В.В.Энгель, КУРС ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ ЕВРЕЕВ В РОССИИ

Развитие основных направлений политики русского самодержавия в отношении евреев в эпоху императора Николая I. Экономический и военный аспекты. Кантонисты. Создание системы государственных еврейских школ в России как фактор ассимиляторской политики царизма.

Надо прямо сказать, что религиозный фактор во вторую половину царствования Александра I явно превалировал над другими факторами, характерными также для прежних правлений, прежде всего, экономическим и фактором безопасности.

Это упущение было с лихвой восполнено следующим императором Николаем I – родным братом Александра Павловича.

Оставаясь, как и брат, истовым православным христианином, Николай уделял также повышенное внимание вопросам государственного строительства, экономики и военной службы. При нем Россия получила репутацию “жандарма Европы”, при нем был покорен Кавказ, при нем русская армия многократно увеличилась в численности благодаря нововведениям в вопросах продолжительности воинской повинности и принципов рекрутского набора.

Поэтому, взойдя на престол в 1825 г. и задав себе вопрос, как и его предшественники, о том, как сделать еврейскую общину полезной для России, он ответил на него в духе не столько своего предшественника, сколько в духе своей бабки – Екатерины Великой – не только перейти в христианство или хотя бы приблизиться к основам христианской культуры, но и служить в армии, а также не составлять конкуренцию природным русичам на ниве предпринимательства и торговли.

Новым здесь был именно военный аспект.

Учитывая, что Николай I в принципе стремился к цивилизованному правовому государству, его деятельность отличалась обилием законотворчества. И еврейский вопрос не стал здесь исключением. На эту тему при Николае Павловиче было принято порядка 600 законодательных актов. Причем в значительной степени в выработке этих актов принимал участие сам император!

В итоге российское законодательство пополнилось вопиющими образцами законодательного ограничения прав еврейского населения по самым различным вопросам жизнедеятельности. Например, в 1834 г. был издан специальный указ, запрещавший допускать евреев к подрядным работам в обеих столицах.

В 1835г. эти законы были систематизированы в очередное “Положение о евреях”, в основе которого, хотя и лежало половинчатое Положение 1804 г., но которое еще более жестко ограничило права евреев в России. Так, например, еврейским купцам законодательно было запрещено пользоваться правом повсеместной торговли, хотя 1/3 членов государственного совета высказалась “за”. Евреям предписывался определенный, выше 12-13 лет, возраст для вступления в брак и пр.

Однако особое место император уделял вопросам воинской службы.

Рекрутчину император рассматривал как действенный способ, во-первых, заставить евреев послужить России в прямом смысле этого слова, а во-вторых, как способ оторвать их от иудаизма и обратить в православие.

Свой самый страшный для евреев указ Николай I подписал 26 авг. 1827 г. – о введении для евреев воинской повинности. По этому указу принимались к призыву еврейские дети в возрасте от 12 лет, которых до 18 лет отправляли в специальные батальоны кантонистов. До этого евреи, как прочие купцы и мещане, выплачивали рекрутский налог.

Институт кантонистов существовал в России с 1805 г. Однако, при императоре Александре I туда направляли солдатских сыновей, числившихся за военным ведомством, детей польских повстанцев, раскольников, цыган и прочих бродяг. Однако, поскольку раньше евреи не подлежали призыву на военную службу, институт кантонистов их не коснулся. Но с 1827 г. все изменилось. Более того, Николай I настоял на том, что еврейские общины должны были поставлять в российскую армию рекрутов в три, а потом и в пять раз больше (в процентном отношении к общине), чем христиане.

Квота призыва для еврейских общин составляла 10 рекрутов с 1 тыс. мужчин ежегодно, а для христиан – 7 с 1 тыс. через год.

Годы пребывания в кантонистах евреям не засчитывались в срок военной службы (25 лет). От еврейских общин, кроме того, требовали расплачиваться “штрафным” числом рекрутов за податные недоимки, за членовредительство и побег призывника (по два за каждого), причем разрешено было пополнять требуемое количество призывников малолетними. Эти обязанности возлагались на еврейские кагалы, т.е. органы самоуправления, которые с этого момента стали обладать не только судебными и фискальными, но еще и полицейскими функциями.

В общинах, естественно, процветала практика, когда богатые евреи откупались от призыва, и основное бремя рекрутчины пало на беднейшие слои.

Официально от призыва освобождались семьи раввинов, купцов и старшин кагала на время их каденции, а также еврейские сельскохозяйственные колонисты, которых с каждым годом становилось в результате все больше. Очень часто план по призыву в еврейских общинах выполнялся за счет малолетних. В основном сдавали детей-сирот, детей вдов (порой в обход закона – единственных сыновей), бедняков, а также детей 7-8 лет, которых по ложной присяге 12 свидетелей записывали в 12-летние.

Вскоре власти разрешили семьям заменять своего рекрута единоверцем-“добровольцем” из того же уезда, а с 1853 г. – евреями из других общин, не имевшими местных свидетельств и паспортов.

В итоге в каждой общине появились т.н. ловцы (“ловчики”, “хаперс”, “хапуны”), которые охотились на “чужих” евреев для сдачи в рекруты от “своего” кагала. Естественно, что проще было украсть ребенка, и практика выкрадывания еврейских детей очень скоро приобрела широкие масштабы в еврейских общинах.

Справедливости ради нужно сказать, что не все еврейские дети, попадавшие в кантонистские батальоны, оказывались в школах кантонистов, где учащиеся в основном и проходили круги ада. Однако среди евреев это число достигало 70-80%. В целом евреи составляли 10-13% всех кантонистов. Немногих не попавших в школы кантонистов определяли в села на постой, либо в ученики к ремесленникам, где они находились до 18 лет, когда их призывали на службу.

Попавших же в школы ждали очень тяжелые испытания не только в физическом, но и в моральном плане.

Военной службе евреев, как уже говорилось, власти придавали значение и как воспитательной мере, направленной на искоренение в их среде фанатизма, т.е. на обращение их в христианство. Именно поэтому еврейских детей направляли в особенно суровые по режиму школы, находящиеся, как правило, за тысячи верст от “черты оседлости”, а отданных на постой в села поручали особенно рьяным в смысле отправления православных религиозных культов, хозяевам.

В обязанности и этих хозяев, и унтер-офицеров – воспитателей в кантонистских школах входило обращение евреев в христианство. Начальников ждала награда за каждого новообращенного, и часто моральное и физическое воздействие офицеров, дядек-унтеров и конвоиров сводило около половины партии еще на пути к месту квартирования батальона в могилу.

В школе кантонистам запрещалось переписываться с родителями, говорить на родном языке, молиться, у них отбирали и сжигали молитвенники и другие предметы религиозного культа (тфиллин, цицит). Наряду с военной муштрой, обучением грамоте и счету, основным предметом был “закон Божий”.

В 1843 г. пр-во усилило меры по обращению кантонистов в христианство. В частности, крещеный еврей, профессор петербургской духовной академии В. Левисон составил для этой цели специальный “Катехизис” - руководство для наставления в вопросах веры. Противившихся крещению лишали еды, сна, пороли, окунали в воду до обмороков, выставляли раздетыми на мороз и т.п. В этих ситуациях часты были случаи самоубийства еврейских детей. При этом еврей, отказавшийся креститься и выдержавший все муки школы кантонистов имел немного шансов продвинуться по службе. Очередное воинское звание, начиная с унтер-офицерского евреям присваивались только за особую доблесть и с высочайшего разрешения Его Императорского Величества.

В этом смысле уникальна была судьба Герцеля Янкелевича Цама (Цви Герца) (1843-1915), не принявшего христианства, отслужившего в армии 41 год и дослужившегося до чина капитана.

Принявшие христианство получали 25 руб. и ряд льгот, хотя первые пять лет были ограничены в получении должностей.

При крещении детям меняли имена и давали фамилии по имени крестного отца, а имевшим ярко выраженную еврейскую внешность – фамилии, образованные от еврейских корней (Руфкин, Гершкин).

Многие крещеные кантонисты продолжали втайне исповедовать иудаизм, а некоторые возвращались к нему после завершения 25-летней службы.

Выкрестов лучше одевали, кормили, освобождали от муштры. Со временем военное начальство сообразило, что трудно ожидать большого героизма от рядовых, которые знают лишь притеснения. В 1832 г. Николай I разрешил производить евреев в унтер-офицеры, но лишь “за отличия в сражениях против неприятеля”. Еще через 4 года было разрешено награждать евреев за боевые подвиги военными орденами, а в 1837 г. комитет министров предложил дать право жительства в Николаеве и Севастополе престарелым родителям евреев-матросов, отбывающих там службу. Однако и тут государь наложил резолюцию: “Дозволять одним вдовым матерям”. Солдатам – евреям было разрешено вступать в брак, но с условием, чтобы их дети зачислялись в кантонисты.

При обороне Севастополя, где евреям запрещалось жить, 500 воинов-иудеев пало смертью храбрых и им был поставлен памятник, уцелевший до настоящего времени. Возможно, этот массовый героизм подействовал на правительство и после окончания крымской войны и смерти Николая I институт кантонистов был фактически уничтожен, а евреи, проходящие военную службу, получили ряд льгот.

В то же время это показалось недостаточным. Во-первых, группа оказалась не столь велика, а, во-вторых, и в рамках этой группы не удавалось покончить с сепаратизмом евреев. Поэтому, к сер. 40-х гг. императором было дано очередное поручение тщательно проанализировать все стороны жизни евреев в России с тем, чтобы прийти к однозначному выводу о способах эффективной интеграции евреев в российское гражданское общество.

Результатом этих исследований стал секретный законодательный акт – “Положение о евреях 1844 года”.

Главной проблемой во взаимоотношениях евреев и остального населения империи провозглашалось “отчуждение евреев от общего гражданского устройства и от полезного труда”. Это “отчуждение” выражалось в следующих факторах повседневной жизни российской еврейской общины:

1. Внешний вид.
2. Засилье талмудического учения в еврейском образовании в ущерб общеобразовательным школам и училищам, которое настраивает евреев на самоизоляцию от гражданского общества, внутри которого они существуют.
3. Засилье кагалов в противовес общему управлению.
4. Непререкаемый авторитет раввинов в ущерб авторитету российских судебных и политических инстанций.
5. Широкое распространение среди еврейского населения лиц без определенных занятий, а также разнообразных мелких торговцев и шинкарства в ущерб производительному ремесленному труду, земледелию, а также крупному и среднему предпринимательству и торговле (купечеству).

Причины отчуждения евреев от российского гражданского общества, согласно Положения 1844 г., и меры правового характера, направленные, на преодоление этого отчуждения.

Образование еврейских детей и юношества носило действительно национально-религиозную окраску. Такое положение вещей побудило в к. 30-х гг. 19 в. министра народного просвещения Уварова возложить на правительство деятельную заботу о еврейском образовании. Уварова поддержало значительная часть представителей еврейской интеллигенции, исповедующая принципы Гаскалы.

Одним из таких деятелей был директор рижского еврейского училища Менахем Лилиенталь, которого Уваров практически пригласил возглавить еврейскую образовательную реформу.

Лилиенталь с большим рвением взялся за эту работу. Где уговорами, где терпеливыми убеждениями, а где и прямыми угрозами “слова и дела государева” ему удалось склонить значительную часть еврейского населения черты оседлости к принятию его плана.

Между тем Уварову также удалось убедить в необходимости реформы императора, который, однако, видел в этих реформах только способ разрушить устои еврейского быта, тесно связанного с религиозными устоями. В конечном итоге, именно это и привело к краху всей идеи “казенных школ”. Если ортодоксы и хасиды с самого начала с тревогой наблюдали за деятельностью реформаторов, усматривая в ней стремление власти отвлечь еврейскую молодежь от религии, то уже к сер. 40-х гг. даже представители просвещенных еврейских кругов заняли отрицательную позицию. Сам Лилиенталь, участвовавший в создании и работе специальной высочайше утвержденной для образования евреев комиссии в 1843 г., уже в 1844 г. был вынужден тайно оставить Россию и эмигрировать в США. Это произошло ввиду того, что он понял истинное стремление царских властей упразднить Талмуд из системы просвещения евреев, а во-вторых, как гласят некоторые источники, ему самому было настоятельно предложено принять православие. Лилиенталь не отрекся от своих корней и умер в 1882 г. в должности раввина-консерватора в Цинциннати, где развил бурную деятельность в качестве педагога, журналиста и издателя.

В итоге планы Уварова потерпели провал – они не нашли понимания в еврейской среде. Массового принятия основ окружающей культуры, а также массовых крещений, как это было в Германии, в России не произошло.

Положение 1835 г. и, особенно. Положение 1844 г., во всем р-не черты оседлости усилилось движение за создание еврейских земледельческих колоний.

Отведенные казенные земли было разрешено в 1835 г. покупать и арендовать. Но главное – было дано освобождение от рекрутской повинности. (на 25 и 50 лет). В основном земли выделялись в Новороссии, хотя в 1836-37 гг. было на короткий период разрешено селиться колонистам в Тобольской и Омской обл. Сибири, однако в 1837 г. это решение было отменено. Также заселялись казенные земли Херсонской губернии, Екатеринославской губернии, Бессарабской губернии. В 1844 г. – Гродненской губернии, Подольской губ. И Балтском уезде. С 1847 г. поселенческое движение финансировалось из коробочного сбора, был создан своеобразный фонд для помощи колонистам.

Для стимулирования сельхозработ в 1847 г. были введены дополнительные правила, согласно которым сдаче в рекруты подлежали те евреи, которые в течение 6 лет не развили достаточно своего хозяйства.

Интересно, что тогда же в Новороссии для образца и наблюдения были поселены немецкие колонисты, из среды которых назначались и старосты сельских приказов в еврейских колониях. К концу века земледельческое движение охватило более 160,000 чел, что составляло около 3,4 % всего еврейского населения страны.

В целом николаевскую эпоху в истории евреев России можно охарактеризовать как продолжение 1)ассимиляторских тенденций, возникших при Александре I, усугубленных активностью властей в области военной и образовательной реформ; 2)тенденций, направленных на стимулирование полезной с т.з. власти деятельности (кантонисты, земледельческое движение). Т.е. либо вы ассимилируетесь, либо должны заслужить свое проживание в империи самым тяжелым трудом на благо родины.

Для еврейского народа это были годы жесточайших преследований и усиления гнета.