В.В.Энгель, КУРС ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ ЕВРЕЕВ В РОССИИ

 Тема 15.  Национальная политика СССР в 1930-е гг. – новые тенденции.

Разрушение еврейской общины в СССР. Биробиджанский эксперимент. Евреи в годы «большого террора».

Отмена НЭПа, коллективизация – победа административно-командной системы в СССР. Поворот национальной политики партии от пролетарского интернационализма к номенклатурному великодержавному тоталитаризму. Период репрессий и еврейская национально-религиозная жизнь. Биробиджанский эксперимент, отмена еврейских национальных районов как административных единиц СССР, полный разгром сионистского движения, прекращение деятельности зарубежных еврейских благотворительных организаций в Советском Союзе, курс на русификацию образования и культуры.

В конце 30-х гг. в стране происходит окончательный отказ от рыночных методов развития экономики в сторону командно-административных механизмов управления народным хозяйством страны.

Это был единственно возможный путь развития социализма и политически и экономически. Политически – потому что реальное совершенствование рыночных механизмов привело бы к ослаблению тотального контроля над жизнью страны со стороны коммунистической номенклатуры. Экономически – потому что в условиях многоукладности советской экономики того периода, совмещавшейся с «мирным» вытеснением частника государственной промышленностью и «мягким» вариантом коллективизации, принятым 15 съездом партии в 1927 г., народное хозяйство становилось неэффективным. Крестьяне сокращали посевы зерновых, «частник» (ремесленник, кустарь) уходил от грабительского налогообложения в тень, а государственный сектор был еще весьма слаб.

Можно было либо идти по пути приватизации экономики и ее либерализации, что ставило под угрозу само существование режима (во всяком случае, политическая либерализация и отказ от наиболее одиозных марксистских догм становился бы неизбежным), либо по пути полного огосударствления экономики и, как следствие, полного уничтожения политических гражданских свобод.

Существует теория, что режим, установленный в России после 1917 г. явился формой сохранения самодержавия со всеми свойственными ему атрибутами: сословностью, абсолютизмом в политике (вскоре сменившемся тоталитаризмом) и элементами феодализма (закрепощение крестьян, отбор излишков и т.п.) в экономике. Если опираться на эту теорию, то становится очевидным, что иные условия не могли гарантировать самодержавию существование в России, что понимали идеологи и практики новой власти.

Полный контроль над экономикой был необходим, чтобы обеспечить абсолютный контроль над государственной властью, полную зависимость населения от государства. Полный контроль над властью был невозможен в условиях существования какого-либо инакомыслия и оппозиции.

Нарушение последнего принципа в к.80-х – нач. 90-х гг. ХХ в. привело к крушению всей экономической и политической системы страны, существовавшей более 70 лет.

Поэтому сама логика построения социализма диктовала новые экономические и политические условия.

В промышленности произошел отказ от НЭПа, который в 1929 г. окончательно был назван политбюро ошибкой (по инициативе Сталина, Ворошилова, Молотова и Рудзутака). В сельском хозяйстве была провозглашена коллективизация, явившаяся по сути дела началом войны советской власти против крестьянства, войны, которую крестьянство на этот раз проиграло.

Курс был взят на максимально быстрое построение мощной тяжелой промышленности в ущерб легкой индустрии и сфере услуг за счет энтузиазма населения, резкого увеличения денежной массы, отказа от «золотого червонца» (конвертируемой валюты) и за счет труда заключенных.

Для того, чтобы оправдать новые трудности в жизни страны, а также найти предлог для расправы со своими идеологическими противниками в государственном аппарате и внутри самой партии, Сталиным был выдвинут тезис об усилении классовой борьбы по мере построения социализма и развернуты массовые политические репрессии. Они тоже имели экономическую причину – в условиях недофинансирования и отказа от рыночных механизмов управления экономикой «великим стройкам социализма» была нужна бесплатная рабочая сила. Поэтому ГУЛАГ решал, прежде всего, экономическую задачу.

Произошли изменения и в национальной политике страны. Если 20-е гг. прошли в СССР под лозунгами мировой революции и, как следствие, пролетарского интернационализма, то в 30-х гг. ситуация изменилась. Формально все осталось по-прежнему и лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» никто не отменял вплоть до крушения советской власти в конце ХХ в., но, по сути, положение изменилось.

Во-первых, поражение трех вооруженных восстаний в Германии (1919, 1921, 1923 гг), одного в Венгрии (1919г.), Эстонии (1924) и Китае (1926-27 гг.), поражение коммунистов в Германии в 1933 и приход Гитлера к власти окончательно убедили марксистских догматиков в Кремле, что победа мировой революции откладывается очень надолго и необходимо строить социализм в одной отдельно взятой стране, как им предлагал еще Ленин.

Во-вторых, приход нацистов к власти в Германии глубоко поразил Сталина, который рекомендовал своим коллегам по Политбюро учиться у Гитлера тому, как он расправился с оппозицией и за короткий срок сплотил вокруг себя всю нацию. Характерно, что важнейшим инструментом такого сплочения был образ врага, данный германской нации Гитлером в виде «еврея-кровопийцы».

Очевидно, что первое подвигло сталинское руководство страны на постепенный отказ де-факто от реального интернационализма в сторону возврата к великодержавности и старшинства одной нации над другой.

Именно в этот период Сталин впервые говорит о русском народе как о «старшем брате в большой семье советских народов» и в этот период начинается постепенный процесс русификации всей системы образования и культуры в СССР.

Особенно это было заметно в РСФСР, Украине и Белоруссии, где в 20-е гг. процветала т.н. «украинизация» и «белоруссизация» школ, подразумевавшая, что работа велась на языке основных народов, населявших тот или иной район – украинском, белорусском и идиш. Теперь разговорным языком в этих школах становился русский.

Тот же самый процесс проходил в 30-х гг. в системе органов милиции, судах, государственных учреждениях.

Выступая на 17 съезде ВПК (б) в 1934 г., Сталин призвал к борьбе с уклонами в национальном вопросе. Под этим лозунгом в 1930-х гг. практически был завершен процесс закрытия еврейских школ. К 1938 г. в РСФСР (за исключением Еврейской АО) были закрыты все еврейские школы, на Украине и в Белоруссии осталось всего несколько таких школ, просуществовавших вплоть до самой Отечественной войны.

Аналогичная ситуация сложилась в 30-е гг. и т.н. еврейскими национальными районами.

Дело в том, что еврейское население абсолютно не вписывалось в советскую систему национально-территориального деления. Евсекция активно работала в местах наибольшего расселения евреев – Украине и в Белоруссии, всячески способствуя развитию культуры на языке идиш, вмешиваясь практически во все аспекты жизни местечек. Все это до боли напоминало коммунистическим функционерам забытый бундовский лозунг национально-культурной автономии, с которым небезуспешно боролись в прошлом большевики.

Единственно возможным способом разрешения этой коллизии в рамках советской бюрократии было создание отдельной еврейской административно-территориальной единицы, каких было создано не один десяток в рамках всех советских республик.

С этой целью упоминавшиеся на прошлой лекции организации – Комзет и ОЗЕТ при помощи зарубежных и внутренних спонсорских денег проводили политику заселения преимущественно на компактных территориях Украины, Белоруссии и Крыма с целью создания территорий компактного расселения советских евреев, которые в дальнейшем могли бы быть оформлены в отдельную автономную область или республику в составе одной из трех союзных республик.

Кроме того, в глазах лидеров Евсекции это было бы достойным ответом сионистам, стремившимся создать национальный очаг в Палестине.

При этом власти стремились создавать новые поселения рядом с уже существовавшими и организовывать таким образом целые поселенческие массивы. Таким путем было создано несколько еврейских национальных районов: в 1927 – Калининдорфский, 1929 – Новозлатопольский, 1930 – Сталиндорфский.

В Крымской АССР (в составе РСФСР) в дек. 1930 г. был образован Фрайдорфский еврейский нац. р-н, а в 1935 из него выделился отд. Лариндорфский р-н. Все административно-хозяйственное управление в этих р-нах осуществлялось на идиш.

Большую поддержку этому поселенческому движению оказывали зарубежные благотворительные организации «Джойнт», ОРТ и др.

Однако, ни в одном из этих р-нов евреи так и не смогли стать очевидным большинством.

Фактически это был один из немногих полностью профинансированных грандиозных поселенческих проектов в России. Это и погубило его.

Когда в конце 20-х гг. резко обострилась ситуация у китайской границы, выяснилось. Что граница на этом участке Советского Союза не только открыта, но и практически не обжита. На многие тысячи километров вглубь советской территории не было ни одного поселения людей, что создавало угрозу геополитического характера в этом регионе.

Одним из способов решения этой проблемы стало создание многонаселенного советского анклава в этом районе – задача, сравнимая разве что с возведение на невских болотах С.-Петербурга в нач. 18 века.

На этот проект не было ни материальных, ни людских ресурсов.

Палочкой-выручалочкой стал ОЗЕТовский проект еврейской колонизации необработанных земель. Во-первых, на него имелись огромные средства, собранные этой организацией внутри страны и за рубежом. А во-вторых, имелся необходимый человеческий ресурс – евреи, участвовавшие в программе переселения. Тогда никто не задумался, что люди, готовые заняться сельским хозяйством на землях Крыма и юге Украины, не будут готовы отправиться в уссурийскую тайгу создавать на пустом месте целый город. Расчет делался на энтузиазм масс и партийную работу, что уже было опробовано на ниве индустриализации коллективизации.

В итоге в междуречье Биры и Джана возникло поселение, ставшее в дальнейшем городом Биробиджаном.

Все средства, несмотря на возражения многих руководителей ОЗЕТа и Комзета, предназначенные для организации еврейских земледельческих поселений, были направлены на колонизацию этого участка уссурийской тайги.

Одновременно началась т.н. «интернационализация» и коллективизация еврейских сельхозпоселений, в результате которых доля евреев в бывших еврейских земледельческих колониях сократилась до 15-25%.

Власть решила, что если и давать евреям территориальную автономию, то пусть это будет стратегически и геополитически важный район в непроходимой тайге, который евреи должны обжить для своей Родины.

Советская пропагандистская машина была запущена на полную мощь и поначалу лозунг еврейской республики на Дальнем Востоке вызвал большой энтузиазм не только у многих советских евреев, но и у некоторых активистов зарубежных еврейских территориалистских организаций. Если добавить к этому популярность у определенных кругов левой ориентации на Западе социалистических и коммунистических идей, то станет понятным появление на берегу Биры целых отрядов еврейских добровольцев из США, стран Европы и даже Палестины.

Правда «Джойнт» сразу же отказался финансировать этот проект, сочтя его нереализуемым, но тем самым только нажил себе дополнительных врагов в правительстве СССР.

Что же касается еврейских национальных р-нов на Украине, в Белоруссии и в Крыму, то к 1939 г. все они, как «искусственно созданные» были расформированы или преобразованы в обычные территориальные единицы и потеряли статус национальных.

Однако и Биробиджанский эксперимент не удался. Несмотря на то, что в 1930 г. был основан Биробиджанский еврейский национальный р-н, получивший в мае 1934 г. статус Еврейской автономной области, евреи не стали титульной национальностью в новом территориальном образовании. План переселения евреев в Биробиджан к 1936 г. был выполнен в среднем на 65%.

Более того, в 30-х гг. наблюдается массовый отток еврейского населения (также впрочем, как и нееврейского) с предоставленных им для сельскохозяйственных поселений земель. Из переселенных 126 000 чел. к 1937 г. на новых местах жительства в Крыму, юге Украины и Биробиджане осталось только 42% или 53 тыс. чел. Это объяснялось коллективизацией и сопровождавшим ее голодом в деревне, а также нечеловеческими условиями жизни на стройках биробиджанского р-на.

Однако партия все равно заявила об успехе Биробиджанского эксперимента. Там традиционно назначался еврей на пост первого секретаря обкома партии, выходили газеты на идиш, а сама область считалась долгое время удачной альтернативой сионистскому проекту в Палестине. К к. 80-х годов евреи в ЕАО составляли только 5% всего населения области.

В 1936 г. организация Комзетом переселения евреев в ЕАО подверглась резкой критике, в сентябре того же года ЦИК СССР принял постановление о частичной передаче функций переселения в ЕАО от Комзета переселенческому отделу НКВД, который в дальнейшем строил и заселял область силами заключенных.

В 1937 г. деятельность Комзета и ОЗЕТа в результате репрессий против мноих функционеров резко сократилась, а в 1938 г. сначала ОЗЕТ, а потом Комзет были распущены, а подавляющее большинство сотрудников этих учреждений – репрессировано.

В 1938 г. полностью прекратилась работа по организованному переселению евреев на с/х фонды ЕАО. Крыма, юга Украины, а также Узбекистана, Грузии и Сев. Кавказа. В нач. того же года в колхозах насчитывалось ок. 12 тыс. еврейских семей или менее 60 тыс. чел.

В связи с истечением сроков договоров с советскими властями прекратилась деятельность Агро-Джойнта, ЕКО и ОРТа – многие сов. граждане, бывшие сотрудники этих организаций были обвинены в шпионаже и арестованы.

Так закончилось еврейское поселенческое движение в СССР.

Волна репрессий 30-х гг. затронула значительную часть еврейского населения страны. Этому были свои причины.

Дело в том, что изменения социально-экономических условий советского общества самым болезненным образом отражались на жизни советских евреев. Сначала гражданская война, а затем отмена НЭПа наложили существенный отпечаток на формирование социальной структуры еврейского общества в СССР, поскольку и в том и в другом случае страдали в первую очередь кустарные промыслы и торговля, где традиционно была занята основная масса еврейского населения.

Безработица и статус «лишенцев», который автоматически получали многие евреи, занимавшиеся частным бизнесом и имевшие наемных работников, заставлял их, как участвовать в переселенческих программах, так и искать лучшей доли в сфере управленческой деятельности в госаппарате, промышленности, искусстве, науке и пр.

Для этого необходимо было получить соответствующее образование, что и делала в больших количествах еврейская молодежь. Вообще отношение к образованию, особенно к образованию в признанных высших учебных заведениях было особой темой советского еврейства 20-30-х гг.

Родители будущих еврейских студентов помнили, как трудно было получить образование еврею до революции и стремились, чтобы их дети наверстали то, что не смогли они сами. Представители молодого поколения также стремились вырваться из своих местечек в город, стремились скинуть с себя патриархальный быт, которым жили их родители. Они стремились жить новой жизнью, не замыкаясь в добровольном гетто еврейских поселений с их ограничениями, приверженностью, как им казалось, отжившим традициям и пр.

«Быть такими же, как все» – этот лозунг, как и 50 лет назад стал популярным среди еврейской молодежи. Поскольку никаких правовых ограничений на это не существовало, многие устремлялись в города, забывая о своих корнях, считая зазорным не только говорить на идиш, но учить этому языку своих детей и т.д.

В итоге, в 1929 г. евреи составили 13,5% всех студентов вузов в СССР, в 1936 г. они составляли 18% всех советских аспирантов. По данным переписи населения 1939 г. 26,8% всего еврейского населения трудоспособного возраста имели среднее образование и 5,7% - высшее. У всего населения Советского Союза эти цифры были соответственно 8% и 0,6%.

Столь значительные успехи в образовании позволяли евреям после окончания высших учебных заведений и аспирантуры занимать социально престижные места в бурно развивавшейся в 30-е гг. советской экономике, прежде всего, в управленческом аппарате.

Утверждение неограниченной диктатуры Сталина в сер. 30-х гг. сопровождалось небывалым по размаху террором, направленным, в первую очередь, против старой гвардии большевиков, и вообще всех, бывших когда-то в оппозиции сталинскому курсу или сомневавшихся в правильности генеральной линии партии.

Но жертвами террора становились не только лидеры партии, но представители различных слоев общества, находившиеся в той или иной связи с ними. Снимая, например, какого-либо партийного чиновника за участие в одной из многочисленных в нач. 20-х гг. партийных оппозиций, через какое-то время репрессировали его окружение, если оно не доносило ранее на свое бывшее руководство, родственников, их друзей и пр.

Естественно в число этого окружения входили представители высших слоев общества, а затем эти круги расходились дальше вплоть до средних и мелких государственных чиновников, работников искусств и пр.

Поэтому евреи оказались в числе наиболее пострадавших от репрессий.

Естественно, за годы «интернационализма» появилось множество людей, завидовавших евреям, считавших, что они заняли их места и т.д. Т.е. повторялось ровно то, что уже переживала Россия в 80-е гг. 19 в. Прав был В.Шульгин, предсказывавший бурный рост антисемитизма в России еще в 20-е гг, считая, что массовый «поход в начальство» евреев в СССР вскоре породит глухой протест среди т.н. «коренных» наций.

Террор был использован многими их представителями для того, чтобы расправиться с конкурентами. Это нашло благоприятную почву среди нового советского руководства, единолично заправлявшего делами взамен уволенных или репрессированных советских чиновников. Например, В.Молотов, пришедший в наркоминдел на смену еврею М.Литвинову, провел масштабную чистку от евреев советского внешнеполитического ведомства, пообещав сотрудникам, что он «вытравит из этого комиссариата дух синагоги».

С другой стороны, новая великодержавная линия партии в национальной политике, а также договор о ненападении, подписанный СССР с фашистской Германией, также были благоприятной почвой для государственного и бытового антисемитизма в СССР.

Нельзя конечно не сказать, что много евреев было и среди палачей, участников политических репрессий. Правда, действовали они не как евреи, а как обычные доносчики, сотрудники НКВД и пр., не имеющие, как правило, национальности. Другое дело, что многие из них потом тоже были репрессированы, причем подчас по обвинению в сионизме или шпионаже в интересах «шпионской организации» «Джойнт», например.

Но если одна, и причем значительная часть еврейского населения СССР, сознательно оторвалась от своей общины в силу определенных социально-экономических и морально-этических причин, то другая часть была репрессирована или вынуждена эмигрировать (пока это было возможно) именно в силу невозможности следовать своим традициям и национальным убеждениям в новых политических условиях.

Дело в том, что 20- е гг., несмотря на действовавшие запреты Еврейского отдела Наркомпроса и Евсекции в отношении функционирования хедеров и йешив, еврейское религиозное образование все-таки осуществлялось в полуподпольных условиях. Власти смотрели на это сквозь пальцы, поскольку основной удар в 20-е гг. наносился не по иудаизму, а по русской православной церкви, которую коммунисты рассматривали как классового врага. Только Евсекция следила за соблюдением пресловутого указа о закрытии еврейских религиозных учебных заведений от 28 дек. 1920 г.

Однако Евсекция действовала только на территории Украины и Белоруссии, а в России такие заведения под видом обычных еврейских школ действовали почти открыто.

Это было понятно, поскольку десятки тысяч религиозных евреев СССР не могли согласиться, что их дети не получат традиционного еврейского воспитания и образования. В различных р-нах страны действовало в это время большое количество полулегальных хедеров и йешив, которые получали финансовую помощь от образованного в 1922 г. опять же полулегального Комитета раввинов России под руководством главы любавических хассидов (Хаббад) р. И.И.Шнеерсона.

В 1924 г. он договорился с представителями «Джойнта» в СССР о предоставлении им финансовой помощи на развитие еврейской культуры и религиозного образования. Эта помощь постоянно росла. Помимо Джойнта деньги собирались среди других еврейских зарубежных организаций, а также внутри страны.

В 1928 г. К-т раввинов передавал деньги хедерам регулярно в 22 нас. пунктах и нерегулярно – в 44. По утверждению любавического ребе, в то время ок. 20 тыс. еврейских детей обучались в религиозных школах (хедерах) и 620 чел. было студентами йешив в 12 городах СССР.

В принципе 20-е гг. нельзя назвать слишком репрессивными по отношению к синагогам и религиозным общинам (во всяком случае сравнительно к православным религиозным общинам, на которые тогда обрушились основные репрессии). Во многом это объяснялось тем, что в синагогах хранилось не так много ценностей, которые можно было реквизировать под видом борьбы с голодом.

Конечно, деятельность Евсекций носила вызывающий характер (например «красные йомкипурники» или «живые синагоги», где проводились коммунистические проповеди «красными раввинами»), но это не оказывало определяющего воздействия на еврейскую жизнь. В 20-е гг. даже удавалось издавать небольшое количество еврейской религиозной литературы.

Все изменилось в период ликвидации НЭПа – в 1927-29 гг. Следуя сталинской теории об ужесточении классовой борьбы в период перехода к социализму, органы ГПУ-НКВД начали массовые репрессии против всех социальных врагов, среди которых не в последнюю очередь значились религиозные деятели всех религий.

15 июня 1927 г. были арестованы лидер любавических хасидов и основатель полулегального Комитета раввинов р. И.И. Шнеерсон и его секретарь р. Х. Либерман. Сначала их осудили к высылке на поселение в Центральную Россию, но под давлением мировой общественности они вместе с семьей и 6 учениками были высланы за пределы СССР. С тех пор центр любавического хасидизма «Хаббад» переместился в США.

Новая антирелигиозная кампания была уже направлена в первую очередь против религий национальных меньшинств – православная церковь была разгромлена еще в нач.-сер.20-х гг.

Начинаются массовые закрытия йешив и синагог, которые охватили в основном три славянские республики. В Закавказье и Средней Азии эти процессы были менее выражены, потому что в местные партийные органы была спущена установка о бережном отношении к традициям местного населения. В основном это касалось неашкеназских еврейских общин, которые относились к «традиционным» общинам Востока. Власти избегали оскорблять религиозные чувства, понимая, что более консервативные жители этих республик, сохранившие приверженность традиционному укладу жизни, могли встретить в штыки новую антирелигиозную политику центра.

В 1932 г. в СССР была объявлена антирелигиозная пятилетка, ставившая целью закрытие к 1 мая 1937 г. всех церквей, синагог, мечетей и пр. Они объявлялись центрами, «вокруг которых группируются антисоветские элементы, нэпманы и нувориши».

Было решено оставить по 1 синагоге в городах, где проживало значительное количество евреев. Раввинов преследовали, лишали прописки, их детей выгоняли из институтов, принуждали к эмиграции, а позже, когда выезд из страны был фактически прекращен, ссылали на поселение в отдаленные р-ны страны.

В 1929 г. ввели повышенное налогообложение на выпечку мацы, велась активная компания против проведения пасхальных седеров. В 1937 г. мацу разрешили выпекать только в государственных пекарнях, что автоматически делало ее некошерной и непригодной к пище религиозными евреями.

Частично еврейская религиозная жизнь в этот период уходит в подполье: действуют кружки по 10-15 бывших учащихся йешив, которые продолжали изучение вопросов богословия., открывались подпольные молельные дома, тайно выпекалась к празднику Песах маца. Однако все это было недолговечным в условиях усиления тоталитаризма – организаторы и участники подобных мероприятий подвергались репрессиям.

В 1937-38 гг. б-во служителей еврейского религиозного культа было репрессировано. Большинство было обвинено в шпионаже в пользу Польши или других стран и расстреляно. Многие синагоги оставались без раввинов. На должности председателей правления синагог власти назначали послушных им людей, в задачу которых входило сокращение членов религиозной общины.

Мощный удар обрушился и на деятелей светских некоммунистических движений. Бундовцы прекратили свое существование еще в нач. 20- гг. вместе с меньшевиками. Однако с сионистами было не все так просто. Те сионистские партии и течения, которые не поддержали революцию, были закрыты еще в первые годы советской власти. Но были и те, кто поддержал. Например, левое крыло Поалей Цион и движение хе-Халуц.

Поалей Цион не придерживалось жестких сионистских требований и с пониманием относилась к идеям территориализма. В 1919 г. члены левого крыла этой партии откололись и создали Еврейскую коммунистическую партию Поалей Цион, которая активно сотрудничала с Евсекцией.

Хе-Халуц и Цеирей Цион практически долгое время оставалась единственной реальной сионистской организацией в Советском Союзе. С ними Евсекция пыталась вести активную борьбу, опираясь на органы ВЧК-ОГПУ.

Однако в 1923 г. представители хе-Халуц, в принципе принявшие революцию, обратились к властям с просьбой о легализации своей деятельности в СССР. Несмотря на сопротивление Евсекции, опасавшейся появления какой-то иной легальной еврейской структуры, хе-Халуц СССР получил право на легальное существование, чем во многом был обязан Дзержинскому. На последнего произвели большое впечатление трудовые коммуны, явно социалистического типа, созданные этой организацией.

Председатель ОГПУ писал по поводу сионистов следующее:

«Программа сионистов нам не опасна, скорее наоборот, считаю ее полезной… Мы должны ассимилировать только самый незначительный процент». Он считал, что идеи сионистов сродни идеям мировой революции, которая обязательно произойдет в Палестине, если во главе этого движения будут стоять сионисты-коммунисты. Легализовав движение, Дзержинский и его коллеги по партии рассчитывали расколоть его изнутри и привести его в лоно международного коммунистического движения. Последнее удалось в том же 1923 г. От легального «хе-Халуца СССР», поддержавшего советскую власть откололась Национально-трудовая организация хе-Халуц», которая существовала нелегально.

Однако после смерти Дзержинского в 1926 г., власти приступили к ликвидации всех сионистских организаций – как легальных, так и нелегальных.

В нач.30-х гг. сионистское движение в СССР прекратило свое существование, хотя подпольно какое-то время продолжали действовать некоторые группы.

Итак, репрессии затронули как те слои еврейского населения. которые порвали со своим традиционным бытом и сделали определенную карьеру в советском государственном аппарате, так и тех, кто продолжал отстаивать свои национальные убеждения и следовать еврейским традициям.

Вместе с тем антиеврейские меры в этот период еще не носили характера особой национальной дискриминации. Однако уничтожение б-ва старых большевиков и фактическая чистка партийного и государственного аппарата от евреев подготовили почву для сближения СССР с гитлеровской Германией.

Кроме того. в этот период происходит свертывание культурного расцвета на «еврейской улице», включая национальную систему образования, завершается окончательный разгром еврейского религиозного и независимого политического движения. Окончательно терпит крах большевистская территориалистская идея относительно еврейской советской республики в европейской части СССР, а опыт с созданием еврейского социалистического национального очага на Дальнем Востоке также можно считать неудавшимся.