ИЕРУСАЛИМ В ВЕКАХ

Превращение Иерусалима в священный город христиан и политика императора Константина

Константин стал единоличным властителем Римской империи в 324 году в результате победы над своими противниками в ходе серии кровавых гражданских войн. Анализируя эти победы будущего императора, христианская историография придает большое значение тому факту, что Константин был верующим христианином. Однако точная дата принятия им христианства, обстоятельства этого события, а также углубление религиозной веры, которое наступило у него в годы гражданской войны, 306-324гг., остаются предметом серьезной дискуссии среди ученых. Некоторые из исследователей полагают, что Константин был расчетливым политиком, который умело использовал христианскую религию в своих целях. Сегодня наиболее распространена иная точка зрения, в соответствии с которой Константин искренне верил в то, что он является избранником бога христиан, ведущего его к победе над врагами. Вместе с тем, Константин не останавливался перед использованием этой веры в своих политических целях. Данная концепция находит свое подтверждение в строительных работах, которые проводились в Иерусалиме по его инициативе, и наилучшим образом объясняет соображения, в соответствии с которыми он принял решение о начале этих работ.

Ниже мы приводим отрывок из биографии Константина, которую написал Евсевий спустя короткое время после смерти императора. Евсевий связывает строительные проекты императора в Иерусалиме с двумя важнейшими церковными соборами которые созвал Константин. Их значение далеко выходило за рамки вопросов церковной администрации и теологии, непосредственно касаясь проблем общеимперской политики:

Этот собор, второй по величине из всех известных нам соборов, созвал император в самом Иерусалиме, после того первого собора, который он собрал в славнейшем из городов Вифинии. Предыдущий, "Никейский" собор, состоялся на двадцатом году его правления в городе победы, Никее. Он знаменовал собой воплощение молитв императора о поражении его врагов и ненавистников. Собор же, состоявшийся в третье десятилетие, восславил эпоху его правления, ибо в то время принес император в дар Богу, наградившему его своей милостью, Мартирион на месте памятника спасения .

Евсевий, "Жизнь Константина", 4:47.

Лишь на первый взгляд представляется данный отрывок простой констатацией факта созыва собора. Никейский собор 325 года был созван для разрешения так называемого арианского спора, касавшегося христианской догмы. Данный спор являлся одним из серьезнейших теологических разногласий, с которым когда-либо сталкивалась христианская церковь. Дискуссия разгорелась между александрийским священником Арием и епископом Александром, в подчинении у которого он находился. Она заключалось в различном отношении к вопросу о святой троице и о божественной природе Бога-Отца и Бога-Сына. Арий утверждал, что Бог-отец и Бог-cын обладают отдельными сущностями, в то время как Александр утверждал, что сущность Бога-отца и Сына едина.

Константин, видевший в церкви объединяющий фактор, опасался раскола христианства. На Никейском соборе он выступил в поддержку Александра и его сторонников. В отличии от ариан, с идеями которых солидаризовалось небольшое число философски образованных христиан, эта группа выражала религиозные взгляды широких народных масс. Вместе с тем именно это незначительное по размерам движение "интеллектуалов" - ариан обладало влиянием при дворе императора. Их влияние продолжало расти в ходе последующих лет. В 335 году император созвал новый собор в городе Тире, который должен был принять окончательное решение по данному вопросу. В разгар дискуссии Константин приказал всем епископам, собравшимся в Тире, прибыть в Иерусалим для того, чтобы принять участие в праздновании освящения "Мартириона" во вновь построенной церкви Гроба Господня. Данные события произошли спустя десять лет после Никейского собора, на котором, по-видимому, было принято решение об открытии для публики священных мест Иерусалима. Иерусалимский собор по сути отменил решение Никейского собора, и отлученный Арий был вновь принят в лоно христианской церкви.

Таким образом, помимо официальной задачи Иерусалимского собора, которая заключалась в повышении престижа церкви Гроба Господня, он также послужил удобным поводом для примирения с арианами. В этом и заключалась его политическая роль.

Статус Иерусалима в церковной иерархии во времена правления Константина

Вопрос о священном статусе Иерусалима, который выдвинулся на повестку дня в период арианской полемики, имел важные последствия для уже сложившейся иерархии христианской церкви. Мы уже отмечали напряженность в отношениях между епископом провинциальной столицы Цезарей, который являлся митрополитом, и епископом Иерусалима, чей престиж в качестве священного города христиан неуклонно рос.

Никейский собор не ограничился лишь обсуждением теологических проблем. Одной из его задач было создание управленческого аппарата христианской церкви. Этот могущественный институт мог принести императору значительную пользу. Шестое постановление собора перечисляет ряд принципов, в соответствии с которыми определяется главенствующее положение одного епископа по отношению к другому. Седьмое постановление относится к частному случаю, а именно к системе взаимоотношений между Цезареей и Иерусалимом:

Так как по-прежнему сохраняются древний порядок и традиция почитания епископа Элии, то пусть он и далее обладает правами, соответствующими его высокому положению, не нарушая при атом статус митрополита...

Признание особого положения Иерусалима, как города, с которым связано религиозное наследие христиан, вопреки статусу митрополита, которым обладал епископ Цезареи, было своего рода "бомбой замедленного действия". Лихорадочная деятельность по выявлению в Иерусалиме христианских священных мест началась немедленно по завершении Никейского собора. Созомен, один из церковных историков, следующим образом связал два данных события:

Так закончился Никейский собор. Император был доволен тем, что вся церковь придерживается единого мнения по вопросу о догме. Принеся благодарность Господу за единство мнений, которое наблюдается среди епископов, решил он ради себя самого, ради своих сыновей и ради империи основать дом молитвы в Иерусалиме на месте, называемом Голгофа.

Созомен, "Церковная история", 2:1.

Евсевий и строительство церкви Гроба Господня

Как уже отмечалось выше, христианские сочинения второго и третьего веков не содержат однозначной информации относительно места казни и захоронения Иисуса Христа. В ряде случаев указывались различные участки, находившиеся за пределами Элии Капитолины и доступные для христиан, Масличная гора и Гора Сион.

Новый Завет однозначно указывает на то, что Иисус был казнен на Голгофе ("гольготта" - "место черепа" в переводе на русский язык) и похоронен в близлежащем саду. Оба данных места располагались во время этих событий за чертой города, однако впоследствии были окружены стеной Агриппы, третья стена Иерусалима времен Второго Храма, и оказались в черте языческого города Элии Капитолины. Уже в третьем веке возникла легенда, в соответствии с которой на Голгофе находилась могила первого человека Адама. В конце четвертого века окончательно оформилась эта легенда, в соответствии с которой, крест на котором был распят Иисус, находился над могилой Адама. "Кровь искупления", которая пролилась из ран Иисуса, проникла в землю и омыла кости Адама, совершившего "первородный грех". Иисус претерпел страдания для того, чтобы избавить человечество от первородного греха.

Это предание было известно Оригену в третьем веке, однако отсутствует какое-либо свидетельство того, что он мог с точностью указать на место казни Иисуса. Первые сведения о точном местоположении Голгофы появляются незадолго до его выявления Константином. Евсевий так пишет об этом в своем сочинении "Ономастикой":

Голгофа, "место черепа" - это место распятия Христа. Оно находится в Элии, к северу от Горы Сион.

Евсевий, "Ономастикой"

Эти строки были написаны приблизительно в 300 году, и они не содержат точного указания на место расположения Голгофы. Каким образом было определено ее местоположение? Евсевий не дает ответа на этот вопрос, ограничиваясь следующим утверждением:

Константин принял решение открыть для всеобщего доступа и освятить место великого дела воскрешения ив мертвых, которое приносит избавление, и повелел немедленно построить там дом молитвы. Эта мысль созрела в его сердце не без божественного наставления, и в душе его присутствовал дух самого Спасителя.

Евсевий, "Жизнь Константина", 4:25.

"Ономастикой" является справочником по определению мест, упоминаемых в Священном писании. Он построен в соответствии с порядком библейских книг, а географические названия в каждом разделе, в свою очередь, расположены по алфавиту.

Поиск Голгофы не был, по-видимому, легким делом. Подтверждением тому служит значительное количество легенд, возникших вокруг нее на протяжении четвертого века. Спустя три столетия забвения людям Константина потребовалось немало усилий для того, чтобы обнаружить местоположение Голгофы и на этой почве возникали разного рода предания и вымыслы.

Евсевий описывает атмосферу душевного подъема, которая царила среди искателей в тот момент, когда они наконец обнаружили искомое на месте храма богини Афродиты. С открытием данного места

"воскресла эта святейшая из всех пещер, как воскрес и сам спаситель".

Из текста видно, что Евсевий всячески старается представить обнаружение пещеры в качестве чуда. Вместе с тем следует помнить, что погребальная пещера Иисуса должна была оказаться пустой, ведь, в соответствии с евангельским рассказом, Иисус воскрес из мертвых и покинул ее. В чем же заключается доказательство того, что обнаруженное место в действительности является местом его захоронения? Такое доказательство должно быть приемлемым в глазах верующих христиан с тем, чтобы они могли привести его в спорах с их религиозными противниками.

Свидетельством подлинности данной пещеры мог быть какой-либо узнаваемый по евангельским текстам предмет, обнаруженный вблизи от нее. В письме к епископу Иерусалима Макарию Константин писал, что был обнаружен

"знак тех святых мучений, упрятанный глубоко в земле перед ней".

Речь идет о кресте, который нашли недалеко от пещеры, и который был опознан в качестве креста, на котором распяли Иисуса. Сам Евсевий, цитируя вышеупомянутое письмо императора как свидетельство его глубокой религиозной веры, обходит молчанием факт обнаружения креста.

При описании строительных работ на данном месте Евсевий также не приводит каких-либо сведений об этом кресте. По его словам "жемчужиной" всего комплекса зданий должен был стать храм погребальной пещеры. Однако этому строению, которое занимало западное крыло комплекса церкви Гроба Господня, Евсевий отводит лишь две строки, в которых отсутствуют какие-либо детали помимо общих фраз. Возможно, что в момент написания им биографии Константина возведение этого здания еще не было завершено. Удивление вызывает другой факт: данное строение является единственным из всего комплекса зданий, чью функцию и историю создания Евсевий считает нужным разъяснить читателям! Более подробные описания сооружения, получившего впоследствии название "Анастасис", мы находим в сочинениях паломников, которые начали посещать это место начиная со второй половины IV века. Из их слов следует, что "Анастасис" представлял собой "величественное круглое здание" (ротонду). В переводе с греческого языка это слово означает "воскрешение". Имеется в виду, разумеется, воскрешение Иисуса из мертвых, которое, по мнению христиан, произошло в обнаруженной погребальной пещере.

После схематического описания этого сооружения Евсевий переходит к рассказу об атриуме:

Очень большая площадь, открытая чистому небу. Эту площадь он украсил, выложив ее красивым камнем, а вокруг построил большие галереи с трех сторон.

Евсевий, "Жизнь Константина", 3:35.

Евсевий не посчитал нужным разъяснить функцию атриума, на который должна была выходить церковь "Анастасис" с востока. Паломники, посетившие это место позднее, сообщают, что данная площадь находилась непосредственно на месте распятия Христа Голгофе.

Далее Евсевий повествует о восточном крыле здания. Его подробное описание свидетельствует о том, что из всех частей данного комплекса лишь оно было полностью завершено к моменту написания биографии Константина. Это помещение является тем самым "Мартирионом", освящение которого в 335 году было поводом для созыва Иерусалимского собора. Оно имело форму величественной базилики с центральным залом, двумя двойными галереями высотой в два этажа в своей западной части, которая обращена в сторону Голгофы, апсида полукруглой формы с двенадцатью колоннами по числу учеников Иисуса.

Базиликой назывались общественные здания в Риме, в особенности большие залы, служившие для различных целей, которые строились поблизости от площади форума. Христиане использовали форму базилики как основу при строительстве церквей.

Апсида (Apse) - просторная полукруглая или многоугольная ниша в храме. В римских базиликах в ней обычно ставили статую божества. Наиболее богато украшенная часть христианских церквей. Начиная с 7-го века апсида переносится из западной в восточную часть церкви и в ней ставится алтарь.

Значение слова "Мартирион" - "свидетельство, доказательство". Однако лишь основываясь на более поздних записках паломников, мы можем уяснить для себя, о чем свидетельствовало данное здание. Во второй половине седьмого века паломник Аркульф сообщает монаху Адамнану:

К четырехугольному каменному зданию церкви, находящейся на месте Кальварии, (латинское название Голгофы.) примыкает с востока та самая базилика, которую построили езде во времена Константина, и которая называется "Мартириум". Рассказывают, что она возведена на том самом месте, где был закопан крест Господа и кресты разбойников, а через двести тридцать лет обнаружен там по милости самого Господа.

Адаман, "О священных местах", 6.

Ясно, что названное здесь число лет не соответствует христианским традициям, но постоянно повторяется в различных христианских источниках. Возможно, оно связано с легендой о том, что крест хранился во времена правления императора Тиберия, 14-37гг., женщиной по имени Протоника и был захоронен в дни императора Адриана с тем, чтобы снова найтись при императоре Константине.

По мнению христиан, обнаруженный крест не только служил решающим доказательством достоверности евангельских рассказов, и того, что данное место действительно является Голгофой. Основываясь на этом выводе, Константин распорядился увековечить его посредством строительства на нем церкви.

Почему же Евсевий игнорирует находку, а также все, что связано с ней? Ряд более поздних преданий приписывают особую роль в истории обнаружении креста и погребальной пещеры Иерусалимскому епископу Макарию. В соответствии с их словами, крест был обнаружен захороненным в земле вместе с двумя другими крестами, на которых, по Евангельским преданиям, были распяты два разбойника. При этом, даже обнаруженная табличка с надписью "Иисус, царь евреев" на латинском, греческом и еврейском языках не могла в точности указать на то, какой именно крест принадлежал Иисусу, так как она лежала между тремя крестами, на одинаковом расстоянии от каждого из них. Макарий же совершил чудо, исцелив знатную жительницу Иерусалима от болезни с помощью "подлинного" креста и, тем самым, окончательно определил, на каком именно кресте был распят Иисус.

Перед нами легенда, содержащая, по-видимому, зерно правды. Епископ Макарий сыграл важную роль в обнаружении места захоронения. Именно он, найдя святой крест, доказал, что данное место действительно являлось местом казни и захоронения Иисуса. Вследствие этого император Константин назначил Макария ответственным за строительство "Мартириона".

Не вызывает сомнения, что проблемы церковной политики того времени сыграли свою роль в истории обнаружения креста. Макарий участвовал в Никейском соборе и был одним из главных оппонентов Ария. Евсевий, в отличие от него, относился к умеренным сторонникам последнего. Он подписал формулировку догмы, принятую на данном соборе, с явной неохотой, и очень радовался ее изменению на Тирском и Иерусалимском соборах. Как мы отметили выше, решения Никейского собора впервые официально подтвердили особый статус Иерусалима. Спустя год Макарий принял активное участие в обнаружении могилы Иисуса Христа, как будто, с тем, чтобы получить божественное "утверждение" решений собора. Митрополит Цезареи Евсевий не мог остаться равнодушным при обнаружении этого святого места, однако признаки соперничества между Цезареей и Иерусалимом уже заметны при описании Евсевием данной истории.

До нас дошел рассказ об освящении церкви Гроба Господня из уст Эгерии, паломницы из Испанской области Галисии, которая посетила Святую Землю в конце четвертого века. Ее подробный отчет сестрам-монахиням о визите в Иерусалим содержит, в частности, следующие строки:

Кроме того днями освящения называются дни, во время которых была посвящена Господу святая церковь на Голгофе, называемая "Мартириум". Также и церковь "Анастасис", расположенная на месте, где Господь вернулся к жизни после своих мучений, была освящена в тот же день. Освящение этих святых церквей происходило во всей красе и великолепии, потому что в тот же самый день был обнаружен крест . Поэтому вышел укав, в соответствии с которым первое освящение этих церквей будет совершаться в тот день, когда был обнаружен крест, с тем, чтобы отпраздновать их освящение с радостью.

Эгерия, "Путешествие", Вена-Лейпциг, 1898, стр. 78.

Императрица Елена и распространение легенды о "святом кресте"

В конце четвертого века мы впервые сталкиваемся с легендой, в соответствии с которой обнаружение места погребения Иисуса и строительство церкви приписывалось матери императора Константина Елене. Как и другие легенды, ее внешняя форма изменялась в зависимости от времени и места. Несмотря на все изменения можно выделить в ее содержании два основных аспекта. Прежде всего, рассказывается, что императрица провела тщательное исследование возможных мест Голгофы, причем в ходе него она обращалась не только к христианам, но и "к самым сведущим среди евреев как к свидетелям их собственного отступничества". С другой стороны, сообщается о том, что место погребения открылось императрице во сне посредством божественного откровения. В этом обнаруживается стремление отмежеваться от нужды в услугах "неверных" евреев для обнаружения святого места.

Каков был источник данной легенды? Евсевий вообще не упоминает императрицу Елену в контексте обнаружения Голгофы. Вместе с тем он связывает с ней открытие двух других христианских святых мест в Палестине: пещеру возле Вифлеема, Бейт-Лехема, в которой, по преданию, родился Иисус, и пещеру на Храмовой горе, в которой он проповедовал свое учение апостолам. В том же месте он весьма туманно упоминает о близлежащем месте, с которого Иисус вознесся на небо на глазах своих учеников. Критический анализ текста показывает, что речь здесь идет о двух различных местах на Масличной горе. На одном из них Иисус посвятил своих учеников в секрет своей веры, и на нем впоследствии была построена церковь "Элеона". Со второго места Иисус вознесся на небеса, и на нем была возведена церковь Вознесения.

В соответствии с версией Евсевия, Елена распорядилась о постройке церкви лишь на первом из данных мест. Следы церкви "Элеона" были обнаружены при археологических раскопках, которые проводились на данном участке в 1911 и 1918 годах. Что же касается церкви Вознесения, то она была сооружена спустя около 40 лет, в 378 году, по инициативе знатной христианки по имени Поймения. Таким образом, создается впечатление, что Елена начала свою активную деятельность в Палестине и, в частности, в Иерусалиме, вскоре после того, как сам император Константин проявил заинтересованность в священных местах. По мнению Евсевия Елена являлась "уполномоченной" императора по вопросу определения местонахождения и украшения святых мест. На наш взгляд, этого достаточно, чтобы объяснить, каким образом начали связывать ее имя с обнаружением места захоронения Иисуса.

Иерусалим - центр паломничества в четвертом веке

Строительство в Иерусалиме, предпринятое Константином было лишь началом активной деятельности, которую продолжили наследники императора. Комплекс зданий церкви Гроба Господня не был завершен при жизни Константина. Сравнение текстов Евсевия с описаниями паломников, посетивших Иерусалим позднее, показывает, что строительство ротонды, круглого здания церкви "Анастасис", было завершено после смерти императора. Он успел выстроить церковь "Элеона" на Масличной горе, однако близлежащая церковь Вознесения была сооружена лишь во второй половине четвертого века на деньги римской аристократки, о личности которой нам ничего неизвестно.

Престиж Иерусалима в качестве центра паломничества продолжал расти на протяжении IVв. В значительной мере это происходило благодаря многочисленным историям о чудесах, происходивших в городе. Слухи о них распространились далеко за пределы Палестины. В письме императору Константину II, 337-361 гг., которое приписывают Иерусалимскому епископу Кириллу, рассказывается об одном из таких чудес: появлении в небе над городом светящегося креста. Автор письма утверждает, что это произошло 7 мая 351 года, однако его описание полно фантастических подробностей и не вызывает доверия. Следующий отрывок дает представление об ореоле святости, окружавшем город на протяжении четвертого века:

Седьмого мая, в святой день пятидесятницы, в третьем часу появился большой светящийся крест в небе, от Голгофы и до святой Масличной горы. Эта картина не явилась лишь кому-нибудь одному, но все жители города ясно видели ее. Также не было это преходящим видением или миражом, как кое-кто может подумать, но оставалось в воздухе на протяжении многих часов. Крест поднимался вместе со сверкающими лучами солнца. И хотя он мог померкнуть в сиянии солнца, как бы потерпев поражение от него, зрителям казалось, что его свет ярче солнечного света. Дело дошло до того, что все жители города, охваченные страхом, смешанным с радостью, при виде этого божественного явления поспешили в святую церковь. Были среди них молодые и старые, мужчины и женщины разных возрастов и даже невесты из-под венца, местные жители и чужестранцы, христиане и язычники. Они собрались из разных мест и в один голос начали восхвалять чудотворца Иисуса Христа.

Кирилл Иерусалимский, "Послания".

Этот рассказ, к которому уже в V веке относились как к реально происшедшему событию, как бы между делом упоминает неоднородный состав населения города: местные жители и чужестранцы, христиане и язычники. Историк церкви Созомен описывает это удивительное событие на основании процитированного выше письма. В своем описании он следующим образом разъясняет термин "чужестранцы", которым воспользовался Кирилл:

"все те, кто обычно пребывал в Иерусалиме; можно утверждать, что они пришли в город со всех концов страны, чтобы помолиться в нем и ознакомиться с его достопримечательностями".

Сохранились сведения о личности нескольких паломников, посетивших город на протяжении IV в. В 386 году в Иерусалиме побывал знаменитый монах Иероним, который вскоре после этого поселился в Вифлееме и основал там монастырь. Вместе с ним город посетили две его ученицы, Паула и Евстохия, которые основали впоследствии женский монастырь в Вифлееме. Другая ученица Иеронима, Мелания, поселилась на Святой Земле ранее и в 372 году основала монастырь на Масличной горе. В те же годы в Иерусалиме обосновался монах по имени Руфин, происходивший из города Аквилия на севере Италии. Его связывала личная дружба с Иеронимом, хотя впоследствии они и придерживались противоположных точек зрения на некоторые религиозные вопросы.

Другим интересным источником сведений служат путевые заметки паломницы Эгерии, относительно имени которой существуют различные мнения. Среди прочего она оставила любопытные описания культов, сложившихся вокруг священных мест города. Хотя она и обходит вниманием их внешний облик все же из ее слов можно составить представление не только о литургии, связанной с Иерусалимом, но и о топографии города в тот период. Из ее заметок следует, что в то время культ складывался в основном вокруг событий жизни Иисуса, происходивших в городе. Обряды проводились в дни этих событий и в местах, в которых они произошли. Различные помещения комплекса церкви Гроба Господня служили отправной точкой для большинства подобных обрядов.

Помимо нее, Эгерия упоминает также церковь "Элеона" и церковь Вознесения, которую она называет "Имбомон", искаженное от греческого "эн бомо" - на высоте. Эгерия также неоднократно упоминает церковь, находившуюся на горе Сион. Во времена Эгерии еще не сформировалась традиция, в соответствии с которой на этом месте состоялась последняя пасхальная трапеза Иисуса и его учеников. С горой Сион связывали в то время явление Христа апостолам после его воскрешения из мертвых и его повторное явление им спустя восемь дней. Кроме того считалось, что туда вернулись ученики Иисуса после его вознесения, и там сошел на них святой дух спустя пятьдесят дней после Пасхи.

Когда была построена церковь, о которой упоминает Эгерия? Мы не можем дать точный ответ на этот вопрос. Епископ Иерусалима Кирилл упоминает о ее существовании в одной из своих проповедей в 348 году. Грузинский источник седьмого века приписывает постройку этой базилики Иерусалимскому епископу Иоанну Второму, который занимал этот пост в 386-417 годах. Можно предположить, что эта церковь существовала еще во времена Кирилла, а в дни Иоанна Второго к ней было пристроено новое крыло. Следы этой церкви можно увидеть сегодня в здании немецкого монастыря "Дормицион". Вызывает удивление тот факт, что путешественник из Бордо ни одним словом не упоминает о церкви на горе Сион. Вместо этого он сообщает о семи синагогах, из числа которых лишь одна сохранилась до его дней, о доме первосвященника Кайафы и столбе, возле которого секли Иисуса Христа (этот столб упоминает также и Эгерия).

Следует ли предположить, что Константин не позаботился об увековечивании места, в котором ранняя христианская община продемонстрировала христианское присутствие в Иерусалиме, с помощью постройки церкви? Складывается впечатление, что энтузиазм, с которым люди императора строили церкви в пределах городских стен, затмил на время значение горы Сион для христианской традиции. Однако через некоторое время после визига путешественника из Бордо, в дни епископа Максима, 334-348, наследника Макария и предшественника Кирилла, на горе Сион также было заложено здание церкви.

Среди огромного числа паломников, которые приезжали в Иерусалим, были и люди, руководствовавшиеся иными, нежели религиозными соображениями. Успех Иерусалима как города христианского паломничества сопровождался отрицательными явлениями, характерными для крупного туристического центра и в наши дни. В 379 году город посетил Григорий Нисский, который был настолько потрясен увиденным, что выступил с резким осуждением явления паломничества в принципе. Ниже мы приводим отрывок из его письма к одному из друзей:

Столь много там священных мест, в которых прославляют имя Господа, что нет равного им числа во всем мире. И если бы в связи с этим божья милость в большей степени освящала эти места, то менее греховными были бы жители этого города. Однако ныне нет такой мерзости, которой бы не занимались там: блуд, прелюбодеяние, воровство, язычество, отравления, зависть и убийства. Эти пороки присутствуют там в столь большой степени, что нигде в других местах нет большей готовности убивать, чем там, где звери эти, местные жители, облегчают за деньги наказания за убийства. И если происходят там эти веши, то каково же доказательство тому, что божья милость в этих местах присутствует в большей степени чем в других городах?

Григорий Нисский, "Послания", 2:9-10.

Аналогичным духом проникнуто письмо Иеронима его другу Павлину Ноланскому. Он не считает город подходящим для ведения монашеской жизни, хотя, по его словам, Иерусалим кишит монахами. Не вызывает удивления, таким образом, что сам Иероним и его ученицы Паула и Евстохия выбрали в качестве места жительства Вифлеем. В одном из их писем, монахини восхваляют этот город. Наряду с многочисленными похвалами Вифлеему можно почувствовать их неодобрение суетности Иерусалима:

Где просторные галереи? Где плитки, покрытые золотом? Где дома, построенные трудом несчастных и приговоренных к каторжному труду? Где базилики, построенные в виде дворцов на деньги щедрых дарителей, для того, чтобы бренное тело человека расхаживало в них как какая-нибудь драгоценная вещь, а глаза его были бы обращены к стенам здания, а не к небесам, будто есть в этом мире что-нибудь прекраснее их?

Иероним, "Послания", 46:11.

Сам Иероним с точностью передал чувства паломника, который жаждет припасть к священным местам, в надгробной речи памяти Паулы:

Когда наместник Палестины, который знал ее семью, приказал приготовить для нее претории и выслал людей ей на встречу, она предпочла поселиться в скромном жилище, и обходила все священные места с такой страстью и вдохновением, что покинуть их она могла, лишь если знала, что продолжит свой путь к другим местам. Преклоняясь перед крестом, она представляла себе, будто тело Господа распято на нем. Войдя в пещеру, в которой воскрес Господь из мертвых, она поцеловала камень, который ангел положил недалеко от входа в нее. А к самому тому месту, на котором лежал Господь, она прильнула губами как страдающий от жажды человек льнет к струе воды.

Иероним, "Послания", 8:9.

Подобное неоднозначное отношение верующих христиан к Иерусалиму способствовало развитию другого религиозного явления - монашества. Многочисленные паломники, верующие христиане, которые надеялись приобщиться в Иерусалиме к божественному духу, разочаровались и отправились в соседнюю Иудейскую пустыню с тем, чтобы отойти от мирских дел. Так возникли колонии монахов. Это явление получило особое развитие на протяжении четвертого века. Монахам суждено было сыграть видную роль в борьбе Иерусалимских епископов за главенствующее положение в церковной иерархии и в распространении христианства среди соседних арабских племен. Эти племена являлись важным фактором в системе взаимоотношений между Византийской империей и сасанидским Ираном.