ХРИСТИАНСКО-ИУДЕЙСКИЙ ДИАЛОГ:
АНТИИУДАИЗМ - ОБРАТНАЯ СТОРОНА ХРИСТОЛОГИИШоа поставила серьезные вопросы перед христианством и иудаизмом, - и прежде всего о природе Бога, который мог допустить подобное зло в мире. Соответствующие теологические проблемы будут проанализированы в 3-ей главе. Но перед христианством возникает еще одна центральная и острейшая проблема: Шоа выявила насущную необходимость пересмотра христианской теологии иудаизма. По мнению христианского теолога Размори Радфорд Рютер, братоубийственный аспект христианства можно преодолеть только путем диалога между двумя религиями. Ее книга "Вера и братоубийство " поразила христианский мир: в ней утверждается, что обратной стороной христологии является антисемитизм. Чтобы победить антисемитизм. Церкви необходимо пересмотреть свою христологию. В приведенном ниже отрывке из другой ее книги, "Изменить мир ", Р.Рютер доказывает необходимость глубинного переосмысления христианского учения в свете Освенцима:
Антисемитское наследие христианской цивилизации не является каким-то случайным или периферийным элементом. Оно не может быть отброшено только лишь как наследие "язы- чества" или как следствие чисто социального конфликта между Церковью и Синагогой. Антисемитизм западной цивилизации уходит корнями в христианский теологический антииудаизм. Именно христианская теология развивала мысль о разрушительной роли евреев в истории и представления о демонической природе евреев, разжигая тем самым ненависть толпы. Такая ненависть не только насаждалась в христианской проповеди и экзегезе: она воплотилась в системе канонического и гражданского права, разработанной в христианской Римской империи — в кодексах Феодосия (428 г. н. э.) и Юстиниана (VI в.). Антииудейские уложения Церкви и христианской империи легли в основу ограничений человеческих и гражданских прав евреев в христианском обществе, — ограничений, имевших место вплоть до еврейской эмансипации XIX в. Эти уложения частично возродились в Нюрнбергских законах 1933 г.
Суть проблемы здесь, как мне кажется, состоит в христологи-ческой концепции. С теологической точки зрения, антииудаизм развивался неотрывно от христологии, являясь обратной стороной утверждения "Иисус есть Христос". Действительно, христианство провозгласило, что иудейская традиция ожидания Мессии исполнилась в Иисусе. Но поскольку сами иудейские религиозные учителя отвергли эту идею, Церковь вступила в спор с иудаизмом и иудеями, — выдвигая, вопреки мнению последних, собственные притязания на исполнение иудейской традиции.
В основе этого спора лежит коренное отличие христианского понимания мессианской идеи от подхода еврейских Писаний и еврейской учительной традиции. Иудаизм рассматривал приход Мессии как всемирно- историческое событие, когда будут окончательно побеждены силы зла и установлено царство Бога. Христианство сначала также связывало мессианство Иисуса со скорым наступлением царства Божьего. Однако когда этого не произошло, сроки установления Царства, или Второго Пришествия, были перенесены на неопределенное будущее; мессианская роль Иисуса подверглась новой интерпретации с упором на духовно- персоналистический аспект, что имело очень мало общего с иудейской концепцией прихода Мессии." Притязания христианства на исполнение мессианских обетовании, на заместительную роль по отношению к иудаизму были не только неприемлемы, но и абсолютно непостижимы для иудейской традиции, — в итоге отношения между христианством и иудаизмом зашли в тупик. Реально существовавшие различия во взглядах христиан и иудеев должным образом не обсуждались, поскольку на раннем этапе их отношений растущее несогласие во взглядах на Мессию отошло на второй план перед взаимными обвинениями и растущим отчуждением двух общин.
Христианские учителя стремились обосновать свою веру в Иисуса как Христа, переистолковывая иудейские пророчества в соответствии с христианской концепцией Христа. В рамках христианского экзегезиса отрицалась сама способность иудейских учителей к истолкованию их собственных Писаний. Иудеи, по словам христиан, всегда были богоотступниками, а их учителей отличала духовная слепота и ожесточение сердца. По сути дела, христианская теология вознамерилась показать отверженность еврейского народа, духовную слепоту, присущую его экзегезису и благочестию, — с тем, чтобы доказать правильность собственного экзегезиса и обосновать свои притязания на права наследования избранниче- ства, некогда дарованного Израилю.
Согласно христианскому учению, именно Церковь есть истинный наследник обетовании, данных Аврааму. Она есть духовный и вселенский Израиль, предсказанный пророками, в то время как иудеи унаследовали все, что в истории воплощало собой зло — богохульство, отступничество, убийства. В результате иудеи лишились божественного избранничества. Божий гнев на них ознаменовался разрушением Храма и Иерусалима. Иудеи были изгнаны, и отныне над ними довлеет проклятье Божье: им уготованы вечные странствования и унижение до самого конца времен, когда Иисус вернется вновь, и иудеям, наконец, придется признать свою вину.
Обвиняя евреев, христиане, фактически, поставили перед собой грандиозную задачу: доказать, что унизительное положение иудеев свидетельствует об их отвержении Богом. В то же время Церковь учила, что иудеев следует сохранить до конца исторического времени, как "свидетелей" окончательного триумфа Церкви. Этот теологический постулат лежал в основе многовековой официальной политики Церкви, сочетавшей требования социальной изоляции для иудеев со стремлением обратить их в христианство. Он также породил вспышки жестокости и насилия, которые редко удавалось сдерживать рамками официальной церковной политики, требовавшей хотя бы минимальной защиты для евреев. В нацизме христианская демонизация духовного облика евреев превратилась в демонизацию их биологических черт — поэтому "окончательное решение" нацистами еврейского вопроса, на пути к тысячелетнему Третьему Рейху, предполагало не религиозное обращение, а физическое уничтожение евреев.
Для нас, живущих после Холокоста, после вырождения христианской эсхатологии в нацистский геноцид, насущной необходимостью становится всесторонняя переоценка нашего наследия. Хотя нацисты ненавидели как евреев, так и христиан. Церковь, тем не менее, должна признать свою ответственность за насаждение мифов о демонической природе евреев: именно эти мифы позволили нацистам, в рамках проектов достижения "расовой чистоты", сделать евреев козлами отпущения. Именно христианская традиция воспитывала в своих последователях чувство отвращения к соседям-евреям, благодаря которому христиане почти не считали нужным реагировать на их исчезновение. Нам необходимо исследовать истоки теологических концепций, послуживших основой мифов о демонической природе евреев, — мифов, которые встречаются и сегодня, даже у либеральных теологов.
[Rosemary Radford Ruether, To Change the WorU, SCM Press, 1981, pp. 31- 33]
