ИУДЕИ И ИУДАИЗМ В ИСТОРИИ РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И РИМСКОЙ ИМПЕРИИ Александр Гаврилович Грушевой ссылки

Глава 7 - ТРЕТИЙ ПЕРИОД РИМСКО-ИУДЕЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ

5. Иудеи и иудаизм в законодательстве Констанция

Константин умер 22 мая 337 г., разделив власть в империи между своими сыновьями. Старшему из них, Констанцию II, достался Восток. Констанций правил до 361 г., при этом большая часть его правления ушла на борьбу за верховную власть со своими же братьями. Лишь в 350 г. Констанций становится единоличным правителем империи.

Законы, касающиеся иудеев и иудаизма, принимались им на протяжении всего царствования. В 339 г. были приняты следующие три закона: были запрещены браки между иудеями и христианами (Cod. Theod., XVI, 8, 6). Запрет этот, правда, сформулирован не очень четко и не слишком категорично/Государство принимало на себя дополнительные обязательства по защите иудеев, принявших христианство (Cod. Theod., XVI, 8, 1 = Cod. Just., I, 9, 3). Кроме того, иудеям запрещалось иметь рабов-христиан (Cod. Theod., XVI, 9, 2 (и в целом вся глава XVI, 9, 1-5) = Cod. Just., 1, 10, 1).

Здесь спять же нельзя не заметить непоследовательности законодательства по данному вопросу. Из пяти законодательных актов, имеющихся в Codex Theodosianus по вопросу о рабах-христианах в собственности иудеев, четыре имеют ярко выраженный запретительный характер. Однако же один из законов (XVI, 9, 1, 3 от 6 ноября 415 г.) весьма компромиссен. Императоры Гонорий и Феодосии, обращаясь к Анне - учителю и старейшинам иудеев, объявляют, что иудей может владеть рабом-христианином, если не будет заставлять последнего менять веру. Это компромиссное решение очень скоро обросло оговорками. Обращает на себя внимание значительное сокращение, произведенное редакторами Corpus Juris Civilis при включении в Codex Justinianus норм из Codex Theodosianus: по существу несколько законов оказались сведены к нескольким строчкам. Судя по всему, для времени Юстиниана вопрос этот представлялся давно решенным и не требующим обстоятельного рассмотрения.

В Законе о запрете браков особо следует выделить следующий момент. Иудеям под страхом смерти запрещалось жениться на христианках и пытаться обращать христианок в иудаизм. В этой связи следует обратить внимание на два явления: перед нами явное рас-ширение практики запретов на прозелитизм. До этого момента запрет налагался по большому счету только на обрезание. Эта формулировка важна еще и в следующем отношении. Сам факт запрета на смешанные браки показывает, что они были достаточно распространены и представляли собой один из существенных путей пополнения иудейских общин.

В этом же Законе о браках еще одно интересное уточнение, показывающее, что запрещение смешанных браков имело и экономический подтекст. В законе уточнялось (Cod. Theod., XVI, 8, 6), что сам факт принятия данного постановления аннулировал браки с иудеями женщин, работавших в императорском гинекее. Таким женщинам надлежало вернуться на свое прежнее место работы. Императорским гинекеем названа в законе своего рода придворная ткацкая фабрика. Естественно, император был более чем заинтересован, чтобы женщины работали там, а не передавали бы свое мастерство потенциальным конкурентам, а особенно иудеям. Дело в том, что на Ближнем Востоке в IV в. - причем и в Сирии, и в Палестине - было множество центров ткацкого производства, пользовавшихся большой известностью во всем Средиземноморье. У нас не очень много конкретной информации о том, кто именно занимался ткачеством, однако надписи все же позволяют уточнить, что иудеи были представлены среди тех, кто занимался обработкой шелковых тканей в Палестине, Финикии и Сирии.

Закон о рабах (Cod. Theod., XVI, 9, 2) - о запрете иметь иудеям каких-либо иных рабов, кроме самих же иудеев, имел прежде всего религиозный смысл, но отчасти и экономический. По иудейскому закону раб-иудей мог быть рабом только семь лет, после чего должен был быть освобожден. Закон содержал также несколько интересных уточнений. Раб-христианин, находившийся в собственности иудея, освобождался сразу и полностью. Остальные рабы-язычники конфисковывались в пользу казны. Имущество же такого иудея-собственника также конфисковалось.

Несколько слов необходимо сказать и об экономических аспектах этого закона. Здесь налицо ограничение прав иудеев-ремесленников и иудеев-землевладельцев[148], работающих с применением рабского труда. Косвенным подтверждением экономической значимости рабского труда для иудеев следует считать уже упоминавшийся выше закон начала V в. (Cod. Theod., XVI, 9, 3), когда на какой-то срок иудеям было разрешено иметь рабов-христиан на то условии, что иудеи не будут препятствовать своим рабам христианам придерживаться норм своей веры.

Другой принципиальный по важности закон был принят при Констанции, в 357 г. (Cod. Theod., XVI, 8, 7 = Cod. Just., I, 7, 1). Отныне обращение христианина в иудаизм преследовалось весьма сурово: прозелит лишался всего своего имущества. Конфискация имущества грозила, правда, лишь тому, кто уже принял иудейскую веру, а не тому, кто лишь собирался это сделать.

Существенным отличием законов Констанция по иудейскому вопросу от законов Константина была уже и сама лексика закона. Законы времени Константина выдержаны в осторожных тонах. Лишь в письмах, как свидетельствует Евсевий, Константин не стеснялся в выражениях. Что же касается Констанция, то у него в самих текстах законов звучат уже иные нотки. Иудеи названы "дикой и отвратительной сектой", а иудаизм охарактеризован как "низость и бесчестие" (Cod. Theod., XVI, 8, 1 = Cod. Just., I, 9, 3). В этой связи особо хотелось бы отметить, что именно по сути своей означало употребление этой лексики. Очевидно, что слова эти полностью отражают точку зрения императора, двора и церкви. Однако в то время большинство населения империи еще не могло - просто не успело - проникнуться традиционным для Средних веков набором антисемитских предрассудков. Рассматриваемые же законы дают хорошую возможность реально представить себе, как именно происходило это внедрение в массы антииудейских и антисемитских стереотипов. Мы можем также реально представить себе, с чего это начиналось.

В этой связи особо также хотелось бы подчеркнуть следующее. Дистанция между антииудейскими выпадами на государственном уровне в IV-VI вв. и антисемитизмом новейшего времени велика не только чисто в хронологическом отношении. С точки автора данной работы, христианское отношение к иудеям в поздней античности, в Средние века и в Новое время нельзя называть антисемитизмом, несмотря на то что, по сравнению с языческими временами, отношение к иудеям и иудаизму становится на государственном уровне гораздо более жестоким. Перед нами, если так можно сказать, иной вариант антииудаизма, периодически встречающегося в языческое время. Дело в том, что вплоть до XX в. иудей продолжал оставаться парией христианского мира лишь до тех пор, пока сохранял приверженность своей вере. Обращение в христианство - особенно в Средние века - автоматически делало этнического иудея полноправным членом христианского мира. Иное отношение к иудеям (антисемитизм как таковой) является печальным изобретением христианского мира на рубеже XIX-XX вв.