УЛИЦЫ ХРАНЯТ ПАМЯТЬ Рина Неер

АХАД-ГААМ

В Израиле немного населенных мест, где бы не было улицы имени Ахад-Гаама - неважно, большие ли это города (Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа, Беэр-Шева, Нетания и т.д.) или маленькие (Хедера, Реховот, Афула, Нагария, Рамла и т.д.) Писатель, комментатор, очеркист, журналист, Ахад-Гаам (1856-1927) оставил нам на иврите множество произведений, которые дают пищу для размышления евреям ХХ в. и останутся источником познаний для будущих поколений.

Ахад-Гаам - скромный псевдоним (на иврите "один из народа") Ашера Гинцберга, сына хасида из Киева. Отец был торговцем, достаточно состоятельным, и дал сыну традиционное еврейское образование. Мальчик много читал, очень рано увлекся еврейскими средневековыми философами - в частности, Рамбамом, трезвым умом которого он восхищался. Тогда же он самостоятельно изучает русский, латынь, английский, немецкий и французский. Читает, главным образом, философию. Он очень хочет поступить в университет, но для еврея это было почти невозможно, и он отказывается от своего желания. Его привлекает напряженная еврейская жизнь в Одессе, и в 28 лет он переезжает туда. Это 1884г. Он сразу же налаживает связи с "Ховевей Цион" во главе с Пинскером и становится активным членом этой организации.

Первую поездку в Эрец-Исраэль он предпринимает в 1891г. Оттуда он возвращается очень разочарованным и публикует одну из своих первых нашумевших статей: "Это не путь". Его поразил сельскохозяйственный застой в стране и признаки отсутствия национального сознания у первопроходцев. Вторая поездка двумя годами позже лишь укрепила его в этом мнении. Отныне в его произведениях появляется ведущая тема: культурное и духовное возрождение должно предшествовать материальному развитию на этой земле.

Конечно, Ахад-Гаам не сохранил той веры и религиозности, какая была у его отца, набожного хасида. Но он уверен, что еврейские традиционные ценности необходимы для еврейской жизни, в особенности в Эрец-Исраэль. Одно из его знаменитых выражений: "Больше, чем евреи берегут субботу, суббота бережет их". Нужно всячески развивать еврейские учения. Еврейская философия должна быть возрождена, и только тогда может преуспеть развитие сельского хозяйства и экономики. Такие воззрения вызвали возражения со стороны многих, особенно со стороны сионистов-социалистов, которые организовали группу в 1897 году на первом Сионистском конгрессе. Во главе этой группы стоял Нахман Сыркин. Он упрекал Ахад-Гаама за идею об Эрец-Исраэль как духовном центре. По его мнению, это значило не понимать конкретную драму еврейского пролетариата и антисемитизма. Желание евреев бежать из России от погромов требует решений немедленных1, а Ахад-Гаам требует зрелости самосознания, на что уйдет много времени. У Сыркина тоже были сторонники. В Израиле улицы во многих городах носят его имя: в Тель-Авиве, Хайфе, Ашкелоне, Холоне, Герцлии, Нетании, Кфар-Саве, Бней-Браке.

Возможно, его популярность в Израиле во многом обязана его любви к ивриту - любви, которой было у него не меньше, чем у Ахад-Гаама. Сыркин часто произносил речи на идише, чтобы аудитория лучше его понимала, но считал, что иврит безусловно должен быть национальным языком еврейского народа.

Ахад-Гааму тоже это было совершенно очевидно. В 1896 году, когда он берет на себя руководство ежемесячником на иврите "Гашилоах", он устанавливает в нем литературные нормы высокого уровня. После Бен-Йегуды он, конечно же, больше всех формировал иврит в современном духе для социологических, политических и филосовских вопросов современности.

В журнале "Гашилоах" он публикует большую часть своих статей - даже когда перестает его возглавлять. Его статьи, неизменно наполненные глубокими размышлениями, часто вызывали возражения. Но его критика вызывала глубокий интерес даже у самых ярых его противников.

К Первому сионистскому конгрессу он отнесся без энтузиазма, хотя и был убежденным сторонником сионизма. Но Герцль и Нордау ему казались слишком ассимилированными, а недостаток национального самосознания у них, по его мнению, был причиной того, что они отдавали предпочтение сионизму политическому в ущерб сионизму культурному - единственному, который, по мнению Ахад-Гаама, создаст здоровую и эффективную алию. Без идеала, построенного на традиции в широком смысле слова и опирающегося на нее, первопроходцы потерпят крах. Вот что Ахад-Гаам твердил всю жизнь в различных статьях, которые и сегодня, спустя столетие, актуальны.

В 1903 году, после кишиневского погрома2 он оказывается среди тех, которые, в частности с Бяликом и Дубновым3, призывают евреев организовать самооборону. В том же году он уходит из "Гашилоаха", руководство которым становится для него слишком тяжелой задачей. Фирма Высоцкого предлагает ему место, которое облегчит его материальное положение и даст возможность писать. Чтобы занять это место в филиале Высоцкого в Лондоне, Ахад-Гаам в 1907 году покидает Одессу и, очутившись в Лондоне, занимается подготовкой Декларации Бальфура. Его влияние на Вейцмана, который находился в Лондоне в то же время, было очень существенным. Вскоре после Первой мировой войны, в 1922 году он поселяется в Тель-Авиве, где остается до конца своих дней. Он умер в 1927 году, когда ему исполнился 71 год. В Тель-Авиве он составляет сборник своих очерков под общим названием "Аль парашат драхим" ("На перекрестке дорог"). Эта очень насыщенная и разносторонняя книга, делает Ахад-Гаама одним из великих еврейских мыслителей XX века.

Примечания

1. Вот почему на сионистском конгрессе 1903 года Сыркин поддержал проект Уганды. Нахман Сыркин родился в Белоруссии (1868-1924), долгое время жил в Берлине, потом в Париже, наконец, в 1907г. перебрался в США. Журналист и идеолог сионистского социалистического движения, в создании которого он участвовал, он публикует много статей (многие из них на иврите), в которых утверждает, что социалистическая идеология и национальное возрождение еврея полностью совместимы. В этом смысле он выражал полную противоположность Бунду, который отвергал национальное чувство еврея во имя социалистической идеологии.

2. Кишиневский погром (6-7 апреля 1903 года) за два дня унес жизни 49 евреев и более 500 оставил раненными. Сотни домов были разрушены, 2000 семейств остались без крова. Ужас кишиневского погрома вызвал негодование во всем мире.

3. Шимон Дубнов был самым великим еврейским историком первой половины ХХ в. До него открыл путь в современную еврейскую историографию Генрих Грец (1817-1891), немецкий еврей, долгие годы преподававший в раввинистической семинарии в Бреслау. 11 томов его "Истории еврейского народа" служили основным справочным пособием для всех последующих исторических работ. Его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве. Дубнов (1860-1941) жил в Санкт-Петербурге, Одессе, Берлине. Он уехал из Германии в Ригу, когда нацисты пришли к власти. И там в 1941 году немцы его арестовали и зверски убили в возрасте 81 года. Не сионист, сторонник внутренней автономии евреев в европейских странах, его именем тем не менее названы улицы в Израиле, где его признают и почитают как ученого и гениального историка. Улица Дубнова, в частности, есть в Иерусалиме.