ИУДЕЯ ПОД ВЛАСТЬЮ РИМА

=ГЛАВНАЯ =ИЗРАНЕТ =ШОА =ИТОРИЯ =ИЕРУСАЛИМ =НОВОСТИ =ТРАДИЦИИ =МУЗЕЙ =

Гиллель и Шаммай

      Управление Ирода и его преемников было тягостно еврейскому народу в первую очередь потому, что они насаждали греко- римские обычаи, противные духу иудаизма. Лучшие люди в народе видели, что от любителей римских обычаев еврейству грозит такая же опасность, как некогда от эллинистов. Это были фарисеи, которые стремились оградить внутреннюю жизнь народа от дурных внешних влияний. Они руководили деятельностью Синедриона. Двумя выдающимися мудрецами той поры являлись Гиллель и Шаммай.

     Гиллель родился в Вавилонии, в знатной семье, происходившей, по преданию, из рода Давида. В ранней юности он прибыл в Иерушалаим, чтобы учиться в школе Шемая и Авталиона. Гиллель оказался в чужом городе и испытывал нужду в деньгах, но его тяга к знаниям оказалась сильнее. Предание рассказывает, что однажды зимой он не был допущен на занятие из-за отсутствия денег. Гиллель забрался снаружи на стену школьного здания и приник к окну. В таком положении он прослушал лекции своих учителей. Углубившись в смысл читаемого он не заметил, как заснул и окончательно замерз на пронизывающем ветру. Утром его с трудом смогли привести в чувство. С той поры ему было разрешено посещать лекции бесплатно. Гиллель приобрел такие обширные знания Закона, что вскоре был избран членом Синедриона, а затем и его председателем, “наси”. Он превратился в величайшего законоучителя своего времени.

     Заслуга Гиллеля состояла в том, что он связал накопившиеся в иудействе устные предания с Торой. Он также устанавливал новые законы, исходя из смысла Торы. Но особенно Гиллель прославился как творец нравственного учения, основанного на самых возвышенных истинах иудаизма. Гиллель считал религию средством для нравственного совершенствования личности. “Обязанности человека к ближнему” он ставил выше, чем “обязанности человека перед Б-гом”. Один язычник, желавший принять иудейство, но страшившийся обилия его законов, обратился к Гиллелю с просьбой в нескольких словах передать ему сущность еврейского учения. Гиллель ответил ему:

     “Что тебе неприятно, того не делай другому - вот сущность Торы, а все остальное есть лишь объяснение к этому. Ступай, учись. ”

      Любимыми изречениями Гиллеля были:

     -Люби мир и водворяй его везде, люби людей и приближай их к Закону Б- жьему.

      -Если не я за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то что я значу?

     - Кто старается прославить свое имя, тот теряет свое имя; кто не приобретает новых познаний, теряет и прежние.

      Шаммай отличался от Гиллеля и по духу своего учения, и по характеру. Шаммай не допускал ни каких облегчений в исполнении законов. Запрещал многое из того, что разрешал Гиллель. Он ставил в религии выше всего исполнение правил и обрядов. Вместе с тем он был очень суровым и высокомерным в обращении с людьми. Когда язычник попросил его кратко сформулировать смысл иудаизма, пока тот сможет устоять на одной ноге, Шаммай прогнал шутника, Гиллель же принял его и справился с поставленной задачей. Другой язычник заявил Шаммаю, что готов принять иудаизм, но только ради соблюдения письменного закона. Шаммай резко отверг предложение. Гиллель же привел ученика к себе и в первый день показал ему алфавит. На следующий день он показал ученику алфавит с последней буквы к первой. На вопрос ученика, почему его сегодня обучают иначе, чем вчера, Гиллель ответил, что это одно и то же, только в разных видах. Таково же и отношение устного учения к письменному. Когда эти двое новообращенных потом встретились, они сказали:

     “Суровость Шаммая едва не оттолкнула нас от святыни, кротость же Гиллеля ввела нас туда”.

      О них смотри: Агада, с.278-285.

     “Еврейский мир”,с.95-96.

     “Еврейские герои”, т.1, с.95- 96.

     После смерти Гиллеля и Шаммая ок. 5 года н.э., ученики их разделились на две религиозные партии или школы. Эти школы расходились в решении многих спорных вопросов. “Школы” Гиллеля и Шаммая часто спорили друг с другом. Эти споры ослабляли единство фарисейской партии, но и давали толчок умственной деятельности, которая все более усиливалась среди евреев и привела позже к созданию Талмуда.

     Важнейшим и наиболее своеобразным явлением религиозно-общественной жизни эпохи Второго Храма была синагога, которая не только сыграла решающую роль в иудаизме, но и послужила образцом организации культа в христианстве и исламе. Синагога стала религиозным и общественным центром жизни еврейской общины как в Эрец Исраэль, так и в странах рассеяния.

     Возникновение синагоги является переворотом в жизни еврейства и уникальным нововведением в истории религии. В отличие от Храма, богослужение в ней не велось священниками и левитами, а культ жертвоприношения полностью отсутствовал. По этой причине синагога могла существовать в любых условиях и в самых незначительных по числу верующих общинах. Она стала одновременно молитвенным домом, местом изучения Торы и центром общественной жизни.

     В этот период еврейское учение получает беспрецедентное распространение в различных областях Римской империи и за ее пределами. Переход иноверцев в иудаизм становится массовым явлением, а число перенявших лишь некоторые его обычаи исчисляется миллионами.

     С религиозными течениями эпохи было тесно связано и литературное творчество. Наряду с Торой и Пророками оформляется третий раздел ТаНаХа - Писание, "Ктувим". Сознание, что эпоха пророков прошла, наложило отпечаток на всю еврейскую литературу этого периода. На смену пророческим проповедям приходят мистические сочинения о грядущем перевороте в мире. Особенностью этих произведений было то, что авторы обычно подписывались именами личностей, действовавших в древнюю эпоху. Этим они стремились возвысить авторитет своего произведения, но и, не желая того, признавали, что мудрость может исходить только из времен давно прошедших.

     Классическим апокалипсисом считаются последние главы книги Даниэля, составленные в разгар гонений Антиоха Эпифана и преследующие цель поднять дух народа. Видения этих глав рисуют символическую картину крушения империй, после падения которых наступит "конец дней", когда возвысится праведный народ, освященный Всевышним.

     Аллегории и видения книги Эноха оказали огромное влияние на мировую культуру. Описания путешествия в Рай и Ад стали сюжетами "Божественной комедии" Данте и "Потерянного рая" Мильтона.

     Разрушение Первого Храма значительно усилило апокалипсическое мироощущение и вызвало подъем апокалипсического творчества, образцами которого являются четвертая книга Эзры и Видение Баруха.

     Литературой другого направления можно назвать Заветы 12 патриархов, в которых 12 сыновей Яакова обращаются с моральными наставлениями к своим потомкам. Богобоязненность, скромность, простота жизни, земледельческий труд, милосердие, умеренность, любовь к истине - таковы этические идеалы Заветов.

     Наряду с подражаниями пророчествам появились и подражания псалмам; в 18 главах неканонической книги "Премудрость Соломона" содержатся поэтические формы канонизированного оригинала: гимны, славословия, беседы.

     Традиция моралистической литературы представлена и в книге "Премудрость Бен- Суры", автор которой жил накануне восстания Хасмонеев в Иерушалаиме. Моралистические изречения переплетаются с поэтическими отрывками, гимнанми и прославлением великий людей Израиля. В глазах Бен-Сиры идеальная личность - это мудрец, углубленный в изучение Торы, размышляющий о пророчествах, истолковывающий тайный смысл слов. Именно такие мудрецы должны стоять во главе общества.

     В это же время появляется и такое направление в литературе, как новелла. Книги "Товита" и "Юдифь", "Руфь" и "Эсфирь" повествуют об исторических событиях. Они наполнены поэтическим духом, описывают атмосферу быта еврейской семьи в эпоху Второго Храма, изобилуют фольклорными мотивами.

     Великие события еврейской истории - восстание Хасмонеев и Первая Иудейская война - вызвали новый подъем историографической литературы. К ней принадлежит Первая книга Маккавеев. Автор книги жил в конце II века до н.э. Он изложил историю образования Хасмонейского государства в четком хронологическом порядке. Следуя библейскому повествованию, он сумел создать настоящее научное историческое произведение.

     Во времена Первой Иудейской войны мы встречаемся с произведениями историков, писавших в традициях греческой историографии. Это, в первую очередь, были Иосиф Флавий и Юст Тивериадский.