Во второй половине 19 в. в политику России в отношении еврейского меньшинства неожиданно вмешался международный фактор. Он выразился в недружественных действиях групп граждан иностранных государств, отдельных компаний, а также правительств в отношении России по причине дискриминационной политики последней в отношении евреев.

Причин этому было несколько.

Во-первых, с развитием научно-технического прогресса, значительно усилилась интеграция стран и их граждан: люди стали быстрее и проще преодолевать расстояния, развилась международная торговля, интенсивнее стали межгосударственные контакты.

Во-вторых, признанным фактором международной политики становится фактор гуманизма и прав человека. В к. 19 – нач. 20 вв. эти факторы разные страны, в том числе ведущие страны мира, определяли по-разному.

Многие страны, в основном те, где активно развивались капиталистические отношения, все больше утверждали демократические институты управления, провозглашая приоритет прав личности над правами государства. Те же страны, где рыночная экономика оставалась в зачаточном состоянии, стремились усиливать свои режимы за счет утверждения прав государства над правами граждан, прибегая при этом к политике ограничений и даже репрессий в отношении инакомыслящих.

Те страны, которые продолжали делить свое население на коренное и некоренное (Швейцария, Австро-Венгрия, Россия), не рассматривали дискриминацию некоренного населения в качестве действия, нарушающего права человека. И наоборот (США, Англия, Франция).

Наиболее передовой страной в смысле развития свободы личности уже в то время были США. Причины:

• протестантизм как религиозно-идеологическая основа американского общества;

• бурное развитие капитализма;

• религиозная свобода как основа американской демократии;

• эмиграционная природа американского общества.

Следствие:

Все это неминуемо вело к возникновению противоречий на международной арене.

Евреи были той лакмусовой бумажкой, по отношению к которым определялось отношение властей той или иной страны к проблеме прав человека вообще. Учитывая, что ни в одной стране мира, включая США, они изначально не пользовались равными правами с другими народами и конфессиями, еврейский вопрос стал одной из первых причин первых международных конфликтов по правам человека.

Так, в 50-х гг. возник конфликт между Австро-Венгрией и Турцией, где евреи испокон веков пользовались всеми основными свободами, в 1862 г. произошел конфликт на этой почве между Францией и Швейцарией и т.д.

Рано или поздно такой конфликт должен был произойти и с Россией.

Западное общество, активно освобождавшееся от антисемитских комплексов и быстро продвигавшееся к основам гражданского общества, не могло принять того средневекового варварства, которое происходило по отношению к евреям с начала 80-х гг. 19 в. и до нач. 20 в. Погромы, выселения из крупных городов – все это очевидно портило имидж России на международной арене.

Однако все, как правило, ограничивалось общественным протестом и никогда не выходило на уровень межгосударственных отношений. Европейские правительства, лишь недавно снявшие с себя груз антисемитского законодательства в своих странах, а также весьма заинтересованные в развитии дружественных отношений с Россией, рассматривали все происходящее с евреями в России как внутреннее дело империи. Лишь в 1907 г. король Англии Эдвард VII на встрече с Николаем II затронул вопрос о преследованиях евреев в России, но ему было также передано, что это внутреннее дело России и более этот вопрос (до 70-х гг. 20 в.) не рассматривался.

Регулярно, крупнейшие французские и британские банки, во главе которых стояли евреи, отказывали России в размещении ее облигаций на европейских финансовых рынках в знак протеста против преследования там евреев. Это всегда вызывало болезненную реакцию со стороны российского правительства, иногда даже становилось поводом к отмене очередной антисемитской акции (например, выселения евреев по типу московского из С.-Петербурга в 1892 г.), но в целом на политику не влияло.

Но с США Россия умудрилась на этой почве втянуться в крайне затяжной конфликт, который продолжался десятки лет и закончился денонсацией весьма выгодного для двух сторон и самого длительного в истории двух стран торгового договора.

Характерно, что в основе конфликта лежало не само по себе преследование евреев в России, а преследование евреев – американских граждан, временно находившихся в пределах империи.

Впервые проблема возникает в 1864 г., когда в России был арестован некий Бернард Бернстайн (Бернштейн), выехавший за 20 лет до того в США. Приехав в гости к своим родственникам в Россию, он был арестован полицией и заключен в тюрьму по обвинению в дезертирстве. Оказывается, будучи призванным в русскую армию в качестве кантониста, он бежал и нелегально выехал в США, совершив сразу два преступления – выезд из России без надлежащего разрешения властей и дезертирство.

Однако Бернстайн в жалобе на имя американского консула пишет, что истинной причиной его ареста является его вероисповедание, что и становится предметом дипломатической переписки. Бернстайн вскоре был помилован и освобожден в результате заступничества американского диппредставительства, но этот случай поставил перед властями США вопрос о правах американских евреев в России, прежде всего из числа натурализованных граждан, т.е. бывших эмигрантов, которые захотели временно вернуться в Россию.

Проблема с каждым годом обострялась. Во-первых, потому, что первые эмигранты в Америку из России, относящиеся еще к 40-м гг. 19 в. к 60-м встали на ноги, обзавелись капиталом и превратились в экономически активную часть общества. А, во-вторых, потому, что с реформами Александра II в России активизировались рыночные реформы, в том числе были снижены таможенные пошлины. Кроме того, начался процесс активной эмансипации евреев, которые также частично пополнили собой класс торговой буржуазии. Следовательно, в 60-гг активизируются внешнеторговые контакты России вообще и в том числе с участием еврейского населения.

В этих контактах все чаще стали участвовать бывшие российские евреи. С наступлением эпохи погромов, количество эмигрантов резко возросло. Значительная часть из них, натурализовавшись за рубежом, решали временно приехать в Россию – кто-то по торговым делам, кто-то просто проведать родственников. Причем, имея иностранные паспорта, многие считали, что на них уже не распространяются российские ограничительные законы. И были не правы, потому что российское законодательство предусмотрело и такие случаи. Поэтому возникало противоречие между сознанием натурализованных за рубежом бывших русских подданных и местным законодательством. Это противоречие часто вело к громким скандалам и получило название в дипломатической практике “паспортного вопроса”.

Евреи-выходцы из России (как правило, до 1891 г. они выезжали без надлежащего оформления всех документов), приезжая обратно в Россию с иностранным паспортом, нарушали сразу два закона – о выезде за пределы империи и о праве жительства в империи лиц иудейского вероисповедания. Характерно, что всех выехавших из России евреев, законодательство, за исключением выехавших по линии ЕКО, считало российскими подданными. Те из них, кто не служил в армии, хотя должен был исполнить воинскую повинность, нарушали закон о воинской службе и рассматривались как дезертиры. После создания Еврейского Колонизационного Общества в 1891 г., те из них, которые выезжали из страны по ее линии, объявлялись покинувшими Россию навсегда и подлежали выдворению из империи в случае возвращения. Кроме того, если такие евреи принимали иностранное подданство (а это делали все евреи, выехавшие в США и др. страны), то они считались “нарушившими верноподданический долг и присягу”, за что полагалось “лишение всех прав состояния и вечным из пределов государства изгнанием или, в случае самовольного возвращения в Россию, ссылкой на поселение”.

Что же касалось т.н. “природных” иностранных евреев, то они, приехав во внутренние губернии, нарушали закон о праве пребывания и жительства иностранных подданных иудейского вероисповедания.

В России всегда существовали ограничительные законы для иностранцев. Постепенно происходила либерализация этой части законодательства, но не для евреев. Со временем появились специальные законы, регламентирующие порядок въезда, выезда и пребывания в империи иностранных подданных иудейского вероисповедания.

В принципе происходила либерализация всего антиеврейского законодательства, однако, крайне медленными темпами. Поэтому к нач. 60-х гг. российские законы изобиловали самыми различными антиеврейскими статьями, в том числе касающимися евреев – иностранцев.

Так, “Устав о паспортах и беглых” 1857 г. разрешал пребывание иностранных евреев только в пределах “черты оседлости” и на срок не более 1 года.. Причем такого права удостаивались не все евреи, а только претенденты на занятие должностей раввинов, медики, приглашенные правительством для службе по военному ведомству и на флоте, инвесторы, желающие вложить деньги в производство (кроме винокуренных заводов), мастера, выписанные фабрикантами для производства мануфактурных работ.

Право на посещение внутренних губерний предоставлялось только “комиссионерам значительных купеческих домов” в целях посещения “известных в России мануфактурных и торговых мест”.

За нарушение данных правил евреи-иностранцы выдворялись из пределов империи и им запрещалось впредь пересекать границу. Проигнорировавшие этот запрет подлежали тюремному заключению до двух лет и снова высылались. В случае же третьего нарушения с ними поступали как с бродягами, т.е. отдавали в солдаты или отправляли в арестантские роты гражданского ведомства.

Кроме того, въехавшие в страну иностранные евреи, могли выехать из России на свою родину, согласно ст.436 Устава, только при наличии разрешения губернатора. Эта статья была упразднена только в 1866 году.

В 1880 г. право на въезд во внутренние губернии России получили “банкиры и главы известных значительных торговых домов”, которые впредь могли приезжать в империю без специального разрешения МВД, а русским консулам давалось право визировать их паспорта самостоятельно с последующим уведомлением об этом органов внутренних дел.

Либерализация законодательства об иностранных евреях объективно не могла пойти дальше послаблений, связанных с юридическим статусом собственно российских евреев. В противном случае, самодержавие могло очень быстро оказаться перед перспективой достаточно быстрого превращения многих из них в иностранных граждан, временно проживающих в империи, что уже и так происходило. При этом рухнула бы вся система антиеврейских ограничений.

Следовательно, положение иностранных евреев в России находилось в прямой зависимости от положения евреев – российских подданных.

Это вскоре признали и сами официальные представители США, которые с к. 60-х гг. оказались вовлечены в проблему американских евреев, прежде всего бывших эмигрантов, в России. Хотя нельзя отрицать, что официальные власти США волновали и проблемы российских евреев как таковых.

В 1882 и в 1891 гг. (наиболее погромные и “выселенческие” годы) даже американские президенты Д.Гарфилд и Б.Гаррисон обращались к Александру III с просьбой принять меры по предотвращению антиеврейских акций.

Следует при этом понимать, что американцев волновала не только моральная сторона вопроса, но и проблема резкого увеличения еврейской иммиграции в страну из России, с которой страна тогда не справлялась.

Американские власти пытались опереться в своих аппеляциях к России к статье 1 “Договора о торговле и мореплавании” между США России, заключенного в 1832 г., которая предусматривала соблюдение всех свобод подданных обоих государств на территориях друг друга, каковыми пользовались и “природные обитатели”. Однако Договор содержал еще одну фразу, которая перечеркнула американские надежды – все это могло быть только “в соответствии с законами и установлениями” стран пребывания российских подданных или американских граждан.

Американские власти не собирались портить отношения с Россией. Признавая всю несправедливость антиеврейских законов в России в 19 веке, американская администрация вела себя ничем не лучше европейских правительств, не желавших портить отношений с Россией из-за еврейского вопроса.

“Правительство Соединенных Штатов,- писал по этому поводу госсекретарь США Д.Блэйн,- не собирается диктовать другим державам, как им строить их внутреннюю политику, так же как не собирается давать им какие-то рекомендации по изменению местных законов.

Тот же Д.Блэйн сформулировал еще в 1881 г. американскую доктрину касательно этого вопроса: “улучшение обращения с американскими исраэлитами (в России) может быть достигнуто только в результате решительного улучшения условий собственных евреев”.

Учитывая, что американское правительство не собиралось вмешиваться во внутренние дела России, американским евреям оставалось ждать полной эмансипации евреев российских. Я назвал эту доктрину “доктриной Блэйна”.

Сложился статус-кво. Россия не принимала никаких попыток давления на нее по еврейскому вопросу, строго следуя своему законодательству, однако соглашалась делать отдельные исключения для американских евреев (особенно тех, кто никогда ранее не проживал в России) по представлениям госдепартамента США. Американская же сторона, де-факто признав приоритет российских законов, ограничивалась решением конкретных проблем своих граждан, которые периодически возникали в России через дипломатические каналы.

Вероятно так продолжалось бы всегда, если бы не рост влияния в США еврейской общины и позиции, которую заняли по этому вопросу (опять же под влиянием еврейской общины) широкие круги американского общества.

Действительно, к концу 19 века численность еврейского населения США растет в геометрической прогрессии. Причем приехавшие выходцы из Восточной Европы численно начинают превосходить выходцев из Западной Европы (йеки), которые составляли в то время элиту еврейской общины США.

Стремясь сохранить свое влияние в общине, йеки вынуждены были считаться с требованиями своих собратьев – иммигрантов из России. А требования эти были однозначны – принять меры к ограничению антиеврейских действий царского правительства в России.

С другой стороны, постоянные скандалы, связанные с задержанием в России американских граждан иудейского вероисповедания, вызывали раздражение самих лидеров еврейских общин и организаций США.

Однако чашу терпения переполнили два события. Во-первых, в начале 90-х гг. 19 века русское правительство, озабоченное большим наплывом в страну “нежелательных элементов”, ввело в практику предварительное анкетирование американских граждан, желавших получить русскую визу. В том числе в анкете содержался вопрос о вероисповедании заявителя.

Подобная практика, да еще проводимая на территории США, полностью противоречила принципу свободы совести и конституции страны (Билль о правах).

Однако госдепартамент США, хотя и направил в С.-Петербург несколько дипломатических нот, действовал недостаточно активно, не идя на обострение отношений с Россией, которая продолжала подобную практику. В итоге США, следуя по-прежнему доктрине Блэйна, вынуждены были обратиться специальной нотой госдепартамента уже к своим гражданам из числа натурализовавшихся бывших русских подданных.

Характерно, что в этом документе евреи впервые называются во внутренних американских документах “расой”, а не как обычно “религией”, что в определенной степени свидетельствует о косвенном признании Соединенными Штатами русской “этнической” мотивировки государственного антисемитизма. В этой ноте было записано, что “натурализованные американцы русского происхождения еврейской расы не допускаются к приезду в Россию без специального разрешения” МВД России. “Департамент не может посредничать в этом вопросе”.

В мае 1907 г. госдепартамент пошел еще дальше, выпустив специальный циркуляр, обращенный уже не только к евреям – иммигрантам из России, но ко всем американским евреям вообще. В нем было сказано, что “евреи, независимо от того, являются они бывшими русскими подданными или нет, не допускаются в Россию без специального разрешения русского правительства и госдепартамент впредь не будет выдавать паспорта … евреям, желающим отправиться в Россию, до тех пор, пока не удостоверится, что русское правительство не возражает против их приезда”.

Этим документом администрация США, во-первых, подтверждала, что дискриминационная политика России распространяется уже и на американских граждан, а, во-вторых, что она не только не возражает против этого. Но и потворствует такой политике, причем на территории самих США.

Очевидно, что это уже серьезно затрагивало интересы всей американской еврейской общины.

“…Впервые в нашей истории, - писал по этому поводу один из лидеров американской еврейской общины Льюис Маршалл, - американских граждан еврейского вероисповедания хотят отделить от остальной массы граждан; впервые они стали объектом антиконституционного религиозного теста…”

Т.е. для еврейской общины Америки это означало постепенную утрату равноправия.

И, хотя упомянутый циркуляр госдепартамента появился только в 1907 г., новые тенденции в политике Белого Дома проявились значительно раньше, что уже в 1906 г. послужило поводом для создания в США специальной еврейской организации – Американского Еврейского Комитета-, ставящей своей целью защиту гражданских и религиозных прав евреев в тех странах, где они нарушаются.

В феврале 1906 г. в Нью-Йорке собралось 34 делегата от большинства еврейских общин США. В основном это были йеки, рожденные в Америке. Лишь три человека представляли новую волну иммиграции из Восточной Европы.

Основными методами деятельности новой организации были провозглашены лоббирование конгресса и Белого Дома, координация деятельности всех еврейских общин в США по этому вопросу.

Надо сказать, что к тому времени в США было уже несколько достаточно влиятельных еврейских общественно-политических организаций: Союз американо-еврейских конгрегаций, Б’ней Б’рит, Б’ней Абрахам и др. Однако организации, которая бы боролась против нарушения прав евреев не только в Америке, но и за рубежом не было.

Правда, в мировой истории такие случаи были. Например, двадцатью годами ранее во Франции была создана организация с теми же целями под названиями “Всемирный Альянс Исраэлитов”, однако дело Дрейфуса показало, что влияния еврейских организаций во Франции не хватает даже на борьбу с антисемитизмом внутри своей собственной страны.

Убедившись, что попытки лоббирования Белого Дома ни к чему не могут привести, поскольку администрация США не желала идти на любое ухудшение отношений с Россией, лидеры АЕК приняли решение сосредоточить свое внимание на лоббировании конгресса США с целью применения к России экономических санкций. В частности речь шла об односторонней денонсации договора с Россией “О торговле и мореплавании”.

С одной стороны, подобная санкция являлась бы действенной, с точки зрения АЕК, экономической мерой, а, с другой стороны, она демонстрировала бы позицию США в том смысле, что, если внутренние законы и установления России не позволяют всем американским гражданам пользоваться в России правами “природных обитателей”, то такой договор Америке не нужен.

С третьей стороны, денонсация полностью восстанавливала бы равноправие евреев в Америке, которое было подвергнуто сомнению госдепартаментом США.

“…Мне окончательно опротивела манера нашего поведения, - писал в декабре 1910 г. лидер АЕК Л.Маршалл другому руководителю Комитета и всей еврейской общины Америки Д.Шиффу, - процесс переговоров длится уже 30 лет и будет продолжаться еще 30 лет с теми же результатами…”

В результате была развернута массовая общественная компания, ставящая своей целью показать всему американскому обществу, что Россия не уважает не евреев как таковых, а евреев – американских граждан, что наносится оскорбление всему американскому народу, поскольку Россия не уважает американскую конституцию и американские паспорта.

Надо сказать, что подобная тактика полностью себя оправдала. Объединившись с рядом общеамериканских правозащитных организаций (“Общество друзей русской свободы” и др.), а также с другими еврейскими организациями, сделав своими союзниками не только еврейскую, но и общеамериканскую периодическую прессу, АЕК довольно быстро и эффективно разыграл карту защиты американских граждан за рубежом.

По всей стране прокатилась волна митингов и демонстраций с требованием наказать Россию, денонсировав договор с ней. Законодательные собрания отдельных штатов принимали решения поручить своим представителям в конгрессе голосовать за денонсацию договора.

В итоге 13 декабря 1911 г. палата представителей американского конгресса приняла резолюцию подавляющим большинством голосов о расторжении торгового договора с Россией, причем тон резолюции был настолько оскорбителен для России, что русский посол Ю.Бахметев был вынужден сделать соответствующе представление президенту США.

Тогда президент, не дожидаясь одобрения оскорбительной для России резолюции сенатом (в этом случае он был вынужден сам подписать эту резолюцию и передать ее русским властям), личной нотой от 18 декабря отменил договор 1832 г.

Успех сторонников антирусских санкций в США был совершенно неожиданным для русских властей. Они не могли представить, что евреи окажутся настолько влиятельными в Америке, что смогут торпедировать взаимовыгодные экономические соглашения на межгосударственном уровне.

До последнего момента русское внешнеполитическое ведомство было уверено, что администрация США не позволит денонсировать договор. Надо сказать, что администрация действительно действовала в этом направлении. Даже после денонсации, представители русского МИДа и американского госдепа пытались договориться о статусе-кво в торгово-экономических отношениях, однако и здесь АЕК, используя свои связи в конгрессе, действенно воспрепятствовал этому.

Таким образом, России было продемонстрировано, что в демократическом государстве важна позиция общества в целом, а не отдельных чиновников или даже целых ведомств. Ей впервые было наглядно показано, что дискриминация иностранных граждан по принципу вероисповедания (нарушения прав человека на свободу совести) может иметь самые неожиданные последствия не только со стороны отдельных банков или компаний, но и целых государств, даже если главы этих государств и внешнеполитических ведомств выступают и против таких санкций.

Так были заложены основы политики экономических санкций как средства противодействия нарушениям прав человека на государственном уровне. В дальнейшем эта политика применялась в ответ на дискриминацию не только по признаку вероисповедания, но также и расы, политических убеждений и пр. Ярким примером такой политики из недавнего прошлого является поправка Джексона-Веника 1973 г. в ответ на дискриминацию советских евреев, желавших эмигрировать из страны, а также санкции против Югославии в 1999 г., введенные США и Евросоюзом и пр.

Экономические последствия отмены договора 1832 г. были весьма ощутимы.

Ответные санкции, принятые русским правительством, ударили в большей степени по российской экономике, а не по американской, которая быстро нашла альтернативные направления своей торговой политики.

Дело в том, что американская тарифная политика была построена таким образом, чтобы поощрять ввоз в США товаров, в которых была потребность экономики страны. вне зависимости от того. имеет ли экспортер статус наиболее благоприятствуемой державы или нет.

По ряду отдельных позиций, стратегически важных для русской промышленности (например, сельскохозяйственные машины, хлопок - сырец) произошло снижение поставок в разы!

Это существенно ударило по русской текстильной промышленности и сельскому хозяйству.

Однако изменили ли эти санкции политику страны в отношении евреев. Анализ показывает, что ответ на этот вопрос может быть только отрицательный.

Более того, те либеральные тенденции, которые вновь проявились во внутренней политике России относительно статуса еврейского меньшинства, после отмены договора с США были свернуты. В 1911 году весь мир узнал о скандальном судебном процессе по обвинению еврея Бейлиса в ритуальном убистве христианского мальчика Ющинского.

По всей России прошли в декабре 1911 г. антиамериканские митинги, которые имели очевидный антисемитский оттенок. Многие уважаемые политические партии в Думе выступили с резкими антиамериканскими и антиеврейскими заявлениями. Одним из результатов стало то, что проект кадетской партии о ликвидации черты оседлости был снят с рассмотрения.

“Паспортный вопрос” показал, что дискриминационная политика России в отношении меньшинств, а в дальнейшем и оппозиции может привести к непредсказуемой реакции со стороны демократических государств. Но в то же время он показал, что такая реакция имеет, как правило, обратный эффект в том, что касается смягчения самой политики России.