства Божьего в вечности.
Новое восприятие Иерусалима приобретает для христиан столь очевидный и фундаментальный смысл, что в Средние века, даже в период крестовых походов, паломничество в Святую землю считалось пустым и бессмысленным делом. Согласно средневековым воззрениям, истинным домом для христиан является небесный Иерусалим. Так полагали уже отцы Церкви — например, Григорий Нисский, Иероним, Августин. Царство Божье — в сердце твоем, и единственное подлинное паломничество должно совершаться вовнутрь себя; единственный по-настоящему необходимый путь — это путь к святости, целью которого является встреча с Богом в Иерусалиме твоего сердца.
Духовное значение Иерусалима очень точно и удивительно красиво раскрывается в христианской службе освящения церковного здания. Всякая церковь есть храм, в котором пребывает Бог, и потому является символом и таинством небесного Иерусалима, а также символом храма, воздвигнутого в душе каждого крещеного человека. Служба включает всю библейскую терминологию, относящуюся к освящению Иерусалимского Храма или святилища — urbs Sion unica (неповторимый град Сионов), mansio mystica (таинственный дом), condita caelo (построенный на небесах), — а также молитвы, антифоны и гимны, навеянные образами из книги Откровения.
Поэтический символизм службы восхищает: град Иерусалим безусловно являет собой модель всякой церкви, но в конечном итоге знаменует собой небесный Сион. Однако не следует допускать, чтобы реалистическое содержание символа подавлялось во имя передачи его трансцендентного смысла. Слишком часто такое стремление наблюдалось у отцов Церкви: они тяготели к платонизму, к платонизированным отражениям обозначаемой реальности, не обращая достаточного внимания на неизменную конкретность символа.
Ошибкой было бы подчеркивать чисто духовное значение Иерусалима, забывая при этом, что город принадлежит также нашему миру, имеет земные координаты, живет земной жизнью. День за днем продолжается его земная история; его населяют люди из плоти и крови. Здесь мы подходим к самой сути той позиции, которую занимают в нынешней ситуации некоторые христиане: они не видят никакого конкретно-земного или экзистенциального смысла в том факте, что еврейская самобытность и еврейская судьба связаны с историческим Иерусалимом. При подобном подходе Иерусалим сохраняет свое необычайное духовное значение — но уже как таинство без материального содержания, как евхаристия без хлеба и вина, как стихи, лишенные смысла.
Взвешенная концепция взаимоотношений между географическим местом и его историей, между прошлым и памятью о нем, могла бы преодолеть такую опасность. В этой связи заметим, что христианские паломники, самим своим отношением к святым местам, вновь открывают для себя значение духовной памяти. Посетить места, упомянутые в еврейской Библии или Евангелии — это повод для воспоминаний, подобно тому, как еврейский народ провозглашает в пасхальные дни: Бехолъ дор вадор... ("В каждом поколении еврей обязан смотреть на себя, как будто он сам вышел из Египта..."). Воспоминания о ночи Исхода особым образом претворяют эту ночь в непреходящую реальность. Точно также паломничество к библейским святым местам дает возможность восстановить и оживить, через память веры, реальные поступки и события, когда-то имевшие здесь место.
Подобное "сакраментальное" отношение к святым местам можно выразить словами из книги Бытия: вайифга ба-маком ("[Иаков] коснулся места") (28:11). Известно, кого встретил Иаков той ночью, и какой смысл придается маком в иудейской традиции. Иаков прикоснулся к Богу — через то место, на котором стояла лестница, соединявшая небо и землю. Эти слова очень точно выражают суть паломничества в Иерусалим: пребывая в городе, в его земных границах, паломник вспоминает о реальности Божественного Присутствия для христианской веры.
[Marcel Dubois, "Israel and Christian Self-Understanding" in Voices From Jerusalem, edited D.Burrell and Y.Landau, Paulist Press, 1992, pp.86-88]
