И.Вейнберг

Введение в ТАНАХ

ЖДУ ВАШИХ ПИСЕМ!

= ГЛАВНАЯ =ТРАДИЦИИ =ИСТОРИЯ =ХОЛОКОСТ =ИЗРАНЕТ =НОВОСТИ =УРОКИ=

Глава VI. ПЯТИКНИЖИЕ КАК ЦЕЛЬНОСТЬ: ЧЕРЕЗ ИСПЫТАНИЯ К СВЕРШЕНИЮ

В. "Акт" второй: "преднарод" становится народом

Создателя (создателей) Пятикнижия и его аудиторию занимали два вопроса: каким образом от уцелевшего в Потопе Ноаха образовалось многочисленное и многоликое человечество и как и почему из этого человечества выделились "мы"?

Исходной точкой для создателя (создателей) Пятикнижия, как и для древнего человека вообще, был моногенетизм, отчетливо выраженный в словах:

"И был по всей земле один язык и общие слова и дела", и все единое человечество обитало в одном месте, в стране Шинеар (Двуречье) (Быт. 11:1-2).

Такое единство и общность послепотопного человечества породили у него гордыню, проявившуюся в намерении построить себе

"город и башню, вершиной до неба" и прославить себя (Быт. 11:4).

На сей раз эти горделивые замыслы человечества даже могли бы "осуществиться", так как если на земле останется

"один народ и один язык для всех... то ничто из задуманного ими не будет недостижимым" (Быт. 11:6).

Чтобы предотвратить столь неподобающее сближение человечества со сферой божественного, сохранить между ними необходимую для самих реальных людей и для Бога дистанцию, Он принимает решение:

"Сойдем же и смешаем там языки их, чтобы один не понимал другого. И рассеял Йахве их оттуда [из Шинеара] по всей земле..." (Быт. 11:7-8).

Это было еще одним испытанием, в ходе которого человечество утратило не свойственные ему единство и единообразие и обрело присущую подлинному человечеству множественность и многоликость, стало совокупностью многих и разных народов, в том числе будущего "мы".

Тем самым были созданы "историко"-сюжетные предпосылки для перехода к основной части повествования, к главному действию драмы, к рассказу о том, как образовался "мы".

Остается только восхищаться тем, как искусно создатели Пятикнижия воспользовались этой возможностью, присоединив к легенде о Вавилонском "столпотворении" родословие потомков Шема, только Шема, которое заканчивается упоминанием, что Терах, отец Аврахама, со всей своей родней "вышли из Ур-Касдима, чтобы идти в страну Ханаан, и прибыли они в Харан, и поселились там" (Быт. 11:31). Этим завершается "история" послепотопного, подлинного человечества и начинается "история" одной его части - древних евреев.

Согласно замыслу создателей Пятикнижия, каждый из трех патриархов представляет собой этап, ступень в становлении "мы". Поэтому во всех трех "биографиях", наряду с чертами и действиями, свойственными только этому патриарху - только Аврахам совершает 'акеда (жертвоприношение), только Йицхак обманут женой и сыном и т.д., - повторяются некоторые из основополагающих действий и событий. Один из таких повторов образует прочную связку: приход в страну Ханаан - вынужденный уход оттуда - возвращение в Ханаан.

Так, Аврахам прибывает в Ханаан, но вынужден покинуть его и на время поселиться в Египте, откуда он возвращается в Ханаан; Йицхаку также приходится оставить Ханаан и поселиться в Гераре, стране филистимлян, затем он возвращается в Ханаан; Йааков покидает Ханаан дважды: первый раз он бежит в Харан, а второй раз переселяется в Египет, но оба раза возвращается в Ханаан, во втором случае - чтобы быть погребенным там.

Тема "странствия" широко распространена в древней мифографии - странствия Гильгамеша, странствия Одиссея и другие, и все они, как правило, включают мотив "испытания": гордый и самолюбивый Гильгамеш после своих странствий-испытаний возвращается в Урук "всезнающим", думающим не только о себе, но также о своих согражданах и т.д. Такое понимание странствия как "испытания" преобладает также в повествовании-драме в Пятикнижии, и лучший пример тому Йосеф, избалованный и взбалмошный любимец Йаакова, своего отца, до странствия-испытания, ставший мудрым, проницательным правителем после этого странствия, после испытания рабством в Египте, искушения женой Потифара и заключения в тюрьму.

Тема "приход, уход и возвращение в Ханаан" сущностно отличает восприятие и понимание создателями Пятикнижия, древними евреями, своего этногенеза, своего становления как народа, от привычных для древности представлений. Как правило, такие представления выдвигали на первый план изначальную и постоянную связь данного народа с его страной, его автохтонность, даже в тех случаях, когда это не соответствовало действительности. Древние евреи, наоборот, всегда подчеркивали, что они пришельцы в своей стране, что Ханаан изначально не был их родиной, а стал таковой лишь в результате божественного благодеяния:

"И дам Я тебе [Аврахаму] и потомству твоему после тебя страну обитания твоего, всю страну Ханаан в собственность навечно..." (Быт. 17:8) - и деяний человека, "мы" (см. ч. III).

Столь своеобразное восприятие и осмысление собственного этногенеза могло быть навеяно трагическим опытом насильственного расставания со своей страной в 722 и 586 гг. до н.э. и надеждой на возвращение туда (см. с. 92 и ел.), но также и осознанием вынужденных "уходов-приходов" патриархов как необходимых испытаний на пути становления "мы". Ведь основные перипетии "жизни" развертываются после вынужденного ухода из Ханаана и по возвращении туда: божественное обещание Аврахаму сделать его потомков народом великим и даровать ему Страну Обетованную, рождение Йицхака и другие важные события случаются после его ухода в Египет и возвращения в Ханаан; центральный момент в "жизни" Йицхака - благословение близнецов и пр. -наступает после его ухода в Герар и возвращения в Ханаан; главное в "жизни" Йаакова - превращение его потомков в многочисленный народ - происходит в Египте и в пустыне на пути возвращения в Ханаан.

Древний моногенетизм признавал семью истоком народа, исходной точкой этногенеза, а сам процесс этногенеза воспринимался как разрастание и разделение этой семьи. Такое осмысление становления народа свойственно также Пятикнижию, оно проявляется в красочном и ярком описании "жизни" всех трех патриархов, прежде всего, как жизни семейной. Семья показана главной сферой действия всех трех патриархов, причем эта сфера и действия изображаются в двух различных, но взаимосвязанных ракурсах. На первый взгляд это обычная семейная жизнь обычных людей, но вместе с тем ясно, что речь идет не об обычных людях, а о родоначальниках народа, о персонажах, ставших уже ко времени составления Пятикнижия образцами для подражания:

"Посмотрите на Аврахама, отца вашего, и на Сару, родившую вас..." (Йеш. 51:2).

В таких случаях перед любым сочинителем возник бы соблазн идеализации героев, родоначальников своего народа. Однако создатели Пятикнижия сумели избежать этого соблазна главным образом потому, что семья, семейная жизнь патриархов воспринималась ими как еще одно испытание на пути становления народа, "мы".

Это подтверждается повторяющимся во всех трех "биографиях" патриархов мотивом долгого и мучительного бесплодия, бездетности:

"Сарай [первоначальное имя Сары], жена Аврахама, не рожала [детей]" (Быт. 16:1),

Ривка, жена Йицхака, была бесплодна (Быт. 25:21),

и Рахел также долго не могла родить (Быт. 29:31).

Бесплодие, бездетность - это горе для любой семьи, но оно становится катастрофой в "семье", предназначенной стать истоком народа, поскольку в таком случае народа не будет. Поэтому в описаниях патриархов бесплодие, бездетность воспринимаются и изображаются ниспосланным Богом испытанием богобоязненности и богопослушания патриархов и их жен, которое преодолевается обращениями к Богу, заверениями в верности Ему:

"И молился Йицхак Йахве о жене своей, потому что она была бесплодна, и услышал его Йахве, и забеременела Ривка, жена его" (Быт. 25:21).

А Рахел обвинила в своем бесплодии Йаакова и услышала в ответ весьма жизненные, хотя и не слишком почтительные по отношению к Богу слова:

".. .разве я Элохим, который лишил тебя плода чрева" (Быт. 30:2).

Это испытание кончается рождением сыновей - у Сары Йицхака, у Ривки - Эсава и Йаакова, у Рахели - Йосефа и Винйамина, которыми продолжается становление народа.

Другим испытанием "семьей и семейной жизнью" являются внутрисемейные распри, в описании которых проявляется поразительное умение создателей Пятикнижия выражать в повседневном и обыденном серьезность и значимость этих испытаний. Презрение рабыни Хагар, родившей Аврахаму сына, к своей бесплодной госпоже Саре, зависть и ненависть Сары к Хагар (Быт. 16:1 и ел.) - это конфликт обычный, повседневный, который, однако, представлен в Пятикнижии испытанием, завершившимся обещанием Бога Хагар:

"...так преумножу Я потомство твое, что и не счесть будет из-за множества" (Быт. 16:10),

т.е. превращением Йишмаела в народ. Старость и слепота Йицхака, любовь Ривки к Йаакову, соперничество между близнецами Эсавом и Йааковом изображены в Пятикнижии как сугубо повседневные, внутрисемейные конфликты, которые, однако, являются испытанием, завершившимся дальнейшим становлением "мы" и других народов. Любовь Йаакова к Йосефу и зависть его братьев - явления также внутрисемейные, но они предстают испытаниями для Йаакова, для Йосефа и его братьев, после которых

"сыны Йисраела расплодились и размножились, и усилились чрезвычайно и наполнилась ими земля" (Исх. 1:7).


= ГЛАВНАЯ =ТРАДИЦИИ =ИСТОРИЯ =ХОЛОКОСТ =ИЗРАНЕТ =НОВОСТИ =УРОКИ=

Hosted by uCoz