ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА под редакцией С.Эттингера

X. ТАДМОР Р. НАДЕЛЬ "БИБЛЕЙСКИЙ ПЕРИОД"

Глава восьмая: ПРОРОКИ И ПРОРОЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Значительная часть литературного творчества еврейского народа в библейский период передавалась устно из поколения в поколение; поэтому трудно установить стадии его исторического развития. За редкими исключениями (известно, например, что часть Книги Притчей была оформлена в эпоху Хизкии, согласно свидетельству, приведенному в 25 главе этой книги: "И это притчи Соломона, которые собрали мужи Хизкии, царя иудейского"), время создания или редакции библейских книг неизвестно.

Однако начиная со Спинозы и Ришара Симона и вплоть до ученых нашего времени целый ряд исследователей пытался восстановить различные стадии этого процесса и определить исторический период создания отдельных книг. Наиболее важными трудами в этой области были произведения немецкого историка и теолога Вельгаузена, опубликованные в конце девятнадцатого века. Но в наше время новейшие обширные открытия в области литературы Древнего Востока и данные материальной культуры, обнаруженные при раскопках, доказали необоснованность целого ряда гипотез библейских критиков, несмотря на их ценный вклад в научное исследование Библии.

Так, например, установлено, что культово-жреческие кодексы, считавшиеся со времен Вельгаузена произведениями периода вавилонского изгнания или смежной с ним эпохи, на самом деле очень древни и не связаны с Книгой Второзакония, относящейся по общепринятому мнению к седьмому столетию. С не меньшей степенью {88} достоверности можно утверждать, что библейская философская литература, включающая наставления мудрецов и занятая этическими и религиозными вопросами той эпохи, как книги Притчей и Книга Иова, создание которых принято было относить к персидскому и эллинистическому периодам, гораздо более древни. Библейская поэзия, и, прежде всего, Псалмы, считавшиеся многими исследователями XIX века творениями эпохи Маккавеев, почти всецело тоже более древнего происхождения, и следует полагать, что значительная часть их - это гимны придворных поэтов времен Давида и Соломона.

Все же в библейской литературе имеется один раздел, который можно, на основании библейских же источников, безоговорочно отнести к определенной исторической эпохе. Раздел этот - пророческая литература.

В отличие от других произведений, включенных в Библию, эта литература не анонимна. Ее носители - исторические личности, имена и деяния которых упоминаются также в летописях и в хрониках.

Деятельность и творчество пророков оказали огромное влияние на духовную жизнь своего времени и наложили глубокий отпечаток на культуру последующих эпох. Однако значение пророков этим не исчерпывается. Они играли важную, а иногда и первенствующую роль в общественных и политических событиях своей эпохи.

Наряду со старейшинами пророки были с древнейших времен влиятельным общественным фактором. Хотя они не выполняли никакой официальной функции - ни в управлении народом, как судьи или цари, ни в храмовом богослужении, как священники или левиты, - они чутко отзывались и остро реагировали на все происходившее вокруг них и пользовались большой популярностью в народе, который считал их наделенными сверхъестественными свойствами. И действительно, у самых древних пророков магия и экстаз играли весьма важную роль, но с течением времени эти черты теряют свое значение, и в деятельности пророков на первый план выступают элементы совершенно иного характера. Начиная с IX века проповедь пророков была, с одной {89} стороны, направлена против социальной несправедливости - беззакония, притеснения бедных, произвола государственных чиновников и богачей - а с другой, против языческих - хананейских и иноземных - религиозных и культурных влияний.

Пророческое движение зародилось не на юге, в Иудее, а в северных наделах, и библейские источники дают возможность точно проследить его развитие.

Древнейшие пророки были прежде всего прорицателями. В повествовании о Сауле пророк Самуил, именуемый в этом случае "роэ"-провидец, раскрывает перед ним его будущее. Эта черта в некоторой степени проявляется и у пророков последующих периодов. Некоторые из них были придворными пророками и постоянными советниками царя. Своими предсказаниями они наставляли его на "путь истинный" и разрешали его сомнения. Такие пророки широко известны также из истории Египта, Вавилона и Ассирии.

Но не такого рода пророки сыграли решающую роль в жизни еврейского народа. Речь идет о своеобразных народных вождях, которых можно разделить на две категории. Первая категория - это члены "пророческого содружества" ("хевер невиим") и их руководители, как Илья и Элиша. Деятельность этих пророков относится к середине IX века, и их проповеди до нас не дошли. Вторая категория пророков это так называемые "письменные пророки", оставившие после себя ценные в литературном и историческом отношении сборники речей и проповедей. Наиболее известные из них: Амос, Исайя и Иеремия.

Амос - первый "письменный" пророк появился во время Иоров'ама II, а Иеремия был свидетелем падения Иудеи и последним пророком независимого царства.

Эти две категории пророков отличаются друг от друга не только тем, что их деятельность протекала в разные исторические периоды, но и по содержанию и форме этой деятельности. Пророки первой категории были активны главным образом в политической сфере. Их участие было нередко решающим при смене династий в {90} Израиле. Они призывали народ к борьбе с внешними врагами.

"Письменные" же пророки, начиная с Амоса, хотя и были поборниками тех же идеалов, которые воодушевляли их предшественников, но кругозор их был значительно шире, суждения более глубоки, а литературное оформление их проповедей стоит на высоком поэтическом уровне.

Руководители "пророческого содружества" Илья и Элиша, ярко обрисованные в Библии, развивали свою деятельность в Израиле в IX веке. Судя по повествованиям в цикле пророческих сказаний, сохранившихся в Первой книге Царств (гл. 17 и след.), усилия и влияние Ильи были направлены главным образом на борьбу с финикийским культом, введенным в Израиле царицей Изевелью и ее двором. Однако Илья открыто выступает также против царского произвола и несправедливости. Рассказ о Навоте (Первая книга Царств, гл. 21) рисует Илью защитником старинных вольностей и прав против незаконных притязаний царя.

Согласно библейскому повествованию, царю Ахаву понравился виноградник Навота. По наущению Изевели и при помощи лжесвидетелей, оклеветавших Навота, царь казнил его и конфисковал его виноградник, примыкавший к царскому дворцу. Этот эпизод свидетельствует об основной перемене, происшедшей в Израиле в царствование Ахава и Изевели, - о полном подчинении старейшин царской воле. Институт старейшин, очевидно, совершенно выродился в этот период, а централизация царской власти окончательно утвердилась. Пророк Илья не желает примириться с этим явлением. Он поднимает свой голос против царя. В гневной речи он обращается к Ахаву: "Так говорит Господь: ты убил, и еще наследуешь?.. на том месте, где псы лизали кровь Навота, псы будут лизать и твою кровь". Эти слова Ильи стали в веках лозунгом борцов за справедливость и против произвола.

Весьма возможно, что именно эта сторона деятельности пророка Ильи послужила основой для образа миротворца, предвестника Мессии и преобразования мира, каким представляет его позднейшая традиция.

{91} Ученик и последователь Ильи пророк Элиша - главным образом политический деятель. Воцарение Иегу и истребление династии Ахава произошло при его непосредственном участии. Но когда оказалось, что именно в царствование Иегу и сына его Иегоахаза Израиль пришел в состояние крайнего политического упадка, в пророческом движении наступает кризис, который, однако, в конечном счете не только не приводит к ослаблению этого движения, а, напротив, к его усилению.

Элиша и другие пророки были преданы Иегу и оказывали ему поддержку и содействие в борьбе с Арамейским царством. Некоторые предания даже приписывают самому Элише победу над арамеями и "спасение" Израиля. Элиша и его преемники и последователи, очевидно, продолжали вести ту же линию и после смерти Иегу. Когда, наконец, правнук Иегу Иоров'ам II разбил арамеев и завоевал Дамаск, народ увидел в этих событиях осуществление пророческих предсказаний Элиши. Верность царской династии и близость ко дворцу с течением времени превратили пророков этой группы в придворных прорицателей и привели к ее вырождению. Тогда выступают на сцену представители нового пророческого движения.

Во времена Иоров'ама II вновь обостряются классовые противоречия. Первый "письменный пророк" Амос, как сто лет тому назад Илья, обрушивается на несправедливость и защищает права угнетенных. Но борьба его носит иной характер и принимает другую форму. Прежде всего, в проповедях Амоса и всех последующих пророков этой категории социальные и этические аспекты становятся доминирующими в их мировоззрении и деятельности. "Я не пророк и не сын пророка, - заявляет Амос, - я был пастухом и собирал сикоморы". Этими словами основоположник возрожденного, социально-революционного пророческого движения желает, одной стороны, подчеркнуть свое происхождение из низших классов общества, а с другой, отмежевывается от "профессиональных" пророков, ставших частью царской знати и придворных вельмож.

{92} Принцип, впервые провозглашенный Амосом, был не только новаторским по отношению к Иудее, но и шел вразрез с мировоззрением всего Древнего Востока. Принцип этот заключался в том, что социальная справедливость и строгое соблюдение законности являются основой существования каждого государства. Государство, в котором царит произвол - царский или чиновничий - в котором неимущие угнетаются богатыми и знатью, не имеет права на существование и неминуемо падет. Поэтому падение царства Иоров'ама II неизбежно. Народ Израиля - народ избранный Богом, и эта избранность налагает на него, по словам Амоса, тяжелую моральную ответственность. Уклонение от этой ответственности влечет за собой неминуемую кару: "Только вас признал я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши" (Амос, 3, 2).

Путь к возрождению видит он не в храме и в жертвоприношениях, а в правосудии и милосердии. "Возненавидьте зло и возлюбите добро и установите у ворот правосудие" (5, 15). "Когда вознесете мне жертвоприношения и дары, я не приму их... Пусть течет, как вода, правосудие и милосердие, как мощный поток" (5, 22-24).

Идеи Амоса продолжал развивать величайший из пророков Иудеи - Исайя. Он начал свою деятельность в конце царствования Узии и был свидетелем падения Самарии и неравной борьбы между Иудеей и Ассирией. Иудея переживала тогда тяжелый политический и экономический кризис, а Ассирия Тиглатпаласара III завоевывала все новые страны и, расширяя свои владения, вырастала в великую империю. В то самое время, когда Ассирия ведет беспощадно жестокие и разрушительные завоевательные войны, Исайя провозглашает грядущий всеобщий мир и конечное торжество справедливости:

"И не подымет народ на народ меча, и не будет больше учиться войне" (Исайя 2, 4). "И будет судить он (сын Давида) неимущих по справедливости и по истине решать тяжбу малых мира сего и бичом слова поразит он землю, и уста его умертвят творящего зло" (11, 4). Исайя убежден, что идея всеобщего мира изойдет из {93} Иерусалима, а "праведным, судьей народов" будет царь из дома Давида. В этом видении будущего слились в единое, неделимое целое универсальное мировоззрение и национальное самосознание пророка. С той же последовательностью, что и Амос, он категорически отрицает искупительную силу жертвоприношений, на которую возлагает надежду аристократия, нарушающая социальные предписания Торы, и противопоставляет им - как наивысшее выражение истинного благочестия - соблюдение законов справедливости и человечности. Со всей мощью своего красноречия обрушивается он на неправедных судей-взяточников, на царских вельмож и чиновников, притесняющих неимущих и беззащитных: он клеймит придворных пророков, вещающих лишь то, что угодно власть имущим, и священников, забывших заветы Торы и искажающих их в угоду богатым и сильным. Исайя борется и с циничным нигилизмом высших кругов Иерусалима, которые считают себя стоящими выше всех законов. Пророческое видение будущего достигает апогея во второй главе книги Исайи; настанет полное торжество справедливости и всеобщий мир, с одной стороны, а с другой, - "поникнут гордые... и будут повергнуты кедры ливанские и дубы башанские и все высокие горы... и башни... и все надменные будут унижены" (Исайя, 2, 11-17). Тогда исчезнет и идолопоклонство.

Исайя противился политике царя и его приближенных, уверенных, по его словам, в том, что "на конях они ускачут и на быстрых они спасутся" (30, 16), и "полагающихся на произвол и обман" (30, 12). Его подход был обусловлен прежде всего сознанием, что усиленное занятие Иудеи военными делами отвлечет внимание от социальной реформы и от стараний улучшить нравы. Поэтому он находится в оппозиции по отношению к антиассирийской коалиции, которая стремилась к восстанию. Это сознание, в свою очередь, коренилось в вере в исключительность еврейского народа, призванного к тому, чтобы служить примером всем народам мира в осуществлении высших идеалов справедливости и морали.

Усматривая имманентную сущность еврейского народа в {94} его духовных и моральных устоях, Исайя особенно противился перенесению центра тяжести в область военных интересов. Не к умножению колесниц и боевых коней, как того желали влиятельные правящие круги, а к углублению духовных аспектов жизни призывает он непрестанно в своих проповедях.

Характерно, что Исайя, принадлежавший к привилегированным кругам иерусалимского общества (возможно, даже к самой царской семье), выступает защитником народных масс. Обращаясь к судьям (глава 3, 15), он спрашивает: "Почему тесните вы народ мой и угнетаете бедных?".

Во время приготовлений Хизкии к восстанию против Ассирии (705-701 гг.) и во время самого восстания Исайя, очевидно, удалился от общественной деятельности. Однако в критическую минуту, когда Синахериб разгромил Южную Иудею, осадил Иерусалим и потребовал его сдачи и нависшая опасность привела многих в отчаяние, Исайя вновь воспрянул духом и своими пламенными речами, полными веры в то, что Иерусалим не падет, а спасется, ободрял царя и всех осажденных в Иерусалиме. Он упорно и беспрестанно утверждал, что ассирийский царь покинет Иудею: "...он услышит весть и вернется в страну свою"

(гл. 37, 7).

В своих речах этого периода, ставших непревзойденными образцами ораторского искусства, Исайя высмеивает самообольщение и самонадеянность ассирийского царя, уверенного в том, что ему предстоит завоевать весь мир. В самый расцвет ассирийского могущества Исайя предвещает скорый конец этой империи.

Другим великим пророком Иудеи был Иеремия, которому суждено было пережить завоевание Иудеи, разрушение Иерусалима и первые годы изгнания. Будучи родом из скромной священнической семьи из окрестностей Иерусалима, он начал свою пророческую деятельность в 627/6 г. под впечатлением реформ Иошиягу в критические дни распада Ассирийской империи. Он кончил жизнь в изгнании в Египте, в глубокой старости, приблизительно в конце 80 годов VI века.

{95} Иеремия был свидетелем быстрого роста Ново-Вавилонского царства, которое в течение немногих лет овладело почти всеми территориями бывшей Ассирийской державы. Он понимал бесплодность борьбы с этим гигантом. По его апокалипсическому видению Вавилону суждено существовать "70 лет", что в пророческих метафорах означало предельную длительность человеческой жизни.

Иеремия требовал от царя Иудеи и его вельмож того же, чего требовал Исайя 100 лет до него: сосредоточить все помыслы и усилия на нравственное усовершенствование, на осуществление социальной справедливости и истинного правосудия и отказ от идеи восстания, как высшей цели. Благодаря своему происхождению Иеремия принимал особенно близкое участие в судьбе угнетенных общественных групп.

С особой суровостью порицает Иеремия священников и служителей храма, прикрывающих социальную несправедливость и беззаконие. Простой народ верит, что существование храма и жертвоприношения в нем защитят Иудею от всех невзгод, и это ослепление приведет, по словам пророка, к разрушению храма и страны (Иеремия, гл. 7). Однако, когда все предсказанные невзгоды и бедствия обрушились на народ, Иеремия становится пророком-утешителем: в страшные дни осады (587/6), находясь под арестом из-за проповедей, призывавших к прекращению войны и к подчинению Вавилону, он предвидит новое возрождение после временного изгнания: "Вот наступят дни, говорит Господь, когда я выполню свое доброе предсказание о доме Израиля и о доме Иуды. В те дни и в то время возращу я Давиду отрасль праведную, - и будет производить суд и правду на земле. В те дни Иудея будет спасена и Иерусалим пребудет в безопасности..." (Иеремия, 33, 14-16).

Кроме книг этих выдающихся пророков, до нас дошли и другие небольшие пророческие сборники. Лишь один из этих "малых пророков" Гошея (Осия) жил в Израильском царстве накануне его падения. Деятельность всех остальных протекала в Иудее в VIII и VII веках.

{96} Миха (Михей) был современником, Исайи, Цефания, (Софония), Нахум (Наум) и Хаваккук (Аввакум) были современниками Иеремии.

Пророческая литература не прекратилась с падением Иудеи и разрушением храма. Она продолжается как в период вавилонского пленения (Иезекииль, Исайя II), так и в период "Возвращения в Сион" (Хаггай и Зехария).