УЛИЦЫ ХРАНЯТ ПАМЯТЬ Рина Неер

РАВ КУК

Столько улиц в городах Израиля от Кирьят-Шмона до Ашкелона, от Герцлии до Офаким, от Нетании до Ашдода и, разумеется, до Иерусалима и Тель-Авива, названо его именем, что устанешь их перечислять. Откуда такая популярность и как может быть такое единодушное отношение к раввину наших дней, когда в Израиле общество столь плюралистично в вопросах религии?

Дело в том, что рав Аврагам-Ицхак Гакоген Кук (1865-1935) был раввином вне какой-либо общины. Представитель самой строгой восточноевропейской ортодоксии по своей набожности, эрудиции, образу жизни, даже одежде - традиционная шапка, отороченная мехом, - он в то же время отнюдь не отворачивался от современного мира и был сторонником национального возрождения, другом всех верующих и неверующих.

В противоположность многим своим коллегам в те годы, он почти уже сорокалетним уезжает навсегда в Эрец-Исраэль, причаливает в порту Яффо, становится ее раввином, когда национальное возрождение в турецкой Палестине считалось в кругах йешив чуть ли не ересью.

Позднее, став главным раввином Иерусалима, а потом и главным ашкеназским раввином подмандатной Палестины, он идет против течения, признавая светский сионизм. Его дружеские визиты в самые нерелигиозные киббуцы и мошавы, его уважение ко всяким направлениям среди горячих ревнителей религии превратили его в почитаемого учителя. Всю свою жизнь он заботился о единстве еврейского народа, покоящемся на многовековой традиции.

Перипетии его жизни, знакомство с великими раввинами способствовали развитию всех качеств, благодаря которым он стал раввином вне какой-либо общины.

Родился он в еврейском местечке в Латвии, которая была тогда под властью России. С раннего детства он блестяще преуспевал в занятиях Талмудом, что и привело его в Воложинскую йешиву в Белоруссии. В те времена она была самым большим центром по изучению еврейских наук в Европе, в ней было почти 500 ешиботников, приехавших не только из Польши и России, но и из Германии, Англии и т.д.

Когда туда прибыл совсем молодой Аврагам Кук, возглавлял йешиву раввин Нафтали-Цви-Йегуда Берлин, которого обычно называли Ганацив (по первым буквам его имени)1. Ганацив принимал в йешиву только лучших и был чуток к современным ему проблемам, что было редкостью для йешив того времени. Он сочувствовал движению "Хибат Цион", ("Любовь к Сиону"), которое сформировалось в России в 1881г. при активном участии Пинскера, Лилиенблюма и других. Вместе с тем он очень заботился о сплоченности еврейских общин ввиду тенденций отхода от иудаизма, опасность которого он ясно понимал. Он полностью противился идеям своего современника

Шимшона-Рафаэля Гирша2 из Франкфурта, который стремился к созданию отдельных ортодоксальных общин. Молодежь, воспитывавшаяся в Воложине, не должна была закрывать глаза на все эти проблемы, а, наоборот, быть религиозными лидерами, справляющимися с требованиями времени. Все это укрепляло Аврагама Кука в его собственном направлении мыслей. Влияние Ганацива на него было не менее существенным, чем влияние Хафеца-Хаима3 (которого он встретил позже) - правда, в другой области.

В Воложине он женился на дочери очень известного раввина Элиягу-Давида Рабиновича-Теомим из Поневежа (Польша). Как было принято в те времена, молодожены поселились у родителей жены. Раввин Рабинович-Теомим и сам был заинтересован в обновлении Эрец-Исраэль (позже он переезжает в Иерусалим): Святая Земля жаждет Торы, те, кто ее изучают, должны ее туда принести.

В Поневеже Аврагам Кук продолжает свое талмудическое образование, но читает и современные еврейские книги и журналы на иврите и по-немецки. Он много размышляет о кризисе иудаизма в конце XIX века, когда евреи все больше и больше отходят от традиций. Молодых привлекают светские науки, и они уходят из йешив, из слишком замкнутого мира. Аврагам Кук не хочет мириться с пассивностью почти всех тех, кто ответственен за йешивы, полагая, что кризис может иметь катастрофические последствия для еврейского народа.

В 1888 году, когда ему было 23 года, он занял пост раввина в местечке Хермалисе (Литва), а через шесть лет - в Бауске (Латвия). Все эти шестнадцать лет прошли относительно спокойно. Он пишет, преподает. Его известность быстро возрастает и выходит за пределы местечек, где он живет.

В 1904г. году он принимает важное решение. Отклонив лестные предложение поста раввина в Вильно и в Ковно, он принимает этот пост в Яффо, куда и прибывает, точно отдавая себе отчет, с какими огромными проблемами это связано.

Маленькая страна с тонкой прослойкой еврейского населения (около 80 000) и при этом раздираемой раздорами. Даже внутри "религиозного" клана страшный антагонизм: хасиды и митнагдим, приверженцы национальной религиозной партии "Мизрахи" (которая только что образовалась (1902 г.) в рамках Всемирной сионистской организации) и противники всякой национальной идеи. Последние вскоре сгруппировались вокруг "Агудат-Исраэль", образованной в Германии в 1909г.

Рав Кук старается оставаться вне партий и враждующих между собой групп. Он хочет быть раввином всех. В Яффо, еврейское население которой значительно увеличилось после гонений 1905г. в России, у него дел выше головы. Он ежедневно читает курс по Талмуду и еврейской философии. Вместе с "Мизрахи" он основывает в Яффо и в Иерусалиме школы, где проводится традиционное талмудическое обучение, как в йешивах, и общеобразовательное - как в лицее. Он отвечает на запросы, которые ему шлют со всех концов света.

Не примыкая к "Агуде", но в уступку некоторым друзьям он соглашается присутствовать на втором заседании "Агуды", которое должно состояться в Берлине в 1914 году. Рав Кук покидает Яффо в конце июня 1914 года. В Берлин он прибывает за несколько дней до начала войны.

После второго августа (когда началась Первая мировая война) его как русского подданного и выходца из вражеской страны посадили в тюрьму. Благодаря стараниям немецких раввинов, его выпустили при условии, что он покинет страну. Вернуться в Эрец-Исраэль невозможно, все пути закрыты. И рав Кук находит убежище в Швейцарии, где семья одного из приверженцев приютила его в маленьком городке Санкт-Галлен, и он там прожил больше года. Воспользовавшись этим вынужденным отдыхом, он написал несколько своих самых важных очерков.

В начале 1916г. еврейская община Лондона приглашает его стать ее раввином, и он сразу же соглашается. В Лондоне он снова активно участвует в еврейской жизни, но продолжает писать. Он вступает в спор вокруг Декларации Бальфура (ноября 1917г.) и сурово осуждает тех, кто, будучи ассимилированными или крайне религиозными, эту Декларацию подвергают оголтелой критике. В письме, которое он рассылает, чтобы его читали субботним утром во всех ортодоксальных синагогах Лондона, он пишет так: "Выяснять вопрос о том, национальная или религиозная основа у еврейского существования - все равно, что ломать комедию. Мы знаем только один иудаизм - целостный". Этот текст, написанный без обиняков, следовало бы привести полностью. Он нисколько не утратил своей актуальности.

После возвращения в Эрец-Исраэль, тогда уже подмандатную, его выбрали главным раввином Иерусалима, а в 1921 году, - всей Палестины, когда англичане ввели такую должность. Но в некоторых раввинских кругах Иерусалима и Бней-Брака у него были противники, которых шокировали его посещения нерелигиозных киббуцев.

А он, наоборот, раскрывал сердце и дом всем. Вечерние занятия накануне праздника Шавуот - двери его скромного дома в Иерусалиме распахнуты настежь. С девяти вечера до зари он обучает каждого, кто хочет его слушать, и повторяет свою любимую максиму: "Второй Храм был разрушен из-за беспричинной ненависти между евреями. Чтобы его восстановить, нужна беспричинная любовь между ними."

Смерть пришла к нему, уже больному, в 70 лет. Вызвали знаменитого иерусалимского врача, совершенно неверующего, пытаясь его спасти. Рав Кук сказал ему, улыбаясь: "Надеюсь, недалек тот день, когда евреи - великие специалисты в своем деле - будут еще и великими евреями."

Его смерть была тяжелой утратой для всей страны. Его любили и самые смиренные евреи, и самые высокопоставленные англичане, он умел прислушиваться к самым различным мнениям, никогда не отступая от своей непоколебимой преданности повелениям Торы.

Сионизм для него был залогом сплочения еврейского народа на своей земле. Но этот залог не может выполнить своего назначения, если его не наполнит пламень души. Неверующие сионисты - они же рабочие, которые строят Святая Святых; без этих тружеников с неутомимыми руками и "нерелигиозными" мыслями "пастырю" не найти своего истинного места и не выполнить своего назначения. Но и рабочие не имеют права думать, что их чисто физического труда достаточно для прихода Машиаха.

Немного сочинений рава Кука вышло при его жизни. Его богатое творчество, включая замечательные стихи, было обнаружено через много лет после его смерти. Труд "Шабат гаарец" был опубликован в 1937г. Но в основном его большие произведения появились с помощью его сына Цви-Йегуды Кука, начиная с 1955г. Назовем лишь "Орот гатшува", (1955г.), "Орот гакодеш" (три тома, 1963-64), "Игрот тарах" (три тома, 1962-65).

Очень большая йешива в Иерусалиме названа в честь него без упоминания его имени: "Мерказ га-рав", ибо для многочисленных последователей он был и остается по преимуществу Равом, и нет нужны называть его по имени.

Примечания

1. Улица Берлина в Иерусалиме наводит на мысль и о раввине Нафтали-Цви-Йегуде Берлине (1817-1893), и о его сыне Хаиме Берлине, переехавшем в Иерусалим и возглавившем большую йешиву. Религиозный киббуц в Бейт-Шеане назван именем отца: Эйн-Ганацив.

2. Раввин Шимшон-Рафаэль Гирш (1808-1888). Улица его имени есть в Бней-Браке.

3. Израиль-Меир (1838-1933) всегда называется по названию его самой известной книги "Хафец-Хаим". Его авторитет в области религии был бесспорно значительным в еврейском мире первой половины ХХ в. Он прожил очень скромную жизнь в местечке Радунь (около Гродно) в Белоруссии. Один из основателей партии "Агудат-Исраэль", он был противником сионизма, что не мешало назвать его именем улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Бней-Браке. Есть и религиозный киббуц его имени.