МАКС ЗИЛЬБЕРТ ФЕНОМЕН АШКЕНАЗСКИХ ЕВРЕЕВ

В России

После 1505 г., когда в Москве были сожжены представители ереси "жидовомудрствующих", в России отношение к евреям было стабильно враждебным, и до 1772 г. лишь немногочисленные группы их спорадически появлялись на ее территории. Когда польский король Сигизмунд II Август в 1550 г. призывал русского царя Ивана IV разрешить литовским евреям "с товары и куплями в панство свое (на Русь - М.З.) добровольно ходити и купчити ...", то 20-летний Иван Васильевич отвечал, что евреи русских "людей от крестьянства (христианства - М.З.) отводили и отравные зелья в наше государство привозили и пакости многие людям нашим делали ... И нам, - заключал он, - в свои государства жидам никак ездити не велети, занже в государствах своих никакого лиха видеть не хотим. И ты бы, брат наш, о жидах к нам более писать не изволил"(20). Когда в 1610 г. московские бояре приглашали на русский трон польского королевича Владислава, то одним из выдвинутых ими условий был, опять же, запрет "жидам в российское во все государство с торгом и ни с которыми иными делы" ездить(5).

В 30-е годы XVIII в. некий Борох Лейбов, представитель очень небольшой группы евреев, проживавшей тогда в России в Смоленской губернии, склонил в Москве в иудейскую веру и подверг обряду обрезания отставного флотского офицера Возницына, который, отрекшись от христианства, стал хулить церковь. В 1738 г. императрица Анна Иоановна утвердила решение обоих "казнить смертию и сжечь, чтобы другие, смотря на то, невежды и богопротивники от христианского закона отступать не могли и такие прелестники, как оный жид Борох, из христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали"(15б).

Следующая русская императрица, Елизавета Петровна (правила в 1741-1761), повелела изгнать из империи даже тех немногих евреев. Когда ей позже принесли на рассмотрение законопроект о разрешении им торговать в приграничных районах России, она наложила резолюцию, ставшую сакраментальной: "От врагов христовых не желаю прибыли интересной"(5).

Уже при Екатерине II (правила в 1762-1796), в результате присоединения к России большей части территории Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 гг. Россия стала обладательницей самого большого в мире скопления еврейского населения - около 750 тысяч человек. Началась великая эпопея, кульминация которой наступила в 1917 г. В течение всего XIX и начала XX вв. ситуация вокруг российских евреев неуклонно обострялась, одной из причин чего явился их бурный демографический рост: к 1913 г. их численность в России перевалила за 6 млн. (при 126 млн. общего населения страны).

После первого раздела Речи Посполитой в 1772 г., когда к России отошла первая часть литовской Белоруссии, на стенах всех тамошних синагог были расклеены листовки с текстом императорского манифеста, согласно которому "...еврейские общества, жительствующие в присоединенных к Империи Российской городах и землях, будут оставлены и сохранены при всех тех свободах, коими они ныне ... пользуются, ... доколе они, со своей стороны, с надлежащим повиновением, яко верноподданные, жить ... будут"(5). Однако реально сохранение за евреями тех прав и свобод, которыми они ранее пользовались в Польше и Литве, т.е. признание их "status in statu", в российское понимание государственного устройства явно не вписывалось.

В целом медленно и мучительно формировавшаяся политика России в отношении евреев, вплоть до кончины в 1825 г. Александра I, определялась стремлением к максимальной интеграции их в русском обществе путем постепенного ограничения еврейской автономии при одновременном расширении прав каждой отдельной личности. Хотя кагальная организация сохранялась до 1844 г., права кагалов постепенно уменьшались, зато евреям уже около 1780 г. было разрешено записываться в купеческое или мещанское сословие, и им были предоставлены почти равные с христианами права по выборам в местные органы власти, чего до Великой французской революции не было, быть может, нигде в Европе; в некоторых городах России евреи даже стали бургомистрами (позже, правда, в 1802 г. избирательные права евреев были значительно урезаны)(5).

Важнейшим правовым актом в отношении евреев России явилось введение уже в 1791 г. "черты оседлости": евреям запрещалось переселяться в те регионы страны, где их раньше не было; исключение было сделано для Новороссийского края (Северного Причерноморья, захваченного А.В.Суворовым у Турции), куда переселение евреев даже поощрялось(7). После присоединения к России в 1815 г. Царства Польского черта оседлости стала включать в себя 25 губерний Украины, Белоруссии, Литвы и Польши.

В 1804 г. было издано первое в России многосторонне разработанное законодательство о евреях. Этот документ, в частности, предписывал каждому еврею отнестись к одному из четырех сословий: земледельцев, фабричных рабочих и ремесленников, купечеству или мещанству. Была сделана попытка осуществить давнюю мечту многих: выселить евреев из деревень, где они занимались преимущественно винным промыслом, арендой постоялых дворов, корчем и кабаков. Однако переселение почти 300 тыс. человек из деревень в города, и без того перенаселенные, было тогда технически неосуществимо и практически стало претворяться в жизнь лишь в самом конце XIX в.

Согласно новому закону, кагальные старшины должны были утверждаться администрацией, кагал и впредь должен был отвечать за сбор правительственных податей, но вводить свои уже не мог. Раввинам было запрещено прибегать к наказаниям религиозного характера - это было началом конца самостоятельного еврейского судопроизводства; с тех пор все евреи должны были напрямую подчиняться общерусским законам.

Еврейским детям было разрешено поступать во все школы, гимназии и университеты России, причем там их не должны были заставлять делать что-либо, противоречащее их вере (желающих воспользоваться этим правом, тем не менее, нашлось тогда немного). Кроме того, каждый еврей должен был теперь получить фамилию или прозвище.

Самой мрачной в истории российских евреев стала эпоха правления Николая I (1826-1855). Император, одержимый идеей их ассимиляции, заставил российскую бюрократическую машину с усердием, достойным много лучшего применения, взяться за ее осуществление. Первым шагом на этом пути явился указ от 1827 г. о введении для евреев рекрутской повинности, причем было очевидно, что преследовавшаяся тогда правительством цель состояла отнюдь не в укреплении армии, а в том, чтобы вырвать из еврейской среды значительную группу людей с последующим отвлечением их от иудаизма. В жесточайшей форме был введен для евреев институт кантонистов: детей от 12 лет забирали у родителей и гнали пешком вглубь страны к месту службы. Многие гибли по дороге, а выжившим потом кулаками и унижениями проповедывалась христианская вера, покуда они не принимали крещения.

Потенциальные рекруты-евреи всячески старались уклониться от службы, и кагалы им в этом зачастую содействовали путем сокрытия "ревизских душ"; в то же время в общинах находились специальные ловчие ("мосеры"), помогавшие правительству отлавливать рекрутов. В 1838 г. в местечке Новая Ушица в Подолии произошел громкий скандал: с подачи местного кагала двое мосеров были убиты. "Генерал-Аудиториат,- говорилось в официальном докладе,- рассмотрев дело, нашел, что евреи Оксман и Шварцман убиты единоверцами их за донос об утайке еврейскими кагальными старшинами значительного числа душ по ревизии; злодейство это произведено в виде законной казни по приговору собственного их судилища, состоящего большей частью из почетных евреев и старшин города Новая Ушица, которые и были первыми виновниками допущенного по ревизии подлога. И, чтобы пресечь дальнейшие доказательства сделанного допроса, положили в собраниях своих убить доносчиков. На то же время назначив убийц, лично убеждали их к ревностному исполнению сего замысла ... Убежденные сими внушениями и денежною наградою, убийцы приняли предложение старшин беспрекословно и убили доносчиков почти всенародно, так что один из них схвачен и умерщвлен в Синагоге во время молитвы, а другой убит на дороге...". Всего по делу проходило 80 евреев, из которых около 30-ти "прогнаны сквозь строй" (избиты шомполами) и направлены в каторжные работы, и трое русских чиновников за "неправильное ведение дела не иначе как из видов корысти"(14).

С 1840 г. начался новый этап насильственной ассимиляции евреев - "просветительский". Из правительственных чиновников был создан специальный "Комитет для определения мер коренного преобразования евреев" ("Еврейский комитет"), который, в частности, предполагал следующее: "Действовать на нравственное образование нового поколения евреев учреждением еврейских училищ в духе, противном нынешнему талмудическому учению; уничтожить кагалы и подчинить евреев общему управлению; учредить губернских раввинов, которые, получая содержание от казны, влиянием своим могли бы содействовать видам правительства (ни одного подходящего для этого раввина найти так и не удалось - М.З.); запретить употребление особой еврейской одежды и т.д.

Следует отметить, что идеи Гаскалы М.Мендельсона среди российских евреев были в то время еще крайне малопопулярны. Духовная пропасть, отделявшая их от христианского мира, оставалась глубокой, а еврейское общественное мнение сковывало личную волю настолько, что лишь единицы, да и то в крупных городах, могли преодолеть ее. Творчество А.Пушкина, Н.Гоголя, М.Лермонтова, М.Глинки воспринималось подавляющим большинством евреев как "гойская культура", интересоваться которой "богоизбранному" народу никак не пристало.

Дело школьной реформы у евреев было поручено министру народного просвещения графу С.С.Уварову, мечтавшему, следуя им же впервые сформулированному принципу "Православие, самодержавие, народность", об унификации всех россиян в православии, из чего проистекала его вражда и к исламу, и к католицизму, и к иудаизму. На роль посредника в деле пропаганды общего образования среди евреев Уваровым был избран некий учитель из Риги 26-летний Макс Лилиенталь, выпускник Мюнхенского университета, активный последователь М.Мендельсона, одержимый идеей вывода единоверцев из духовной изоляции и не возражавший даже против насильственных мер во имя этого со стороны правительства. Хотя агитационная поездка Лилиенталя по еврейским общинам и выглядела успешной, хотя ни ортодоксы, ни даже хасиды открытого противодействия не проявляли, отношение к его идеям было крайне презрительным, и в последующие годы школьная реформа у евреев, за исключением Одессы и Риги, большого успеха не имела, тем более, что навязываемое просвещение финансировалось за счет дополнительных поборов с евреев же. Разочарованный Лилиенталь уже в 1844 г. покинул Россию(6).

В то же время состоялась и другая правительственная акция, предусмотренная программой "Еврейского комитета" от 1841 г. - запрет на употребление особой еврейской одежды (длиннополого сюртука-лапсердака, ермолки и проч.). В этом деле правительство также нашло союзников среди некоторых просвещенных евреев; литератор М.А.Гинцбург, например, писал, что "только благодаря различию в платье существует стена, отделяющая еврейское население от христианского; только из-за этого оба населения смотрят друг на друга как на людей разных пород".

В 1844 г. ношение традиционной еврейской одежды было обложено особыми налогами, а с 1850 г. было запрещено вовсе. В 1852 г. был издан запрет также на ношение мужчинами традиционных пейсов, а женщинам запретили брить головы и носить парики (последнее также соответствовало еврейской традиции).

Яркой иллюстрацией последствий внедрения этих мер может служить одно прошение житомирского раввина и "почтеннейших из купечества", в котором утверждалось, что "квартальные надзиратели и будочники срывают на улице у евреек парики, чепчики и другие головные уборы, тащат их за волосы на съезжую (полицейский участок - М.З.) или на гауптвахту, выливают им на голову несколько ведер холодной воды, держат их по несколько суток под арестом...

Закон еврейский,- говорилось далее,- решительно запрещает женщине обнаруживать свои волосы, и в том мы видим явную милость (!!!) Государя Императора, Всемилостивейшего монарха нашего, что он в Высочайшем повелении своем, распубликованном 12.04.1851 г., запретил еврейским женщинам только брить головы, не повелевая, однако, ходить по улице с открытыми волосами, - значит Его Величество не желает, чтобы мы нарушили свой закон. Мы свято исполняем Высочайшую волю: все наши женщины носят волосы, не бреются и не стригутся, но, выходя на улицу, закрывают их париком и другими головными уборами, не представляя никакого различия от местных христианских женщин равного состояния..."(1).

Реально попытки запретить ношение традиционной еврейской одежды значительных успехов не дали: большинство евреев продолжало придерживаться обычаев старины.

Среди мер, провозглашенных "Еврейским комитетом" в 1841 г., была и так называемая "мера разбора", т.е. разделение их на "полезных" и "бесполезных". К первой были отнесены купцы, ремесленники и мещане, ко второй - все остальные, причем последних оказалось 80%. С "бесполезных" предполагалось взимать рекрутов впятеро более обычного, а также определять их в казенные работы.

У евреев нашелся защитник в лице генерал-губернатора Новороссии графа М.Воронцова. В своей записке государю, посланной им из Лондона в 1843 г., он заявил, что объявлять сотни тысяч человек бесполезными "круто и несправедливо", тем более что в их число включены мелкие торговцы и посредники, занятия которых "оклеветаны". "Мера разбора", по мнению М.Воронцова, привела бы не к желаемым результатам, таким как, например, приобщение евреев к земледелию, а лишь к обнищанию многих из них, так как они не смогли бы быстро изучить ремесла и незнакомый земледельческий труд. В результате "плач и вопль столь огромного числа несчастных, - писал М.Воронцов, - которых постигнут печальные действия сей меры, будут служить порицанием... правительства нашего... и у нас, и за пределами России"(6).

К концу правления Николая I "мера разбора" так и не начала осуществляться.

В целом можно констатировать, что ассимиляторская политика в отношении евреев в данную эпоху закончилась полным провалом. Единственное из решений "Еврейского комитета" от 1841 г., которое было претворено в жизнь в 1844 г., была ликвидация системы кагалов.

Правление Александра II, годы которого были прозваны "эпохой великих реформ", для российских евреев, как и для страны в целом, явилось резким контрастом предыдущему. Либеральные реформы в экономике, относительные политические свободы, бурное развитие промышленности - все это, как и веком ранее в Пруссии, создало условия для еврейской ассимиляции.

Уже в конце 50-х гг. евреи были уравнены с остальными гражданами в поставке рекрут, т.е. были отменены рекрутские репрессии и институт кантонистов. В 60-е была несколько ослаблена территориальная ограниченность в их проживании: теперь за пределами "черты оседлости" могли селиться евреи с высшим образованием, купцы 1-й и 2-й гильдий, а также аптекари, фельдшеры и акушеры. Среди государственных чиновников стало появляться все больше людей с либеральными взглядами: о генерал-губернаторе Юго-Западного края Васильчикове евреи говорили, что это "не начальник, а отец родной"(11); доброжелательно к ним относился и тогдашний начальник Одесского учебного округа, он же знаменитый хирург Н.И.Пирогов. В результате экономических реформ появились первые евреи миллионеры: Варшавские, Гинцбурги, Поляковы и др., за десятилетие сделавшие огромные состояния практически из ничего.

"На моих глазах,- вспоминал Л.Дейч,- начало коренным образом меняться отношение моих соплеменников к "гойской" науке: прошло всего 10-12 лет со времени воцарения Александра II, как число евреев, поступавших в высшие учебные заведения [стало] быстро увеличиваться... Встречая со стороны родителей резкий отпор в стремлении к просвещению, еврейская молодежь даже в самых глухих городишках тайком уходила из дома, нередко с небольшим узелком и без всяких средств к существованию, чтобы учиться "гойским наукам"" (11). Вдруг стало выясняться, что желание учиться у молодых евреев в среднем даже значительно больше, чем у их христианских сверстников: вопросов вроде "Зачем учить географию, ведь извозчики везде довезут?" (Фонвизин "Недоросль") у них обычно не возникало. К 1881 г. в некоторых гимназиях, например, Одесского учебного округа, евреи составляли уже до 75% учащихся; быстро росла их составляющая часть и в вузах страны. Появлявшаяся угроза значительного потеснения евреями христиан в учебных заведениях стала вызывать неудовольствие в русском обществе: уже в конце 1878 г. минский генерал-губернатор направил царю письмо с предложением ввести процентное ограничение евреев-учащихся, причем одним из выдвигавшихся аргументов было подключение многих образованных евреев к революционной деятельности(6). Однако введена процентная норма была лишь в 1887 г. уже правительством Александра III и приблизительно соответствовала доле евреев в населении: 10% в черте оседлости и 3% за ее пределами.

Как ранее их германские соплеменники, российские евреи стали играть все большую роль в культурной жизни страны. В 1861 г. крещеный еврей и выдающийся пианист А.Рубинштейн основал в Санкт-Петербурге консерваторию, в которой первым профессором скрипки стал еврей из Польши Г.Венявский, а затем его сменил Л.Ауэр из Будапешта, создавший самую выдающуюся в мире скрипичную школу. Скульптор М.Антокольский (1843-1902) прославился созданием множества шедевров на сюжеты русской истории, его мастерскую в С.-Петербурге посещал сам император Александр II. Творчество художника И.Левитана (1860-1900) также гармонично вписалось в русскую живопись.

Реформы Александра II, при всей их экономической эффективности, характеризовались резким обострением социальных противоречий, в особенности обнищанием крестьянства: "Порвалась цепь великая, порвалась и ударила одним концом по барину, другим - по мужику" (Н.А.Некрасов "Кому на Руси жить хорошо?"). Освобожденный от крепостной зависимости крестьянин оказался один на один со стихией рынка и (в западных губерниях) с евреем-перекупщиком, по-видимому, не всегда милосердно с ним поступавшим. Но и помимо последнего обстоятельства богатевшие евреи на столь безрадостном фоне русской жизни вызывали в русском обществе все возраставшее раздражение. "Масла в огонь" подлил и разразившийся в разгар русско-турецкой войны 1877-1878 гг. громкий скандал вокруг фирмы "Грегор, Горвиц, Коген и Варшавский" (кроме первого, остальные были евреями), получившей от правительства концессию на снабжение русской армии и допустившей при ее выполнении грубые злоупотребления. С резкой критикой евреев выступали Ф.Достоевский, И.Аксаков и другие русские литераторы. Народники, будучи защитниками крестьянства, в те годы также проявляли крайнее юдофобство, которое, правда, по мере массового подключения евреев к революционной деятельности, постепенно "сошло на нет".

Если в годы правления Александра II, когда, в частности, министерство внутренних дел возглавлял веро- и национальнотерпимый граф Лорис-Меликов, насильственные действия в отношении евреев еще могли встретить серьезный отпор со стороны государства, то восшествие на престол в 1881 г. Александра III вновь резко изменило обстановку в государстве. Большое влияние на нового императора приобрел обер-прокурор Синода с 1880 г. К.Победоносцев, сторонник жестких методов защиты государственности, считавший евреев ее врагами; люди таких же взглядов, например, новый министр внутренних дел граф Игнатьев, стали сменять либералов и на всех уровнях чиновничества. Маргинальные ненавистники евреев почувствовали безнаказанность и в 1881-1882 гг. по Юго-Западу России прокатилась мощная волна еврейских погромов, вызвавшая, в частности, их массовую эмиграцию в Америку. Русское слово "pogrom" вошло с тех пор во все европейские языки.