В.В.Энгель, КУРС ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ ЕВРЕЕВ В РОССИИ

Начало периода “контрреформ” в российской истории. Объективные и субъективные предпосылки поворота России в сторону консерватизма и реакции. Новые антиеврейские законодательные ограничения эпохи Александра III. Реакция на новую политику в российском обществе (евреи и неевреи). Погромы. Крах идеи “слияния”. 

1 марта 1881 г. – не только дата гибели Александра II, но и точка отсчета нового периода в истории России – периода консерватизма в экономике и периода реакции во внутренней политике, включая политику в области национально-конфессиональных отношений.

 Общеэкономическая ситуация. 

• Земельная реформа, предусматривавшая огромные выкупные платежи (причем, фактически – не только за землю, но и за личную свободу), а также непомерные долговые обязательства перед крестьянством, вошла в противоречие с представлением в массовом крестьянском сознании о “трудовом” праве крестьян на землю. С другой стороны, нарушив собственнические права дворянства на землю, государство одновременно разрушало достаточно хрупкие основания права частной собственности, существовавшие к тому времени в России менее столетия. Крепостная зависимость крестьян от помещиков заменялась экономической зависимостью.
• Отсутствие в стране социальных, правовых и культурных составляющих рыночного развития, неразвитость хозяйственной, в том числе финансовой, инфраструктуры делали неизбежным возникновение классовых противоречий в обществе, обнищание большинства при обогащении меньшинства.
• Реформа сопровождалась ростом налогов. Эти налоги присовокуплялись к выкупным платежам – общий объем крестьянских долгов стал непомерным. Ответственность за долги возлагалась на общину, где существовала “круговая порука”.
• Началась скупка земель и земельная спекуляция, земельное ростовщичество, аренда и субаренда земель. Рыночные отношения в самом первобытном виде очень скоро проникли в деревню. Никаких механизмов социальной защиты в деревне не существовало.
• В 50-80-х гг. численность аграрного населения страны выросла почти на 50% (1857г. – 50 млн., 1897г. – 81 394 000). При этом крестьянское землевладение увеличилось за этот же период на 8,7%, что не соответствовало даже чисто потребительским нуждам крестьян.
• Была создана система частной ипотеки, которая позволяла наиболее зажиточным крестьянам скупать землю у нерадивых хозяев (бедные крестьяне не могли предоставить залог за ипотечный кредит). Происходило расслоение крестьянства. Но только 10% крестьян смогли стать зажиточными.
• В целом реформа привела к тому, что к нач. 20 в. из общего количества сельскохозяйственных земель на долю помещиков приходилось примерно 36,2%, а на долю крестьянских хозяйств – 63,8%. К 70-м гг. правительство полностью отказалось от попечительской политики в области сельского хозяйства, что привело и к расслоению дворянства как класса. Лишь при новом императоре Александре III в 1885 г. был создан Государственный дворянский земельный банк, выдававший дворянам ипотечные льготные кредиты.

Все это грозило социальным взрывом, всеобщим новым земельным переделом и пр. Уже с 70-х гг. обыденными становились факты массового голода в деревне.

В этих условиях следовать по прежнему пути значило продолжать заводить пружину механизма социального взрыва, уже заложенного под традиционные структуры аграрного общества. Перед властью встала в нач. 80-х гг. задача корректировки экономического курса, прежде всего в области аграрной политики. Таковы были причины политики, вошедшей в историю как “политика контрреформ”. Фактически это был период “здорового консерватизма” в экономике, объективно необходимый в условиях быстрого развития болезненных реформ в такой большой и патриархальной стране, как Россия.

В целом реформы были необходимы и к нач. 80-х гг. - уже необратимы. Однако некоторый откат назад спас страну от глубоких социальных потрясений уже в к. 19 в.

Был ограничен свободный рыночный оборот надельной крестьянской земли, особенно в непроизводственных целях, сокращено податное обложение крестьян, сокращены размеры выкупных платежей.

В экономике в целом правительство при Александре III отошло от принципа свободы частного предпринимательства к политике экономического регулирования. Начала проводиться в жизнь политика протекционизма – вновь выросли таможенные пошлины при льготном налогообложении продукции российского производства. В сельском хозяйстве впервые стал применяться метод поощрения переселений в восточные губернии России, для чего выделялись большие земельные угодья, которые передавались переселенцам на льготных условиях. Такая экономическая политика дала определенный результат – во-первых, произошло резкое укрепление рубля и стабилизация российской валюты, ставшей вскоре одной из самых устойчивых в мире. Во-вторых, увеличился золотой запас России, сократился бюджетный дефицит, в-третьих, спало социальное напряжение в деревне, дворяне получили свой государственный ипотечный банк, обслуживавший на льготных условиях их земельные операции, что спасло от разорения значительную часть помещиков.

Таким образом, были созданы предпосылки для будущих успешных рыночных реформ Столыпина в начале ХХ века.

Однако консерватизм в экономике неизбежно затронул и политическую сферу. Желание отказаться от всех новшеств привело к пересмотру целого ряда либеральных нововведений. Была практически уничтожена автономия университетов, ограничены права присяжных, резко ужесточена цензура.

Основным проводником новой политики стал ближайший советник нового царя обер-прокурор Синода К. Победоносцев. Лозунгом времени стало возвращение к основным принципам политики деда Александра III – Николая I, включая укрепление начал “самодержавия, православия, народности”. Под народностью при этом понималась опора на коренные народы России, к которым не относились евреи. Укрепление начал православия по Победоносцеву означало отказ от мирного сосуществования с другими религиями, “враждебными” православию. Самой враждебной религией был признан иудаизм.

Идея “слияния” эпохи реформ была признана ошибочной и не эффективной, поскольку, с т.з. нового императора и его окружения, усилила эксплуатацию православного населения и не привела к культурному единению евреев с остальным населением России, под чем понималось, как правило, принятие евреями православия.

На смену идеологии “слияния” пришла вновь идея “ограждения” “коренного” населения страны от евреев. Единственной видимой альтернативой вновь была объявлена ассимиляция через механизм крещения.

Таким образом, к началу 80-х гг. 19 в. в России возникли как субъективные, так и объективные предпосылки для свертывания еврейских реформ.

Объективные предпосылки: рост конкуренции со стороны евреев в экономике, образовании, науке и пр. ввиду либерализации законодательства о занятости и месте жительства евреев России.

Субъективные предпосылки: вековые традиции антисемитизма; незаконченность реформы при Александре II – евреи оставались все еще бесправной категорией населения, а потому – слабой и уязвимой в глазах окружающего населения; личный антисемитизм императора Александра III, поддержанный его ближайшим окружением; стремление Победоносцева направить социальный протест крестьянства и формировавшегося рабочего класса в сторону евреев как “главных эксплуататоров народных масс” (мещанка Геся Гельфман, еврейка, содержала конспиративную квартиру, в которой террористы, убившие Александра II, хранили взрывчатку и печатали подпольную газету).

Надо сказать, что нечто подобное в разное время происходило и в Западной Европе – окружающее население и там неожиданно обнаружило в евреях после эмансипации удачливых конкурентов. В итоге антисемитские настроения в к.70-нач.80-х гг. быстро захлестнули Европу. Премьер-министр Великобритании – крещеный еврей Б.Дизраэли стал для европейских антисемитов символом еврейского влияния в мировой политике, смейство ротшильдов – символом всемогущего еврейского капитала и пр. В 1879 г. в Берлине была основана т.н. “Антисемитская лига”, ставившая своей целью “спасение германского отечества от вторжения евреев”. Во Франции в 1894 г. по ложному доносу был арестован капитан генерального штаба еврей А.Дрейфус – по обвинению в государственной измене. Суд над ним превратился в суд над еврейством.

Однако наличие в западноевропейских странах демократических институтов власти не позволили трансформировать антисемитизм улицы в антисемитизм власти, затронув основы законодательства и политической системы этих стран.

В России, где такие институты отсутствовали, это произошло.

Поводом для изменения политики послужило обнародование фактов деятельности компании “Грегер, Горвиц, Коген и Варшавский” снабжавшей русскую армию во время войны 1877-78 гг. с Турцией и допустившей немало злоупотреблений (эта компания воспринималась современниками как чисто еврейское предприятие, хотя среди ее руководителей было трое евреев, один из которых к тому времени перешел в христианство).

Инициатором антиеврейских ограничений был сформированный в октябре 1881 г. “Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса” под председательством товарища министра внутренних дел Готовцева.

В решениях комитета говорилось, что нужно вернуться к традиционной русской политике, согласно которой евреи считаются инородцами.

Однако провести новые антиеврейские ограничения законодательным путем в самодержавной России конца 19 века было не так уж просто: необходимо было, чтобы эти законопроекты были приняты Государственным Советом и одобрены Сенатом. И там, и там находились люди, отобранные прежним монархом и разделявшие прежние взгляды. В этих кругах считалось, что намерение Александра II о подготовке всеобщей реформы законодательства о евреях в сторону отмены всяких ограничений нужно выполнить. Напрямую перечить желанию покойного императора не хотел и Александр III, поэтому считалось, что через такую реформу проводить надо, но в далеком будущем – сроков никто не ставил. Пока же решено ограничиться временными мерами.

Однако и такие временные меры, в корне противоречившие намерениям прежней власти, не могли пройти через Государственный Совет и Сенат.

Поэтому нашли другой путь – там, где какое-либо ведомство видело. Что его законопроект не пройдет обычным путем, в ход шло утверждение временных Положений или Правил комитетом министров или лично императором. Которые по закону действовали до принятия постоянного законодательства.

Так в мае 1882 года были введены через комитет министров “Временные правила”, касавшиеся исключительно прав еврейского населения России. Временные правила не были каким-то неизменяемым документом – они менялись по мере желания центральных властей.

Евреям запрещалось: 

• Вновь селиться в сельской местности.
• Приобретать недвижимое имущество вне местечек и городов в черте оседлости.
• Арендовать земельные угодья.
• Торговать в воскресенье и христианские праздники.

• Евреям, жившим в деревнях, запрещалось переезжать из одной деревни в другую.

ВП были обязательны для 15 губерний черты оседлости, исключая Царство Польское. Фактически евреям даже сократили черту оседлости, поскольку ограничили их проживание рамками местечек и городов, в том числе в пределах черты оседлости. А в 1887 г. практически были введены элементы крепостничества. ВП были отменены только в марте 1917 г. решением Временного правительства.

Это был еще мягкий вариант: комитет и министр внутренних дел граф Н.Игнатьев предлагали запретить евреям снова, как это было в начале века, запретить евреям торговать спиртным в деревнях и лишить евреев-ремесленников права повсеместного жительства в империи.

Последствия введения ВП не замедлили сказаться. Теснота в еврейских кварталах становилась ужасающей, но новые населенные пункты, возникавшие возле новых заводов и фабрик, а также вдоль железных дорог, не признавались по закону городами или местечками и евреев туда не пускали. На юге Украины во множестве строили гигантские металлургические заводы на десятки тысяч рабочих местЮ но евреям и там не было места и работы.

Тем не менее местные власти, почуявшие изменение политики императора в отношении евреев произвольно толковали ВП, ужесточая ограничения, с чем кстати боролся весьма активно Сенат. Евреев, например, обязывали жить в тех селах, где их застало введение ВП, отлучка на короткий срок могло привести к высылке еврейской семьи за нарушение запрета “вновь селиться вне городов и местечек”. Евреям запрещали покупать новые дома и пр.

Губернские власти рьяно взялись за переименование местечек в деревни, чтобы сократить переливание туда еврейского населения. В одной лишь Херсонской губернии единым махом переименовали в деревни шестьдесят три местечка. В 1887 г. из черты оседлости были исключены Таганрог и Ростов-на-Дону.

Параллельно вводились ограничения в праве евреев на образование. Поскольку, считал Победоносцев, университеты существуют на налоги населения, а евреи составляют лишь пять процентов, то будет несправедливо, если при их генетической склонности к наукам они займут 95 процентов мест в университетах вместо русской молодежи, более ленивой в этом отношении.

Таким образом, в 1886 г. была введена в России процентная норма для приема евреев в ВУЗы. В пределах черты оседлости процентная норма составляла для мужских гимназий и университетов в размере 10% от всех учеников, в остальной части России – 5%, в столицах – 3%. Данные циркуляры были также выпущены в обход Госсовета через комитет министров “впредь до пересмотра всех законов о евреях”, причем предполагалось, что права евреев будут не сокращены, а расширены.

Старейшины еврейских общин не раз обращались с прошениями на Высочайшее имя разрешить еврейской молодежи обучаться в России, а не за границей, поскольку там они обучаются, в основном, социализму, а не чему-либо путному. Ответом было молчание.

Эти ограничения не касались иудеев, перешедших в христианство, так называемых выкрестов. Таковым был, например, дед Ленина Израиль (Александр) Бланк, окончивший Медико-хирургическую Академию.

Фактически был негласно приостановлен прием евреев на государственную службу, а в армии евреи не допускались к производству в офицеры. В 1882 г. военный министр распорядился, чтобы в русской армии было не более 5% евреев-врачей и фельдшеров от общего медицинского персонала.

Одной из немногих сфер, где еще оставались евреи, была адвокатура и институт присяжных поверенных. Однако и здесь были сделаны попытки ввести ограничения, причем снова на ведомственных уровнях.

Так в 1889 г. министр юстиции Н.Манасеин провел в качестве временной меры постановление, приостанавливающее принятие в число присяжных поверенных “лиц нехристианских вероисповеданий … до издания особого закона”. В секретной части постановления подчеркивалось, что министерство юстиции не будет выдавать разрешение на зачисление в присяжные поверенные ни одному еврею, пока не будет установлена соответствующая процентная норма по всей стране. Необходимость этой меры объяснялась низкими моральными качествами евреев. На мусульман эта мера не распространялась.

В 1890 г. была проведена новая ограниченная земская реформа, которая лишила евреев права участвовать в органах местного самоуправления. Новое Городское Уложение от 11 июня 1892 г. совершенно устранило евреев от участия в выборах в органы городского самоуправления, как в черте, так и за ее пределами. Это также объяснялось “вредным влиянием еврейского элемента на ход городского самоуправления”.

Если бы не опасения министра финансов И. Вышнеградского, объяснившего Александру III, что семья Ротшильдов во Франции не позволит разместить на Парижской бирже российский денежный заем, евреи имели бы в этот период и более жестокие правовые ограничения.

В конце 80-х – нач. 90-х гг. власти начали проводить чистку внутренних губерний от евреев. Полиция активно проводила облавы в Петербурге, Москве и других запрещенных для жительства евреев городах. Ловили не только незаконно поселившихся (многие фиктивно записывались подмастерьями к ремесленникам, лакеями к лицам с высшим образованием и пр.), но и нарушивших букву жесткого законодательства о пребывании ремесленников во внутренних губерниях (например, лишали права жительства ремесленников продававших не только продукцию своего изготовления – ювелирное изделие и цепочка к нему и пр.).

В 1886 г. из Киева выслали 2000 семейств, и многие изгнанники поселились на реке Днепр, на плотах и баржах, воспользовавшись тем, что ВП не предусмотрели запрета на такой вид проживания. Примерно то же самое происходило в других городах, закрытых для массового еврейского проживания.

Однако наиболее вопиющие события развернулись в Москве, куда генерал-губернатором был назначен в 1891 г. брат царя великий князь Сергей Александрович. Поговаривали о том, что столицу вновь перенесут в Москву и местные власти решили встретить будущего губернатора, переезжающего из Петербурга, очисткой города от “вредного элемента”. Фактически это было негласное распоряжение Сергея Александровича.

В Москве к этому времени проживало 25-30 тысяч евреев (3% всех москвичей). Это в основном были ремесленники. Кроме них проживало большое количество незаконно поселившихся (напомним, что в 1880 г. МВД распространило циркуляр, запрещавший выселять из внутренних губерний незаконно поселившихся там евреев).

Евреи жили в Зарядье и в московских пригородах: Марьиной Роще, Черкизове, Всехсвятском.

28 марта 1891 г., в первый день праздника Песах был опубликован новый указ. Министр внутренних дел граф Н. Игнатьев с “Высочайшего соизволения” отменил для Москвы и Московской губернии прежние привилегии для евреев-ремесленников, полученные еще при Александре II. Новый указ запретил “евреям-ремесленникам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам” вновь поселяться в Москве и Московской губернии, а находившиеся там должны были вернуться в черту оседлости. Сначала по этапу отправили в черту нелегально поселившихся (многие, учитывая мороз, погибли в пути). Жившим на законных основаниях выдали предписание с требованием покинуть Москву в месячный срок. Тех, кто не успевал выехать также отправляли по этапу. У многих не оказалось денег на проезд, и благотворительный еврейский комитет покупал им билеты до ближайшей станции в черте оседлости, чтобы несчастных не погнали пешком по этапу как бродяг и преступников. С конца 1892 г. из Москвы стали выселять отставных солдат, которые после окончания армейской службы поселились в Москве, обзавелись семьями и скромным достатком.

Всего было выслано из Москвы около 20 000 евреев, многие из которых прожили там по 30-40 лет подряд.

Все высланные, как правило, не находили пристанища в черте оседлости – их прежние дома были распроданы, места для себя они не находили. Именно тогда среди этой категории евреев зародились мысли об эмиграции за рубеж.

Переселение евреев, особенно из Москвы, не замедлило сказаться на экономике страны. Евреи, выселенные из Москвы, осели в Одессе, Лодзи и Варшаве – крупных торговых и промышленных центрах. Они перенесли туда свои связи и знание русского языка и стали успешно конкурировать с московскими промышленниками. В основном это касалось ткацкой промышленности. В русской газете писали: “Никто не сослужил Лодзи такой службы и не оказал такой поддержки в ее тяжелой конкуренции с Москвой, как сама Москва, бросившая в объятия своего соперника предприимчивую, деятельную часть своего населения… Дела в Москве в полном застое, а еврейская Лодзь кипит работой и операциями. Фабрики не поспевают удовлетворять требованиям купцов: на товар записываются вперед…”.

Только под влиянием западных торгово-финансовых кругов было отложено на неопределенный срок такое же выселение из Петербурга.

По сути политику Александра III по отношению к евреям можно охарактеризовать как возврат к ассимиляционной политике первой половины 19 века. Однако были и свои ньюансы.

В апреле 1882 года, сразу после одного из наиболее страшных погромов в Балте в Петербурге собрались представители еврейских общин России на свой съезд с целью определить свою политику на будущее: провозгласить общий исход из России или продолжить борьбу за равноправие.

Правительство предложило участникам съезда обсудить вопрос, каким образом “разредить еврейское население в черте его оседлости, имея в виду, что во внутренние губернии России евреи допущены не будут”. Иными словами, власти предложили евреям новую альтернативу ассимиляции – эмиграцию.

На встрече с С.Поляковым, министр внутренних дел Игнатьев разъяснил, что для евреев можно выделить дополнительное место лишь в незаселенных частях Средней Азии, например во вновь завоеванном оазисе Ахал-Теке: “Евреи развили бы в Азии торговлю и промышленность и могли бы служить противовесом Англии”. “Евреи от нас не уйдут, - говорил Игнатьев.- Вот и выселившиеся в Палестину и Америку распевают, как говорят, “Вниз по матушке, по Волге”. В Палестине они сослужат нам еще большую службу, помогуь нам добыть ключи от горба Господня”.

Т.е. вопрос целесообразности и полезности евреев для “коренного” населения страны вновь стал актуальным для центральной власти в России.

Попыткам уравнять евреев с остальным населением страны пришел конец. Власть отказывала евреям в праве быть равным среди равных среди народов и конфессий империи.

 Реакция общества.

Русское общество в большинстве своем приветствовало новый антиеврейский поворот во внутренней политике России. В сущности повторялось то, что уже происходило в Германии, Франции и других странах Западной Европы: российское общество не могло простить евреям внедрения и успешной конкуренции с ними в различных областях жизни – культуре, науке, образовании, торговле, промышленности и финансах.

Однако, если до смерти Александра II антисемитские голоса поднимались не без робости, поскольку это не пользовалось поддержкой центральной власти и все ожидали дальнейшего освобождения евреев, то с воцарением Александра III общество быстро почувствовало перемены и ощутило следовавшую из них безнаказанность. Еще до принятия “Временных правил” появились в массовом порядке статьи в центральных газетах резко антисемитского толка. Правые газеты начали утверждать, что это именно евреи-эксплуататоры довели Россию до нищеты в период правления Александра II, евреи – кабатчики спаивают христианское население и пр.

Антиеврейская кампания в газетах с марта 1881 г. нарастала как снежный ком, натравливая нищее христианское население на еврея-чужака, такого же нищего и обездоленного. Начало заседания Центральной и 15 губернских комитетов по рассмотрению положения евреев в России, явно тенденциозных и заданных из центра, также показало обществу, куда можно, не беспокоясь о последствиях, направить свой гнев.

Этим воспользовались и властные круги в Петербурге, близкие к Победоносцеву и МВД. Они увидели возможность направления социального протеста массы обездоленного населения на евреев, оградив тем самым от нападок центральную власть. И это удалось. Даже руководство революционных организаций “Народная Воля”, “Черный передел” и пр. выпускает в этот период листовки с призывом бить “жидов”, рассчитывая, что еврейские погромы разбудят “спящий” народ и они плавно перерастут в революцию (именно после этого многие евреи порвали с революционными организациями народовольческого типа).

Наиболее дальновидные российские политики сразу увидели в еврейских погромах колоссальную опасность для общества.

Так председатель Государственного Совета граф Д. Сольский писал в докладной записке императору: “Каждый должен быть защищен от незаконных нападений. Сегодня это евреи. Завтра – это так называемые “кулаки”, которые с моральной точки зрения тоже евреи, хотя и православные. Затем это могут быть купцы и землевладельцы. Одним словом, если власти будут оставаться пассивными, мы можем ожидать в ближайшем будущем самых ужасных проявлений социализма”.

Однако, менее дальновидные политики, пользовавшиеся большим доверием императора, рассудили по иному. Более того, имеются косвенные подтверждения того, что волна еврейских погромов, всколыхнувшая всю страну в нач. 80-х гг. 19 в., была во многом организована именно этими кругами.

Известно. ч то в 1879 г. в Петербурге была создана “Тайная антисоциалистическая лига”. Ее немногочисленные участники были недовольны “безмятежной дремотой общества”, а потому они решили “парализовать зло, образовать железный круг около Его Величества и умереть вместе с ним, если ему суждено погибнуть”. Однако уберечь Александра II они не смогли, и после его убийства высшие сановники образовали в петербурге тайную лигу под названием “Священная дружина”. Эта организация предназначалась для охраны царя и борьбы с “врагами порядка” и просуществовала полтора года. Среди прочих в ней участвовали К.Победоносцев и министр внутренних дел Н. Игнатьев, известные архитекторы антиеврейской политики Александра III. Есть предположения, что именно “Священная дружина” приложила руку к организации “народного протеста против еврейской эксплуатации”. Как писали свидетели, “таинственные люди появились на юге России и намекали полицейским начальникам, чтобы не мешали развитию событий при “взрыве народного негодования против евреев”.

Можно предположить, что Победоносцев и Игнатьев рассчитывали принудить императора самим фактом погромов ввести жесткие антиеврейские ограничения в том числе для защиты самих евреев.

Многие замечали, что погромы проходили в одно и то же время в разных городах, но по одному сценарию. “Сначала распускался слух о предстоящем погроме, затем приезжали на поезде группы оборванцев с испитыми лицами, их поили водкой в кабаке и вели на разбой по намеченным заранее адресам. К приезжим присоединялись местные жители, и начинался погром – при молчаливом одобрении или равнодушии полиции и соседей.”

Погромы происходили и раньше. Первый погром в российской империи зафиксирован еще в 1821 г. в Одессе. Однако там причины и сам сценарий был совершенно иной. Зачинщиками выступали греки, получавшие, как правило, непроверенные данные об участии евреев в каких-либо антихристианских выступлениях турок в Константинополе. Причем данные акции довольно жестоко пресекались властями.

В нач. 80-х годов все было иначе. Первый погром в этот период произошел в Елисаветграде Херсонской губернии: толпа громила еврейские дома и магазины. В ответ на увещевания погромщики кричали: “Да ведь это жидовское, - можно!” Лишь по прошествии трех дней войска навели порядок, но многие уже поняли, что власти не очень-то старались подавить беспорядки. И сделали свои выводы. 26 апреля начался погром в Киеве, где было разрушено и разграблено более тысячи еврейских домов и магазинов, было несколько человек убито. Затем дошла очередь Одессы, Жмеринки, Конотопа, Борисполя, Переяславля и Нежина. К лету 1881 года погромы затронули свыше ста еврейских общин юго-запада России. Власти начали опасаться, что слова Д.Сольского окажутся пророческими и “бессмысленный и беспощадный” русский бунт перекинется назажиточные слои христианского населения. После этого власти наконец приняли меры и стали действовать более решительно. “Джин”, тем не менее, был выпущен из бутылки, и погромы с разной степенью интенсивности продолжались еще 10 месяцев. Они охватили 150 населенных пунктов. Еврейский журнал “Восход” подвел итог тем событиям:

“Развалины уже снесены, умирающие уже умерли и давно похоронены. Начальство же прямо объявило, что нас больше бить не будут. Как же не успокоиться, как не ликовать? Даже праздник надлежало бы учредить вроде Пурима, да и ввести в книгу памяти священные слова: “Теперь уже вас больше бить не будут”. Ликуй, Сион!..”

Однако отдельные погромы происходили и позже. В мае 1883 года – в Ростове-на-Дону, в июле 1883 г. – в Екатеринославе, в июне 1884г. – в Нижнем Новгороде (вне пределов черты). Однако это были уже единичные случаи и здесь власти действовали уже решительно. На донесении из Ростова царь написал “Весьма печально, но этому конца я не предвижу; слишком эти жиды опротивели русским, и пока они будут эксплуатировать христиан, эта ненависть не уменьшится”. Царь искренне считал, что еврейская эксплуатация является истинной причиной погромов.

Еврейские погромы выявили глубочайший кризис в российском обществе – социальный, культурный и политический. Глубокая агрессия, жившая внутри этого общества столетиями, вдруг вышла наружу в самом отвратительном виде, получив в качестве объекта наиболее беззащитную часть самого этого общества. Для политических верхов это должно было послужить грозным предупреждением и сигналом для пересмотра всех устоев российского социума. Но этого не последовало. Вольно или невольно власти спровоцировали русский бунт и дали попробовать потенциальным бунтарям крови ближнего. Пройдет менее 25 лет и это отзовется такими социальными потрясениями и зверствами народных масс в отношении “буржуев” и помещиков, которые потрясут основы российской государственности.

Погромы тех лет, выселения из внутренних губерний и новые ограничительные законы повлияли на экономику России. В переплетении торговых и финансовых интересов в условиях нарождающегося капитализма оказалось невозможным осуществить возврат в феодальное прошлое. Оказалось, что невозможно разорить одну часть населения, интегрированную в капиталистическое хозяйство, чтобы при этом не пострадали и остальные. Например, после очередной волны погромов подорожание становилось повсеместным, и это вызвало новую волну нелепых обвинений, которая подталкивала к новым беспорядкам.

Таким образом, в 80-е гг. 19 в. стало особенно ясным, что еврейский вопрос в России неизбежно становится русским вопросом.

А что же происходит в этот период с еврейским обществом. Еще несколько лет назад казалось процесс расслоения и даже раскола еврейской общины будет неизбежным. Образованная молодежь покидала насиженные места и с радостью интегрировалась в русское общество. Часть из них даже ударилась в революцию. К нач. 80-х гг. в России проживало более 4 млн. евреев.

Идея “слияния” завоевывала все больше сторонников в еврейском обществе.

Дети этих евреев, вырвавшихся за черту, получивших образование и живших уже жизнью обычных русских обывателей, во многом считали себя связанными с еврейством лишь “случайностью происхождения”. Душой они принадлежали к русскому обществу, болели его болью, радовались его радостям.

Погромы 80-х заставили этих людей по-другому взглянуть на происходящее. Они вдруг поняли, что окружавшее общество не готово их принять.

Известный писатель и историк Л.Леванда, страстный в прошлом сторонник “слияния”, писал в начале 80-х гг.: “Что же делать, когда те, с которыми мы хотели слиться, отбиваются от нас руами и ногами – руками, вооруженными ломами, и ногами, обутыми в сапоги с железными подковами?..”

Это была катастрофа для ассимилированного еврея. Рухнули все иллюзии, нравственные опоры. Надо было искать новые идеалы и новые пути.