ИЕРУСАЛИМ В ВЕКАХ

Паломничество и евреи диаспоры

Евреи диаспоры придавали большое значение паломничеству, в котором они видели символ своей привязанности к Храму и Иерусалиму. Подобная привязанность являлась важной частью их национального и религиозного самосознания. Несмотря на свою географическую удаленность, они считали себя неотъемлемой частью еврейской нации и в полной мере ощущали причастность к происходящему в Стране Израиля. Филон Александрийский так выразил идею о единстве еврейского народа и его связи с родиной и Иерусалимом, ссылаясь на письмо Агриппы 1 к императору Гаю Калигуле:

Этот город - моя родина; он является метрополией не только Иудеи, но и многих других мест.

Филон, "О посольстве к Гаю".

В другом месте Филон пишет так:

Евреев не может вместить одна единственная страна вследствие их многочисленности. Поэтому они проживают в большинстве процветающих земель Европы и Азии... Своей столицей ("метрополией") они считают святой город ("иерополис"), в котором расположен храм всевышнего Б-га.

Филон, "Против Флакка", 45.

Посещение Иерусалима и Храма, которое было главной целью паломничества, и встреча евреев из разных стран, усиливали ощущение единства и сплоченности вокруг общей святыни - Храма. Филон описывает личные и национальные чувства евреев диаспоры при совершении паломничества:

Ведь множество людей приходят каждый праздник в Храм из разных городов, с запада и с востока, с севера и с юга, по суше и по морю. Там все они чувствуют себя в общем доме и убежище, которое находится вдали от человеческого шума и суеты. В нем они просят для себя спокойствия, тишины и отдыха от волнений, под тяжестью которых они гнутся с самого детства. На короткое время они получат теперь возможность дышать свободно и радоваться. А после того, как наполнилось их сердце добрыми надеждами, они отдохнут немного, как то было заповедано, и предадутся святости и богопочитанию. При этом они завязывают дружеские отношения с людьми, которых доселе не знали. Во время жертвоприношений и возлияний они делятся своими чувствами друг с другом и так достигают подлинного единства сердец.

Филон, "О подробностях законов", 1:69.

При жизни Филона существовал также храм Б-га Израиля в египетской области Леонтополь (храм Онии, построенный во II в. до н.э.). Однако его значение было чисто местным, и он не мог составить какой-либо конкуренции иерушалаимскому Храму.

Филон ("О подробностях законов", 1:67) и Иосиф Флавий ("Иудейские древности", книга 4; "Против Апиона", 193) считали, что если Б-г един, то и его Храм может быть лишь в единственном числе. Филон добавляет, что

"изо всех стран прибывают евреи на святую землю, чтобы провести там праздничные дни и завязать отношения со своими соплеменниками, которых доселе они не знали".

По мнению Филона, паломничество является "вещественным доказательством" единства всех евреев вне зависимости от места их проживания.

Географическая отдаленность Иерусалима от некоторых стран рассеяния вне всякого сомнения затрудняла совершение паломничества. Однако именно в результате этого Иерусалим превращается в объект ностальгии и мессианских чаяний евреев диаспоры. Таким образом чрезвычайно выросло духовное значение города в их глазах. И.А. Зелигман так писал об этих аспектах в отношении евреев рассеяния к Иерусалиму":

В эпоху Второго Храма единство еврейского народа выражалось не только в изучении Торы и соблюдении заповедей, но и в совершении паломничества в Иерусалим, служивший духовным центром евреев диаспоры. Следует отметить, однако, что не все евреи, проживавшие за пределами Страны Израиля, могли позволить себе совершать такое паломничество ежегодно. Среди них были и такие, которые ни разу не удостоились побывать в Иерусалиме. Удаление от Страны Израиля пробуждало в сердцах евреев эллинистических стран тоску по святыне. Как нельзя лучше выразил эти чувства автор Септуагинты, переведший название псалма 55 "О голубице, безмолвствующей в удалении ",

"Народ, живущий вдали от святых мест ". Подобное положение дел имело важные последствия. Отсутствие возможности практического отправления культа лишь подчеркивало его духовное содержание. Поэтому в данном случае особая роль придавалась духовному смыслу святого города Иерусалима. При этом паломничество превращается в объект чаяний, мечту и занимает центральное место в мессианских концепциях. Оно приобретает особое значение для евреев диаспоры, которые верят, что настанет день, и все евреи и неевреи соберутся в Иерусалиме, и все они "будут золотом и ладаном прославлять Имя Божие ".

Подобные воззрения нашли свое отражение еще в пророчествах эпохи "возвращения в Сион", которые также говорили о будущем величии отстроенного города. Классическим примером этому является глава 60 Книги Исайи, чье влияние сказывалось на многих последующих произведениях. В эллинистическую эпоху наряду с данными мотивами ощущается стремление евреев обратить в иудаизм своих соседей-язычников и распространить на них божественное присутствие. По словам автора "Еврейской Сивилы" в ту эпоху вновь окрепнет великий Б-жий народ и станет наставником всех людей". Далее, в этой же книге мы сталкиваемся с совмещением двух данных традиций:

"Тогда Б-г устроит свое вечное царство, и со всей страны принесут к Дому Господа мирту и ладан, и не будет другого Храма у людей, и все услышат о том, что Б-г позволил верным ему людям принести туда их дары ".

И. А. Зелигман, "Иерусалим в еврейской эллинистической мысли", стр. 201-206. "Иудея и Иерусалим" (XII всеизраильский конгресс краеведения), Иерусалим, 1957.

Центральное место, которое занимал Иерусалим в сознании евреев эллинистических стран, проявилось также в развитии представления о том, что Иерусалим является географическим центром мира. Впервые данная теория встречается в "Послании Аристея" II в. до н.э. В своем описании Иерусалима автор этого сочинения сочетает действительность и "идеологический" вымысел:

"Прибыв на место, мы увидели, что этот город находится в самой середине страны Иудея на высокой горе".

Иосиф Флавий цитирует сочинение историка Гекатея (или подражание ему):

"У евреев... есть город, называемый Иерусалимом,... и примерно в его центре стоит храм"

"Против Апиона", 192.

Данное утверждение, разумеется, не является верным с фактической точки зрения. Филон видит Иерусалим в качестве центра мира ("О посольстве к Гаю", 294). Иосиф Флавий, описывая Страну Израиля накануне Великого восстания, сообщает:

"Иудея ... простирается от Иордана до Яффо. Как раз в самой середине Иудеи лежит Иерусалим, вследствие чего иные не без основания называли этот город пупом страны"

"Иудейская война", 3:3:4.

Понятие "пуп страны" было хорошо известно греческим читателям, так как им часто пользовались для характеристики Храма или священной области в Греции, например, так называли святилище знаменитого оракула в Дельфах.

Для Филона Иерусалим являлся прежде всего "святым городом" (см. 'Против Флакка, 45). Однако помимо его "материального" значения как храмового города и центра паломничества, город обладает также и возвышенной духовной сущностью:

Город Б-га называется у евреев Иерусалим, и в переводе это название означает "видение мира". Поэтому, не стоит искать город Предвечного на просторах страны. Не из камня и дерева построен он, но в душе, желающей мира, чей взгляд проницателен. Своим назначением видит она духовную жизнь и покой.

Филон, "О снах", 2:150.

Эсхатологическое видение Филона также тесно связано с его концепцией о Иерусалиме как центре еврейской духовности. В своем сочинении "О награде и наказании" он говорит о том, что рассеяние евреев является лишь временным. Несмотря на их успешную адаптацию в странах диаспоры, евреи мечтают вернуться в Иерусалим когда-нибудь в будущем. После прихода Мессии евреи покинут места своего проживания и соберутся в Иерусалиме, который является их вечной и истинной родиной.

Полшекеля

С явлением паломничества тесно связан обычай пожертвований и дарений Храму. С их помощью евреи диаспоры демонстрировали непоколебимость своей религиозной веры и привязанность к Храму и Иерусалиму. Еще в эпоху Неемии в рамках соглашения, заключенного Неемией и народом, евреи приняли на себя обязательство финансирования работы Храма. Для этого они обещали передавать Храму постоянную сумму в размере трети шекеля (сикля) (Книга Неемии, глава 10). Мы, однако, не обладаем какими-либо данными о постоянном исполнении данного обязательства в тот период. Со временем данная сумма выросла до половины шекеля, что равнялось двум римским динарам или двум греческим драхмам. Еврейский закон (Галаха) требовал от каждого взрослого мужчины пожертвовать данную сумму Храму.

Существует только косвенное свидетельство того, что евреи диаспоры регулярно отправляли в Иерусалим данную сумму еще в первом веке до новой эры, Вслед за римским историком Страбоном Иосиф Флавий сообщает, что понтийский царь Митридат присвоил себе значительные ценности на острове Кос и, в частности, "восемьсот талантов иудеев". Митридат Шестой правил страной на берегу Черного Моря. После того, как он овладел значительной частью Малой Азии и островами в Эгейском море, Рим начал против него войну в 88 году до н.э. Он был побежден Помпеем. Иосиф Флавий так объясняет происхождение этой суммы:

У нас нет другой общественной казны, кроме священной; поэтому очевидно, что азиатские евреи из страха перед Митридатом привезли свои богатства на остров Кос: иначе совершенно не понятно, почему иудеи, обладавшие укрепленным городом и храмом, стали бы посылать свои ценности на Кос. В равной мере вполне естественно, что этого не сделали александрийские евреи, которым нечего было бояться Митридата.

"Иудейские древности, кн. 14, 7:2.

Иосиф Флавий также отмечает, что денежные пожертвования иерушалаимскому Храму являлись древним обычаем и представляли собой основной источник богатств Храма. О существовании этого обычая Иосиф упоминает в связи с недостойным поступком римского полководца Красса, который ограбил казну Храма:

Никого не должно удивлять, что в нашем храме была такая масса золота, потому что все в мире иудеи, равно как и прочие почитатели Предвечного, в Азии и в Европе, с давних времен доставляли туда свои приношения. Впрочем, масса упомянутых нами сокровищ вовсе не преувеличена нами из тщеславия или из хвастовства; множество других историков подтверждают наши данные.

"Иудейские древности, кн. 14, 7:2.

Дополнительное свидетельство существования данного обычая содержится также в речи Цицерона на процессе наместника Флакка, где Цицерон выступал в качестве защитника обвиняемого. Будучи наместником провинции Азии в 62\61 году до н.э. Флакк запретил вывоз золота из пределов Малой Азии, и тем самым нарушил обычай евреев, которые отправляли половину шекеля в Храм (Цицерон, "В защиту Флакка", 28).

Известны также судебные дискуссии, которые велись между евреями и властями различных городов Малой Азии и Африки относительно права евреев следовать данному обычаю. Правители Римской империи, в особенности Юлий Цезарь и Август, поддерживали в этом евреев и даже публиковали соответствующие распоряжения по данному вопросу ("Иудейские древности", кн. 16).

Филон отмечает участие евреев диаспоры в несении расходов по Храму:

"Принято, что каждый человек старше двадцати лет ежегодно уплатит свой взнос. Эти взносы получили название "выкупов". Поэтому люди делают эти взносы с готовностью, с радостью в сердце, зная, что с их помощью они заслужат освобождение от рабства, исцеление от болезней, свободу и вечное спасение"

"О подробностях законов", 1:77.

Филон подчеркивал, что евреи

"отдают свой шекель и другие приношения с радостью и с добрым сердцем, в отличие от других людей, которым приходится платить налог"

"О подробностях законов", 1:142.

Собранные полушекелевые взносы и другие дары со всех концов диаспоры было принято сосредоточивать в крупных городах. Оттуда они переправлялись в Иерусалим с помощью больших караванов. Иосиф Флавий сообщает, что отправка денег осуществлялась регулярно, "когда приходило время", наверное, в один из трех праздников: Песах, Шавуот или Суккот, (Иосиф Флавий, "Иудейские древности, книга 18).

Три раза жертвуют разные страны: с наступлением Пасхи, с наступлением Шавуот, с наступлением праздника (то есть, Суккот)... Первый раз дарят от имени Страны Израиля, второй раз дарят от имени окружающих ее городов, четвертый раз - от имени Вавилона и общины Мидии и дальних стран.

Мишна, трактат Шкалим, раздел 3.

Таким образом, можно утверждать, что существовала тесная взаимосвязь между сбором полушекеля в странах диаспоры и явлением паломничества евреев из этих стран в Иерусалим.