Еврейский театр в Петербурге

Евгений Биневич

ГАСТРОЛЁРЫ В ПЕТЕРБУРГЕ

1. СПИВАКОВСКИЙ.

Как мы знаем из "Начала еврейского театра в России", первыми побывали в столице Империй актеры во главе с А.Гольдфаденом в сезоне 1881/82 гг. А через год спектакли на жаргоне были запрещены. Кое-как возродившись, еврейские, точнее теперь еврейско-немецкие, труппы вновь устремились в Петербург. Но ворота города для них были накрепко заперты.

Не был исключением и Яков Спиваковский, один из немногих актеров, начинавших с Гольдфаденом и оставшихся в России. Еще в 1898 году он уже было арендовал помещение для гастролей, но... Предпринимал Спиваковский попытки "прорваться" сюда и позже, и всякий раз безрезультатно.

Но в 1905 году Спиваковскому удалось найти лазейку. "Труппа получила разрешение играть только потому, что спектакли давались под флагом благотворительного общества, - сообщала "Театральная Россия". - Представляется непонятным одно: если спектакли на еврейском языке нежелательны с государственной точки зрения, почему же общегосударственными интересами жертвуется ради проблематичных благотворительных целей; если же общегосударственное значение этих спектаклей так невелико, то зачем же напрасно возводить всякие ненужные преграды? На этом факте нагляднее всего сказывается шаткость и произвольность административных усмотрений. В сущности элемент каприза играет здесь большую роль, чем государственные соображения..." (1) Некоторые подробности прояснила в 1907 году "Петербургская газета.", когда Спиваковский с труппой снова приехал в столицу: "Одно из здешних благотворительных обществ, известное под именем "Синего Креста", пригласило в Петербург еврейскую труппу актеров на следующих условиях: еврейские актеры уделяют часть своих сборов в пользу этого благотворительного общества, а последние гарантируют им... право жительства в Петербурге на все время спектаклей... Условия довольно оригинальные". (2) "В общем, недурная картинка "твердости закона", - добавлял журнал "Театр и искусство". - Откупись и пользуйся правом жительства!

Впрочем, истинно "конституционною" гарантией в России всегда была "благодарность" в той или иной форме..."(3) Намек на взятки ясен.

Как бы то ни было, начали спектакли 7 марта 1905 года в театре "Неметти", что находился на ул. Зеленина Петербургской стороны - довольно-таки далеко от центра, "Суламифью" А.Гольдфадена. И тут возникла еще одна проблема - языковая. Спиваковский и не думал нарушать запрет на представления на идиш, но его "немецкий" резал ухо зрителям. "Открылись спектакли "Еврейско-немецкой труппы", - писал Н.Н. из "Театра и искусства". - Еврейскою она называется потому, что пьесы играются из еврейского "быта", а немецкою потому, что их играют на "немецком" языке. Под этим условием цензурное ведомство разрешало пьесы еврейского театра. Жаргон, на котором разговаривают русские евреи, оказался в положении "непомнящего родства" бродяги, и только с немецким паспортом допускала на сцену... На жаргоне печатаются недурные повести и рассказы, с которыми читающая публика могла познакомиться по переводам, но так как авторам этой "жаргонной литературы" драматической цензурой "вход на сцену был воспрещен", - то неудивительно, что репертуар состоит из наивных, на живую нитку приспособленных мелодрам и фарсов с пением..." (4)

На саму же постановку откликнулись, кажется, все повременные издания столицы. И конечно же, те критики, кому довелось видеть спектакли Гольдфадена, сравнивали ту труппу с нынешней. "В день открытия еврейских спектаклей (театр) был переполнен сверху до низу. Давали для начала "Суламифь", мелодраму с пением, ту же самую пьесу, которую исполняли здесь 23 года тому назад... Но какая разница в исполнении, - писал Икс из "Петербургской газеты".

- Какой разительный контраст между тем, как разыгрывали эту пьесу еврейские актеры тогда, и как они исполняют ее теперь! Примитивная игра тогдашних еврейских актеров, слащавое исполнение ими этой музыкальной мелодрамы теперь заменилось вполне сценическими, даже художественными приемами, и тот колоссальный успех, который имели вчера еврейские актеры труппы г. Спиваковского, вполне ими заслужен. Начать с того, что все они, от первого до последнего, поют музыкально, играют с увлечением, чувствуют себя на сцене, как дома, знают свои роли на зубок и заставляют зрителя забывать, что они видят перед собою театральное представление, а не настоящую жизнь".(5)

Конечно, изменилась манера игры с времен 80-х гг., и не только на еврейском театре, но и русском, немецком, французском и проч. Но не настолько же, чтобы низвести гольдфаденских артистов до уровня плохой любительщины. Критик, естественно, имеет право на любое мнение, но он должен бы помнить, что о тогдашних актерах писали чуть ли не теми же словами, что он употребил сейчас, а то и более оценочно высокими. И чего ж умиляться тому, что теперешние "знают свои роли на зубок". Еще бы им не знать, когда исполняют "Суламифь" более десяти лет. А гольдфаденским подчас приходилось играть чуть ли не с листа - тепленький, только написанный текст.

"Обращает на себя внимание г-жа Нерославская - Суламифь, -обращался рецензент "Театральной России" непосредственно к актерам. - Это артистка с большим драматическим дарованием, ярким темпераментом и притом обладательница прекрасного голоса... Ее партнер г. Рыбальский, Абесалом, играл ровно, местами с воодушевлением".(6) "Г. Рыбальский, внушительных размеров Абесалом, артист с темпераментом и хорошими голосовыми средствами..." - добавлял М.Г. из "Новостей". (7) Художник журнала "Театр и искусство" М.Демьянов и зарисовал "внушительного" Рыбальского - Абесалома, а карикатурист Д.Мишель поместил на него шарж, (8) что дополнительно свидетельствовало о сразу завоеванной популярности актера у зрителей.

Надежда Нерославская и Макс Рыбальский были довольно необычными актерами на еврейской сцене рубежа веков. Прежде всего они были вокалистами, оба готовились к оперной карьере и оба пришли в еврейский театр. Мордух Рыбальский родился под Киевым, в Фастове. "Отец - мелкий хлеботорговец - и его брат страстно любили музыку и пение, - вспоминал на склоне лет артист. - Часто за обедом, несмотря на протесты матери, они распевали псалмы.., а часто и народные еврейские мелодии... Однажды вечером, когда у стола собралось все наше семейство и комната наполнилась звуками давно знакомой мне старинной мелодии, я решился присоединить и свой голос. С тех пор за обеденным столом пели уже трое".(9)

У мальчика оказался звонкий альт, прекрасный слух. Его приняли в синагогальный хор, а через полгода он уже солировал в нем. Мордух занимался с кантором техникой пения, учился в хедере, и одновременно, мечтая об опере, с учителем интенсивно осваивал русский язык. В семнадцать лет у Рыбальского прорезался лирический баритон. Чтобы раздобыть деньги на серьезное учение пению, он стал разъезжать по городам Украины и Польши, исполняя романсы, "Азру" А.Рубинштейна, "Серенаду Дон-Жуана" П.Чайковского и др. музыкальные произведения. Первое его выступление на еврейской сцене произошло в 1892 году в Белостоке, где он столкнулся с группой актеров, направлявшихся в Америку. Поставили "Колдунью" А.Гольдфадена, и Рыбальскому предложили роль жениха Маркуса. Успех был настолько велик, что генеральша Ольгинская, которая снимала в Варшаве театр, где играли русская и еврейско-немецкая труппы, пригласила Рабальского к себе. Начинал он с небольшой роли Якова Леви в опере Шенка "Продажа Иосифа", а вскоре выступил в роли воина из рода Маккавеев Абесалома в "Суламифи". Досле развала этой труппы Рыбальский сыграл заглавную роль в исторической опере Перельмутера "Царь Соломон" в труппе А.Шлиферштейна. Но и эта труппа продержалась недолго.

А в 1894 году судьба свела его с антрепризой, во главе которой стояли корифеи еврейского театра Я.Спиваковский и А.Фишзон. Работа в их труппе стала для Рыбальского "университетами" актерского искусства. Долгие годы, даже когда антрепренеры расстались, и каждый создал свою труппу, Рыбальский предпочитал работать именно с ними.

Отец Нерославской, довольно известный художник в провинции, очень рано почувствовал в дочери задатки певицы и по мере сил пытался дать ей музыкальное образование. Когда в Киеве открылись "оперные классы", она поступила туда. Директор классов, известный оперный певец М.Е.Медведев /еврейским Медведевым одно время называли Рыбальского/, сразу распознал в Нерославской недюжинный талант и приложил немало усилий, чтобы развить его. Через два года ее пригласили солисткой в оперный театр. Здесь она приняла псевдоним Неро. Но чем-то привлекал ее и еврейский театр, благо дававший большие возможности для раскрытия своих как певческих, так и драматических способностей. Судя по всему, в 1898 году Спиваковский пригласил ее в свою труппу, но поверил только вторые роли, к примеру, Шарлотты в "Европейцах в Америке" или разносчика пирожков в "Колдунье". И тем не менее, ее заметили. Одесский стихотворец Елизаветин даже посвятил ей четыре строки:

Поет - отрадно ей внимать
В "Колдунье", я скажу незлобно:
Она сама околдовать
Всегда зал зрительный способна.(10)

На будущий год она играет уже более интересные роли - Авигаиль в "Суламифи", Марию в "Колдунье". Ее замечает критика. "Очень хороша была г-жа Неро в роли Марии. Этой артистке предстоит блестящая будущность. У нее весьма симпатичный голос. Артистке много аплодировали", - предвещал рецензент "Новороссийского телеграфа".(11)

И все-таки она из еврейского театра ушла. Работала в итальянской опере под руководством Ф.Кастеланно. Однако, когда в 1903 г. заболела Э.Каминская, и труппе срочно потребовалась замена, А.Каминский, знавший о ее выступлениях в еврейской труппе, пригласил Нерославскую в свою на первые роли. Здесь Неро снова вернулась к своей полной фамилии, будто возвращалась к себе, обретая себя и свое призвание.

В труппе Каминских она впервые сыграла Суламифь, Дору в "Бар-Кохбе", Шлоймис в "Велизарии" который здесь превратился в "Месть жены", королеву Эстер в "Короле Ахашвероше и королеве Эстер" и др.

В 1904 г. Рыбальский и Нерославскай встретились в труппе Д. Сабсая и Я.Спиваковского. В Феврале 1905-го труппа разлепилась. Сабсай остался в Одессе, а Спиваковский уехал в Петербург.

А вот М.Эйольф из "Сына Отечества", посещавший спектакли Гольдфадена в 1886 году в Варшаве, испытал к труппе Спиваковского совершенно иные чувства, нежели Икс. Правда, он посмотрел у них лишь второй спектакль - "Европейцы в Америке", ни на что особенно возвышенное не претендующий фарс, стремящийся только посмешить зрителей приключениями кишиневских евреев, эмигрировавших а Америку. "Лет 18 тому назад мне пришлось в Варшаве в течение целого лета посещать спектакли еврейской труппы, - писал он. - Прекрасные артисты с хорошими свежими голосами, тщательная постановка и срепетовка под руководством талантливого Гольдфадена - привлекали громадные массы трудящегося и торгового еврейского люда, доставляя ему большое наслаждение, давая отдых и подчас забвение от житейских невзгод.., с тех пор я не видел еврейской труппы до спектакля, данного труппой г. Спиваковского в Новом театре 12-го марта. (Единственный спектакль, сыгранный в этом помещении. - Е.Б.) Признаюсь с болью в сердце, более жалкого, более грустного впечатления в театре я давно не получал..."(12)

Думается, и это противопоставление не правомерно. И хотя Икс тоже был не в восторге от этого спектакля, да и некоторые другие рецензенты, М.Эйольфу следовало бы посетить и другие постановки труппы, чтобы вынести окончательный приговор. Но критик посчитал это лишним, да и ездить в театр было далековато, а Новый оказался под боком.

11 марта показали "Велизария" И.Латайнера, где Спиваковский выступил в заглавной роли, которая ему вовсе не подходила; 14-го - "Шпринцу - Одесскую факторшу" Н.Шайкевича, в которой С.Адлер сыграл три роли: заглавную, одесского Франта и пьяницу, показав себя "весьма разносторонним артистом";(13) 15-го - "Унтермана и Кабцензона", а 17-го - "Кунелемелей" .Гольдфадена...

Но писать о них стали намного меньше. Каждый из этих спектаклей удостоился одной-двух рецензий. В "Велизарии" рецензент приветил только Н.Нерославскую, которая, "как драматическая артистка", "дала довольно яркий образ дочери Велизария" (14) Шлоймис. У рецензента "Петербургской газеты" нашлось больше добрых слов для актеров. "Труппой Я.В.Спиваковского поставлена в первый раз комедия с пением и танцами в 4 действиях Гольдфадена "Унгерман и Кабцензон", - писал он. - Новинка эта оказалась очень остроумной и веселой вещицей. Очень мила была г-жа Ландеман в роли капризной дочки богатого вдовца Исаака - Анны... Очень типичны были г. Либерт в роли Исаака, г. Раппель - Соломон, друг Исаака и избранник отца в мужья его дочери, и гг. Спиваковский и Сем-Адлер (исполнивщие заглавные роли. - Е.Б.). Собравшаяся довольно многочисленная публика от души смеялась, что, собственно говоря, и требуется от комедии, граничащей с фарсом".(15) Последнее вполне подошло бы и к "Европейцам в Америке", как и к другим комедиям, играемым труппой.

С 27 марта труппа перебралась в зал Павловой /Троицкая, 13/, что к центру города было гораздо ближе, да и зал просторней. Па открытие комедией И.Латайнера "Сарра Шейндель" откликнулось несколько повременных изданий. И вновь наиболее доброжелательная и аргументированная рецензия вышла из-под пера известного нам Икса. "По первому вчерашнему спектаклю в новом помещении видно было насколько увеличился контингент публики, желающей попасть на представления еврейских актеров, - подмечал он. - Спектакль этот прошел при аншлаге, столь редко в ваши дни появляющимся у кассы... Шла очень веселая, очень интересная и превосходно разыгранная пьеса "Сарра Шейндель", сопровождающаяся весь вечер громким хохотом зрителей... Пальма первенства из исполнителей, конечно, отдана была талантливому комику... г. Сем-Аддеру, который играл роль придурковатого "мишуриса" /слуги/ у ученого раввина. Несмотря на то, что автор этой пьесы несколько сгустил краски, превратив своего "мишуриса" чуть ли не в идиота, г. Адлер, обладающий большим артистическим чутьем, сумел придать этому типу не карикатурный, а совершенно естественный, хотя и в высшей степени комический колорит... Г-жа Нерославская оказалась не только прекрасною певицею, но и отличной ingennue-comique. В заглавной роли имела большой успех г-жа Шварц, жизненно и типично изображающая роли разбитных евреек".(16)

Интересна судьба Сема Адлера. Этот артист и режиссер уже имел большой послужной список. Он был немецким евреем, и начинал актерскую карьеру в Австрии. Но вскоре переехал в Америку, где выступал в еврейском театра Нью-Йорла. Проработав здесь шесть лет, он получил приглашение в английскую труппу, в составе которой за пять лет побывал на гастролях во многих городах Северной и Южной Америки, Панамы, Мексики, Англии, Турции, Румынии, Австрии. Но снова потянуло на еврейскую сцену, и вот в России, в 1899 году он вступил в труппу Спиваковского. Потом С.Адлер работал с А.Хомпанеецом /19СО/, А.Фишзоном /1902/, А.Каминским /1303-04/, и в сезон 1904/905 гг. был приглашен главным режиссером в труппу Д.Сабсая и Спиваковского. Его амплуа - комик-простак. Традиционно, помимо большинства комических ролей, которых в еврейском репертуаре большой избыток, он исполняет и самые благодатные роли характерных старух - Мишки в "Европейцах в Америке", бабы-Яхны в "Колдунье" и, наконец, одесской факторши Шпринцы.

Маргарита Шварц начала выступать на еврейской сцене еще в 1880 году в труппе А.Гольдфадена, по некоторым сведениям была с ним в Петербурге /но столичной прессой никак не отмечена/; в расчете на нее драматург написал несколько пьес, в том числе и знаменитую "Бранделе Козак". В 1886 году она с другими актерами уехала в Америку, где пользовалась большим успехом. Но тянуло на родину, и в начале века она вернулась в Россию, вступила в труппу своего старого товарища - Спиваковского.

В зале Павловой показали несколько неизвестных еще петербуржцам спектаклей: 23 марта - "Скрипку Давида" И.Латайнера, 29-го -"Бар-Кохбу", 2 апреля – "Герцеле Меюхеса" М.Рихтера, 5-го - "Колдунью". Пресса безмолвствовала. А карикатурист М.Слепян рисовал шаржи на персонажей спектаклей "Сарра Шейндель" и "Герцеле Меюхес" (17) А карикатура во все времена была синонимом популярности, и количество их на того или иного актера бывало прямо пропорционально его славе. Так, в России чаще всего появлялись шаржи на Ф.Шаляпина и В.Комиссаржевскую, К.Станиславского и Б.Мейерхольда, К.Варламова и В.Давыдова, а из драматургов - на М.Горького и Л.Андреева. Только еженедельники "Хроника еврейской жизни" и "Восход" отозвались на "Бар-Кохбу" анонсами: "Гастролирующая в СПб еврейская труппа г-на Спиваковского ставит 29-го марта в первый раз "Бар-Кохбу" - одно из лучших произведений Гольдфадена. В спектакле принимают участие все лучшие силы труппы при увеличенном составе оркестра и хора. Роль Дины исполняет уже известная еврейской публике Петербурга г-жа Нерославская".(18) В заглавной роли выступил Рыбальский.

Конечно, спектакли труппы были не равноценны - и по драматургическому материалу, и по воплощению его на сцене. Иные роли артистам давались лучше, другие - хуже. Но вне зависимости от того, как писали о спектаклях другие рецензенты, также, как и от того успеха, который труппа имела у зрителей, не один М.Эйольф не принял театр в общем. Нашелся очередной Марков, в единственном же репортаже которого легко выявляется неприязнь к еврейскому театру, отчего, вероятно, от нее веет явной предвзятостью. "Театр далеко не полон - пустые ложи, немало пустых кресел... - вводя потенциальных зрителей в заблуждение, писал он еще в начале гастролей. - Публика, рискнувшая приехать сюда, зевала, поглядывала на часы и с нетерпением ждала конца... (Могла бы и не ждать. - Е.Б.) Что хорошо в глуши западного края, то совсем не пригодно в столице. Таким "ансамблем" Петербург не удивишь и надо полагать, что эта труппа после нынешних "успехов", к нам пожалует нескоро".(19)

Однако, пророчество Маркова не осуществилось. Спиваковский ему не поверил, и уже в 1907 году труппа снова была в Петербурге. Играли с 23 апреля по 15 мая. Открылись неизвестной еще здешним зрителям опереттой И.Латайнера "Кол-Нидре" в театре "Пассаж". Правда, дали здесь всего лишь несколько первых спектаклей, 30-го они уже были в театре Всероссийского спортивного клуба /б. Новый театр/ на Мойке, 61. Из новинок первое место было отведено пьесам Якова Гордина - "Братья Лурье" /26 апреля/, "Хася сирота" /28-го/, "Еврейский король Лир" /8 мая/; из других - "В разброд" Шолом-Алейхема /29 апреля/, "Вечная песнь" М.Арнштама; из традиционных - мелодрама И.Латайнера "Жена, или Хиньке и Пиньке" /она же -"Габриэль дер Малер", "Габриэль и Дина", "Невинная жертва" и др./ Для Н.Нерославской была поставлена оперетта Латайнера "Адасса и Гедалиу", а также "Суламифь" и "Бар-Кохба". Но с кем она играла на этот раз, непонятно, ибо Рыбальского в труппе уже не было, а ни пресса, ни реклама состава не оповещали.

Следует заметить, эти гастроли прошли как-то незаметно. Для прессы, по крайней мере. О них почти не писали. Начавшее недавно выходить "Обозрение театров", печатавшие программы всех театров столицы, в том числе и увеселительных садов, дало лишь однажды анонс их спектакля "Жена", из которого только и можно узнать хотя бы часть труппы. Роль Герцога исполнял .Зильберберг, Адриана -Б.Докторов, 1-го пажа - Б.Дальская, 2-го пажа - Н.Нерославская, д-ра Авраама - Я.Спиваковский, художника Габриэля - А.Дранов, его жену Динеле - Р.Гольдберг, тетю Хиньке - А.Краузе, дядю Пиньке - С.Адлер. Как мы видим, несколько актеров новых, но ни одного из них я не представляю партнерами Нерославской в опереттах Гольдфадена.

Но то, что труппа вновь сопутствовал успех у зрителей, вне сомнений. Даже "Бар-Кохба", который не понравился рецензенту "Театра и искусства", ибо "трудно сочинить что-нибудь более наивное", а сам герой, "считавшийся мессией и освободителем Израили, превращен в какого-то романтического любовника", да и актеры "играли по оперному шаблонно", тем не менее - "прием публики -восторженный", - писал он.(20)

Единственной рецензии удостоился "Еврейский король Лир", одна из первых пьес Гордина, увиденная в Петербурге. Но опять-таки - с отрицательным знаком. ""Король Лир" увидел свет рампы то ли по какому-нибудь недоразумению, или же потому, что антрепренеру еврейской труппы г. Спиваковскому захотелось сыграть выигрышную роль, - посчитал рецензент "Петербургской газеты". А почему бы и нет? В этой пьесе Спиваковский сыграл роль богатого купца Давида Гартмана - еврейского Лира. — В труппе этой, надо ей отдать полную справедливость, имеется несколько очень талантливых артистов. Между ними из мужчин первое место занимают замечательные комики гг. Сем-Адлер и Дранов, а из женщин г-жи Нерославская и Крайз /Анна Краузе. - Е.Б./, которые вывозят на своих плечах весь репертуар еврейского театра, но такую белиберду, как "Еврейский король Лир" даже эти талантливые артисты не могли спасти от провала.(21)

Думаю, компенсацией невниманию и неприятию их спектаклей прессой явилась большая статья С.Ан-ского, посвященная еврейскому театру вообще и гастролирующей труппе в частности. Интересна она и характеристиками актеров, что большая редкость для критики, пишущей об еврейском театре. Привожу ту ее часть, которая касается непосредственно труппы Спиваковского: "Заслуживает серьезного внимания сама труппа, обладающая крупными артистическими силами, стоящая по своему ансамблю неизмеримо выше всех еврейских трупп, играющих до сих пор в России. (Это не совсем точно, т.к. труппы А.Каминского, А.Фишзона или М.Генфера вряд ли уступали ей. - Е.Б) Особые условия еврейской сцены создали и особый тип еврейского артиста. Еврейские труппы почти не знают иных артистов, как "универсальных". Еврейский драматический артист в то же время и оперный певец. Он и трагик и комик, играет и стариков и молодых, первых любовников и старых дядюшек... - И здесь Ан-ский несколько преувеличивает: и еврейские актеры, хотя и вынуждены были иногда выступать в различных амплуа, но не всем давались они в равной мере, и каждый тяготел все-таки к чему-то определенному. Это наглядно видно даже из дальнейшего текста автора, где он дает блестящие характеристики актерам. - Г-жа Нерославская обладает недюжинным талантом для высоко-драматических ролей. На еврейской сцене она не имеет возможности развернуть все свои силы, как могла бы их развернуть, например, в "Даме с камелиями", или, пожалуй, даже в роли Офелии; но и в тех ролях, в которых она выступала, как "Шуламит", она проявила большую силу. Игра ее, реальная, проникнутая глубокою искренностью и увлечением, сразу захватывает зрителей и создает настроение. У нее нет заученных приемов, нет установленных шаблонов, и это придает ее игре особенную силу и свежесть. Она "живет" на сцене, ее смех до того прост и естественен, ее плач, крик отчаяния и горя до того глубоки и безыскусственны - что ее настроение сразу передается другим. И, вместе с тем, она способна сильно и ярко передавать высоко трагические настроения и ситуации. Вторая, не менее характерная и, пожалуй, более сильная особенность ее игры - это какая-то грациозная нежность, одновременно и скромная и кокетливая. В ролях, где выступают эти черты, как например, в "Сиротке (Хасе" - Е.Б), - игра г-жи Нерославской очаровательна...

Более однообразным является г. Адлер. Он комик, и его специальность - это роли простаков. Но зато в этих ролях он положительно не уступает лучшим еврейским артистам. Все равно, играет ли он деревенского еврея "ешувника" в "Сиротке", или слугу патриарха Якова в нелепой мелодраме "Продажа Иосифа" - перед нами на сцене поразительно реальный тип простака, честного, наивного, добродушного, преданного и до невероятности комичного. Г. Адлер не прибегает ни к малейшему шаржу, он никогда не смеется на сцене, не острит, лицо его остается всегда неподвижным, с выражением простоватого недоумения - и между тем во всяком его слове, во всяком движении бесконечно много жизненного прелестного юмора и комизма. Этими комическими средствами артист обладает настолько, что умеет передавать ими и высоко трагические настроения...

Из остальных артистов следует на первом месте поставить г. Дранова, прекрасно выполняющего бытовые роли и обладающего сильным и красивым голосом, и г-жу Краузе, очень живо и реально играющую евреек типа "eischess-chaie". Очень недурно выполняют свои роли г-жа Гольдберг и г. Спиваковский. В общем, можно пожелать труппе успеха в ее столь трудном и поистине культурном деле создания еврейского театра".(22)

2. КАМИНСКИЕ.

Совсем иное отношение прессы ожидало Варшавский Литературный театр Каминских, которому после двойных гастролей труппы Спиваковского, по-видимому, уже намного легче было получить разрешение на спектакли и проживание в столице. Договориться о помещении для них тоже не составляло труда. Вера Федоровна Комиссаржевская, неоднократно гастролировавшая в Варшаве, бывала на спектаклях их театра, и он показался ей вполне достойным для столичной публики. Директриса и сдала им "Пассаж" на Пасху, в котором они работали с 15 апреля по 4 мая 1908 года.

Репертуар театра резко отличался от репертуара всех остальных еврейских трупп, ибо в нем отсутствовали оперетта и мелодрама с пением и танцами, а основу составляли д р а м ы , в первую очередь - Якова Гордина. Да и исполняли актеры пьесы не на понеси еврейского и немецкого, а на чистом идише.

Открылись спектаклем "Ди Шхите" Гордина, что одними переводилось, как "Бойня", а другими, как "Заклание". И тут же возникли затруднения. "Было 9 часов, театр был переполнен, все звонки отзвонили, электричество наполовину потушено, а занавес не подымался, - рассказывал читателям рецензент Кин из газеты "Речь". - Когда публика заволновалась, перед нею выросло бледное лицо одного из распорядителей. Выяснилось, что уже после третьего звонка в подлежащих инстанциях неожиданно возникли сомнения в том, что язык, на котором говорят евреи, есть действительно испорченное немецкое, а не еврейское наречие. За сценой начались лингвистические изыскания, и еврейская драма началась... при спущенном занавесе. Этого могло быть достаточно, и публика могла бы уйти домой вполне удовлетворенная, но в решительную минуту неожиданно взвился занавес..."(23) Этот инцидент отметили и другие рецензенты. Но Кин, вероятно, плохо знал и жаргон, и немецкий, и кое-что перепутал, ибо, как писал редактор "Обозрения театров" И.Абельсон, "местная участковая администрация, помощник пристава и надзиратели против того, что труппа играет на еврейском жаргоне, а не на немецком языке, как того требует архаический закон".(24)

О самом же спектакле писали много и разнообразно. "Гастролирующая ныне в театре В.Ф.Коммиссаржевской еврейская труппа г. Каминского представляет совершенно новое явление, — заявлял рецензент газеты "Русь", - она ставит довольно литературные произведения новейших жаргонных авторов... Разыграна была пьеса очень хорошо. В лице г-жи Каминской, изображавший главную роль, труппа обладает, невидимому, недюжинным сценическим талантом, достигающим местами высокого художественного совершенства. Живой, законченный образ старухи-матери Эстерки дала г-жа Ермолина. В игре ее много выдержки и чутья. Хорош был и старик-отец в лице г. Шпиро. Г. Каминский очень живо представил купца Рапопорта. С юмором и почти без шаржа г. Вайсман представил типичную фигуру служителя Рапопорта Элькунена. В общем следует признать, что труппа г. Каминского обладает настоящими сценическими талантами, которые, пожалуй, выше ее репертуара".(25) Вот это, последнее, критики подметят еще не раз.

"Ди Мхите" играли, пожалуй, чаще чем другие спектакли. В.Регинин, посмотревший спектакль лишь 27 апреля, особо выделил мастерство Каминской. "Об ее игре можно сказать без колебаний одно, - писал он, - вчера артистка провела свою роль с такой силой и увлечением, какие можно встретить только в исключительном сценическом даровании. Красота движений, смены линий выразительного лица (что бы это значило? - Е.Б.), умение тонко нюансировать драматические моменты, страдать и радоваться, закипать гневом и светить улыбкой - все это свидетельствует о высоком вдохновении артистки. Неудивительно, что зрители устроили ей горячую овацию и барабанили стульями о пол, забыв крылатые слова об Александре Македонском..."(26)

Не могу обойти большую статью о спектакле издателя знаменитого "Пулемета" и фельетониста Н.Шебуева, который посетил его еще позже, 1 мая. Особенно хочу обратить внимание читателей на два его любопытных наблюдения - непосредственности зрительного зала и возможность будущности еврейского театра: "Публика еврейского театра -особенная публика. Она чрезвычайно чутко прислушивается к каждому биению сердца... В четвертом акте, в сцене безумия Эстерки - в ложах и партере рыдали. Бородатые, седовласые мужи виновато мигали красными наплаканными глазами, расходясь после спектакля по домам. Но те же седовласые мужи только что отзывались безудержным смехом на каждую остроту талантливого, хотя и однообразного комического актера г. Вайсмана..." - И. - "Найдите деньги (для строительства еврейского театра в Петербурге. - Е.Б.), а главное еврейского Станиславского, и вы увидите, что можно сделать именно из этой труппы... Я не говорю уже о таких желанностях, как г-жи Каминская и Ермолина и гг. Шпиро, Брандеско, Каминский и Вайсман, - нет и второстепенности труппы этой г-жи Эдельман, Гейзер и Ариэль и г. Ландау в руках еврейского Станиславского превратятся в Книпперов и Качаловых. Пора разрушить вековой предрассудок, что русские евреи способны только на балаганы и зоологическую мелодраму".(27)

А театр Каминских первоочередной своей задачей и считал - разбить этот предрассудок. Ведь его возникновение, как развенчание, не зависит ни от публики, ни от критиков. Впервую очередь это должен сделать сам театр.

Актерская семья Каминских /или в польском написании - Каминьских/, старшее поколение в данном случае, увлеклось театром в ту пору, когда в Варшаве работала труппа А.Гольдфадена /1884-86/. Авраам Ицхак Каминский до актерства был кожевеником-заготовщиком. Эстер Рохел Халперн росла в довольно-таки бедной семье. Отец не имел какой-то определенной профессии, был "человеком воздуха", и потому с отрочества ей пришлось подрабатывать модисткой. Авраам и Эстер познакомились в 1891 году, когда вступили в любительский кружок, который организовал Яков Либерт. Через два года Каминский создал уже свою профессиональную труппу. Как все еврейские труппы, они кочевали по Польше, Литве, Украине, Белоруссии, Бессарабии, объездили весь Юго-Запад России. Бывало играли в сараях, на досках, уложенных на бочки. Неоднократно гастролировали в Одессе - этой Мекке еврейского театра.

В начальный период их труппа мало чем отличалась от остальных еврейских трупп. В их репертуаре исторические оперетты - "Испанский философ, или Абен-Эзра" /Каминский в заглавной роли, Каминская - дочь Иегуды Галеви/, "Герой, или Второй Самсон" /бывш. "Бар-Кохба"; Каминский - Папус, Каминская - Динара/, "Гедалиу и Гадасса" /Каминские в загл. ролях/, "Яков и его сыновья" /здесь у Каминского две роли: Симона и первого турка, Каминская - Зелоха/, в "Суламифи" Каминский - Абсолон, Каминская - Авигайль; драма "Эпикуреец, или Трефяк" /Каминская - Дина, Каминский - слепой сват Шепс/; комедии -"Капризная дочь, или Оба жулика" /Каминские в загл. ролях/, "Дора, или "Миллионер-нищий" /Каминские в загл. ролях/ и множество играемых всеми труппами, похожими друг на друга пьес. т.е. играют они много, однако первые "певческие" роли исполняют в их труппе другие. Суламифь и Эстер в "Короле Ахашвароше" - певица Р.Медведева, короля Ахашвероша и Иегуду Галеви - Л.Раппель и т.д.

Но в 1903 году Каминская в "Суламифи" исполняет заглавную роль, посягает и на другие большие роли с пением. И заслушивает особую похвалу критики: "Г-жа Каминская в вокальном отношении умело использовала поэтическую роль влюбленной Суламифи",(28) "такой исполнительницы Суламифь постоянные посетители Нового театра /где в Одессе постоянно выступали еврейские труппы. - Е.Б./ давно уже не видели. Артистку несколько раз вызывали всем театром".(29)

И тем не менее, когда Каминская заболела, и все ее роли перешли к приглашенной Н.Нерославской, она, выздоровев и вернувшись на сцену, эти роли себе не вернула. Вероятно, уже ощущала свое призвание в ином амплуа.

И в Петербург приехала уже совсем иная труппа. Каминские познали себя, как театр д р а м а т и ч е с к и й. "До последнего времени еврейский театр был театром оперетки, смешанной с фарсом, - писал А.Кугель. - Драма еще не успела кристаллизоваться, и потому театралу там делать было нечего. Но в Америке евреи зажили особенно интенсивно-национальной жизнью. Появились драматические театры, авторы для театра. Главный поставщик еврейского театра Гордин, напоминающий Дьяченко. Психология не претендует на глубину. Эффекты испытанные, бытовая сторона намечена верно, но чертами широкими, и актерам простору сколько угодно. Я был на нескольких спектаклях еврейского театра. Решительно это хорошая труппа... Кое-кто играет в духе немецких драматических актеров, и это выходит наименее удачно. Примадонна г-жа Каминская - актриса большого таланта, в высшей степени правдивая, реальная, напоминающая несколько своей манерой Дузэ и вообще итальянскую школу. В сценическом смысле я всякий раз получал от игры г-жи Каминской несколько прекрасных ярких мгновений, ради которых только и стоит ходить в театр и которых становится все меньше и меньше..."(30) Последнее -это о том, что театр актерский, которых критик только и признавал, стал заменяться в Европе театром режиссерским, в котором Кугель, в отличие от Шебуева, видел гибель актерского искусства.

Как ни странно, но критика пропустила вторую постановку - "Миреле Эфрос" Я.Гордина же /16 апреля/, в которой Каминская исполнила свою коронную роль; не обратили внимания критики и на "Разбитые сердца" З.Либина /17 апреля/.

Следующая постановка - драма Гордина "Незнакомец" /18-го/ дала повод В.Регинину еще раз поговорить о том, насколько артисты выше драматического материала: "Знакомые с еврейской драматургией почти исключительно по модному Шолому Ашу - мы ждали от еврейского театра в смысле выбора пьес большей разборчивости, но очевидно, этот еще молодой, не успевший окрепнуть и составить себе постоянную аудиторию театр, считает себя недостаточно подготовленным к серьезному репертуару... - Но!... - Даже во вчерашней пьесе "Незнакомец" - с ее избитым сюжетом, - таланты труппы проявились с достаточной ясностью. Г-жа Каминская - умная, чуткая артистка... Передача ею роли (старшей дочери Шмуля Ашкинази. - Е.Б.), вдохновение и сила игры - способствовали пониманию монологов и даже отдельных слов многими из бывших в театре незнакомых с речью и привлеченных исключительно талантом артистки. "Бытовик" - Вайсман заставлял зрителей беспрерывно смеяться, не шаржируя роли, он дал живой образ остроумного, философствующего старика Гуца... Следует отметить девятилетнюю артистку Каминскую-2, проведшую длинную роль (младшей дочери Иды. - Е.Б.) с изумительным для ребенка подъемом и живостью. Театр был почти полон и приветствовал артистов горячими аплодисментами... Исполнителей, но не пьесу..."(31)

Дочь Каминских Ида впервые вышла на сцену четырех лет от роду. Она станет столь же популярной актрисой, как и ее мать, только уже в другие времена. После того, как Польша отошла от России, в 1921-28 гг. вместе с мужем З.Турковым, Ида руководила Варшавским еврейским художественным театром, а с 1933-го - основанным ею театром. Когда началась оккупация Польши немцами, бежала в СССР. В1939-46 гг. была художественным руководителем Львовского еврейского театра им. Шолом-Алейхема, который с началом войны был эвакуирован во Фрунзе. В 1947 году Ида Каминская вернулась в Польшу. Здесь поочередно она возглавляла еврейские театры в Лодзи /1949-53/ Вроцлаве /1953-55/ и Варшаве /1955-88/. Последний был назван именем ее матери, Эстер Каминской, и получил статус государственного. Снималась в кино. Из самых известных ее работ - главная роль в фильме Я.Кадара и Э.Клосса "Магазин на площади" /Чехословакия, 1Э65/, рассказывающем о трагедии евреев - жертв Катастрофы. Картина была отмечена массой премий, в числе которых и американский "Оскар" за лучший иностранный фильм года /1966/. В 1968 году, когда в Польше поднялась волна антисемитизма, Ида эмигрировала в Америку.

22 апреля сыграли "жизненные картины в 4 действиях" Д.Пинского "Янкель Кузнец", что понравилось даже Кину из "Речи". "От драм и пьес Я.Гордина к "жизненной картине" - переход очень смелый. От бездействия - к действиям, от безжизненности - к жизни, - писал он. - "Жизненная картина" Пинского проста.., как и вся лишенная пестроты жизнь того круга, из которого она взята. Извозчик Симхе /г. Вайсман/, Мариама, его жена /г-жа Ермолина/, их сын Янкель /г-н Раппель/ и девица Тамара /г-жа Каминская/ - вот почти весь персонаж... Пьеса правдива, жизненна и, главным образом, совершенно лишена тех чисто этнографических черт, какие со времени основателя еврейского театра, покойного Гольдфадена, считались обязательными для каждой еврейской пьесы... У Пинского мы впервые увидели жизнь (что же это за еврейская жизнь в черте оседлости и без "этнографических черт"? - Е.Б.) .., и, изображая эту жизнь, талантливые артисты сумели захватить в нее также и зрителей. Театр был полон. Артисты имели вполне заслуженный успех".(32)

А вот у В.Регинина к "этнографии" отношение совсем иное. "Если вы хотите на несколько часов перенестись в черту еврейской оседлости, - приглашал критик, - со всем ее бытом, настроениями, характерной обстановкой, если вы хотите видеть типичных представителей еврейской обывательской среды в будничной жизни, какие они в действительности.., в еврейском литературном театре можно познакомиться в ее наиболее правильном и верном освещении... Г-жа Каминская окончательно завоевала симпатии зрителей, среди которых много незнакомых с речью труппы... Г. Вайсман - глубокий артист и еще лучший режиссер... Постановка его заслуживает полной похвалы".(33) /Замечу в скобках, что Г.Вайсман, будучи режиссером труппы, поставил почти все спектакли, привезенные в Петербург./

Следующие "жизненные картины" - З.Корнблита "Действительное счастье" - вызвали всего одну рецензию. В ней много того, что уже сказано другими: о еврейской драматургии, о том, что еврейским артистам почему-то "должны лучше удаваться бытовые пьесы из местечковой жизни юго-запада" и т.д. Но один абзац я приведу, ибо в нем зафиксировано весьма редкое и любопытное явление на театре: "Успех она (Каминская. - Е.Б.) имела большой и даже сверхуспех - потому что особо азартные поклонники целовали ей руки у рампы, что кажется, еще не занесено на скрижали успехов со времен Рашели".(34)

Наконец-то, и еврейская пресса в лице мечтателя из еженедельника "Рассвет" обратила свои взоры к театру. Автор не мог печатать рецензии на отдельные представления, они слишком бы запаздывали, поэтому его обзоры охватывают сразу несколько спектаклей. Но самое интересное в них - довольно-таки расширенные характеристики актеров. О Э.Каминской воздержусь цитировать, здесь ему мало что удалось добавить. Но вот - А.Каминский: "У Каминского имеется школа, выдержка, спокойствие и экономия в движении, в жесте. Он и г-жа Каминская умные, вдумчивые артисты, тщательно, любовно разрабатывающие свою роль". Лучшая из них - это Цалэйль Рапопорт в "Ди Шхите": "Властный и жестокий, умный и циничный, набожный хасид и развращенный эпикуреец, - он представляет особенные трудности для артиста. Каминский создал образ спокойной покоряющей силы. Он сдерживает большой темперамент... Как и Каминская, он умеет вкладывать содержание в слова, отбрасывая театральное, фальшивое подчеркивание".

"Г. Вайсман хорош в комических ролях, у него много искрящегося юмора, находчивости, жест его мягкий, простой..." Но через три недели Мечтатель, посмотрев еще несколько спектаклей, где артист был занят в бытовых ролях, вдруг переменил свое мнение о его комическом даровании: "роль комика в значительной степени вредит его основной задаче, толкая его часто к шаржу, к вульгаризации типа. Такой великолепный артист, как Вайсман, должен больше прислушиваться к себе самому".

"Г-жа Ермолина создала образ еврейской... страдалицы, с ее житейским горем, с ее наивностью и вульгарностью. Это искривление исторического типа в мещанской среде, и только по отдельным проявлениям ее душевной жизни: по благоговейному, религиозному отношению к семье, жертвенности, мужеству, узнаешь корни красивой, благородной, и с т о р и ч е с к о й еврейской женщины.

К этой группе тесно примыкает г-жа Эдельман. В лице Махле /в "Миреле Эфрос"/ она дала образ еврейской прислуги доброго старого времени. Это трогательный образ удивительной преданности без всякого раболепия и заискивания, странная смесь приниженности прислуги и своеобразного достоинства члена семьи... Г-жа Эдельман молодая, но внимательная вдумчивая артистка с мягких и симпатичным талантом. Мне кажется, что она несет с собой на еврейскую сцену что-то новое: тоску нашего поколения по самобытности".

Обе статьи Мечтателя заканчиваются вполне оптимистическими прогнозами: "Нарождается новый артист, любящий еврейскую сцену, с серьезным отношением к искусству, к задачам еврейского театра. Кое-что уже сделано им, но еще больше впереди. Он чувствует уже ответственность за судьбы еврейского театра. Ему можно довериться. Он не обманет надежд..." (35)

О бенефисе Каминской 4 мая писала, кажется, вся повременная печать Петербурга. Для него актриса выбрала "Медею" Ф.Грильпарцера в переводе Я.Гордина. Вот уж тут ей досталось!.. Большинство критиков посчитало, что Медея не ее роль, как и пьеса австрийского драматурга, да еще на античном материале, не годится для еврейского театра. Почему-то они раз и навсегда решили для себя, что любой театр - русский, английский, немецкий, французский — может пользовать драматургию всех времен и народов, а вот еврейский имеет право лишь на пьесы, рассказывающие о жизни и быте еврейского народа.

Возможно, Каминская потому и предпочла "Медею", чтобы заявить об обратном. Кстати говоря, у провинциальной прессы при гастролях Каминских еще резче прозвучит неприятие "Медеи", как чуть позже - и "Норы" Ибсена или "Родины" Зудермана.

"Г-жа Каминская, такая правдивая и прекрасная актриса реальной драмы, была неузнаваема в роли Медеи, - плакался рецензент "Руси", - где нужен шик классической манеры (а может быть, она хотела дать новую, оригинальную трактовку роли? Тут важно к а к замысел воплотился на сцене. Но понять что-либо из всей суммы оценок критиков невозможно. Ссылка же на отсутствие классической школы, представляется мне несколько сомнительной. - Е.Б.). Конечно, талант давал себя чувствовать местами, но Медея, да еще грильпарцеровской, да еще в гординской переделке - не ее дело. Прочие исполнители были как будто смущены, и это первый спектакль еврейского театра, не оставивший надлежащего впечатления".(36) Напрашивается вопрос - на кого не произвел "надлежащего впечатления"? "Бенефис г-жи Каминской - был триумфальным, - констатировал В.Регинин. - В каждом антракте неслись к рампе камердинеры с корзинами цветов, букетами и подарками, с балконов и лож летели стебли роз..." (37) "Чествование, которому удостоилась г-жа Каминская, редко выпадает на долю провинциальной артистки", - подтвержал и Кин.(38) Правда, последние две реплики свидетельствуют только о внешней стороне бенефиса, к которому зрители, полюбившие актрису, готовились заранее. Сам же спектакль, скорее всего, не вызвал в них такого же соучастия, сопереживания, как, к примеру, "Ди Шхите", "Хася сирота" или Миреле Эфрос".

Не знаю - то ли невзирая на неудачу "Медеи", то ли благодаря ей, но успех труппы, как писали в ту пору, "художественный и материальный" был настолько высок, что труппе разрешили продлить гастроли.

В "Невском фарсе" /театре Елисеева/ они показали три новых для зрителей спектакля - "Якова Мешулем" М.Рихтера /6 мая/, "Правдивую силу" /"Ди эмиссе Крафт"/ Я.Гордина и драму Д.Пинского "Мать" /13-го/.

Критики уже почти ничего не могли добавить к сказанному ими. Правда, посмотрев Мать", даже Кин отбросил иронию, с какой он рецензировал все предыдущие спектакли. "Г-жа Каминская задержалась со своей труппой в Петербурге на несколько дней, чтобы показать петербуржцам "Мать", - писал он. - И хорошо сделала. Потому что в "Матери" она раскрыла перед зрителями ту часть своей тонкой женской души, которая до сих пор оставалась для них сокрытой. А оставалась она сокрытой потому, что в драме талантливого еврейского писателя ее тонко поющая душа впервые нашла те аккорды, с помощью которых можно потрясти даже и наименее чуткого зрителя. "Мать" есть трагедия матери. Даже не еврейской матери, а матери вообще... Для г-жи Каминской с ее оригинальным и глубоким дарованием, эта роль женщины, разорвавшей свое сердце между матерью и женой, - является наиболее благодарной. И после Элеоноры Дузе мы затрудняемся назвать еще кого-нибудь, который в состоянии был бы с такой выпуклой яркостью и при этом без излишних подчеркиваний, изобразить надлом многогранный и в то же самое время единой в своих проявлениях человеческой души".(39)

И, наконец, на четвертом представлении "Миреле Эфрос", спектакле, которым 15 мая заканчивались гастроли, побывал Александр Кугель. Это ничего бы не значило, если бы критик первым не указал на особое место роли Миреле в творчестве Каминской. "В театре Елисеева мы смотрели "Миреле Эфрос", пьесу все того же Гордина, и надо сказать, лучшую его пьесу, не лишенную значительных литературных достоинств. ...Автор очень удачно, правдиво и бытовом и психологическом отношении, нарисовал историю еврейской семьи. Вот пьеса, которую следовало бы перевести на русский язык. (И перевели, и играли очень много, правда, только в провинции. - Е.Б.) Г-жа Каминская бесподобна. Исполнение ею роли Миреле Эфрос выдвигает ее в ряд первых актрис мира. Столько правды, чувства, искренности, благородства, художественного вкуса, что чувствуешь себя зачарованным. Говорим с убеждением: это редкий, замечательный талант, и когда он остается в сфере родного быта и ясной психологии (Кугель тоже не принял ее Медею. - Е.Б.), впечатление тонкой художественности сопровождает каждый жест, каждое слово артистки. Играй г-жа Каминская не на жаргоне, она была бы подарком неба оскудевшему театру. И когда подумаешь, что такой удивительный талант 20 лет (немного преувеличено. - Е.Б./ скитается на бедной из беднейших сцен, играя в беднейшем из беднейших репертуаров!.."(40) Еще будет множество ролей в новых спектаклях, но действительно Миреле Эфрос на долгие годы станет любимейшей ролью актрисы. Ею чаще всего будут открываться гастроли в большинстве городов, куда труппу забросит судьба, ее чаще всего Каминская будет ставить в свои бенефисы.

Вдохновенные успехом, уверовавшие в правильность выбранного пути, уезжали актеры из столицы.

Но уже через десять месяцев Еврейский Литературный театр вновь был в Петербурге. На этот раз о них писали, как о добрых, старых знакомцах, отмечались почти все новинки, привезенные в столицу.

Открылись 9 марта 1909 года в Драматическом театре Е.Ф.Комиссаржевской, и на этот раз именно "Миреле Эфрос". "Великолепная артистка была вполне заслуженно встречена аплодисментами, - писал некто Ш. из "Обозрения театров". - Игра ее произвела на переполненный зал более чем сильное впечатление. После каждого акта артистку бесконечно вызывали. Прекрасное приобретение труппа сделала в лице г. Либерта, явившемся первоклассным партнером г-жи Каминской в роли Шалмэна, приказчика Миреле Эфрос. Очень хорошо была также проведена роль Махнэ, преданной прислуги Миреле Эфрос, г-жей Бертель. Весь остальной состав также не оставлял желать лучшего. Не можем не отметить живое исполнение маленькой Идой, дочерью г-жи Каминской, роли 13-летнего Шлоймеле".(41)

Читатели заметили - в труппе произошли некоторые перемены: ушла чета Лазарь и Зинаида Раппели, И.Брандеско, М.Шпиро, зато появились Яков Либерт, Лейзер Желязо, Г.Сероцкий, актриса Барская. Но костяк сохранился.

Либерт начинал еще у А.Гольдфадена в 1884, в чьей труппе он начинал, как хорист. Выступал во многих труппах - А.Фишзона, Д. Сабсая, с Я.Спиваковским в 1905 году побывал уже в Петербурге, но замечен тогда критикой не был, периодически работал с Каминскими, которые, напомню, когда-то начинали в его любительском кружке. Специально для него - вторым спектаклем - был поставлен "Янкель Кузнец" Д.Пинского /10 марта/, где актер выступил в заглавной роли.

Третьим спектаклем был знакомый уже петербуржцам "Ди Шхите", но Василий Регинин вдруг осознал, что театр Каминских - это театр скорби. Его рецензия - баллада о скорби, но и - гимн актрисе. "Театр рыданий!! Чаша слез - его эмблема. Бездонная чаша слез... -писал он. - Горе и нужда еврейской улицы на подмостках жаргонного театра - свой лучесобирательный фокус и век надежды, что когда-нибудь собранные в этом фокусе лучи загорятся веселою радугой... Театр скорби!.. Лучшей изобразительницей этой зловещей печати является г-жа Каминская, признанная, недюжинная драматическая актриса. Как светло отражается в ее глазах - плач уставшей души, как многотонна передача его скорбных переживаний, трепетны движения, голы нервы и больно звучат рыдающие струны, разбитые струны молодых надежд. Г-жа Каминская умеет рассказать свою тоску зрителям... Она владеет эхом их чувства и получает отзыв... Ее слова и звуки не летят "в пустой воздух" - поэт может позавидовать артистке... Аудитория плачет с Каминской. Сочувствует героине, с жадностью следит за каждым движением, вздрагиванием лица, тонкостям нежной мимики... Так было и вчера на постановке пьесы "Бойня"... Героиня ее - мужеубийца... Г-жа Каминская провела эту роль с техникой лучших современных актрис... Ее слезы потрясали зрительный зал, и не одна истерика произошла во время спектакля... Да... Еврейский театр - театр слез!.. И жутки эти спектакли." (42) Как и еврейская жизнь в российской черте оседлости, добавим от себя.

12 марта труппа впервые показала "Бога мести" Шолома Аша. Обратилась-таки к лучшему еврейскому драматургу той поры. Рискнули. И, судя по прессе, - потерпели неудачу. "В "Боге мести" мы видели еврейскую пьесу с религиозно-бытовой подоплекой, - писал П.Клей-н, - видели трагедию отца, видели семейного Бога мести - и ничего пошире... Г. Либерт /Шепшович/ только местами был действительно драматичен, зато чаще он вносил диссонанс деланным пафосом, мелодекламацией и искусственной грубоватостью тона. Таланту г-жи Каминской негде было развернуться в эпизодической роли чувственной и экзальтированной Манки. Зато типичный еврей - реб Эли получил верное воплощение в игре г. Вейсмана, и хороши были тоже типичные г. Желязо /Сейфер/ и г-жа Ермолина /Сара (Шепшович)/... - Однако. - Пьеса имела большой успех. Зал театра был полон. Публика продолжительными аплодисментами наградила труппу за постановку литературной пьесы и устроила ее автору овацию".(43) Рецензент же журнала "Театр и искусство", не вдаваясь, впрочем, в подробности и детали и не утруждая себя доказательствами, подводил читателей к мысли, что в сравнении с постановками Драматического и Современного театров, еврейская труппа, которой сам Бог велел достовернее и точнее понять и трактовать пьесу Аша, соревнование с ними проиграла. И критик в какой-то мере прав. Уж очень эстетика пьесы Аша отличалась от эстетики, как прежнего репертуара еврейского театра, так и "новой волны", идущей из Америки, во главе которой стоял Я.Гордин. "Русские исполнители оказались безмерно выше, - писал рецензент, - и только в небольших эпизодических ролях /напр., Гиндель (актриса Софья Бертиль. - Е.Б.) еврейские исполнители подчеркнули с явным преимуществом для себя некоторые бытовые черты. Спор о "быте" и "национальном лице" неожиданно разрешился в пользу "интернационального искусства"".(44)

Потом одна за другой последовали новинки - "Братья Лурье" /15 марта/ и "Гершеле Дубровнер" /16-го/ Я.Гордина, комедия Шолом-Алейхема "В разброд" /19-го/, "Биленский Балабесил" /31-го/ и "Вечная песнь" /2 апреля/ и1.Арнштейна, "Ради счастья" С.Пшибышевского /6-го/, "Пасынки жизни" Д.Бенарье /9-го/, "Шалом-баис" М. Рихтера /11-го/. Как видим, репертуар достаточно разнообразный, много новых постановок и авторов.

"Борьба Монтекки и Капулетти в еврейском медвежьем уголке - ось пьесы Я.Гордина "Братья Лурье", - определял замысел пьесы и спектакля И.Клейман. - Труппа г. Каминского в таких драмах чувствует себя, как рыба в воде. На этом спектакле г. Желязо создал тип еврея-праведника, смешного, кристально-чистого, слабого и наивного раввина, не впадая в шарж, хотя сама роль могла бы его подвести в этом отношении, оставаясь все время самим собой. Г-жа Каминская /Ривкеле/, гг. Либерт и Вайсман /братья Лурье/ и г-жа Ермолина /жена раввина/ были хорошими исполнителями выведенных в пьесе типов... В заключение (т.е. в один вечер с "Братьями". -Е.Б.) шла сценка Шолом-Алейхема "Совесть" ("Совет". - Е.Б.). В зале во все время ее исполнения раздавался гомерический хохот.

Комизм известных монологов еврейского Гоголя - Шолом-Алейхема -бьет ключом, заражая всех и всё, а г. Желязо так мастерски провел роль своего назойливого Юнгермана, что вполне заслужил восторженные аплодисменты".(45)

Следовательно, актерам Каминского, как и их зрителям, нужна была разрядка, и те и другие жаждали комедии, юмора, веселья; показать себя с иной стороны. Больше мы не найдем ни слова о спектаклях, поставленных по пьесам Шолом-Алейхема, и потому назову хотя бы актеров, тяготеющих к комедии. Б трехактной комедии "Б разброд" были заняты почти все ведущие артисты труппы, кроме самих Каминских, - Либерт /купец Меер Малант/, Бертиль / его жена Малка/, Калиновский Матвей/, Глязер /Флора/, Эдельман /Хана/, Сероцкий /Хаим/, Ида Каминская /Сашка/ - их дети; Байсман /сват Беня/, Желязо - в двух ролях /Мойше Штаммер и друг Матвея Давидка/, Ермолина /Песеле, племянница Малки/ и др.

В прочих рецензиях на новые и уже виденные в притом сезоне спектакли оригинальных суждений добавлялось мало.

Ближе к завершению гастролей пошли бенефисы. И хотя в откликах на них тоже довольно мало новизны, но иногда возникали довольно интересные характеристики актеров. Так, на бенефис Г.Вайсмана и Я.Либерта в "Ди Шхите", состоявшемся 14 апреля, знакомый нам В. Регинин писал: "Пьеса дает достойный материал гг. Вайсману, играющему на амплуа простака и комика, а г. Либерту - исполнителю трагических ролей, - показать свои драматические способности. Артисты эти являются лучшими партнерами "звезды" театра, г-жи Каминской, пользующейся постоянным шумным успехом. Реплики г. Вайсмана, ставшего любимцем завсегдатаев театра, вызывают искренний смех слушателей, и часто прерываются оглушительными аплодисментами. На фоне мерной, жуткой драмы появления г. Вайсмана - веселое, бодрое пятно, на котором отдыхает утомленные от тяжелых картин глаза зрителей".(46)

Как и в прошлом году, некоторый итог подводил Мечтатель, особенно останавливаясь на том новом, что проявилось за прошедший сезон. "По прежнему сияет звезда Каминской... - писал он. - С обычным мастерством, хотя и не без некоторого уклона к злоупотреблению своим естественным мягким юмором играет г. Вайсман... Г-жа Эйдельман пытается перейти на "более сильные" роли /в "Миреле Эфрос" она играет теперь невестку Шейнделе/. Она сделала в этой роли все, что было в ее силах... Она мило, обдуманно выполнила в этом сезоне роль Ривкеле /в пьесе "Бог мести"/ и Сони /в пьесе "Мать" Пинского/.

В труппе Каминского мы находим теперь несколько новых артистов и среди них выдающуюся фигуру Либерта. Если значительная часть артистов этой труппы берет "нутром", непосредственной близостью по своему воспитанию, привычкам, складу жизни к тому кругу еврейской жизни, который они изображают, то это неприменимо к Либерту. Он разнообразнее, сложнее, свободнее. Он свободен по отношению к драматическому материалу, знает замысел, сложность искусственного, этого основного условия искусства; он стремится уже не к реалистической наглядности, а к художественной перспективе. Он обладает значительным талантом и темпераментом. Но последний у него всегда уравновешивается дисциплиной замыслов и часто ведет самостоятельную жизнь в ущерб выдержке и спокойствию... Это особенно заметно в роли Янкеля Пепшовича, где преувеличенный трагизм и пафос портили его в общем вдумчивую серьезную игру. Либерт был бы, вероятно, очень хорош в классическом репертуаре. Современная драма знает больше мягкости, сосредоточенности, экономии. Но у Либерта большие возможности, и от него можно ждать многого. (Судя по этой характеристике, талант Либерта был схож с талантом великого русского артиста прошлого века Василия Каратыгина. - Е.Б.)

Недурен Сероцкий в ролях любовников /у нас, вернее, женихов и любящих мужей/. Отмечу его яркую, выразительную игру в драме "Бог мести" /в роли "кота" Шлоймеле/ и недурно проведенную роль увлекающегося баловника Володи. Очень хорош Желязо в тихих ролях. Он дал великолепную фигуру Сойфера /в драме "Бог мести"/, обратившую на себя внимание, несмотря на чисто эпизодический случайный ее характер в этой драме, и раввина /в комедии "Братья Лурье"/. Театр Каминского имеет уже то, что называется ансамблем, т.е. внутреннее единство, имеющее свой ритм, он ценен уже сам по себе... С ним вы скучать не будете..."(47)

Очередным триумфом Эстер-Рохел Каминской стал ее бенефис 8 апреля в "Миреле Эфрос". "Г-жа Каминская прочно завоевала симпатии публики, - писал рецензент "Театра и искусства". - Не легкое дело увлечь петербуржцев, но яркий талант, брызжущий чувством, здоровым "черноземным" чувством захватывает и петербуржца, заставляет его, не отрываясь, следить за богатым (? - Е.Б), выразительным лицом актрисы, сопереживать с ней... Как публика ценит г-жу Каминскую доказал бенефис: переполненный театр, бесчисленные вызовы, цветы, цветы и цветы. Шла чуть ли не десятый раз (в третий, если иметь в виду эти гастроли. - Е.Б.) одна из лучших пьес Гордина "Миреле Эфрос"... Г-жа Каминская изумительно тонко ведет свою роль, много новых штрихов, новых интонаций. Бенефис совпал с пятнадцатилетней артистической деятельностью артистки. Чествование, в коем изъявили желание принять участие многие известные артисты и литераторы, состоится 16 апреля".(48)

Понятно, что актрисе хотелось продлить праздник: что за радость - и бенефис, и юбилей в один день. И то, что для юбилея избран был Петербург, тоже не трудно объяснить. Непонятно только, от чего Каминская вела отсчет? Ведь уже в 1893 году у Каминских была своя труппа, а начинали они еще раньше. Но в прошлом году, что было бы ближе к истине, Каминские, вероятно, не рассчитывали на столь триумфальный успех, и потому не подумали о юбилее. Но теперь они приняли это решение заранее - хотелось праздника и окончательного самоутверждения на российской сцене. И не только для себя, но и для всего еврейского театра. И именно - в столице Империи.

Юбилей отмечался не 16, а 18 апреля. В театре в этот вечер шла "Хася сирота". Каминская в заглавной роли. Репортер "Театра ч искусства" рассказывал: "...после 3-го акта... при открытом занавесе состоялось чествование примадонны еврейской труппы г-жи Каминской. Театр был переполнен. В публике все время ходили толки, что чествование запрещено, так как администрация узрела "крамолу" в адресах, написанных на еврейском языке. Однако, после переговоров с власть имущими, чествование состоялось. Адреса прочитаны были от еврейского Литературного общества, от газеты "Fraind" от "Рассвета", от еврейских студентов, от петербургских почитателей, от "Театра и искусства" /г. Зельдович/, от труппы /г. Либерт/. Затем началось чтение телеграмм. Между прочим, получены были телеграммы из Италии /талантливый еврейский юморист Шолем-Алейхем/, из Берлина /Давид Пинский/, из Вильны, Ковны, Белостока, Варшавы, Риги, Лодзи, из Минска, Динска, Двинска и т.д., и т.п."(49)

Прочие имена, подробности, дополнения и нюансы юбилея находим в других повременных изданиях. Так, "Рассвет" опубликовал то ли часть своего приветствия, то ли его изложение, которое на сцене зачитал А.Гольдштейн /не он ли - мечтатель?/: "Мы верим: еврейский театр еще расцветет богатыми красками на нашей старой родине и на национальном языке. (Вот она - крамола! - Е.Б.) Залогом этого грядущего расцвета являются проблески еврейского искусства, пробивающегося на наших глазах в голусе. В Вашем лице мы приветствуем одну из тех, чьим усилиям и жертвам мы обязаны нарождением еврейского театра. Горящий в Вас огонь вдохновенного таланта Вы отдали на то, чтобы светить другим. Вы понесли его в родной народ и стали украшением родного искусства. Примите сердечный привет и спасибо".(50)

Репортер "Речи" обратил внимание на адрес "от артистов московского художественного театра", который преподнес И.Уралов; (51) а репортер "Петербургской газеты" подметил, что "артистке поднесли массу драгоценных вещей, в том числе серебряную вазу с живыми цветами от г-жи Коммиссаржевской".(52)

Как и в прошлый год, труппа продлила гастроли в столице. 22 апреля они уже играли на сцене Литейного театра /Литейный, 51/. Из новинок показали только "Женскую любовь" /"Ида"/ П.Браудо, но пресса этот спектакль не заметила. Единственный отклик сопровождал бенефис А.Каминского, которым закрывался театр. "Последний спектакль еврейской труппы 26 апреля в Литейном театре был посвящен бенефису антрепренера А.Г.Каминского, избравшего для прощания с публикой драму Л.Гордина "Ди Шхите", в которой он имеет одну из лучших своих ролей, - лесопромышленник реб Цалэйль Рапопорт, -писал репортер "Речи". - Публика устроила бенефицианту целый ряд оваций, а артисты после второго акта поднесли ему художественный портрет его во весь рост... Пьеса прошла с прекрасным ансамблем и была исполнена лучше, чем во все предыдущие спектакли, когда она ставилась. Оставляя Петербург, труппа г. Каминского увозит с собою полное нравственное и материальное удовлетворение".(53) Да, уезжали Каминские, обласканные любовью зрителей, достигнув вершины славы. После такого успеха можно было смело ехать на гастроли в Америку /1910/ и Европу /1912/13/. Э.Каминскую ждала мировая известность.

Примечания:

1. /Хроника/ // Театральная Россия. СПб. 1905. № 18. С. 320.
2. Еврейские актеры и "Синий Крест" // Петербургская газета. 1907. 15 июля. С. 4.
3. /Маленькая хроника/ // Театр и искусство. СПб. 1907. № 20. С. 326.
4. Н.Н. Театр Неметти // Там же. 1905. № II. С. 168.
5. Икс. Еврейский театр в Петербурге // Пб. газ. 1905. 3 марта. С. 5.
6. Еврейский театр // Театральная Россия. 1905. № 11. с. 175.
7. М.Г. Спектакли еврейской опереточной труппы // Новости и Биржевая газета. СПб. 1905. 8 марта. С. 3.
8. См.: Театр и искусство. 1905. № 11. С. 171; Петербургская жизнь. 1905. .№ 807. С. 7137.
9. М.Рыбальский. Первые шаги еврейского актера // Сб.: На провинциальной сцене: Воспоминания. Л. 1937. С. 99.
10. Елизаветин. Неро // Театр. Одесса. 1898. 12 нояб. С. 2.
11. Кресло № 25. Новый театр // Новороссийский телеграф. Одесса. 1899. 29 сент. С. 3.
12. М.Эйольф. Спектакль еврейской труппы // Сын Отечества. СПб. 1905. 14 марта. С. 3.
13. Петербургский обозреватель. Эскизы и кроки // Пб. газ. 1905. 16 марта. С. 3.
14. Ф.Г. /Музыка/ // Биржевые ведомости, 1-е изд. Сп6. 1905. 13 марта. С. 6.
15. Театр Неметти // Пб. газ. 1905. 17 марта. С. 5.
16. Икс. Еврейская труппа // Там же. 29 марта. С. 5.
17. См.: Театр и искусство. 1905. № 15. С. 242; № 16. С. 253.
18. /За неделю/ // Восход. СПб. 1905. № 12. Стлб. 23.
19. Н.Марков. /Театр/ // Бирж. вед., 1 изд. 1905. II марта. С. 6.
20. N.N. /Хроника/ // Театр и искусство. 1907. № 19. С. 309.
21. Еврейский "Король Лир" // Пб. газ. 1907. 10 мая. С. 4.
22. С.Ан-ский. Еврейский театр // Свобода и равенство. СПб. 1907. № 27. С. 24.
23. Кин. Еврейский литературный театр. "Заклание"//Речь. СПб. 1303. 17 апр. С.5.
24. И.А.Гастроли еврейского театра// Обозрение театров. СПб. 1908. 17 апр. С. 4.
25. О.Н. Еврейский театр // Русь. СПб. 1308. 17 апр. С. 5.
26. Бас. Р. Театр Коммиссаржевской // Бирж. вед., веч. вып. 1908. 28 апр. С. 5.
27. Н.Шебуев. "Ди Шхите" // Обозрение театров. 1908. 3 мая. С.3-4
28. О.Ш-н. Новый театр // Веч. листок зрелищ, справок и объявлений. Одессы. 1303. 28 окт. С. 2. 23. /Театр и музыка/ // Одесские новости. 1903. 23 окт. С. 3.
30. А.Кугель. Еврейский театр // Театр и искусство. 1908. № 17. С. 314-15.
31. Бас. Р. Театр Комиссаржевской // Бирж. вед., веч. вып. 1908. 20 апр. С. 6.
32. Кин. Еврейский литературный театр. "Янкеле Кузнец"//Речь. 1908. 25 апр.С. 5.
33. Вас. Р. Театр Комиссаржевской // Бирж. вед., веч. вып. 19Р8. 23 апр. С. 4.
34. Д.Б... Спектакли еврейской труппы // Обозрение театров. 1908. 25 апр. С. 6.
35. Мечтатель. В еврейском театре // Рассвет. СПб. 1908. № 16. Стлб. 17-18; Мечтатель. Театральные заметки // Там же. № 19. Стлб. 16-17 /Подчеркнуто автором/.
36. /Сцена/ // Русь. 1908. 6 мая. С. 5.
37. Вас Р. Бенефис г-жи Каминской // Бирж. вед., веч. вип. 1908. 6 мая. С. 5.
38. Кин. Бенефис Каминской // Речь. 1908. 8 мая. С. 5.
39. Кин. "Мать" // Там же. 16 мая. С. 5.
40. Н. nov. Еврейский театр // Театр и искусство. 1908. № 19.С. 335.
41. Ш. Гастроли еврейской труппы г. Каминского // Обозрение театров. 1909. II марта. С. 5.
42.Вас. Р. Театр Комиссаржевской // Бирж. вед., веч. вып. 1909. 12 марта. С. 5.
43. И.А.Клей-н. "Бог мести" // Речь. 1909. 14 марта. С. 7.
44. N.N. Еврейский театр // Театр и искусство. 1909. № 13.С. 238
45. И.А.Клей-н. "Братья Лурье"//Речь. 1Э09. 17 марта. С. 5.
46.В.Р. Театр Комиссаржевской // Бирж. вед., веч. в:п. 1909. 15 апр. С. 6.
47. Мечтатель. В еврейском театре // Рассвет. 1909. № 13-14. Стлб. 22.
48. Victor. Еврейский театр //Театр и искусство. 1909. № 15.С. 272.
49. /Хроника/ //Там же. № 17. 6. 303.
50./Еврейская жизнь/ // Рассвет. 1909. № 17. Слб. 26.
51. Л.К. Чествование Р.Каминской // Речь. 1909. 20 апр. С. 5.
52. Чествование г-жи Каминской// Пб. газ. 1909. 20 апр. С. 4.
53./Театр и музыка/ // Речь.1909. 23 апр. С.7

ОБЩЕСТВО "ЕВРЕЙСКОЕ НАСЛЕДИЕ "
--------------------------------------------------------------------------------
Серия препринтов и репринтов: Выпуск 3
© Е.М.Биневич