=ПРАЗДНИКИ =НА ГЛАВНУЮ=ТРАДИЦИИ =ИСТОРИЯ =ХОЛОКОСТ=ИЗРАНЕТ =НОВОСТИ =СИОНИЗМ = АТЛАС =

---

ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ПОЛИТИЧЕСКИЙ СИОНИЗМ С МОМЕНТА ЕГО ЗАРОЖДЕНИЯ И ДО СМЕРТИ ГЕРЦЛЯ

Глава седьмая - ПЕРИОД УСИЛЕННОЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

5. Пятый конгресс

В соответствии с решением Сионистского исполкома Пятый конгресс проходил в Базеле с 26 по 29 декабря 1901 года. Несмотря на сомнения Герцля, полагавшего, что из-за зимнего времени на конгресс съедутся не более 80 делегатов, в Базель прибыло 278 делегатов (более половины - из России), около 100 гостей и 80 представителей печати. За три дня до открытия конгресса - 23 декабря - состоялось предварительное совещание делегатов из России.

На первом же заседании произошло острое столкновение и на сей раз не между "политиками" и "практиками", а между молодежью из Демократической фракции и группой ветеранов во главе с Усышкиным. Последние резко критиковали появление фракции, утверждая, что от нее будет только вред сионистскому движению, особенно в России. Усышкин сорганизовал контр-группировку в составе 35 делегатов, дабы ослабить влияние фракции.

Сильнейшей критике подверглась деятельность Бернштейна-Когана - главы "Почтового бюро". Противники его метода заявляли, что он занимается самоуправством и действует по собственному усмотрению, выдавая в письмах и циркулярах свои личные взгляды за позицию всего движения. Особым нападкам он подвергся со стороны Усышкина. В итоге Бернштейн-Коган подал в отставку, причем было решено не обновлять "Почтовое бюро", а предложить каждому уполномоченному поддерживать связь с отделениями своего округа.

{109} Из представленного Бернштейном-Коганом отчета явствовало, что число сионистских отделений в России достигло 965 по сравнению с 825 в предыдущем году. Таким образом, прибавилось 140 новых, участники которых в основном принадлежали к рабочему классу. Был также представлен финансовый отчет. В Постоянную комиссию конгресса были избраны 12 делегатов. Они представляли оба течения - молодежное и ветеранов.

Пятый конгресс не получил никаких известий о новых политических достижениях. Единственная "политическая" новость, о которой сообщил Герцль в своем вступительном слове, свелась к следующему:

"В мае нынешнего года я имел честь получить продолжительную аудиенцию у его величества султана Абдул Хамила. Любезность и сердечность оказанного мне приема пробудили во мне самые радужные надежды. Слова и отношение его величества убедили меня, что в лице правящего калифа еврейский народ имеет друга и доброжелателя.

Султан уполномочил меня сообщить об этом во всеуслышание. Пусть знают об этом евреи во всем мире и поймут также, какие это открывает перед ними перспективы, и да будут они, наконец, готовы приступить к действиям, которыми помогут и самим себе и процветанию турецкого государства ".

Сионисты России уже не находили интереса в демонстративных конгрессах; особенно их разочаровал Четвертый, лондонский. Их больше не устраивали надежды на скорое политическое спасение, и они возобновили свое требование начать практическую работу в Эрец-Исраэль.

Главная новость, которую принес с собой Пятый конгресс, заключалась в появлении сплоченной организованной оппозиции - Демократической фракции. В общем, фракция не встретила доброжелательного отношения, в том числе и со стороны большинства российских делегатов, как это уже было разъяснено выше.

Фракция насчитывала 37 членов, преимущественно молодых людей из России и выходцев из России, {110} проживающих на Западе. Ведущими ораторами "западников" во фракции были Мартин Бубер и Бертольд Файвель.

Из "русских" лидерами были Вейцман, Моцкин, Бернштейн-Коган. Представители фракции требовали дальнейшей разработки идеологии сионизма, расширения демократии в руководстве движением и большего внимания со стороны Сионистской организации к молодежи. В плане практическом они настаивали на принятии четкого и окончательного решения по вопросу о культуре, откладывавшегося от конгресса к конгрессу.

Герцль, опасавшийся сопротивления раввинов и старавшийся предотвратить "культурную войну", попытался и на сей раз перенести голосование по этому вопросу на время после выборов в органы движения (исполком и т. д.), то есть на последние часы работы конгресса. От имени Демократической фракции Моцкин потребовал немедленного голосования: если нет времени для прений, решение должно быть вынесено без оных, ибо и так дискуссий по этому вопросу было более чем достаточно на предыдущих конгрессах; требуется лишь постановить в принципе, что культурная работа является неотъемлемой частью деятельности Сионистской организации.

В Пятом конгрессе приняли участие лишь два ортодоксальных раввина - И. Рейнес и С. Я. Рабинович, оба из России. Они выступили против предложения Моцкина, причем особенно непреклонен был раввин Рейнес: его коллега Рабинович питал большую склонность к компромиссу (кстати, именно в его округе сионисты вели разветвленную культурную работу). Когда по желанию Герцля конгресс решил перенести голосование, члены фракции в знак протеста организованно покинули зал. Герцль продолжал вести конгресс и после выборов в органы движения поставил на голосование рекомендации комиссии по вопросу о культуре. Теперь, когда большинством голосов прошла принципиальная резолюция "за культуру", члены оппозиции вернулись в зал. Утверждены были также почти все остальные предложения комиссии по культуре, так что члены {111} фракции остались довольны исходом голосования.

Принятая конгрессом резолюция по вопросу о культуре гласила: "Конгресс разъясняет, что под понятием культуры он имеет в виду национальное воспитание еврейского народа, рассматривает эту работу как важный пункт сионистской программы и вменяет ее в обязанность каждому сионисту".

Во время прений по этому вопросу Вейцман внес предложение основать еврейское высшее учебное заведение. Приоритет идеи создания еврейского университета в Эрец-Исраэль принадлежал, как известно, профессору Герману Шапиро. На этом конгрессе состоялось решение и по другому предложению профессора Шапиро - об основании Национального земельного фонда, которое он выдвинул на Первом конгрессе, за год до своей смерти. Четвертый конгресс принял лишь принципиальную резолюцию, поручив Исполнительному комитету разработку устава фонда. Во вступительном слове на открытии Пятого конгресса Герцль сказал, что теперь, с началом функционирования Колониального банка, настало время провести в жизнь решение об основании Керен Каемет ле-Исраэль.

И действительно, конгресс постановил основать этот фонд в виде постоянно действующего учреждения. В решении говорилось, что фонд является национальным капиталом и не может быть использован ни на какие другие цели, кроме приобретения в Палестине и в Сирии земельных участков. Он должен достичь суммы по меньшей мере в 200 тысяч фунтов стерлингов. В целях сбора средств были отпечатаны особые марки: каждому сионисту вменялось в обязанность наклеивать их на свои конверты. Была также учреждена "Золотая книга", куда заносилось имя любого человека или семьи, пожертвовавших в фонд 10 фунтов стерлингов. Цель Национального фонда - приобретение земель в вечную собственность еврейского народа.

Земля не должна продаваться частным собственникам, а может быть отдана лишь в аренду. Так был навсегда установлен принцип национализации земли - принцип, ставший спутником {112} сионизма на всем его пути и краеугольным камнем национально-общественного устройства Государства Израиль. Весьма сомнительно, чтобы участники Пятого конгресса, кроме разве немногих, могли тогда полностью осознать значение этой резолюции, и тем не менее они чувствовали ее огромную важность для развития Эрец-Исраэль как родины еврейского народа.

В прениях по поводу работы банка, Моцкин выступил от имени Демократической фракции с рядом предложений, имевших целью сохранить демократический характер этого учреждения. Суть предложений сводилась к следующему:

1. Каждый акционер обладает правом лишь одного голоса, невзирая на количество акций, которыми он владеет.

2. Каждый акционер может быть директором банка, вне зависимости от того, сколько у него акций.

3. Учредительские акции являются исключительной собственностью всего Исполкома в целом и, в силу устава, не могут быть переданы больше никому.

Моцкин отметил, что совершенно непонятно, почему директор должен владеть пакетом именно в пятьсот акций. Ведь могут найтись люди, не имеющие возможности приобрести такое количество акций и, тем не менее, достойные по своим способностям руководить банком.

На конгрессе состоялось также обсуждение того, что сионисты называли "работой данного часа" или "текущей работой" (Гегенвартсарбайт (нем.).).

Речь шла о деятельности в экономической и других областях жизни еврейства в диаспоре. Обсуждение завершилось принятием принципа свободы действий для каждой организации в пределах данной страны и в соответствии с местными условиями.

Особое значение для дальнейшего развития Сионистской организации имело изменение, внесенное в организационный устав. Герцль предложил положить в основу структуры движения федеративный принцип. До {113} той поры в каждой стране существовал лишь один отечественный центр, с которым сионистское руководство в Вене поддерживало связь.

По новому предложению, 50 отделений, распространивших не менее пяти тысяч "шекелей", получали право объединиться в особую федерацию и вступить в непосредственную связь с Малым исполкомом в Вене. Усышкин выступил против этого изменения, будучи сторонником крайнего централизма и бюрократической структуры в Сионистской организации.

Он считал, что с точки зрения руководства работой, организация отделений "снизу" не имеет большого значения. Необходима такая организация, которая будет направляться сверху, и возглавлять ее будут в каждой отдельной стране члены Сионистского исполкома. Членов (избранный на сей раз вице-президентом конгресса, т. к. Мандельштам на Пятый конгресс не приехал) оспорил этот подход Усышкина.

По предложению Членова было решено впредь созывать конгресс лишь раз в два года, а в промежуточном году собирать Большой исполком совместно с председателями комиссий на Ежегодную конференцию, называемую также "Малым конгрессом". Эти рекомендации Членова вошли в новый организационный устав. Предложение Усышкина принято не было. Конгресс утвердил федеративный принцип, как предлагал Герцль.

Так открылся путь для возникновения в сионистском движении отдельных партий. Приняли лишь поправку Усышкина о том, что новая сионистская федерация в какой-либо из стран может быть создана только с согласия Малого исполкома в Вене, достигнутого совместно с членами Большого исполкома от данной страны, а в случае разногласий - решающее слово будет за национальной конференцией. То была компромиссная резолюция, до известной степени ограничившая федеративный принцип.

Большой интерес конгресса вызвал доклад Соколова о еврейской истории и науке. Докладчик отметил, что наука об иудаизме в основном сложилась в Западной Европе в 19 веке.

Иост, Цунц, Гейгер, Греци и {114} другие заложили ее основы, однако она осталась оторванной от еврейской действительности. Сионизм, пробуждающий еврейский народ к общему обновлению его жизни, должен сыграть ту же роль и в отношении наук, предметом которых является изучение еврейства.

Сионистские конгрессы, как и другие крупные публичные собрания, тем более с участием делегатов из разных стран, порой становились ареной личных стычек. Есть смысл рассказать об одном таком инциденте, происшедшем на Пятом конгрессе, так как он проливает свет на отношения между русскими и немецкими евреями в сионистском движении того времени. В первый день конгресса, на послеобеденном заседании, вспыхнул спор по поводу того, кто лучшие сионисты - "немцы" или "русские". Д-р Клей, из германских делегатов, утверждал, что немецкие сионисты заслуживают особой похвалы: в своей работе им приходится сталкиваться с многочисленными затруднениями, поскольку в Германии евреи очень ассимилированы и вообще далеки от всего, что касается еврейства. В этом смысле русским сионистам легче, ибо они действуют в среде еврейских масс, твердо придерживающихся национальных традиций. Верно, добавил Клей, что в количественном отношении верх берут сионисты России; но в качественном, интеллектуальном смысле первенство за сионистами Германии.

Заявление Клея, задевшее честь российских сионистов, вызвало резкую реакцию с их стороны, и несколько ораторов поднялись друг за другом на трибуну. Они, прежде всего, отметили, что и в России сионистам приходится сталкиваться с многочисленными противниками. Что же касается духовного, интеллектуального уровня, то сионисты России отнюдь не уступают немецким сионистам, а возможно и превосходят их, учитывая тот факт, что подлинная еврейская интеллигенция имеется лишь в России.

Вейцмана огорчали противоречия между российскими и западными евреями, он противился внесению диссонансов и "племенной" розни в отношения между ними. В то же время он не закрывал глаза на причины {115} самого явления и даже описал их в своих мемуарах "Поиски и заблуждения", вышедших пятьдесят лет спустя. Там он по этому поводу, между прочим, говорит:

"Западное восприятие сионизма было лишено, на наш взгляд, еврейского духа, теплоты и понимания еврейских масс. Герцль не знал русского еврейства; не знали его и примкнувшие к Герцлю западники - Макс Нордау, Александр Марморек и другие. Герцль с его способностями быстро постиг сущность русского еврейства - но не другие: они не верили, что еврейство России в состоянии дать движению руководителей. Герцль же научился ценить русское еврейство, после того как встретился с его представителями и познакомился с ними на Первом конгрессе в Базеле. Он написал об этом сразу после конгресса, дав русским евреям самую высокую оценку.

И тем не менее, при всей своей интуиции, при всем своем доброжелательном понимании Герцль не мог в корне изменить своего подхода к сионизму. Что уж говорить о людях более скромного масштаба из его окружения. Сионизм западников был в наших глазах понятием механистическим, можно сказать, чисто социологическим, основанным на абстрактной идее, без корней, берущих начало в традиции и еврейском народном чувстве. Поскольку мы находились вне руководства движением, его лидеры считали, что мы должны чувствовать себя облагодетельствованными, а не так, как мы себя ощущали - источником подлинной мощи движения. Мы, несчастные русские евреи, должны быть переправлены в Эрец-Исраэль с их помощью, помощью свободных граждан Запада. Если же Эрец-Исраэль окажется недоступной - что ж, придется им подыскать для нас какую-нибудь другую территорию"...

И все же, несмотря на оппозицию Герцлю и его критику со стороны российских сионистов, его глубоко почитали в кругах студенческой молодежи, вожди Демократической фракции и ее активисты. И это тоже засвидетельствовано Вейцманом в его воспоминаниях:

{116} "Герцля мы любили и почитали, и знали, что он - великая сила во Израиле. Но в движении мы ему оппонировали, так как чувствовали, что мало двух-трех лиц, разъезжающих по свету, дабы от нашего имени побеседовать с сильными мира сего. Это мы были рупором еврейских масс в России, искавших в сионизме выражения своей независимости, а не одного лишь спасения. Мы считали, что должны следовать по стопам билуйцев, только в значительно более широком масштабе; лишь это увлечет молодежь, разбудит дремлющие в нашем народе силы и создаст истинные ценности. Герцлю все это было чуждо с самого начала.

Однако теперь, после того как я узнал и изучил венскую среду, в которой рос и жил Герцль - вдали от всех бед и сложностей, переполнявших нашу жизнь, и в особенности когда я сравниваю его с другими венскими интеллигентами того же или более позднего времени (Шницлер, фон Гофмансталь, Стефан Цвейг), я поражаюсь величию Герцля, глубине его интуиции, позволившей ему так много постичь в нашем мире. Он был первым и единственным - и нет равного ему среди западных лидеров, но и он не был достаточно могуч, чтобы сокрушить стереотип своего мышления. В границах этого стереотипа, благодаря своим выдающимся способностям и безграничной самоотверженности, он принес делу пользу неоценимую. Образ его в сионизме не забудется никогда".

О любви и преклонении перед Герцлем со стороны оппозиции рассказывает сионистский деятель Борис Гольдберг в своих воспоминаниях о Пятом конгрессе:

"Несмотря на оппозиционный характер, фракция с любовью относилась к президенту конгресса, и когда в конце конгресса главное требование фракции - признание для сионистов обязательности национального воспитания - было принято конгрессом чуть ли не единогласно, примирение было полнейшее.

Помнится мне характерное шутливое замечание одного из вожаков фракции, д-ра Вейцмана, когда он в {117} день после заключения конгресса представил фракцию д-ру Герцлю:

- Вот перед Вами самая преданная оппозиция Вашего Величества". (Гольдберг Б.А. Конгрессные типы. Вильна, 1903.).

---