Майкл Бейджент Бумаги Иисуса

Глава 11 Источник мудрости

Я люблю приезжать к священным местам, чтобы почувствовать их ауру и попытаться понять их. И я не устаю удивляться - даже по прошествии стольких лет, - что многие места, с которыми я не связывал особых надежд, оказываются наполненными священным умиротворением и недвижностью. Это вершина горы Синай, раки с мощами святых в полу темных часовен, руины церквей и храмов или древние обветренные скалы, господствующие над местностью, которая часто становилась ареной кровавых событий и земля которой, черная и плодородная, до сих пор полна глиняных черепков.

Это действительно необычные, священные места, или мы сами сделали их такими? Возможно, и то, и другое. Священные места требуют вовлечения тех, кто к ним приходит, связи с ними, чувственного опыта. Именно этим отличается паломник от туриста.

Ни один человек и ни одна культура не обладают монополией на истину. Поэтому мы не должны совершать ошибку, полагая, что техника путешествий в загробный мир была известна только египтянам и грекам. Двери в этот мир открыты для всех, кто, движимый страстным желанием, решается переступить порог.

И таких людей было гораздо больше, чем те, кого крестил в реке Иордан Иоанн Креститель - это было уникальное событие, которое даже католические редакторы "Иерусалимской Библии" признают посвящением.[368] Может быть, именно в этом заключался истинный смысл слов евангелиста Иоанна: "…приблизилось Царство Небесное"?[369]

Не подлежит сомнению, что Иисус приобрел свои знания среди мистических иудейских общин Египта, однако учения и приемы, с которыми он там познакомился, впитали мистицизм нескольких древних традиций. Ярким примером этого может служить рассказ о "лестнице Иакова" в Ветхом Завете.

Иаков вышел из Вирсавии и направился в Харран. После захода солнца он остановился на ночлег, положил себе под голову камень и заснул. Ему приснился сон: он видит огромную лестницу, низ которой стоит на земле, а верх уходит в небо, и "Ангелы Божий восходят и нисходят по ней". Над лестницей Иаков видит Бога, который обещает ему и его потомкам землю, на которой он спит. Проснувшись, Иаков понимает, что он находится в священном месте: "…истинно Господь присутствует на месте сем". Встав рано утром, Иаков берет камень, который он использовал в качестве подушки, устанавливает его в виде памятника и льет на его вершину елей. Он называет это место Вефиль, или "дом Божий".[370]

Разумеется, такого рода рассказы в Ветхом Завете - это не история, а скорее пересказ мифов - таких, как миф о царе Урука Гильгамеше, который искал дорогу в мир мертвых.

Важна не историческая достоверность этих мифов, а то, что мы узнаем из них о верованиях и представлениях культур, внутри которых они возникли. Нам неважно, существовал ли на самом деле Гильгамеш; главное для нас заключается в том, что люди той эпохи верили в возможность попасть в загробный мир, чтобы проникнуть в тайны человеческой жизни. Для понимания истории недостаточно просто собирать и связывать между собой факты; необходимо разобраться в верованиях, которые определяли поведение наших далеких предков. Именно эти верования часто служили толчком к историческим событиям, записи о которых дошли до наших дней.

Вполне возможно, что описанный в Ветхом Завете Вефиль находился среди камней святилища на вершине одного из холмов Ханаана - такие святилища традиционно строились на "высоких местах". Это идеальное место для пророческого видения в традициях инкубации. Тот факт, что утром Иаков поставил один из камней в виде памятника и полил его вершину елеем, свидетельствует, что на этом месте уже существовало святилище, или "дом Божий". В тексте этот аспект не подчеркивается, но Иаков явно чувствовал, что камень имеет какое-то отношение к его видению и обладает магическими свойствами. Вероятно, эта история была написана для тех, кто сразу же поймет смысл всех действий Иакова. Как бы то ни было, древние израильтяне были знакомы с религией Ханаана. Смысл действий Иакова непонятен только современному человеку.

Более того, "сон" Иакова лучше воспринимать как видение, которое объясняет нам очень важные вещи. Возможно, самый важный урок содержится в утверждении, что ангелы "восходят и нисходят" по лестнице. Это символическое описание динамической связи между небом и землей, предполагающей постоянный обмен божественными сущностями. Это выражение идеи, встречавшейся еще у древних египтян: потусторонний мир и материальный мир тесно - и динамически - связаны. Это доказательство - если таковое требуется, - что видение Иакова возникло из живой традиции, для которой ветхозаветный рассказ всего лишь фрагмент, мимолетный взгляд на пышный ландшафт Земли обетованной.

Можно не сомневаться, что в основе явной озабоченности Ветхого Завета вопросами наследственности, неверности, греха, насилия и смерти в бою лежит древнее представление о связи между земным миром и миром богов. Однако в этой версии - которая была сформулирована для нас неизвестными писцами древности - связь между двумя мирами рисуется разорванной. Ангелы с огненными мечами охраняют вход в райский сад, а Иакова не пригласили подняться по лестнице на небо. Вероятно, религиозные наставники взяли под контроль традицию и ограничили распространение знания о пути к загробному миру - точно так же Ватикан впоследствии обошелся с учением Иисуса.

Как мы можем видеть, для понимания Ветхого Завета нужно не копать землю в поисках материальных свидетельств тех или иных событий, чем занимались археологи на протяжении двух последних веков, а воспринять его содержание символически. Именно так поступала иудейская секта терапевтов из Египта. Филон Александрийский сообщает, что они читали священное писание и искали мудрость в философии предков, воспринимая текст как аллегорию, поскольку считали слова символами чего-то такого, чья тайная суть открывается при изучении глубинного смысла.[371]

Лестница Иакова, стоящая в священном месте, также символизирует представления, с которыми мы уже встречались: веру в существование особых мест, в которых потусторонний мир соприкасается с миром материальным - мест, служащих для связи этих двух миров.

Очень жаль, что Ветхий Завет не рассказывает нам, как Иаков взбирается по лестнице в иной мир, чтобы вернуться с приобретенными там знаниями. В противном случае история Ближнего Востока развивалась бы совсем в другом направлении - в последние два с половиной тысячелетия подобные истории оказывали огромное влияние на этот регион и населяющие его народы.

Чтобы подробнее познакомиться с более древними традициями, которые оставили свой мистический отпечаток на иудаизме, необходимо обратить внимание на два мощных фактора, влиявших на формирование этой религии. Первый из них имеет египетское происхождение и находит отражение в историях о Иосифе и Моисее - в Египте на протяжении многих веков жили еврейские воины, торговцы, крестьяне и чиновники. Второй фактор связан с Месопотамией и явился результатом "вавилонского плена", когда в шестом веке до н. э. вавилонский царь Набу-кудурри-усур - известный нам как Навуходоносор - осадил Иерусалим. В 587 году до н. э. он захватил город и взял в плен царя Иудеи вместе с тысячами его подданных. Остальные жители Иерусалима бежали в Египет.

Так, например, вавилонский ритуал очищения лег в основу еврейской традиции очищаться перед религиозными обрядами; цель его состоит в освобождении человека от оков земного мира и в установлении чистых взаимоотношений с миром небесным.[372] Еврейский календарь также основан на системе летоисчисления, использовавшейся в Вавилоне. Даже традиционные ритуальные чаши, которыми пользуются еврейские раввины, тоже имеют вавилонское происхождение. "Вавилонский Талмуд" содержит сведения по медицине из древних вавилонских преданий и астрологических текстов, которые, как выяснилось, имели хождение среди еврейских общин.[373] По мнению некоторых ученых, даже вера в единого бога, перешедшая в христианство и ислам, зародилась в Месопотамии: имя верховного бога ассирийцев, Ашур, означает "Один", "Единственный" или "Всеобщий бог".[374]

Влияние Месопотамии также прослеживается в некоторых мистических картинах из книг ветхозаветных пророков, особенно из Книги Иезекииля. В начале своего рассказа Иезекииль описывает свое видение, в котором Бог предстал перед ним в образе человека, сидящего на сапфировом троне в окружении сияния.[375] На самом деле трон был сделан не из сапфира - ошибка переводчика, - а из лазурита, высоко ценившегося вавилонянами.[376] Но самое главное - эта конкретная картина полностью соответствует существовавшей во времена Иезекииля традиции.

Иезекииль жил в Вавилоне, и это видение посетило его в 593 году до н. э. на берегу Великого канала, соединяющего реки Тигр и Евфрат неподалеку от Вавилона. Совершенно очевидно, что в основу видения Иезекииля положен древний вавилонский текст, описывающий бога Мардука, сидящего на троне из лазурита и освещенного лучами, исходящими от янтаря.[377] Это очень важный момент, поскольку он позволяет сделать вывод, что Иезекииль был посвящен в эзотерические мистерии Вавилона. Дело в том, что вавилонский текст оканчивается такими словами: "Тайна великих богов: пусть посвященный откроет ее посвященному, но не позволит ее увидеть непосвященному".[378]

Текст не только указывает на связь между вавилонскими и еврейскими священнослужителями, но также свидетельствует, что эта связь была теснее и глубже, чем предполагалось раньше.[379] Очевидно, еврейские священники могли быть посвящены в самые сокровенные тайны вавилонского культа.

Кингсли объясняет, что "в раввинистической традиции иудаизма основа видения Иезекииля осталась эзотерическим, тщательно охраняемым секретом, как и в предшествующей традиции вавилонского жречества". Другими словами, это не просто заимствование символов или идей из другой культуры, а живая связь "между самой сутью обеих традиций". Отсюда можно сделать вывод, что Иезекииль стоит у истоков еврейского мистицизма. Однако он занимает место рядом с другим, гораздо более мощным каналом для передачи мистических и космологических идей, который уходит в прошлое на несколько столетий до Иезекииля.[380]

Месопотамское влияние также прослеживается в происхождении Древа Жизни, которое сегодня является основой мистического учения иудаизма, или Каббалы. Выдающийся финский ученый профессор Симо Парпола, внесший неоценимый вклад в перевод эзотерических текстов времен ассирийской и вавилонской империй, заинтересовался одной странной деталью барельефов, найденных в ассирийских и вавилонских дворцах. На сотнях изображений священного древа рядом с ним присутствовали фигурки священнослужителей в странных одеждах - в рыбьей чешуе, с крыльями, с головой орла - причем все они в одной руке держали ведро для воды, а в другой сосновую шишку. Описания этих изображений не встречались на глиняных табличках, использовавшихся для записей жителями древней Месопотамии, и они долгое время оставались без объяснения.

Парпола указывает, что тайное учение о священном дереве было запрещено записывать, и знание о нем сохранялось небольшой группой посвященных. И действительно, археологи уже давно знали, что в месопотамских империях тайные культы существовали еще во втором тысячелетии до н. э. [381] Однако Парпола убежден, что они гораздо старше. По его мнению, представления, связанные, к примеру, со священным деревом, уходят корнями в третье тысячелетие - "если не раньше", добавляет он в набранном мелким шрифтом примечании.[382]

Эта гипотеза заставляет задуматься о вероятности того, что в данном случае мы имеем дело с материалом, который появился еще до изобретения письменности или даже на протяжении многих тысячелетий являлся частью тайных учений, передававшихся из уст в уста. Трудно не рассматривать священное Древо Жизни вне связи с древнейшей мифологией культуры, то есть с "деревом познания добра и зла", которое росло в райском саду. Необходимо понять, что священное дерево так же старо, как само человечество.

Здесь мы соприкасаемся с теми верованиями, которые существовали во всех древних культурах и которые впервые проявились в ритуализированных погребениях. Мне кажется, неразумно игнорировать вероятность того, что в представлениях о священном дереве мы сталкиваемся с остатками - какими бы замаскированными они ни были - знаний, которыми обладали неандертальцы, стоявшие вокруг могилы своего соплеменника более шестидесяти тысяч лет назад в пещере Шанидар, к северо-востоку от тех земель, которые впоследствии станут частью месопотамських империй.

Считалось, что символ дерева изображает "мировой порядок, поддерживаемый ассирийским царем", причем самому царю в этом мировом порядке отведена роль "совершенного человека".[383] Сравнение образной и числовой символики ассирийского дерева жизни и Древа Жизни в Каббале выявляет удивительные совпадения. Парпола приходит к выводу, что каббалистическое дерево, вне всякого сомнения, имеет своим предшественником ассирийское.[384]

В Каббале древо символизирует способ, посредством которого Единый Бог проявляется во всем многообразии материального мира. Созидательная сила представляется в виде вспышки света, которая исходит из аморфного творца и, ударяя в землю, рождает все сущее. Древо состоит из десяти сефирот, которые являются символами божественных эманации, или принципов. Дерево имеет три опоры, в виде центрального ствола, и сефироты, распределенные по вертикали по обе стороны ствола. Две боковые опоры представляют противоположности, существующие в земном мире, такие как жестокость и милосердие, дисциплина и терпимость, теория и практика, мужчина и женщина; центральный ствол символизирует сбалансированный путь между ними, на что указывают его названия - столп святости, путь познания.[385]

Древо также символизирует пути, по которым люди могут вернуться из земного мира в мир небесный - то есть это своего рода карта и метод духовного "пути". В этом смысле оно похоже на "лестницу Иакова".

Примеры более древних мистических традиций, оказавших влияние на иудаизм, продолжают появляться: в 1768 году шотландский исследователь Джеймс Брюс предпринял путешествие вверх по Нилу, чтобы отыскать его истоки. Путешествие было трудным, и продвигаться вперед удавалось лишь при помощи денег, мушкетонов и пистолетов. Опасности поджидали повсюду, и к ним добавлялись болезни из-за плохой воды и испорченных продуктов. Через два года он добрался до Эфиопии, в которой буше вала гражданская война. Брюсу посчастливилось остаться в живых, и он вернулся в Европу вместе с сокровищами, в числе которых были три копии эфиопской версии древнего еврейского текста под названием "Книга Еноха".

Этот текст признавали отцы Церкви, жившие во втором и третьем веке н. э., например Климент Александрийский и Тертуллиан. Однако даже они не были уверены, включен ли он в официальный перечень священных текстов иудаизма; Тертуллиан упоминал о том, что этот текст признают не все раввины.[386] Однако христиане того времени не испытывали сомнений. Они признавали текст каноническим, поскольку некоторые его фрагменты можно было трактовать как пророчество о появлении Христа; кроме того, о нем упоминается в Послании Иуды.[387] Однако после Никейского собора, состоявшегося в 325 г. н. э., "Книга Еноха" стала считаться второстепенной, а в конце четвертого и начале пятого века такие богословы, как Иероним и Августин, вообще запретили ее.

Несмотря на то что "Книга Еноха" предстает перед нами как единое произведение, совершенно очевидно, что она написана несколькими авторами. В действительности это собрание фрагментов, принадлежащих перу разных писателей и объединенных именем Еноха. Тем не менее это выдающееся произведение - невзирая на внутреннюю противоречивость.

В нем мы сталкиваемся с уже знакомыми мотивами: Еноха посещает видение; он обращается за объяснением к Древу Жизни; он упоминает трое восточных ворот, через которые звезды проходят на восточный горизонт - в полном соответствии с вавилонской и ассирийской астролябиями, датируемыми приблизительно 1100 г. до н. э.; он также говорит о взвешивании поступков людей, что напоминает представления египтян о суде над умершими.[388]

Все здесь нам уже знакомо: эзотерические знания передаются человеку через видения загробного мира, причем в иудаистском контексте. Как мы уже видели, эти видения являются частью обряда посвящения, а для их прихода необходимо удалиться в тихое и темное место, например в подземную пещеру или крипту храма, и использовать специальные приемы, чтобы обрести неподвижность, открывающую доступ в загробный мир. Поэтому мы с полным основанием можем ожидать, что в "Книге Еноха" мы найдем ссылку на духовный опыт, на посвящение в тайны. И наши ожидания не обманулись.

"И случилось после сего, - читаем мы, - что дух мой был перенесен, и вознесся он в небеса; и увидел я святых сынов Божьих".[389] Очень похоже на описание событий, случившихся с автором текста, - мистического опыта, который мог быть получен тем, кто стремился к посвящению в эзотерические традиции иудаизма.

Енох был взят "из среды живущих на земле… был он превознесен на колесницах духовных".[390] Этот образ очень похож на крылатую ба египтян. Нет никаких сомнений в том, что это рассказ о посвящении, потому что в тексте рассказывается о том, что увидел Енох на небесах, однако сначала его душа преобразилась:

"И ангел Михаил (один из архангелов) взял меня за правую руку, и поднял меня и ввел меня во все тайны, и показал он мне все тайны праведности. И показал он мне все тайны концов небесных".[391]

Анонимный автор описывает, что случилось потом:

"И пал я на лицо свое, и все тело мое расслабилось, и дух мой преобразился".[392]

Точно такой же опыт можно ожидать, к примеру, от общины терапевтов. Очень важно, что в тексте подчеркивается - на тот случай, если мы не поняли, - что Енох был вознесен на небо живым, или, как сказано в тексте, "из среды живущих на земле". Эта фраза почти в точности совпадает с объяснением в "Текстах пирамид": "О Царь, не ушел ты мертвым - ушел ты живым".[393] Трудно не заметить, что в обоих случаях описывается очень похожий опыт, полученный в результате посвящения в тайны иного мира.

Эти фантастические тексты не могут быть ничем иным, кроме как рассказами о посвящении - рассказами, объединенными именем Еноха. Аналогичным образом в Египте тексты, приписываемые Трисмегисту, были объединены в Книгах Гермеса.

Учитывая фантастическую природу этих текстов, мы с удивлением обнаружили, что семь фрагментов "Книги Еноха" содержатся в рукописях Мертвого моря.[394] Все они были найдены в 1952 году в кумранской пещере неподалеку от развалин поселения; в настоящее время эта пещера в известняковой скале известна под названием пещеры № 4. Таким образом, на первый взгляд, и община зелотов, которой принадлежали рукописи Мертвого моря и которая играла важную роль в политической жизни страны во времена Иисуса, и мессианское течение иудаизма, давшее начало христианству, были знакомы с "Книгой Еноха". Однако более глубокий анализ позволяет выявить один интересный факт.

Как уже отмечалось выше, "Книга Еноха" является компиляцией текстов разных авторов. Ученые разделили ее на пять глав, каждая из которых существенно отличается от остальных.[395] Вторая глава, содержащая рассказ о вознесении на небо и преображении души, получила название "Книга Притчей". Этот мистический, связанный с посвящением раздел полностью отсутствует в текстах, найденных в Кумране.

Рукописи Мертвого моря содержат фрагменты - на арамейском языке - только из первой, четвертой и пятой глав "Книги Еноха". Отсутствует не только мистическая глава, но и следующий раздел, связанный с астрономией и календарем - примечательно, что в нем объясняются основы солнечного календаря, которым, как мы помним, пользовались в иудейском храме Онии, построенном в дельте Нила.

Здесь имеет место то же столкновение традиций, что и в истории об Иисусе, когда он отверг взгляды зелотов относительно уплаты налогов императору. Иисус выбрал мистический подход, зелоты - земной. "Книга Еноха" зелотов явно отвергает мистический подход. Это служит еще одним, доказательством, что - как мы. указывали выше - Иисус не мог получить свои знания, от зелотов Галилеи.

Мистические тексты, вроде "Книги Еноха", которые высоко ценились общиной терапевтов, также должны были цениться теми, кто учил Иисуса. В "Книге Еноха" мы, наконец, нашли текст, который, похоже, отражает атмосферу того иудаизма, в котором был воспитан Иисус, а также воззрения группы людей, интересовавшихся посвящением в тайные знания, связанным с вознесением на небо и воздействием Божественного Света. "Книга Еноха" не оставляет в этом сомнений: "И свет яркий озарит вас".[396]

Мы зашли в своих изысканиях достаточно далеко. И хотя мы собрали не все, что хотели, но мы взяли столько, сколько в состоянии унести.

Пришло время вернуться в Иудею и Египет к человеку, который остался в истории как мешиха Иисус - к Христу.