Ш. Д. ГОЙТЕН ЕВРЕИ И АРАБЫ - ИХ СВЯЗИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ВЕКОВ

ГЛАВА 2.

ПРАВДА ОБ ОБЩЕМ ПРОИСХОЖДЕНИИ ЕВРЕЙСКОГО И АРАБСКОГО НАРОДОВ

Девять из десяти образованных американцев или европейцев, если спросить их о степени близости евреев и арабов, наверняка ответят: разумеется, и те, и другие принадлежат к семитской расе.

Что известно о семитской расе? Во-первых, слово "семитский" сравнительно недавнее изобретение. Оно было придумано одним немецким ученым в 1781 г., чтобы обозначить группу близкородственных языков, из которых иврит и арабский были тогда наиболее известными.

Близкое сходство между ивритом, арабским и арамейским языками еврейские ученые распознали еще в X в. В XVI в. европейским ученым стало известно о языках Абиссинии (или Эфиопии, Куша на библейском иврите), которые принадлежали к той же группе.

Термин "семитский", конечно, образован от Шема (Сима), одного из трех сыновей Ноя, патриарха, имя которого известно всем по библейской истории о Потопе. Однако это наименование не согласуется даже с фактами, приведенными в Библии.

Например, в Библии иврит в действительности назван сефат Кна'ан - "язык Ханаана", потому что израильтяне отлично знали, что обитатели Палестины говорили на нем еще до того, как израильские племена завоевали эту страну, - этот факт, между прочим, подтвержден археологическими свидетельствами.

Но и Ханаан и Куш, прародитель эфиопов, в Библии рассматриваются (и не без основания) как потомки Хама, другого сына Ноя, а не Сима. Следовательно, согласно Библии, иврит должен быть "хамитским", а не "семитским" языком. Итак, мы видим, что термин "семитский" образован искусственно, лишь для удобства группировки языков и не имеет никакого отношения ни к историческим связям между говорящими на них людьми, ни к их антропологическому или расовому происхождению.

Однако, к сожалению, в XIX в. под влиянием романтического подхода к понятиям языка, нации и их "почвы" чисто лингвистический термин "семитский" стал обозначать нечто совершенно иное: расу с весьма очевидными физическими, психологическими и социальными особенностями.

Много книг о положительных и отрицательных (в основном, конечно, об отрицательных) свойствах семитской расы было написано учеными, которые, как правило, обобщали то, что они знали (или думали, что знают) об арабской или еврейской литературе или истории, забывая при этом спросить себя, а существовала ли вообще когда-нибудь эта семитская раса.

Вот только один пример: знаменитый ученый Эрнест Ренан описывал семитов как расу, лишенную воображения, обитателей пустыни с абстрактным складом ума - утверждение, которое, по его мнению, доказывается тем фактом, что у семитов не была развита мифология, тогда как индогерманские народы Греции и Индии, к примеру, обладали неисчерпаемым запасом легенд о деяниях и любовных приключениях своих богов и героев.

Однако археологические раскопки открыли миру весьма обширную мифологическую литературу на семитских языках - не только в Вавилоне и Ассирии, но также и по соседству с Палестиной: в Рас-Шамре (Северная Сирия). Собственно говоря, многочисленные следы мифологии обнаружены в Библии, а также в ранней арабской литературе, хотя в этом плане могут быть некоторые различия между израильтянами, арабами и еще несколькими народами, с одной стороны, и народом Рас-Шамры - с другой.

В целом предположение, что народы, которые говорят на семитском языке, имеют общее расовое происхождение с отличительными физическими и социологическими характеристиками, вообще безосновательно с точки зрения науки. Внешний вид древних народов, говоривших на семитских языках, известен нам по их изображениям, а также по захоронениям, вскрытым раскопками: антропологически они различались между собой настолько, насколько это вообще возможно. Экономические и социальные условия их жизни рознились еще больше. Общие идеи в литературе и религии объясняются длительной культурной интеграцией.

Распространение какого-либо языка - очень сложный процесс, который надлежит тщательно изучить в каждом отдельном случае. Тот факт, что негры в Соединенных Штатах говорят и думают точно так же, как другие американцы, отнюдь не доказывает, что их предки и англичане некогда составляли единую расу. Столь же ошибочно делать подобные предположения относительно многих народов, о которых известно, что они говорили или говорят на семитских языках.

Обобщения пользы не приносят, а как показало трагическое злоупотребление термином "семиты" на протяжении последних восьмидесяти лет, такие поверхностные, псевдонаучные ярлыки могут даже причинить огромный вред.

Вот почему при обсуждении общего происхождения израильтян и арабов мы совершенно не будем касаться расплывчатого понятия семитской расы.

В то время как псевдонаучный миф о семитской расе не имеет под собой никаких реальных оснований, их значительно больше у популярного представления, что евреи и арабы являются близкими родственниками, "кузенами", потому что происходят от братьев Исаака (Ицхака) и Измаила (Ишмаела), сыновей Авраама. Разумеется, в Библии нет свидетельств о том, что Измаил был праотцем "арабов".

Измаил, очевидно, было названием очень древнего племени, которое вскоре исчезло из истории, и поэтому слово "измаильтяне" стало употребляться уже в Библии как общее обозначение для обитавших в пустыне скотоводов, которые занимались набегами или водили караваны, так, например, мидианиты, с которыми сражался Гидеон, названы измаильтянами (Суд. 8:24).

Возможно, это объясняет также тот странный факт, что Иосиф (Йосеф), по-видимому, был продан дважды, как мидианитам, так и измаильтянам (но слово "измаильтяне" в этом контексте употребляется не как собственное имя, а как нарицательное, см.: Быт. 37:25, 28, 36).

Таким образом, неудивительно, что, когда в период Второго Храма евреи постоянно поддерживали деловые отношения с арабами (мы уже упоминали набатейцев), термин "измаильтяне" распространялся и на них, он использовался также в раннехристианской и талмудической литературах.

Арабов называли "кузенами", доданим (от дод - "дядя") израильтян в различных древних еврейских источниках в качестве каламбура с названием арабского племени деданян, упомянутых у Исайи (Йешайаху), 21:13.

Еврейское представление об арабах как об измаильтянах и, следовательно, потомках Измаила взято у самих арабов. На позднем этапе деятельности Мухаммада он сделал это утверждение краеугольным камнем своей новой веры. В Коране (2:125) сказано, что Измаил (Исмаил) помогал своему отцу Аврааму (Ибрахиму) превратить Каабу в Мекке в святилище истинной веры, что делает Авраама, предполагаемого биологического прародителя арабов, также основателем ислама, их религии.

Идея о том, что евреи и арабы являются "кузенами" через Измаила и Исаака, сыновей Авраама, не была традиционной ни в Библии, ни среди древних арабов. Но поскольку она была безоговорочно принята во всей еврейской литературе со времени Второго Храма, а также введена Мухаммадом в само священное писание ислама, положение о близком родстве признавалось обоими народами на протяжении всего долгого периода их симбиоза в исламские времена. Как мы увидим, эта идея была не лишена оснований.

Но прежде чем перейти к обсуждению этих оснований, следует рассеять два других научных мифа, связанных с идеей семитской расы. Я бы не дал себе труда оспаривать эти теории, если бы они не были предложены двумя замечательными американскими учеными, выдающимися в своей области. Я имею в виду книгу профессора Джеймса А. Монтгомери "Аравия и Библия" (Philadelfia, 1934) и принадлежащий перу Дункана Блэка Макдоналда труд "Еврейский литературный гений" (Princeton University Press, 1933).

Я опубликовал детальный обзор этих книг под заголовком "Безосновательное утверждение об арабском происхождении Израиля и его религии" ("Zion" Jerusalem, 1937), где я обсуждаю также труд профессора Д.С. Марголиуса, опубликованный под грифом Швайховских Чтений, - "Отношения между арабами и израильтянами до начала ислама" (London, 1924). Эти книги сближает

(1) предположение, что Аравия была общим домом семитов, которые последовательными волнами захватывали окружающие плодородные земли; и

(2) что израильтяне были всего лишь арабским племенем; письменная традиция евреев, даже их религиозные идеи характеризуются как арабские.

Поскольку я не верю в существование семитской расы, разумеется, мне незачем углубляться в вопрос об общей родине ее различных ветвей.

Вопрос о том, откуда пришли древние вавилоняне, ассирийцы, арамеи, финикийцы и различные другие народы, говорившие на семитских языках, находится в ведении экспертов по древней истории Ближнего Востока. Однако насколько я понимаю, теория о последовательных миграциях семитских народов, исходящих из Аравийского полуострова, хоть ее и повторяют в школьных учебниках, не подкрепляется ни единым историческим документом; это всего лишь гипотеза, выстроенная на ложной аналогии с завоеванием Ближнего Востока арабами-мусульманами.

Но поскольку названное событие было уникальным, на нем нельзя основывать аналогии. Существуют древние свидетельства появления арабских племен на краю пустыни или принудительного заселения кланами - выходцами из Северной Аравии возделанных земель. В качестве примера последнего можно упомянуть перемещение ассирийским царем арабов в Самарию в Палестине после разгрома им Израильского царства. При этих обстоятельствах выглядит весьма маловероятным, чтобы куда более значительное событие - последовательные завоевания огромных территорий Вавилонии, Ассирии или Финикии племенами, пришедшими с Аравийского полуострова, - осталось незафиксированным.

Но я хотел бы ограничиться обсуждением второй теории, которую лучше всего именовать "панарабистским подходом" к истории евреев и еврейской мысли. У этого подхода очень древнее происхождение. Великие еврейские комментаторы Библии и Талмуда в средние века свободно пользовались арабским языком и даже арабскими установлениями и реалиями.

За ними последовали современные библейские изыскания, начатые голландскими и иными протестантскими учеными в XVIII в. Это направление достигло своего пика во второй половине XIX в., когда стало модным описывать древних евреев как бедуинов, в том виде, какими они предстают либо в древней арабской литературе, либо в заметках современных путешественников по Аравии, таких, как Буркхардт или Даути.

В этой связи следует упомянуть два великих имени: Вельхаузен, знаменитый исследователь, авторитете области библейской критики и еврейской истории, который написал не менее семи книг о древних арабах, как до-исламского, так и ранне-исламского времени. Он сделал это, как сам однажды заметил, чтобы установить "дикую основу, подвой, на который была привита веточка израильского пророчества", предполагая, что древние арабы могут служить лучшей иллюстрацией жизни Израиля, до того как тот подвергся воздействию монотеистической религии. Сходную позицию занимал шотландец Робертсон-Смит, сами названия книг которого: "Родство и брак в древней Аравии" (1885) и "Лекции по религии семитов" (заметьте, не по "религиям"!) - показывают направление его мыслей.

Гуго Винклер, немецкий ученый, который более чем кто-либо ответственен за распространение идеи последовательных нашествий семитских отрядов из Аравии, сурово критикует работы Вельхаузена и Робертсон-Смита. Он указывает (и в этом следует за выдающимся арабским историком Ибн Халдуном, которого мы уже упоминали), что бедуины всегда были зависимы от соседней цивилизации; следовательно, ненаучно изображать жизнь Израиля, которую определяла цивилизация древнего Востока, в соответствии с обычаями и верованиями арабских племен эпохи Мухаммада или нового времени, когда их окружали совершенно иные цивилизации. Но едва ли нужно указывать, что и сам Винклер считал израильтян бедуинским племенем, которое вышло из Аравийской пустыни.

В годы, последовавшие за Первой мировой войной, не было сделано никаких значительных открытий в области отношений между древними Израилем и Аравией. Но сами арабы вышли из затянувшейся безвестности и внезапно превратились в объект внимания Запада благодаря событиям военного и послевоенного периода и благодаря целому потоку книг на эту тему, часть которых была очень высокого уровня. Достаточно упомянуть такие имена, как Лоуренс, Филби, Бертрам Томас или Алоис Музиль (чешский ученый, труды которого после войны публиковались в Америке - в английском переводе). Именно возрождение Аравии и вновь обретенная ее значимость привели к тому, что я бы назвал "панарабским подходом" к Библии и древней истории Израиля.

Что сказать по поводу теории, которая рассматривает израильтян как арабское племя, вышедшее из арабской пустыни, а израильскую религию как творение арабского разума? Эта теория не что иное, как серия недоразумений. Чем скорее мы с ней разделаемся, тем легче сумеем определить подлинную общность истоков евреев и арабов.

Евреи, насколько известно из конкретных исторических источников, скажем начиная с эпохи Судей и позднее, были полностью земледельческим народом, вся их жизнь, как светская, так и религиозная, была ориентирована на земледелие. Но нас убеждают, что организация израильтян в племенные объединения выдает бедуинское происхождение. Это первое заблуждение. Группировка по племенам, то есть по объединениям, которые считают себя связанными кровными узами или заключенным союзом, характерна не только для бедуинов и даже не только для кочевников; сегодня она обнаружена даже в такой стране, как Йемен, с его интенсивно развивающимся земледелием, и она существовала там тысячи лет назад, о чем свидетельствует сабейские и другие южно-аравийские надписи. Следовательно, племенная организация не является свидетельством бедуинского происхождения.

Истории о патриархах, которые странствовали между Бет-Элем, Хевроном, Беер-Шевой и другими городами, еще одна излюбленная тема панарабистов. Авраам, говорят они, это типичный арабский шейх. Здесь перед нами вторая ошибка. Существует весьма значительная разница между полукочевыми скотоводами, которые разводят овец и коров и, наподобие патриархов, бредут вслед за ними, а по временам занимаются земледелием внутри оседлого района (как об этом сообщается в Книге Бытия), и разводящими верблюдов бедуинами. Ведь "бадв" по-арабски означает "те, кто снаружи", и бедуины - те, кто живет на далекой окраине, в пустыне, где только и можно разводить верблюдов.

В Библии нет ни одного упоминания о том, что евреи когда-либо были верблюжатниками-бедуинами или что они вышли из Аравии. Казалось бы, на это можно возразить, мол, само Пятикнижие учит нас, что израильская религия родилась в пустыне, а библейские пророки считали время, проведенное израильтянами в пустыне, идеальным. Но это третья ошибка.

Пребывание израильтян в пустыне в Библии везде описывается как короткий промежуток между длительным житьем в Египте и завоеванием (или отвоеванием) Ханаана, как испытание для народа, непривычного к жизни в пустыне. Это было временем Божьего благоволения к Израилю, потому что израильтяне пошли за Ним в пустыню, в землю незасеянную (Иерем.,2:2), "землю засухи великой" (Осия,13:5), в самую невыносимую для земледельческого народа обстановку.

Конечно, в опровержение этому можно сказать, что выразительные заявления Пятикнижия и пророков отражают более поздние воззрения и что в выводах о происхождении израильского народа следует полагаться на сокрытые глубоко в контексте свидетельства Библии. Однако именно контекстуальные данные, полученные из сопоставления арабской и библейской литератур, показывают, сколь различным должно было быть происхождение этих народов.

Арабская классическая литература, как и Библия, была почти полностью создана в оседлом окружении - в основном в Ираке и в Сирии, авторами, которые происходили из семей, много поколений живших в городах, или же, напротив, вообще не были арабами; но каждая страница этих произведений выдает их происхождение от обитателей Аравийской пустыни. Словарь, метафоры, сравнения, сама тематика их поэзии изобилует обращениями к жизни в шатрах аравийских верблюжьих пастухов. Ничего подобного не найдешь в Библии, где все дышит ароматом палестинской земли и отражает жизнь земледельцев и пастухов.

В действительности у "панарабистской" теории не нашлось многочисленных сторонников среди серьезных библеистов. Хотелось бы указать, что в последнем обзоре современного состояния библейских изысканий "The Old Testament and Modern Study: A Generation of Discovery and Research" (Oxford, 1951) или в последнем обстоятельном пособии по истории Израиля (Martin Noth. Geschichte Israels. Goettingen, 1950), насколько я заметил, нет ни одной ссылки на якобы аравийское происхождение израильтян. Как мы увидим, огромное сходство между израильтянами и арабами следует объяснять иначе.

Древние израильтяне, какими они предстают в Библии, и изначальные арабы, насколько мы можем определить их природу через посредство ранне-мусульманской литературы, показывают весьма заметное сходство, которое роднит их друг с другом и отличает от великих цивилизаций, окружавших их и на них влиявших. В социальных традициях и этических подходах этих двух народов были весьма очевидные общие свойства. Эти общие свойства лучше всего можно описать как примитивную демократию.

На фоне цивилизаций древнего Востока, которые выкристаллизовались в основном в могущественных царствах Месопотамии, Египта и Малой Азии в противостоянии с соседними раннесредневековыми цивилизациями Византии и Сасанидского Ирана, израильтяне и арабы представляют такой тип общества, который характеризуется отсутствием привилегированных каст и классов, отсутствием принудительного повиновения сильной власти, наличием нерегламентированных, но тем не менее очень влиятельных институтов для формирования и выражения общественного мнения, свободой слова и высоким уважением к человеческой жизни, достоинству и свободе.

Примитивная демократия разных типов существовала в разных частях света, в том числе в Месопотамии. Вдобавок надо иметь в виду, что древний Восток, каким он предстает пред нами в свете все новых открытий, был очень многообразным не только с лингвистической или этической точки зрения, но также и по своей социальной организации.

Но можно с уверенностью сказать одно: только израильтяне и арабы сохранили свою примитивную демократию и порожденную ею моральную позицию в решающий час своей истории: когда оба народа стали носителями религий, которым суждено было направлять развитие огромной части человечества.

Нет необходимости углубляться в детали. Среди израильтян и среди арабов, как и во всем мире, были люди богатые и счастливые и. напротив, - бедные и несчастные. Но ни в Израиле, ни в арабских странах привилегированные классы не выделялись среди прочих при помощи закона, как это сделано, например, в прогрессивных в прочих отношениях "Законах Хаммурапи", где обозначены касты амелум и мушкенум, что обычно переводят как "господин" и "крестьянин".

Даже сам "закон талиона", который требует "жизнь за жизнь" безотносительно к социальному статусу убийцы и жертвы, подразумевает, что все равны перед законом, "богатство и бедность случайны и преходящи; но жизнь одного человека не может иметь большей ценности, чем жизнь другого" (John Garstrang. Solomon's Heritage. London,1934, р.200).

А как насчет рабства? Это очень важный пункт, так как и евреи, и арабы владели рабами, а глаголы "быть рабом" и "служить" обозначают в языках обоих народов отношения между человеком и Богом. Эрнест Ренан особо подчеркивает эту деталь, противопоставляя мнимо рабский дух семитов любви к свободе, преобладающей среди индоевропейцев.

К сожалению, концепция Ренана, опровергнутая еще семьдесят лет назад Робертсон-Смитом, все еще затуманивает разум ученых и неспециалистов. Когда профессор Мордехай Каплан в книге "Будущее американского еврея" настойчиво рассуждает о новой американской концепции Бога, противостоящей концепции восточного деспота, который требует рабского повиновения, он вторит старине Ренану.

Рабство на древнем Востоке - очень сложная тема. Но если обратиться к статусу рабов в Израиле и Аравии, выясняется, что там существовали довольно сопоставимые и созвучные установления. Рабы здесь были не несчастным рабочим скотом, как на американских плантациях, или римских латифундиях, или в афинских гончарнях, - они были членами домашнего хозяйства, порой с более независимым статусом, чем у сыновей или младших братьев.

Элиезер, слуга Авраама, служит хорошим примером такого статуса. Он описывается как "сын дома", и предполагается, что он унаследует имущество своего хозяина при отсутствии кровного наследника (Быт.,15:3); когда родился сын, он присматривал за ним как старший брат (24:3 и ел.).

О подобных отношениях сообщается и в древних арабских источниках, а также в отчетах хорошо информированных, заслуживающих доверия путешественников по Аравии, таких, как Даути. Фрея Старк в своей книге "Южные ворота Аравии" рассказывает, что

"каждому мальчику дают раба его же возраста, и они растут вместе как добрые друзья".

Эта практика, существовавшая в древней Аравии, копируется в современной Южной Африке, где, разумеется, официального рабства не существует.

Следует отметить, что израильские пророки часто выражают недовольство обращением с бедными, вдовами, сиротами или странниками, но в их Писаниях нет ни единого упоминания о дурном обращении с рабами, а в известном отрывке из Книги Иова (31:13- 15) за рабом признаются те же человеческие права, что и за его хозяином. Семейная привязанность к еврейскому рабу наилучшим образом выражена в принятом в Италии X в. установлении, насчет того, что хозяин может прочесть поминальную молитву кадиш над телом своего раба, - а ведь ее обычно читают только над самыми близкими родственниками.

Таким образом, когда араб или еврей молится:

"Я слуга Твой, сын служанки Твоей" (Пс. 116:16),

он хочет сказать:

"Я самый близкий член вашего дома"

- понятие "сын" (очень распространенное в еврейских источниках, но крайне редкое в арабских) в молитве избегалось как намек на воспроизводство и сексуальные отношения.

Когда Моисею был дан почетный титул "слуга Господень", это понималось в смысле, описанном в Книге Чисел (12:7):

"слуга Мой Моисей, верный во всем Моему дому",

- означало того, кто знает все желания своего господина и верно служит ему.

Выводы: институт рабства, который существовал у евреев и арабов, как и в соседних цивилизациях, принял у этих двух народов особый характер, который может быть объяснен близкими отношениями между ними.

Подобное заключение можно также сделать и о статусе женщин. Эта многократно обсуждаемая тема еще более сложна, чем проблема рабства. Здесь между евреями и арабами существуют заметные различия, но также и некоторые примечательные сходные моменты.

Очень характерный пример такого сходства - определенная форма участия женщин в общественной жизни. И в Израиле, и в древней Аравии (отчасти и в современной тоже) женщины, хоть и не принимали прямого участия в общественных обсуждениях и решениях, выражали общественное мнение в стихотворениях или подобных высказываниях, которые порой воспринимались как вдохновение свыше. Женщины древней Аравии славились не только своими погребальными песнями и хвалебными гимнами, но в особенности стихотворными сатирами, которые во многом исполняли функции современной прессы.

Рассказывают, что Мухаммад, старательно избегавший кровопролития среди населения, которое, как он считал, можно победить по-другому, дважды вынужден был отдать приказ о казни таких дам-сатириков, представлявших очевидную опасность даже для столь могущественного человека, как глава нового мусульманского государства.

Это проясняет, почему царь Саул так расстроился, когда "плясуньи" в своих триумфальных гимнах приписали - или, как сказано в Библии, "отдали" - Давиду уничтожение десяти тысяч врагов, а ему, царю, - только тысячи;

или почему Барак отказывался выступать на войну против Сисры, если Двора не будет сопровождать его. Язвительные сатиры женщины-судьи, частично включенные позднее в так называемую "Песнь Деборы" (Суд., 5), были наиболее эффективным средством для активизации апатичных племен. Пророчицы советовали или устрашали народ вплоть до самого конца периода древнего пророчества в Израиле, насколько можно судить по примеру пророчицы Хульды, состоявшей при царе Осии (Йошийаху), и прорицательницы Ноадии, которая, очевидно, доставила немало хлопот Неемии (Нехемии), наместнику Иудеи в древнеперсидские времена, хоть он и был человеком энергичным и даже жестоким (Неем.,6:14).

Современные еврейские женщины из Йемена, чья реакция на общественную жизнь принимает форму поэтических (сатирических в основном) высказываний, несомненно, следуют местной традиции, которую они к тому же перенесли с собой в Израиль. Здесь они слагают стихи, разумеется, по-арабски, на такие неожиданные темы, как консервированная пища, или женщины-военнослужащие, или, что самое забавное, - всеобщие выборы.

Я назвал арабскую и израильскую демократии примитивными, потому что они не создали фиксированных и постоянных публичных институтов, представляющих государство, как в Афинах или в Соединенных Штатах. Однако при этом они были не менее действенны. Когда Гидеон говорил:

"Не я буду управлять вами... Господь будет вами управлять",

- он выражал позицию Израиля. Даже такой плохой, по общему мнению, царь, как Ахав, не мог избавиться от противника, минуя обычную судебную процедуру, что и показывает известная история с Навуфеем (Навотом). Когда иудейские цари Езекия

(Йехизкийаху) и Осия (Йошийаху) пожелали провести реформы, они вынуждены были советоваться с народом и заключать с ним официальные соглашения. Точно так же поступил в конце своего правления Неемия (Нехемия), который официально считался наместником персидского царя. Подобным же образом, как мы уже видели, функционировала в до-исламские времена арабская община, в которой не было правителя. В течение первых веков ислама, когда арабский элемент еще преобладал, халифат носил определенно демократический характер. Непрерывные междоусобные войны, которые привели к падению "Арабского царства", также свидетельствуют о неукротимом духе независимости, который был свойственен древним арабам, как и древним евреям.

Кроме этих главных характеристик, общих для обоих народов, существует много специфических черт, которые указывают на близкие отношения между ними. Я хотел бы привести только один пример. Очень важной концепцией в религии древних израильтян было положение о "Боге отцов": безымянный Бог почитался родом или кланом, потому что Он являлся и помогал их предкам. Так, в Библии говорится о "Боге Авраама", "Боге Исаака" и т.д. Это понятие, которое стало столь существенным для израильской религии, имеет точную параллель в богах отцов, упомянутых столетиями позже в надписях набатейцев, которые, как мы уже видели, изначально были арабским народом.

Можно спросить, откуда происходит это огромное сходство? Было бы рискованно связывать его с похожими экономическими условиями, так как Израиль представлял собой полностью земледельческую нацию, чьи предки были в основном полукочевниками в регионе древних цивилизаций, тогда как Северная Аравия слыла домом бедуинов и торговцев. Думается, что ответ на этот вопрос следует искать в изначальном родовом сходстве, упомянутом в Библии.

В соответствии с Книгой Бытия (21:20-21, 25:1-6, 12-18), Авраам, прародитель Израиля, был не только отцом Измаила, но и предком мидиан, и многих других племен, обитавших в Северной Аравии, и даже Шебы, племени, весьма вероятно, связанного с древней страной Шеба (Сабея) в Южной Аравии. Книга Бытия сообщает, что Авраам послал сыновей в страны Востока, дав им подарки, а Исаак, таким образом, остался единственным наследником страны Ханаан.

Представляется, что эти сообщения означают следующее:

(а) Израильтяне ощущали свое близкое родство с племенами Северной Аравии и даже Южной Аравии.

(б) Отделение этих племен от рода авраамитов видится следующим образом: Авраам со своими людьми мигрировал из Месопотамии в Палестину (очевидно, там произошла какая-то ужасная катастрофа; как мы знаем из истории сионизма, простого слова "иди" - смотри: Бытие, 12:1 - редко бывает довольно, чтобы вызвать миграцию).

В Палестине в это время не было места, чтобы "осесть". Некоторые ветви авраамитов, такие, как Лот и Эсав-Эдом, продвинулись на пахотные земли к востоку и югу от Палестины, тогда как другие - племена измаильтян и мидианитов - проследовали по большому караванному пути, который вел от Беер-Шевы восточнее и южнее, на Аравийский полуостров.

Там они смешались с другими народами - так же, как это неоднократно происходило и с евреями, - и превратились в типичных торговцев и степных разбойников, какими они и изображены в Библии. Очевидно, что одомашнивание верблюда - очень важное достижение конца II тысячелетия до н.э. - создало отдельный арабский народ.

Конечно, мы не располагаем никакими историческими фактами об этих передвижениях населения. Но никакие другие миграции не совмещаются с традицией, сохраненной в Библии; и они помогают объяснить поразительные черты сходства израильтян и арабов, которые являются неоспоримым фактом.