ИУДЕИ И ИУДАИЗМ В ИСТОРИИ РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И РИМСКОЙ ИМПЕРИИ Александр Гаврилович Грушевой ссылки

Глава 7 - ТРЕТИЙ ПЕРИОД РИМСКО-ИУДЕЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ

8. Иудеи и иудаизм в V в.

Здесь возникает вопрос, что же мы знаем о реальной жизни иудеев в рассматриваемое время, помимо Кодекса Феодосия. Кое-какая информация у нас есть, ибо упоминаний о иудеях в раннехристианской литературе весьма много.

Отметим прежде всего следующее изменение принципиального характера, касающееся жизни иудеев Палестины. За период от Юлиана до Халкидонского собора (451 г.) в Палестине большинство населения приняло христианство, а иудеи стали меньшинством, хотя еще при Константине было наоборот. Здесь мы можем даже кое-что подсчитать. Сопоставление "Ономастикона" Евсевия с его латинским переводом, который осуществил Иероним примерно лет через сто, и особенно дополнительные уточнения Иеронима, показывают, что количество христианских общин заметно возрастает.

Пятый век стал особым временем в распространении христианства в Палестине и еще по одной причине. Палестина становится в это время местом обретения бесчисленного количества мощей святых. Уже при императоре Юлиане из Палестины в Египет были перевезены останки Иоанна Крестителя и пророка Елисея. В 395 г. в Константинополь были перевезены из Сихема останки Иосифа, а в 406 г. в Константинополь же отправили останки библейского Самуила. В 412 г. в Палестине нашли останки пророка Захарии. На месте их находки была построена церковь. Чуть позже, в 415 г., нашли останки протодиакона Стефана и, как считали современники, Гамалиила, учителя апостола Павла. Затем на месте находок, несколько севернее Иерусалима, возвели церковь.

Наконец последняя из этой серии находок относится к несколько более позднему времени, к середине V в. Во время царствования императора Льва (457-474), в Иерусалиме, у одной иудейки были обнаружены одежды, принадлежавшие Деве Марии. С большой торжественностью эта одежда была переправлена в Константинополь[203]. Естественно, возрастание количества находок христианских святынь вело к возрастанию особого интереса к Палестине во всем христианском мире. Закономерным результатом этого интереса становилось резкое возрастание паломничеств, вызванных желанием христиан увидеть своими глазами святые места, где жили и творили персонажи Ветхого и Нового Заветов[204].

В нашем распоряжении есть один интересный факт, показывающий, что, возможно, такие реликвии становились солидным источником денежных поступлений для их владельцев. Так, Феофан сообщает, что Феодосии II распорядился выдать солидную сумму денег и золотой крест за мощи (правую руку) св. Стефана[205]. Отметим также, что массовые паломничества в Палестину были выгодны для всего региона в целом. Каждый паломник оставлял в Палестине определенные денежные средства, иногда даже немалые[206].

Известное улучшение жизни иудеев, наблюдаемое где-то со второй четверти V века н. э., объяснялось и иными причинами. Как ни парадоксально, необходимо признать, что в результате стечения целого ряда факторов длительный период антииудейского законода-тельства при Федосиях и Аркадии привел в конце концов к вполне реальному улучшению положения иудеев. Дело в том, что после 438 г., года когда Третья Новелла Феодосия подвела своего рода итог антииудейскому законодательству, государственная власть почти на сто лет как бы забыла о иудеях. В христианском мире наметился очередной раскол, занявший надолго умы многих христианских деятелей, и в результате до правления императора Юстиниана (527565) в империи не принималось никаких антииудейских законов до времени второй и окончательной кодификации римского права, имевшей место как раз при Юстиниане.

В V в. было принято также несколько законодательных актов, существенно изменивших внутреннюю жизнь иудеев. В уже упоминавшемся выше законе 429 г., последнем упоминании о последнем патриархе Гамалииле VI, есть еще одно очень важное указание (Cod. Theod., XVI, 8,29). В нем говорится о лидерах иудеев, утверждаемых синедрионами или осуществляющих свои полномочия в других провинциях. Это упоминание о синедрионах следует связывать с реформой, которая имела место в том же 429 г., когда был упразднен патриархат. Тогда же территория Палестины была разделена на три провинции: Палестину Первую, Палестину Вторую и Палестину Третью. Палестина первая включала в себя Иудею и Самарию, Палестина Вторая - Галилею и Декаполис. Палестина Третья включала в свой состав Негев, Синай и южное Заиорданье.

Сопоставление обоих фактов показывает, что одновременно с упразднением патриархата произошло и расчленение единого до этого времени Синедриона на две или три части. (Мы, по правде говоря, не знаем, жили ли иудеи на территории Палестины Третьей.) Таким образом, кончился не только патриархат, но и единый синедрион. В каждой из палестинских провинций (или, возможно, в двух провинциях из трех) был отныне свой отдельный синедрион.

О происходящем же в мире иудеев в рассматриваемое время мы знаем не очень много. Все же христианские авторы сообщают кое-что существенное. Особенно много интересного дает Иероним, живший в Палестине с 385 по 420 г., долго и много общавшийся с иудеями. Сведения, которые он сообщает, дают основания для следующего вывода принципиального характера. Иудеи, будучи "вытесненными" из общественной жизни, но не из общества, сосредоточились на экономике, торговле и накоплении богатств. Собственно говоря, Иероним пишет иначе: он был одним из первых в европейской традиции, пишущих о "материализме" и жадности иудеев[207]. Здесь важно отметить, что все единомышленники Иеронима, судя по всему, не вполне отдавали себе отчет в том, что само общество толкнуло иудеев именно на такую деятельность, постепенно делая для них недоступным иное.

Иногда, правда, Отцы церкви ошибались в своих высказываниях, касающихся иудеев. Так, у Иеронима есть утверждение о том, что иудеи не имеют права служить в армии и не имеют собственных судов (Hier. In Isaiam., Ill, 2 (PL. Vol. 24, col. 59). Здесь верно лишь первое утверждение, ибо раввинистические суды продолжали существовать и в это время.

Случившийся в середине V в. н. э. новый раскол в христианской церкви надолго отвлек все силы государства и церкви от проблем иудеев и иудаизма. Христианский мир был в это время поглощен хри-стологическими спорами. Согласно ортодоксальной точке зрения, в Христе обе природы (человеческая и божественная) сосуществуют, не смешиваясь. Однако в 449 г. происходит оформление монофизитства, учения о единой, божественной природе Христа, ставшее в Восточной Римской империи влиятельным религиозно-политическим учением.

Взгляды Евтихия и Диоскора, создателей монофизитского учения, не получили очень широкой поддержки, ибо епископы Константинополя и Рима объединились против Диоскора и Евтихия. В 451 г. собрался знаменитый Халкидонский собор, на котором вопрос был решен с официальной, ортодоксальной точки зрения. Была принята формула о единстве Христа в двух его природах. Монофизиты решений Халкидонского собора не приняли и нашли поддержку в двух регионах - в Египте и в Сирии[208].

Монофизитство нашло поддержку и в Палестине, но здесь в 451 г. произошли по-настоящему драматические события. Иерусалимский епископ Ювеналий сначала поддержал монофизитство, но затем, в ходе Халкидонского собора, изменил свою точку зрения, примкнул к ортодоксальному большинству. Это была одна из основных причин, почему Ювеналий был в прямом смысле слова поощрен: Ювеналий был сделан патриархом Иерусалимским, и Палестина перестала тем самым подчиняться Антиохийскому патриархату, став самостоятельным патриаршеством. Так через 22 года после конца иудейского патриаршества в Палестине здесь возникло патриаршество христианское.

Внедрение христианского, ортодоксального патриарха в Иерусалим было драматическим. Большинство населения города, монофизиты по взглядам, отказались признавать Ювеналия, которому пришлось отвоевывать свое патриаршее положение целый год, с помощью войск, устраняя своих врагов чисто физически.

С этого момента раскол между "православными" и "монофизи-тами" определял всю внутреннюю и внешнюю жизнь Византии вплоть до арабского завоевания. Особенности политики государства определялись нередко особенностями личных взглядов того или иного императора. Большинство императоров были православными, но двое, Зенон и Анастасий, на рубеже V-VI вв. активно поддерживали монофизитство, что объяснялось, возможно, даже не столько их особым интересом к монофизитству, сколько государственными интересами: наиболее богатые области на Востоке - Сирия и Египет - поддерживая монофизитство, выступали своего рода оппозиционерами не только официальному православию, но и государственной власти Константинополя как таковой.

Надо сказать, что влияние раскола в христианском мире, кардинально изменившего многие стороны жизни на Ближнем Востоке, стало для иудеев явлением положительным. Императоры, не желая конфликтовать с населением восточных провинций, от религиозных преследований воздерживались. Церковные круги были заняты своими внутренними проблемами, монахи, обычно подстрекавшие людей к нападению на синагоги, после Халкидонского собора 451 г., вынуждены были изменить нормы поведения, ибо решения Собора поставили монахов под достаточно строгий контроль епископов. В результате период от Халкидонского собора (451 г.) до воцарения знаменитого Юстиниана в 527 г. был для иудеев весьма спокойным.

Спокойствие это выражалось, правда, лишь в том, что в указанный период не принималось никаких новых антииудейских законов. Принятые же законы соблюдались не очень буквально. Как известно, многие недавно обнаруженные в Израиле синагоги с живописью, или с мозаичными украшениями, относятся как раз ко второй половине V - начале VI в. Речь идет о следующих памятниках: о синагоге в Бет-Альфе, Хаммат Гадере, Иерихоне, Тивериаде, Газе, Ашдоде и т. д.[209]

Типичными чертами всех этих синагог является строительство по плану христианской базилики и изобилие мозаичных изображений людей, животных и растений. Иными словами, несмотря на преследования со стороны государства, иудейское искусство не только не умерло, но продолжало развиваться в русле общих традиций того времени[210]. Основные мотивы мозаичных изображений в синагогах сводились к следующим.

Изображение ковчега Завета в прямоугольном, античной архитектуре портике. По краям композиции

- семисвечники и львы;

- знаки зодиака, расположенные по окружности. В центре композиции располагалось солнце (Гелиос) на колеснице и фигуры, персонифицировавшие времена года;

- очень часто сюжетом мозаичных изображений могли быть различные ветхозаветные сцены: история Ноя и всемирного потопа, жертвоприношение Авраама; Даниил и львы.

Иногда, правда, в мозаичных украшениях синагог попадались и по-настоящему уникальные сюжеты. Так, на полу синагоги в Бет-Альфе имеется символическое изображение руки бога.

Археологические исследования последних лет позволяют сделать одно интересное наблюдение чисто исторического характера. Мотивы мозаичных украшений синагог нередко совпадают с мотивами мозаичных украшений христианских церквей в Палестине этого же времени. Объяснения тут могут быть различными. С одной стороны, необходимо учитывать, что и иудеи, и христиане жили бок о бок в одной стране. Общение между ними не прерывалось, а стремление государственной власти отгородиться от своих подданных иудеев вовсе не всегда выражало интересы основной массы населения[211]. Общность же жизни, как известно, даже предполагает общность представлений, общность художественных вкусов и, соответственно, способов выражения этих вкусов.

Говоря об общности мотивов искусства иудеев и христиан, нельзя в этой связи не отметить и еще одно явление. За общностью мотивов вполне могла скрываться общность ремесленников. Иными словами, одни и те же люди, весьма вероятно, могли работать и в синагогах, и в церквях. Мы не знаем, кто это мог быть - христиане или иудеи. Важно другое. Те, кто это делал, не чувствовали неудобств от работы по изготовлению одних и тех же (или сходных) изображений в культовых зданиях различных религий[212]. А это уже говорит о мировоззрении этих людей и об идейной обстановке в самом обществе.

Интересно отметить, что в синагогах V - первой половины VI в. мозаичных изображений было даже больше, чем в церквях. Дело в том, что с 427 года действовал один запрет, касающийся художественного оформления христианских церквей. В них запрещалось изображать на полу религиозные символы и ветхозаветные сцены. Причина запрета понятна: считалось недопустимым ступать ногами по религиозным символам или ветхозаветным изображениям, однако запрет этот не касался синагог.

Понятно, что при строгом соблюдении законов времени Феодосиев и Аркадия такое строительство и новый взлет иудейского искусства были невозможными, но, как следует из самого факта существования таких синагог, законодательные запреты практически игнорировались, а ответных санкций со стороны властей не предпринималось. Объясняется это тем, что на какое-то время данная проблема перестала общество интересовать.

В полном соответствии с традициями жизни римского мира синагоги были полны надписей, в которых в основном перечислялось, кто, что и сколько пожертвовал на данную синагогу. Такие надписи относились и относятся к разным периодам, что создает дополнительную возможность сделать выводы об особенностях даже чисто экономической жизни иудеев. При сопоставлении такого рода надписей, относящихся ко II-III и IV-V вв., нельзя не заметить, что размеры пожертвований заметно мельчают. Во II-III вв. один жертвователь был, к примеру, в состоянии оплатить строительство колонны, портика или какой-либо иной архитектурной детали. В IV-V вв. один жертвователь был в состоянии профинансировать затраты лишь на часть мозаичного изображения на полу синагоги. Оплачивать всю сумму расходов должна была вся община в целом. Более детальная информация о пожертвованиях отдельных лиц и о составлявшихся в этой связи надписях есть применительно к Хаммат-Гадеру и Маону[213].

Хаммат-Гадер был своего рода курортом, известным своими горячими источниками. Многие из посещавших источники жертвовали деньги и на синагогу. Суммы были, как правило, скромными. Максимальное пожертвование составило 5 золотых монет. Такую сумму пожертвовало семейство, один из членов которого имел титул комита.[214] Большинство же оказывалось в состоянии пожертвовать половину, четверть или треть одного золотого. Некоторые - скорее всего именно по бедности - жертвовали синагоге не деньги, а различные ткани.

В другом городе, Маоне, торжественной надписью отмечается пожертвование двух золотых. И только в таком крупном городе, как Газа, один человек смог на свои деньги построить колонну, а двое торговцев шерстью смогли выложить достаточно денег для мозаичного покрытия одного крыла синагоги. В одном небольшом поселении, Хусифа, была обнаружена надпись, относящаяся к рассматри-немому времени, со специальными благословениями по отношению к жертвователям и тем, кто доставил свои дары в синагогу[215]. Все эти примеры показывают, что основной фигурой среди иудеев в Палестине в рассматриваемое время был мелкий собственник с достаточно скромными возможностями. Правда, с экономической точки зрения жизнь этих людей была достаточно стабильной. Дело в том, что и в Палестине ранневизантийского времени, и в остальных провинциях Ближнего Востока IV-VI вв. наблюдался экономический подъем, затронувший как сферу торговли и ремесленного производства, так и сельское хозяйство.

Данные археологии свидетельствуют о повсеместном расширении на Ближнем Востоке рассматриваемого времени посевных площадей[216].

Несмотря на все законы запретительного характера, иудеи и в рассматриваемую эпоху продолжали работать в государственных структурах, как показывает пример уже упоминавшегося выше комита, пожертвовавшего на нужды синагоги в Хаммат-Гадере пять золотых. Государство же, как видим, до поры до времени закрывало на это глаза, предпочитая не замечать нарушения собственных законов. Другой источник, относящийся к рассматриваемому времени, позволяет в общем-то ответить, почему так происходило.

Автор VI в., Кирилл Скифополитанский, составил весьма популярный сборник житий святых. В большинстве своем действие в житиях у Кирилла Скифополитанского происходит именно в Палестине. В одном из своих произведений Кирилл Скифополитанский описывает жизнь святого Саввы, годы жизни которого 439-531 гг. В этом житии несколько раз упоминаются иудеи, гуляющие по улицам Иерусалима и живущие в городе. Кирилл Скифополитанский уточняет, что иудеи во времена Саввы были в Иерусалиме крупными налогоплательщиками (Vita Sabae, 57).

Иными словами, в V в. иудеи жили в Иерусалиме легально. Несколько свидетельств, относящихся к более позднему времени, также подтверждают факт проживания иудеев в Иерусалиме. При императоре Фоке (602-610 гг.) иудеев, проживавших в Иерусалиме, обращали в христианство насильно. Естественно, это было возможным только в том случае, если они там жили. Как известно, на короткий период перед арабским завоеванием весь Ближний Восток, в том числе и Палестина, и Иерусалим попали под власть персов. Христианские авторы в этой связи обвиняли иудеев в предательстве: в том, что именно иудеи открыли ворота персам. (Eutychius, Annales // PG. Vol. Ill, col. 1089). Понятно, что такое обвинение не могло возникнуть на пустом месте: если бы иудеи в рассматриваемое время вообще не жили бы в городе.

Ко второй половине VI в. относится также одно свидетельство, показывающее, что иудеи жили в окрестностях Иерусалима и беспрепятственно посещали Святые места, связанные с деятельностью тех или иных ветхозаветных персонажей[217].

У нас есть одна зацепка, позволяющая предположить, какова могла быть численность иудейского населения в Палестине в V-VII вв. У жившего в X в. патриарха арабов-христиан Евтихия встречается указание, что во время персидского вторжения на Ближний Восток на стороне персов сражалось около 20.000 иудеев, что дает основания примерно оценить общую численность иудеев в 150- 200.000 человек. Примерно к такому же результату можно прийти и иным путем. После восстания Бар Кохбы в Палестине было примерно 200 поселений иудеев с населением примерно 750-800.000 человек.

К рассматриваемому же времени количество поселений иудеев в Палестине составляло примерно четверть оттого, что было во втором веке, то есть примерно 200.000 человек. Если переводить это в проценты, то получим следующую цифру. Иудеи в рассматриваемое время составляли примерно 10 процентов от общего количества населения Палестины.