Элиас Дж. Бикерман. Евреи в эпоху эллинизма

Часть I - До и после Александра Македонского

Рассеяние

Ко времени прихода Александра евреи были уже рассеяны по всей Персидской империи: от Сард до Суз на востоке, от дельты до первых нильских порогов и дальше в Египте. Их было много также в Месопотамии и Северной Сирии.

Отчасти причиной диаспоры послужили внешние по отношению к евреям силы: Сар гон переселил десять племен в Северную Месопотамию и Западную Мидию; пленники из Иудеи были отосланы в Ассирию Синахирим (Санхеривом); в 595 и 587 гг. евреи были изгнаны из Иерусалима в Вавилонию; и приблизительно в 350 году Артаксеркс III отправил евреев из Палестины в Северную Персию. Второзаконие (17:16) предостерегает будущего царя Избранного народа не продавать еврейские войска за лошадей в Египет, из чего следует, что и до вавилонского пленения евреи были отсылаемы в Египет одним или несколькими своими царями ради помощи фараонам. Другие добровольно вернулись к "котлам с мясом". Книга Исайи (19:18) повествует о пяти городах в Нижнем Египте, которые в День Господа будут говорить на языке Ханаана и поклянутся Господу Сил. В персидский период евреи были в Египте от Мигдола до Сиены.

Еврейская диаспора ни в коем случае не была уникальной: повсюду встречалась им греческая диаспора - от Сард до Элефантины. Существовали также арамейская и финикийская диаспоры в Египте и в других странах. И задолго до Александра Великого эмигранты из Египта и сидонские купцы осели в Афинах. Евреи также не были единственным народом, кого переселяли на новые места ассирийские, вавилонские и персидские властители. Так, эритрейцы были вывезены Дарием I из Греции в 490 г. до н. э. и осели в районе Суз. 150 лет спустя их потомки в Персии все еще говорили по-гречески и все еще помнили родину своих предков. Так что не только евреи стенали о своем родном городе: всякий народ (или его часть), заброшенный в чужие земли, продолжал поклоняться богам своих предков. Бел и Набу, боги Вавилона, были принесены эмигрантами в Элефантину на южной границе Египта. Финикийская женщина в Тапанесе (в дельте Нила) испрашивала от имени другой женщины благословения не только всех богов места своего недавнего поселения, но также и благословение Ваала Цафонского - бога своей родины. Арамейские эмигранты в Мемфисе в пятом и четвертом веках до н. э. имели соб-ственное кладбище и погребались там в сирийских одеждах.

Да иначе и быть не могло: племенная организация восточных народов препятствовала ассимиляции. Требовалось разрешение царя, чтобы считать детей переселенного благородного грека и его персидской жены - персами. Конечно, по мере того, как шло время, отдельные переселенцы или их потомки поглощались народом, среди которого они жили, но в правовом отношении эмигранты оставались "временными жителями", и различные общины эмигрантов никогда не теряли своей национальной принадлежности. О финикийцах, переселенных из Македонии во Фригию, Геродот говорит, что они жили поселением "сами по себе". Потомки поселенцев, привезенных в Самарию ассирийскими царями, оставались "урукиянцами" и "сузанцами, они же эламиты". На официальном языке персидского правительства они только "жили" в Самарии.

Повсюду новопришедшие образовывали общины. Месопотамские колонисты в Сирии (около Алеппо) и Палестине (в Гезере и Самарии) продолжали при персидском правлении оформлять клинописные документы в соответствии с вавилонской правовой системой. "Правитель" (segan) карийцев в Месопотамии упоминается в клинописных табличках персид-ского периода. К сожалению, однако, археологические находки пролили до сих пор свет только на две общины доэллинистической еврейской диаспоры: одну на Ниле и другую - на Евфрате. Более сотни арамейских папирусов и около трех сотен пятидесяти арамейских черепков с надписями (написанных евреями или о евреях) были обнаружены в Элефантине, в южной части Египта. Самый ранний текст относится к 495 году до н. э., и несколько позднее пятого века до н. э., так что в целом эти документы относятся ко времени персидского правления в Египте.

Размеры и сплоченность общины становятся ясны из того факта, что евреи, жившие на этом узком островке на Ниле (около первого порога), не были изолированными поселенцами, но членами "Еврейского вооруженного отряда" (haila yehudaya), призванными охранять нубийскую границу. Этот "иностранный легион", возможно, был учрежден в Элефантине еще во времена Псамметиха I (664-610). Фараоны его династии (XXVI) часто пользовались иностранными наемниками; в 591 году, например, карийцы, ионийцы, родосцы и финикийцы принимали участие в кампании против Нубии. После завоевания Египта Камбизом (525 г. до н. э.) иностранные полки перешли на службу персам, а к середине пятого века мы находим эти войска на главных подходах к Египту: в Дафне, на востоке Дельты; в Мареа, в Ливии; и в Элефантине, воротах в страны юга.

В пятом веке наемники еврейского отряда в Элефантине были потомственными солдатами. Каждый колонист официально именовался "А сын В, иудей (иногда арамей) форта в Элефантине, отряда С". Каждый отряд (degel, буквально "штандарт") назывался по имени его командира - перса или вавилонянина. "Командиром вооруженного отряда" был перс. Ко-лонисты получали месячное жалованье и рацион (в основном ячмень, чечевицу и бобы) от царской казны, а их воинские обязанности, такие, как охрана караванов от бедуинов или со-провождение кораблей по Нилу, кажется, не были очень обременительными.

Эти солдаты появляются в документах Элефантины как продавцы и покупатели и неутомимые участники судебных споров - будь предмет спора заклад или украденная рыба, - и лишь несколько раз речь шла о коммерции или производстве. Сделки, посредством которых эти люди занимали или получали деньги, были долговые ссуды, учитывая которые они пере-давали или закладывали свои воинские рационы. Например, женщина могла уступить свое содержание сестре. Мы можем предположить, что такие же сделки, заключенные при заказе или покупке ковра или пары башмаков на базаре, не регистрировались. И хотя в нескольких документах речь идет о недвижимости, прямых указаний на поля или обработку земли нет. Местные (египетские) солдаты получали землю с условием, что они не оставят военную службу; иностранные наемники получали дома в городах, но, кажется, не поля для обработки.

Основную часть элефантинских папирусов составляют юридические документы из архивов двух семей. Когда эти тексты были впервые обнаружены, ученые поначалу заинтересовались, как эти новые свидетельства соотносятся с библейским и талмудическим законом. Но на деле юридические документы из Элефантины - обычно написанные профессиональными писцами - следовали установленному международному стилю, и, используемые для свидетельства перед судьями-персами, обнаруживали особенности арамейского "общего закона". Документы показывают, что становление этого закона происходило постепенно - от одного судебного разбирательства к другому, при участии писцов, книжников всех национальностей, говоривших и писавших на арамейском и бывших или советниками при судьях-персах, или нотариусами, составлявшими документы. Среди писцов в Элефантине некий Натан имел сотрудником египтянина по имени Петиси, отец которого носил вавилонское имя Набунатан. Арамейские письма, посланные в Египет персидским сатрапом, были скреплены подписями его военачальников с персидскими именами, а также и вавилонскими и египетскими и евреем по имени Анания. Арамейский договор об аренде 515 года, зарегистрированный в Египте нееврейскими сторонами, был составлен точно по той же форме, что и сделки от имени элефантинских евреев.

Построенный отчасти судьями персидского царя (у которых советниками были арамейские писцы), а отчасти посредством частных соглашений, арамейский закон использовался наряду с разными традиционными национальными правовыми системами. Причем иногда он был дополнением к этим последним, иногда - замещал их. Он был интернациональным по языку и по природе и как таковой был особенно удобен для меньшинств, живших в рассеянии, будь они торговцы или военные колонисты.

Типичной формой арамейского контракта в персидском Египте было заявление перед свидетелями стороны, принимающей обязательства (должника или продавца), другой стороне (кредитору или покупателю). Затем документ передавался тому, в чью пользу он был составлен. Например, в 441 году до н. э. претензии некоего Пи к его бывшей жене Мибтахии были за-фиксированы в "деле [sefar] об отказе, которое Пи написал Мибтахии". Этот документ тщательно сохранялся женщиной, ее сыном и внуком в течение почти пятидесяти лет.

Стиль египетских контрактов того же времени, написанных разговорным языком, напоминает стиль арамейских документов из Элефантины, и все же арамейское соглашение, скрепленное печатью, не сводится к египетскому, которое никогда печатью не скреплялось. Мы можем заметить, что некоторые формы клинописных контрактов того же периода также составлены с точки зрения продавца недвижимости и также подчеркивают его добрую волю. Хотя арамейская форма, не упоминающая согласие на сделку другой стороны, не сводима к двусторонней вавилонской форме, где принятие следует за предложением. Составление документов в личном стиле стало проявлением нового психологического подхода: скромные писцы Леванта, как и пламенные пророки Иудеи и Израиля, стали интересоваться намерениями, стоявшими за правовыми действиями. С другой стороны, контракт a latere venditoris также ускорял дальнейшее перемещение собственности и, таким образом, экономическую мобильность.

От имени своих клиентов арамейские писцы свободно брали статьи договоров из разных национальных юридических систем и в свою очередь воздействовали на юридические традиции местных писцов, составлявших документы на родном языке. В результате деловой арамейский язык (поскольку он создавался отдельными писцами) не мог быть единообразным. Например, тип договора о передаче имущества, распространенный в Леванте, "двойной документ", в котором передача фиксировалась дважды на одном листе - первый раз скреп-ленная печатью и второй раз - открытая для свободного и внимательного чтения, не отмечен в Элефантине. Но эта же подвижность арамейского закона позволяла писцам вводить юридические новшества.

Брачные соглашения евреев в Элефантине показывают, что арамейский писец был творческой стороной. Брак в Элефантине пятого века до н. э. все еще основывался на соглашении между женихом и отцом невесты, последний все еще получал выкуп за невесту (mohar в Библии). Но арамейские писцы, составляя брачные контракты, изменили роль платы. По старинному талмудическому замечанию, приходило время, когда выкуп за невесту возвращался к мужу на сохранение в пользу его жены. Этот этап брачных отношений отразился в одном документе из Элефантины пятого века. Больше того, поскольку mohar невесты теперь полностью возвращался "будь это соломинка или нитка" при разводе, это новшество, по замеча-нию законоучителей, экономически сдерживало мужа, когда он хотел оставить супругу.

Брачный договор Элефантины идет даже дальше. Закон о разводе, как он изложен во Второзаконии (24:1), требует, чтобы муж доставил жене "разводное письмо", в котором он отказывается от нее, а она получает право на вторичный брак. Жена, по-видимому, была лишена права расторжения брака аналогичным односторонним порядком. Элефантинские писцы, од-нако, даже не упоминают о разводном письме и позволяют обеим сторонам по желанию разорвать брачный союз посредством простого публичного заявления о том, что он/она "не-навидит" супругу/супруга и, таким образом, отказывается жить вместе, - норма, которая была употребительна и в Палестине. Иисус говорит (Мк. 10:11 - 11:12), что оба - и муж, который разводится с женой, и жена, которая разводится со своим мужем, - совершают прелюбодеяние, вступая в новый брак. Очевидно, что он имел в виду условия контракта, по которому и жена, и муж имели право расторгать брак. Так же Иосиф рассказывает, что иродианская принцесса Саломея развелась с мужем, и фрагменты разводного заявления от имени жены времен Бар-Кохбы сохранились в пещере около Эн-Геди. Конечно, если жена хотела воспользоваться своим правом оставить мужа, она, в свою очередь, обязана была финансовой компенсацией мужу, размер выплачиваемой суммы заранее устанавливался в брачном контракте.

Писцы обеспечивали также моногамность брака, включая в контракт пункты о денежном штрафе за внебрачную связь. Больше того, право наследования в случае, если один супруг пережил другого, устанавливалось самими супругами по их желанию; при отсутствии же соответствующего пункта в ходу был обычный порядок: переживший другого супруг наследует имущество, оставшееся от умершего. В целом же брачные до говоры элефантинских писцов аккуратно уравнивают права мужа и жены соответствующими пунктами договора.

Важно подчеркнуть, что вновь полученные женщинами права не были следствием законотворчества, но проистекали из развития брачного контракта. Больше того, поскольку об-щий принцип древнего закона был таков, что взаимный договор двух сторон был совершенно обязателен, то и всякие условия договора в пользу невесты были действительны даже и за границами действующего права. Иосиф, конечно, был прав, что развод по желанию жены противоречил еврейскому закону, и законоучители считали такую женщину "мятежной", но, склоняясь перед авторитетом договора, они были вынуждены признать это условие, распространяющее право развода на обоих участников брака.

Интересно заметить, что, хотя элефантинские брачные договоры не признают за женой возможности деловой деятельности, еврейские женщины в Элефантине - замужние или нет - занимались делами, владели собственностью и могли быть участниками судебного разбирательства. В этом они были похожи на идеальную жену Книги Притчей Соломоновых (31:16), которая покупает землю, чтобы насадить виноградник. Печати с женскими именами, восходящие к библейским временам, показывают, что тогда также женщины могли составлять документы от своего имени. Даже в раннеэллинистическом Иерусалиме собственность в значительной степени была в руках женщин. И только в раввинистический период еврейские юристы, следуя общему мнению, строго ограничили права женщин в ведении дел из-за свойственного им непостоянства.

Расхождения между законами Моисея и прецедентным правом в отношении развода проявляются и в других правовых конфликтах. Например, библейский запрет на проценты не соблюдался ни в Иерусалиме, ни в Элефантине. В Иерусалиме Неемия обнаруживает, что поля, виноградники и дома отдавались евреями в залог их братьям, а в Элефантине по долговым обязательствам платили до 60% в год. Следует подчеркнуть, однако, что, в отличие от египетской и палестинской практики того же времени, в Элефантине по контракту кредитор не имел права ни на детей должника, ни на его скот при отказе уплаты долга. В этом отношении практика юристов Элефантины соответствует нововавилонской. С другой стороны, раввинистический закон, как мы уже видели, также не обязательно следует указаниям Торы.

Нам не следует забывать, что Тора не является сводом законов в современном понимании. Законодатель не пытался все урегулировать, он не затронул значительную сферу жизни, подчинявшуюся обычной практике. Например, закон Моисея (Лев. 25:47) позволял выкупать еврея, который продал себя в рабство "пришельцу", но ничего не говорит о праве выкупа еврея, продавшего себя еврею.

Другая группа документов из Элефантины, написанных между 541 и 402 годами и хранившихся женщиной по имени Йехуишима, могут это обнаружить. В 449 году состоятельный человек по имени Мешшулам отдал женщину-рабыню в жены Анании, служителю храма в Элефантине. Как показывает написание ее имени (по-арамейски), она была египтянкой. Закон Моисея не запрещал прямо сожительство с чужеземкой вообще, и смешанные браки часто встречались в Иерусалиме также и в середине пятого века. Правда, что раввинистическое право, отражая общее направление греко-римского мира, провозглашало брак еврея и девушки-рабыни незаконным, но Тора по этому поводу молчит, и общее право на Ближнем Востоке признает такие союзы. Так, знатная семья в Иерусалиме около 400 г. до н. э. считала, что происходит от египетского раба, который некогда женился на богатой девушке из еврейской семьи.

Замужество со свободным не возбранялось девушке-рабыне. Tmt оставалась рабыней, и ее дочь Йехуишима от ее брака с Аланией стала собственностью Мешшулама, хозяина матери. Порядок, что за ребенком сохраняется социальное положение матери, был общим в древности на Ближнем Востоке. Только в 427 году обе женщины были отпущены на свободу. Тора ничего не говорит о добровольном освобождении рабов, но наличие такового косвенно подтверждается обязательностью освобождения раба в случае, если он изувечен хозяином. Но обе женщины работали на своего хозяина до смерти его сына. Это не было редкостью, так как освобождение раба не разрушало автоматически личных отношений между хозяином и рабом. В том, что касалось раба, истинное значение освобождения выражено в том пункте договора, по которому хозяин отказывался от права продавать освобожденного раба. Этим актом окончательно закреплялось новое положение раба.

В 420 году Йехуишима вышла замуж за военного поселенца (также по имени Анания). И хотя в это время она была уже свободной, но как бывшая рабыня не имела законного отца. В родословной освобожденного раба между тем вместо имени отца употреблялось имя прежнего хозяина, так что Йехуишима отдавалась замуж не своим действительным отцом, но сыном-наследником Мешшуламом. Все эти законнические и формальные ограничения не препятствовали, однако, социальному возвышению женщины-рабыни, отмеченной принад-лежностью определенному хозяину, как не мешали они и ее дочери.

Евреи Элефантины жили не одни на острове, так что евреи и язычники вместе служили в военных кампаниях. Рядом с неким Махсайей жила хорезминка с Аральского моря на краю империи персов, а через дорогу жил египетский лодочник; а в 434 году два персидских мага засвидетельствовали дарственную духовного лица, служившего "Яху, богу Элефантины", в пользу его жены.

Власть персов и арамейский язык объединяли всех чужеземцев в Египте. Один и тот же человек, например уже упомянутый Махсайя, - может официально называться и евреем и арамейцем. Потому что, как свидетельствуют частные письма и записки, нацарапанные на глиняных черепках, евреи в Элефантине говорили на арамейском с добавлением отдельных (в основном технических) египетских и персидских слов. На самом деле, за исключением нескольких правовых терминов, таких, как edah, в документах этой колонии нет и следа еврейс-кого языка. Здесь были обнаружены два литературных текста: арамейская история Ахикара и арамейская версия списка побед Дария. С другой стороны, следует заметить, что финикийские торговцы в Мемфисе, посылавшие масло и вино в Элефантину, продолжали пользоваться своим родным языком и письменностью.

Религиозная община евреев оставалась независимой от военной организации, где они служили. Религиозные обряды финансировались добровольными взносами, и список жертвова-телей сохранился; каждый дал по два шекеля. И хотя сумма в полшекеля для нужд Храма в Иерусалиме взималась только с мужчин-израильтян, в Элефантине плата взималась и с мужчин, и с женщин. Старшина и "его помощники, священники в крепости Элефантине" представляли общину - устройство, по-видимому, воспроизводившее персидскую систему администрации. В брачных контрактах Элефантины, как мы уже видели, предусматривалось, что развод мог быть получен декларацией намерений "в собрании", но нам трудно сказать, относился ли термин edah в этих контрактах к религиозному собранию или к простому собранию людей.

Община в Элефантине имела храм с алтарем, на котором приносились жертвы, предписанные Торой. Этот "Дом Господень" с крышей из кедра и пятью входами из резного камня располагался неподалеку от египетского храма бога Хнум (с головой барана) - бога Элефантины. Подобно своим соседям-варварам, евреи Элефантины в письмах домой издалека иногда прибавляли к иным приветствиям и такое: "Дому YHW в Элефантине".

Евреи Элефантины соблюдали субботу и Пасху. Официальное послание 419 года до н. э. предписывало им воздерживаться от квасного с 15 до 21 Нисана, в соответствии с законом Моисея. Жертвоприношения совершались по Писанию, и священники величались, как в Торе, kohanim. Их вера была, может быть, безыскусной, но жаркой, Они не сомневались, что богатые жертвоприношения могли стяжать им благодать от Бога; так, они утверждали в официальном документе, что их враг был наказан благодаря их молитвам к Богу Небес. Они никогда не подозревали, что их "Дом Господа" был нарушением Божественной заповеди Второзакония, где запрещалось возводить алтари и приносить жертвоприношения за пределами Сиона. Они говорили о "YHW- Боге, обитающем в крепости Элефантины", как их единоверцы в Иудее говорили о "Боге, Который в Иерусалиме". Фактически они не порывали связей с евреями в Иерусалиме.

Тем не менее, некоторые выражения в документах сохраняют отзвук язычества. Мы можем понять, что их Монотеистическая вера не могла помешать этим простым людям признавать силу богов их соседей. Например, они говорят о "YHW- Боге, обитающем в крепости Элефантины", и о "священниках бога Хнума (Кнуба), обитающего в крепости Элефантины" в одном документе. В своих приветствиях в письмах они иногда прибавляют имя языческого божества к имени Господа.

Но мы недоумеваем, когда даже в оправдательных клятвах между двумя евреями обнаруживаем, что они призывали египетских и западносемитских богов вместе с именем Бога, и когда в списке жертвователей на храм мы находим 70 шекелей для Эшембетеля и 120 шекелей - для Анатабеля, помимо 126 шекелей - для Господа. На деле евреи Элефантины практиковали такой же до-Второзаконный религиозный синкретизм, как и их палестинские предки. Для этих людей YHW был их собственным богом и покровителем, но они считали глупым пренебрегать сверхъестественными силами, которым поклонялись их соседи. Давайте вспомним, что Второ-Исайя был первым пророком, который около 540 года до н. э. провозгласил "богов языков" бесплодными. Но пламенный пророк говорил о евреях в изгнании, опаленных катастрофой, а евреи Элефантины были привилегированной социальной группой Персидской империи.

Храм Элефантины был разрушен в 411 году по наущению египетских жрецов Хнума. На мотивах египтян не стоит останавливаться: они всегда были готовы избавиться от нечести-вых иностранцев, приносивших в жертву ягнят. Также не трудно понять, что они, возможно, подкупили местного персидского правителя; именно его сын - командир гарнизона в Сиене (Ассуан) повел египтян и "другие войска" и разрушил святилище. Еврейские воины или не оказали сопротивления, или были подавлены. Правитель затем был наказан, хотя персидские власти и не разрешили восстановить храм. Евреи Элефантины довольно наивно обратились за помощью к своим братьям в Иерусалиме. Конечно, эти раскольники даже не получили ответа.

Но в 408 году с помощью раскольников из Самарии и, естественно, прибегши на свой лад к подкупу они получили разрешение восстановить святыню, хотя и без права жертво-приношения животных. Этот компромисс, должно быть, удовлетворил и египтян, поклонявшихся барану, священному животному Хнума, и власти Иудеи, таким образом низведшие алтарь Элефантины на низшую ступень. Несколько лет спустя около 401 года, восстание египтян положило конец власти персов в Элефантине, и гарнизон стал служить новым фараонам. В это время по непонятной причине свидетельства о еврейских и иных колонистах обрываются. Последний заслуживающий доверия документ восходит к 399 году, хотя и век спустя в Элефантине были евреи, возможно, потомки военных колонистов персидского периода.

О жизни диаспоры в Персии и Вавилонии известно мало. Было найдено около 10 000 глиняных табличек с надписями из халдейской и персидской Вавилонии, но за редким исключе-нием (вроде Даниила и его спутников) евреи в Вавилонии не умели писать клинописью, как жрецы или писцы. Написанные по-арамейски или на древнееврейском на кожаных и других подверженных тлению материалах, их письма, счета и другие свидетельства совершенно исчезли на влажной земле Месопотамии. Кроме того, в клинописи этнические обозначения использовались редко и непоследовательно, и названия "еврей" или "евреи" полностью отсутствуют, за исключением официального упоминания о царе Иехонии и его спутниках по вавилонскому изгнанию.

Так что для того, чтобы определить еврея или, скажем, египтянина в клинописных документах, мы должны рассмотреть его имя собственное. Очевидно, что такой путь сулит нам множество ошибок, поскольку ничто не препятствовало чужеземцу, жившему в персидской Вавилонии, дать сыну вавилонское или, скажем, персидское имя. Тем не менее этнические меньшинства часто сохраняли свои имена собственные несколько поколений. Так, если имена, прославляющие бога Ашшура в вавилонских документах, указывают (по крайней мере, в основном) на потомков ассирийцев, переселенных в Вавилонию в 612 году, то Шаббатай, сын Белабузура, может считаться, возможно, евреем.

Имена по крайней мере 19 человек в ассирийских документах, восходящих к 709 - 622 гг. до н. э., звучат по-еврейски - например, имя Илиау. По всей вероятности, их носители были переселенцами из Самарии или их потомками. Еврейские имена появляются в городе Вавилон и вокруг него с 623 года до н. э., но лишь в отдельных документах и на нескольких печатях. Некоторые еврейские имена, например Саббатай, писец, появляются также в документах Персеполя, написанных при Дарий I.

Изгнанники из Иерусалима и Иудеи в основном осели, как замечает Иосиф, "в самых удобных районах Вавилонии". Здесь, "у реки Ховар" - канале реки Евфрата, на котором стоял очень древний, первоначально шумерский город Ниппур, Иезекииль имел видение. Во время раскопок в Ниппуре было найдено около 730 клинописных документов, написанных в 455-403 гг. до н. э., то есть во времена Ездры и Неемии, из архивов торгового дома Мурашу. Среди упомянутых в них 2500 имен более сотни могут быть евреями.

Дом Мурашу имел дело почти исключительно с владельцами поместий и арендаторами на царской земле вокруг Ниппуpa. Из этих документов мы почти ничего не узнаем о городе Ниппуре. Владельцы участков расплачивались услугами, рентой и налогами. Владельцы обрабатывали свои наделы поодиночке, но были объединены в этнические и профессиональные группы, так называемые hatru (как, например, "армяне" или "плотники"), которые, в свою очередь, уже коллективно отвечали за выплаты царской казне. По нашим сведениям, не было hatru евреев, но евреи владели землей в 21 поселке и были членами дюжины различных hatru. Некий Шеребиа стоял во главе hatru "Шушану" (значение этого термина не ясно) "царской казны". Некоторые евреи владели военными наделами, и в 422 г. до н. э. человек по имени Гедалия служил в тяжелой кавалерии. Евреи были также сборщиками податей, агентами крупных землевладельцев и управителями каналов.

Один Ханани управлял царской фермой домашней птицы. Немногие евреи были рабами, но большинство были заняты обработкой богатой месопотамской почвы или как держатели земельных владений, или как крестьяне-арендаторы. В 434 г. некий Иедаия заложил свою землю дому Мурашу и арендовал ее у своего кредитора за примерно 30 ООО литров ячменя в год. Спустя три года он и его партнеры расширили свои участки до такой степени, что рента увеличилась почти втрое.

По большей части у евреев были совладельцы, соарендаторы или соработники из язычников. Некий Самуэль, счетовод землевладельца, имел двух вавилонян, а некий Завадия кроме четырех вавилонян нанимал пять рыбачьих сетей на двадцать дней. Так как вавилонские пленники не жили в отдельных поселениях и так как многие говорили на том же арамейском языке, что и вавилоняне, и работали вместе с ними, они интегрировались в вавилонское общество и, следуя совету Неемии, преследовали выгоду того города, откуда были переселены их предки. Некоторые из них назвали своих сыновей Шулум-баб-ли, то есть "Благо Вавилона", а многие даровали своим детям вавилонские имена, причем некоторые даже препоручали своих сыновей заботам вавилонских богов с такими именами, как Бел-Йадаах или Бау-Этир (то есть "Бел защищает" и "[богиня] Бау пощадит"). Евреи Элефантины избегали давать египетские име-на своим детям, но они были солдатами персидского господина, в то время как евреи Вавилонии, подобно местным жителям, были слугами персидского завоевателя.

Юридические и деловые документы в архивах Мурашу не дают прямых сведений о религии евреев, живших вокруг Ниппура, но история их имен обнаруживает серьезные перемены в их вере. Собственные имена, построенные как заявления, указывают на надежды и верования родителей, а имена, призывающие божество, утверждают могущество этого божества. Еврей в районе Ниппура, который назвал своего сына Шамешладин - "Пусть судит [бог] Шамаш", и еврей, даровавший сыну имя Иедаия - "Господь защитит", оба властно заявляли о своей вере. Исключительность религиозного положения в Ниппуре состояла в том, что Шамешладин называл своего сына Иедаия.

Евреи в Вавилонии были покоренными чужеземцами и как таковые должны были поклоняться богам завоевателей. Так чувствовали все, даже сами завоеватели, как показывает пример ассирийских колонистов в Самарии; и в этом случае падение Иерусалима только подчеркнуло превосходство вавилонских богов. С другой стороны, поклонявшиеся другим скромным божествам могли только служить им вдали от разрушенных храмов (ассириец, депортированный в Вавилонию, например, мог продолжать приносить жертвы "Госпоже [Белит] Ниневеи" в ее святилище в Вавилоне). Но после религиозной революции царя Иосии в 622 году правоверный еврей мог приносить жертвы только на горе Сион. В отчаянии изгнанники восклицали: "Преступления наши и грехи наши на нас... как же можем мы жить?" (Иезек. 33:10).

Все это, впрочем, не означало, что евреи в изгнании были принуждены отказаться от Господа Иерусалима, но лишь то, что их принуждали поверить также и в силу вавилонских идолов. Исполнилось библейское предсказание: в чужой земле неверные евреи, ослушавшиеся Господа, служили "богам из дерева и камня" (Втор. 4:28). Эти идолы были ужасными и милостивыми одновременно, и поклонявшиеся им поклонялись с жаром. Надпись матери царя Набонида (555 - 539) свидетельствует о ее благочестивом и трогательном поклонении Сину, богу Харрана. Фактически первое поколение, родившееся в изгнании, склонялось к тому, чтобы объяснять даже чаемое восстановление Иерусалима как милость некоторого ложного божества: "Идол мой сделал это" (Ис. 48:5). Показательно в этом отношении то, что два человека, особенно способствовавшие восстановлению Храма, - Шешбацар и Зоровавель носили имена, отдававшие их под покровительство вавилонских богов.

Логично было бы ожидать, что после Восстановления потомки изгнанников, выросшие и воспитанные в удобствах персидской Вавилонии, все более и более обращались бы к богам этой новой земли за помощью и утешением, как это делали, например, ассирийские колонисты в Самарии. И на первый взгляд документы Мурашу, кажется, подтверждают это. Люди в них обозначаются личными именами и именами своих отцов, и количество тех, кто носит патронимы, отсылающие к чужим богам, равно количеству тех, кто носит имена, славя-щие Господа. Но в этом поколении объязычившихся все без исключения дают детям имена или славящие Господа, или имеющие иные - еврейские - смыслы, как Саббатай. Только 10 % этих имен светские, и, за исключением одного сомнительного случая, ни один сын не носит языческого имени.

Казалось бы тогда, что около 475 г. до н. э. евреи перестанут давать детям идолопоклоннические имена. Мы, конечно, должны допустить, что менее набожные евреи продолжат воздавать хвалу вавилонским богам, так же как мы должны предположить, что были верные евреи, которые никогда не отдавали своих детей под покровительство преимущественно вавилонских богов. Во всяком случае, в генеалогии Ездры (Езд. 7:1-5) нет нееврейских имен. В отсутствие надежной информации мы не можем объяснить, почему прекратилась религиозная распущенность у евреев Ниппура, но самый этот факт делает более понятным благочестие Ездры и Неемии.

Евреи, которые упоминаются в деловых документах из Ниппура, принадлежали к низшим сословиям. Сведения о жизни и поведении обеспеченных евреев в конце персидского владычества нам следует искать в Книге Товита. Товит и его племянник Ахикар были царскими поставщиками. Ахикар даже возвысился до начальника финансовой администрации. Как и в случае с Неемией, дорога к успеху для них была открыта царским благоволением, но Рагуил, родственник Товита по жене, богатый землевладелец, имел целое состояние в "рабах, волах, овцах, ослах и верблюдах, одежде, деньгах и посуде". Впрочем, нет ни малейшего намека в книге на какую-нибудь коммерческую деятельность этих среднего и высшего класса евреев. Такие люди отдавали деньги на сохранение, а не в рост; а так как деньги для этих людей - это резерв на время нужды (подобно золоту и серебру в персидской казне), то они не приносили доход. В обществе, где сельскохозяйственные продукты (например, финики в Месопотамии) были основой экономики, а собственно деньги были малоупотребительны, основой богатства была земля. Фантастическая мысль, будто евреи становились торговцами и ростовщиками в вавилонском пленении, принадлежит мифотворчеству историков.

В Книге Товита обыкновенный еврей, еврей документов Мурашу, появляется безымянным, как один из братьев, которым аристократы оказывают помощь. Время от времени мы замечаем еврейского проводника, нанятого для путешествия, и узнаем, что он получает ежедневную плату помимо еды, а в конце путешествия - и дополнительную награду. Мы узнаем также, что еврейские женщины дома прядут и продают свои изделия владельцу овец; как и в Афинах того же времени, это был единственный способ заработка для обедневших женщин.

В семьях еврейской аристократии были в обычае браки внутри их социальной группы, и, подобно Ездре и Неемии, они имели хорошие родословные. После устного обручения сделка о заключении брака заключалась от имени отца невесты как доказательство, что он отдал свою дочь замуж. Интересно отметить, что Рагуил, отдавая свою дочь, уже пользуется сакраментальной формулой современной еврейской брачной церемонии: "по закону Моисея".

Хотя споры между евреями и вавилонянами разрешались в вавилонских судах, как, например, в городском "собрании" Ниппура, еврей и другие иноземцы пользовались также пре-имуществами (или недостатками) самоуправления в некоторых (неизвестным нам) случаях. Например, в 529 г. до н. э. "старейшины египтян" в Вавилоне рассудили спор о совместном владении землей. Евреи также имели своих "старейшин" (zekenim) в Вавилонии; они стояли в еврейской иерархии выше священников (Иер. 29:1) и выступали от имени общины. Гораздо более поздняя история Сусанны показывает нам юридическую власть и надменность этих еврейских "старейшин народа" в городе Вавилоне: они судят женщину за измену и по закону Моисея присуждают ее быть забитой камнями до смерти. Мы ничего не можем сказать о юридической ценности этого рассказа, но обсуждаемое преступление принадлежит области домашнего права, где государство часто предоставляло преимущество семейному или племенному правосудию. Показательны также в этом вопросе две клинописные таблички. В 531 г. до н. э. был расторгнут брак, заключенный без подтверждения согласия отца жениха, и невесте грозит в дальнейшем быть отданной в рабство, если она еще раз встретится с любовником. В том же году еврейская девушка, дочь некоего Иошуа, была предупреждена в присутствии матери, что она будет отдана в рабство, если будет продолжать встречаться со своим возлюбленным.

Наши сегодняшние представления о самоуправлении некоторых меньшинств в Персидской Вавилонии, как бы ни были они фрагментарны и недостаточны, позволяют нам понять значение одного условия в инструкциях Артаксеркса Ездре (Езд. 7:25). Наученный в "Законе Бога Небес" властен поставлять правителей и судей, чтобы судили весь Его народ "за рекой [Евфратом]", знающий "законы [твоего] Бога", обучать законам тех, кто их не знает, и наказывать преступников. Эта формула показывает, что самоуправление в Персидской империи устанавливалось царским приказом; что оно было в силе только на территории, обозначенной этим приказом; что установленные приказом лица могли наказывать преступников и даже казнить их (как в истории с Сусанной) только постольку, поскольку их распоряжения не вступали в конфликт с царским законом; и что, по крайней мере для евреев, национальность определяется религией.

Для Артаксеркса Израиль - это то же, что и народ, поклоняющийся Богу, Который в Иерусалиме. Можно тогда сделать вывод, что египтянами в Вавилоне назывались люди, которые поклонялись в этом городе богам Египта. К сказанному прибавлю, что ссылка на Петахию, который был "под рукой царя во всем, что касалось народа" (Неем. 11:24), указывает, что при дворе Суз существовали своего рода надсмотрщики над еврейскими делами. Мы можем предположить также, что были официально поставленные лица по делам других меньшинств, повсюду рассеянным по провинциям империи (например, египтяне в Вавилонии или греки в Египте). Это напоминает politeumata Египта Птолемеев, самоуправляемые объединения меньшинств, существовавшие наряду с гражданскими органами городов и административными структурами местного населения.