УЛИЦЫ ХРАНЯТ ПАМЯТЬ Рина Неер

ЭЛИЭЗЕР БЕН-ЙЕГУДА

Тонкое худое лицо, бородка клинышком, на редкость живые глаза за стеклами пенсне. Внешний вид человека слабого, даже болезненного. А внутри угадывается одаренная натура человека железной воли.

Знаменитым Бен-Йегуду сделала его отчаянная решимость возродить иврит, превратить его в разговорный язык, живой и звучный. Но, конечно же, ему было бы трудно осуществить эту мечту, не помоги ему различные обстоятельства, частично вызванные болезнью, найти свою дорогу в жизни.

Бен-Йегуда - псевдоним, которым он подписывал свои статьи (разумеется, на иврите), начиная с того времени, когда ему исполнился 21 год. Настоящее же его имя - Элиэзер Перельман. Он родился в литовском местечке в 1858г., но не о его биографии здесь речь, и мы переходим прямо к главному.

А оно состоит в том, что задолго до Герцля он был одержим идеей, которая не покидала его: еврейский народ, как и все другие, имеет право на свою историческую родину, но у Бен-Йегуды к этой идее присоединилась практическая мысль: народ в рассеянии может снова стать единым, только обладая общим языком и общей культурой. Иврит должен снова стать живым разговорным языком, каким он и был до рассеяния еврейского народа. Эта одержимость, превратившаяся в мощный рычаг деятельности, и придает личности Бен-Йегуды редкостное, неповторимое обаяние.

Если бы Бен-Йегуде позволило здоровье, он изучал бы медицину (хотя поступить в университет еврею в царской России было почти невозможно), но у него нашли туберкулез. В больнице Ротшильда в Париже, где Бен-Йегуда лежал, он познакомился с одним больным, приехавшим в Париж в надежде излечиться от прогрессирующей слепоты. Откуда господин приехал? Из Иерусалима. И все две недели, которые Бен-Йегуде оставалось провести в больнице, он не расставался с Аврагамом-Моше Лунцем. Оба молодых человека, почти одногодки (Лунц был на 4 года старше) разговаривали между собой только на иврите. Хотя Лунц был из Ковно, говорил он на иврите с сефардским произношением.

Эта решающая встреча определила направление поисков Бен-Йегуды. Ведь он не знал, какое произношение должно быть у языка иврит как языка, общего для всего еврейского народа, поскольку два очень разных произношения были распространены в конце ХIX в.: так называемое ашкеназское произношение, распространенное (с различными вариациями) у евреев в Европе и уехавших оттуда в США, число которых все время росло; и так называемое сефардское произношение (тоже с существенными вариациями), распространенное у евреев от Ирана до Йемена и Северной Африки, то есть в азиатских и африканских общинах.

Бен-Йегуда, хоть и вырос в Литве, благодаря Лунцу понял еще в Париже, что остановится на сефардском произношении. А еще и потому остановился он на нем, что несколько месяцев провел в Алжире, благодаря (если можно так выразиться) своей болезни. Его туда отправили из Парижа, чтобы африканское солнце помогло ему излечиться от туберкулеза. Бен-Йегуду покорила та мелодика иврита, которую он услышал в синагогах Алжира.

Решение было бесповоротным: иврит, которому он хочет придать статус общего разговорного языка всех евреев, будет звучать в сефардском произношении. Итак, одна из важнейших заслуг Бен-Йегуды, о которой часто забывают, состоит в том, что он унифицировал все произношения в иврите, установив одно, называемое произношением Страны Израиля, и таким образом его стараниями появился единый разговорный и литературный иврит в Израиле и во всем мире.

Как только Бен-Йегуда пошел на поправку, он вернулся в Париж. Приняв решение поселиться в Эрец-Исраэль, он заезжает в Вен/ за своей невестой Дворой, садится с ней на пароход, по Дунаю добирается до Константинополя и оттуда - до Палестины. Из-за волокиты с оформлением документов они по дороге попали еще и в Каир и там очень скромно отпраздновали свадьбу.

В 1881 году, едва ступив на Землю Израиля, молодой супруг уславливается с женой, что ребенок, который должен родиться, не услышит над своей колыбелью никакого языка, кроме иврита. Действительно, их дети слышал только иврит.

Что и говорить, Элиэзеру Бен-Йегуде пришлось выстоять против враждебности всего окружения. Это была самая настоящая битва - врагов много, а сторонников мало. Среди последних был Давид Елин и Аврагам Лунц, вернувшийся из Парижа. Он окончательно ослеп, но стал видеть яснее многих своих современников историю и будущее Иерусалима. Все трое основали в 1890г. Комитет языка - зародыш нынешней Академии языка иврит. Под их нажимом иврит ворвался в двери школ, где медленно, с большим трудом начал завоевывать надлежащее ему место: преподавание всех предметов на нем - географии, арифметики, естествознания, физики, а не только Танаха и литературы, как это было прежде.

Через десять лет после переезда в Иерусалим Двора Бен-Йегуда умерла, оставив пятерых маленьких детей, трое из которых вскоре тоже умерли из-за антисанитарных условий в Иерусалиме того времени. Бен-Йегуда женился на Хемде, младшей сестре Дворы, и она родила еще шестерых детей. Хемда стала незаменимой сподвижницей Элиэзера. Она еще горячей, чем ее старшая сестра, поддерживала дело всей жизни мужа. С его помощью она приобрела глубокие познания в иврите и стала участницей гигантского труда - составления исчерпывающего словаря иврита, в котором каждое слово сопровождалось указанием, где оно впервые встречается: в Танахе, Талмуде, средневековых текстах и т.д. Ибо иврит никогда не переставал обогащаться новыми словами, даже в те столетия, когда он оставался только письменным языком.

Когда в 1922 году Бен-Йегуда умер, словарь еще не был закончен, и последние необходимые дополнения в этом фундаментальном восьмитомном труде сделала Хемда. А когда в 1951 году умерла и она, словарь был готов и вышел уже в государстве Израиль, о котором так мечтал Бен-Йегуда, имя которого стало легендарным.