=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ =ВЕРНУТЬСЯ В ОГЛАВЛЕНИЕ=

ГУСТАВ ГЕЧЕ. БИБЛЕЙСКИЕ ИСТОРИИ

ПРИТЧИ О ЦАРСТВЕ НЕБЕСНОМ.

В синоптических евангелиях Иисус предстает в окружении простых людей, населявших Галилею. По-видимому, этим объясняется тот факт, что в трех первых евангелиях приводится немало притч, автором которых по традиции считают самого Христа. Большая часть притч и сказаний составляет ядро христианского учения о царстве божьем, а также содержит те нравственные установки, выполнение которых обеспечивает место в царстве небесном.

В некоторых приписываемых Иисусу притчах говорится о царстве небесном (царстве божьем, царстве мессии), которое придет одновременно с концом света. Царство небесное сравнивается с неводом, заброшенным в море, который вбирает в себя множество рыбы. Но когда невод вытаскивают на берег, то отбирают хорошее, а худое выбрасывают вон. Так будет и при кончине века: ангелы отделят злых от праведных, ввергнут их в огненную печь, где их ждут плач и мучения.

В некоторых притчах говорится о небесном царстве, наступающем постепенно, чтобы расцвести в нужное время. Оно - как горчичное зерно, самое малое из зерен, посеянных человеком, но когда вырастает, то становится выше всех злаков, подобно дереву, к которому прилетают птицы небесные и укрываются в его ветвях.

В притче о плевелах рассказывается о поражении врагов христианства, об их наказании по приходе царства божьего. Хотя царство небесное и наступило, во всей своей силе оно покажется лишь при "кончине времен", когда наступит божий суд. Царство небесное сравнивается с сеятелем, посеявшим доброе семя, но враг его посеял в пшенице плевелы. Рабы хотели выполоть сорняки, но хозяин запретил им делать это, чтобы вместе с плевелами не были уничтожены побеги пшеницы. А во время жатвы хозяин приказал жнецам собрать плевелы и сжечь их, пшеницу же убрать в житницу.

Для того чтобы попасть в царство небесное, необходимо принести жертву. Царство небесное подобно сокровищу, зарытому в поле, и человек продает все свое имущество, чтобы купить эту землю. Царство небесное подобно царю, который устроил брачный пир для сына. Но званые не пришли, и рабы созвали гостей без разбора, всех, кого повстречали на дороге. Дом наполнился гостями. Царь, однако, заметил, что на одном из гостей нет брачной одежды. Он приказал рабам связать гостю руки и ноги и бросить "во тьму внешнюю", ибо "много званых, а мало избранных" (Мф. 22: 14).

Царство небесное не только для иудеев: "Многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в царстве небесном" (Мф. 8:11). Царство небесное подобно хозяину, который поутру нанял работников за динарий в день. Выйдя в виноградник около трех часов пополудни, он нанял еще несколько человек, затем нанимал новых работников в шесть, девять и одиннадцать часов. Вечером он расплатился со всеми, каждому дал по одному динарию. Начавшие работу первыми стали роптать, ведь они проработали весь день в поте лица. Хозяин виноградника ответил, что каждый работник получал по договору, сам же он властен заплатить последнему столько же, сколько заплатил первому.

В царство небесное ведут тесные врата, многие пытаются пройти через них, но лишь немногим это удается. Богачу попасть туда труднее, чем бедняку, ибо "удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие" (Мф. 19:24). Об этом свидетельствует притча о богаче и бедном Лазаре (Лк. 16: 19-31). Богатый человек одевался в роскошные одежды и каждый день устраивал пиршества. Нищий Лазарь, покрытый струпьями, лежал у его ворот и мечтал насытиться со стола богача. Нищий умер, ангелы вознесли его на "лоно Авраамово". Умер и богач, он попал в ад. Испытывая муки, он поднял глаза и увидел Лазаря и Авраама в раю. Богач стал просить Авраама послать к нему Лазаря, чтобы тот "омочил конец перста своего в воде и прохладил язык" грешника. Авраам ответил, что богач уже получил "доброе" при жизни, а Лазарь видел только "злое", теперь же он счастлив, а богач страдает.

С притчами мы уже встречались в Ветхом завете. В начале нашего летосчисления притча, аллегория находились на вооружении иудейских книжников, чьи религиозные рассуждения зачастую начинались с вопроса "С чем сравнить?". Эта форма была заимствована ранними христианами.