УЛИЦЫ ХРАНЯТ ПАМЯТЬ Рина Неер

ГАГРА И БААЛ-ШЕМ-ТОВ

Эти два совсем разных человека диаметрально противоположно понимали и преподавали иудаизм. А жили в одно и то же время: в ХVIII в. и даже почти в одном и том же месте: в Восточной Европе.

Пользовавшийся уважением даже у своих противников, Элиягу бен Шломо-Залман всегда был известен под именем "Виленский гаон". Был он известен еще и под аббревиатурой Гагра. Многие улицы названы в его честь либо тем, либо другим вариантом его имени в Иерусалиме, Тель-Авиве, Петах-Тикве, Кфар-Саве, Ришон-Леционе, Нетании, Холоне. В виде исключения в Рамат-Гане улица названа его полным именем: "Гаон Элиягу".

Среди музыкантов бывают вундеркинды, которые в пять-шесть лет уже сочиняют серьезную музыку. Есть вундеркинды и в области еврейских познаний. Одним из них был Виленский гаон. В шесть лет он прочел лекцию в виленской синагоге и блистательно ответил на все вопросы, которые ему задавал раввин. Всю свою долгую жизнь (1720-1797) он только и делал, что учился, учил и писал. Но его произведения -главным образом комментарии к Танаху, Талмуду и другим книгам по еврейской традиции - были опубликованы лишь после его смерти. Об этом позаботились его дети и ученики.

После женитьбы в восемнадцатилетнем возрасте он посетил большие еврейские общины в Германии и Польше. Но там он оставался недолго. Обосновался он в Вильно, откуда не выезжал до конца своих дней. Напряженность его религиозных занятий превосходила все, что можно себе представить. Он даже мало выходил из дому и не позволял себе никаких развлечений. Его окружали, кроме семьи, несколько друзей и узкий круг учеников, от которых он требовал очень высокого уровня знаний. Его сыновья утверждали, что спал он не больше двух часов в сутки и же более получаса подряд. Молитва, занятия, обучение - ничего другого он не знал и накапливал феноменальные знания и мысли благодаря удивительной памяти и выдающемуся уму.

Он не занимал никакого официального поста в виленской общине. Но фактически он был ее духовным вождем и пользовался непререкаемым авторитетом.

Совсем молодым он посвятил себя изучению естественных наук, географии, математики и астрономии, чтобы лучше постичь некоторые места в Талмуде. Всю жизнь он продолжал углублять познания в этих дисциплинах, считая, что без них нельзя правильно понимать Тору. Он открыто выражал неодобрение тем, кто пренебрегал изучением этих областей знания (а такое пренебрежение было очень распространено в то время среди ученых талмудистов).

Хотя Виленский гаон жил очень замкнуто, он, как мы видим, готов был открыто занимать ту шли иную позицию по важным религиозным вопросам. Особо часто и резко он вмешивался в борьбу против хасидизма.

Зачинателем этого движения был Исраэль бен Элиэзер (1700-1760). Он родился в Подолии в бедной семье. Очень рано осиротел. Он часто удирал из школы в лес помечтать. Словом, с ранних лет был полной противоположностью Виленскому гаону.

В 18 лет его женили, но вскоре после свадьбы жена умерла. Он женился второй раз и уехал с женой в Карпатские горы, где они содержали постоялый двор. Потом его ученики будут говорить, что именно в эти годы, когда он жил на природе, сложилась его личность и проявились выдающиеся способности исцелителя. Тогда его и начинают называть Баал-шем-тов, как традиционно называли раввинов, совершавших чудеса. Потом Баал-шем-тов сократили до "Бешт". Таким именем и назвали в его честь улицы в Иерусалиме, Петах-Тикве, Бней-Браке и еще в нескольких городах.

Почему так мало городов чтят его имя, трудно понять, ведь у него был на редкость много учеников в Польше конца XVIII в., и память о нем хранит бесчисленное количество евреев в Израиле и во всех странах рассеяния. А вот в мире йешив не проходят '"учения" Бешта. Потому что Исраэль бен Элиэзер ничего не написал. Хасидизм, особенно в том столетии, которое последовало за смертью Бешта, завладел народными массами, а не учеными. Для Бешта главным было погружение в молитву, а уж потом изучение Торы. И в этом причина непримиримой вражды Виленского гаона к Бешту и его последователям.

Его репутация необыкновенного человека уже утвердилась, когда в 1736 году он покидает Карпаты и возвращается на Подолыщину. Он поселяется в Меджибоже и остается там до самой смерти. Отныне в это местечко стекаются евреи со всей Польши, чтобы послушать его.

Его учение навсегда осталось устным, он не написал нм одной книги, ровно ничего. Он проповедовал, главным образом, любовь к Б-гу в радости и в доверии. Нет такого униженного или порочного, если его раскаяние искренно, которого Б-г в своем бесконечном милосердии не мог бы простить. Тора должна быть источником радости; любовь к Б-гу должна наполнять верующего ликованием: никакого аскетизма - только радостное рвение, воодушевление при исполнении б-жественных повелений и горячие молитвы, усиленные пением и даже танцами.

При всем при этом Бешт не был новатором. Его идеи имели опору в древней еврейской традиции и никогда не переставали преподаваться в народе Израиля. Новое же состояло в том, что Бешт поставил акценты на некоторых аспектах, которые старались предать забвению. В йешивах молитве зачастую отводилось минимальное место, радость представлялась неуместной, песни - пустяками. Бешт вернул молитве ее значение в радости, иногда в ущерб занятиям (в этом его и упрекают противники). "Все, что я могу сделать, - говорил он, - это благодаря молитве, а не занятиям". Молитва действительно превратилась в истинный центр религиозной жизни -будь она ученой, строго соответствующей ритуалу, или чисто эмоциональной, даже примитивной.

Есть такое очень известное хасидское сказание. Однажды, проходя полем, Бешт увидел пастуха, собиравшегося горячо произнести весь алфавит подряд. Бешт удивился. "Просто я не знаю обычных молитв, - ответил пастух, - вот и пою Б-гу буквы: Он-то наверняка сумеет составить из них слова, подобающие Его славе."

В поисках Б-га, в преданности Ему важнее всего рвение. Невежда, как и ученый, простак, как и умник, могут дойти до одинакового рвения. Но человек, достигший вершины и почувствовавший дыхание Б-га на себе, достигший необычайной нравственной силы, которую он ставит на службу другим, - это "цадик", который может выступать перед Б-гом за своих собратьев и тем самым во многих случаях творить чудеса. Поэтому вера в цадика, праведника - одно из следствий учения Бешта.

По мере того, как хасидизм после смерти Бешта набирал силу, ожесточалось сопротивление ему Виленского гаона. Началась настоящая борьба между последователями Виленского гаона, которых тогда стали называть "митнагдим" ("протестующие"), особенно многочисленными в Литве, и последователями Бешта, особенно многочисленными в Галиции.

Из числа последних самый выдающийся раби Шнеур-Залман (1747-1812). В своей главной книге "Танья" он излагает философию хасидизма, подчеркивает значение как молитвы, так и занятий Торой. Он стал родоначальником нового движения в хасидизме, который требует больше знаний, и которому он дал название "Хабад" (аббревиатура трех ивритских слов: хохма - мудрость, бина - ум, даат - знание)1. Его сын, Раби Дов-Бер, поселился в Любавиче, в местечке под Смоленском. Такой хасидизм, который соединяет занятия Торой с радостью песен и выполнения заповедей начал пользоваться особенным успехом в ХХ в.

Последователи Виленского гаона и последователи Бешта переселяются в Эрец-Исраэль начиная с первой четверти XIX века. Их потомки остаются непримиримыми, особенно их ученики. Непримиримость иногда проявляется в Израиле и в США, где "Любавичский ребе", нашел убежище во время Второй мировой войны.

1 Улицы под названием "Хабад" есть в Иерусалиме, Тель-Авиве, Нетании, Ришон-Леционе.