ГЛАВА 8
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛИ И ПСАЛМОПЕВЦЫ
Пророки ревностно проповедовали праведность не потому, что дорожили ею как этическим принципом, а потому, что видели в ней явленную волю Б-га. Вне Б-жьей воли и вне Торы ни праведность, ни нравственность для них не существовали. Пророки верили в праведность Б-жьей воли и инстинктивно стремились искоренить зло, уничтожить социальную несправедливость и внести правед-ность в земное существование.
Крайний интерес пророков к явленной воле Б-га духовно роднит их со священнослужителями, которым их часто противопостав-ляют. Принято считать, что пророки — носители вдохновенного религиозного чувства, озабоченные только душевной искрен-ностью и внутренним благочестием, в то время как священно-служители представляют менее возвышенный взгляд на религию — на обрядовую, внешн.ю сторону веры. В действительности, однако, священники не были всего лишь служащими Храма, интересы которых ограничиваются жертвоприношениями и внешними обрядами. Они были одновременно учителями Торы — во всех ее аспектах — религиозных и этических (см. Ваикра, 10, 11; Дев., 17, 9; Дев., 33, 10; Миха, 3, 11; Иер., 18, 18), а в Южном царстве в значительной мере участвовали и в отправлении правосудия. По существу, таким образом, священнослужитель и пророк, опираясь на Тору, имели общие идеалы и отличались лишь способом, которым каждый из них стремился воплотить их в жизнь. Пророк делал упор на нравственно-религиозную основу этих идеалов, а священник следил за церемонией Б-гослужения и Б-гопочитания. Они таким образом дополняли друг друга — пророк раскрывал идею, заложенную в ритуале, а священник оберегал ритуал, хранитель этой идеи. Пророк ополчался в своих бичующих проповедях против несоответствия между внешним соблюдением обрядов и отсутствием внутреннего благочестия и нравственной чистоты, точно так же, как истинный священно-служитель (а наряду с лжепророками встречались и лже-священники) отказывался примириться с тем, что принесением жертвы можно скрыть от Б-га свое преступное и порочное поведение.
В прямой связи со священнослужителями стоят псалмопевцы, чьи гимны и песнопения, молитвы и славословия использовали священники в Храме в ходе литургии, как и израильтяне на своих молитвенных собраниях. Творения псалмопевцев, каждое из которых несет печать живого личного опыта религиозного переживания, собраны в Книге Псалмов, где находит наивысшее выражение религиозный гений Исраэля. В страстных и лирических излияниях души высказаны здесь все великие основополагающие истины веры: ведение Б-га, духовное родство человека с Б-гом, ответственность личности перед Превечным и судьба человека.
Многозначительно уже само начало Книги Псалмов, тракту-ющее тему счастья: „Счастлив человек, который..." Какой же человек счастлив? Тот, кто, удаляясь от зла, от всего пагубного и заразительного воздействия общения с ним, высвобождает свои сердце и ум, чтобы отдать их во владение Б-гу. Этот важнейший акт, запечатленный во вводном псалме — лейтмотив всей книги.
Для псалмопевца жизнь в Б-ге выражается не только в поступках и чувствах. Это существенная способность души, духовный дар, который обогащает все содержание жизни человека, преображая его характер, самое личность и все его существование. Жизнь с Б-гом — источник возвышенной надежды и веры, которая, не тускнея, светит человеку во все дни его жизни, в счастье и в беде; она наполняет сердце, тело и ум такой радостью и счастьем, по сравнению с которыми обладание материальными благами — прах и суета. Более того, она несет с собой торжествующую уверенность в Б-жественном спасении, не покидающую человека даже перед лицом смерти. „Даже если пойду долиной смертной тени, не устрашусь зла, ибо Ты со мной" (Псалмы, 23, 4).
Счастье псалмопевца рождается из ощущения близости Б-га. Для него Б-г — это не только Всевышний, Творец вселенной, обладающий бесконечной властью, мудростью и величием, управляющий миром и предписывающий его порядок. Б-г для него — великий и неразлучный друг человека, поддерживающий и ободряющий его в одиночестве.
Когда кажется, что человека оставляют последние силы, его укрепляет и направляет присутствие и близость Б-га. „Куда уйду я от Духа Твоего и куда убегу от Лица Твоего? Вознесусь ли на небо — там Ты! Постелю ли себе в преисподней — вот Ты. Возьму ли крылья утренней зари, поселюсь ли на краю моря, и там рука Твоя поведет меня и десница Твоя держать будет меня" (Пс., 139, 7-10). Сопутствие Б-га человеку на жизненном пути коренится в тесных личных отношениях, связывающих личность с Б-гом. Эта связь осмысляется в псалмах как отношение подданного к царю, слуги к господину, ребенка к отцу. Но все эти образы исходят из идеи о Творце и его творении. „Ибо Ты образовал внутренности мои, соткал меня во чреве матери моей... Сущность моя не была сокрыта от Тебя, когда я создан был в тайне" (Пс., 139, 13-15). Как особое создание Б-га, человек всей сутью своей коренится в Б-ге, и все то чудо, которое он собой представляет, возвращается назад к Б-гу, его Творцу. Жизнь человека, помышления и цели открыты Создателю, и благодаря этому всеведению, Б-г властно вступает в духовно-физическую жизнь индивида, определяя, в зависимости от различных условий и обстоятельств, для каждого его особую судьбу и участь. Более того, для каждого человека, создания Его рук, у Б-га имеется особый план. Реализация этого плана может оказаться процессом трудным и болезненным; она может быть связана с жестокой дисциплиной и тяжелыми испытаниями, но все же, если сердце и ум человека открыты воздействию испытующего взора и руководительства Б-га, Превечный выведет его к радости и умиротворению, которое порождает Его Присутствие, и вечной жизни (Пс„ 139,23-24).
План, который есть у Б-га для каждого отдельного человека, — часть всеобщего плана творения. Для псалмопевца вселенная — нечто большее, чем только инструмент в руках Б-жественной власти. По воле Б-га она стала сценой Б-жественного порядка, охватывающего все области жизни.
Главнейшая черта порядка, установленного Б-гом во вселенной, — справедливость. Ее сделал Б-г основой Своего правления (Пс., 97, 2). Грех против справедливости — грех перед Б-гом, а грех перед Б-гом — это грех против справедливости. Неправедный поступок, поэтому, подлежит Его суду. Из-за того, что власть имущие не установили в этом мире справедливости и милосердия, Б-жий Суд то и дело выносит им приговор (Пс., 82).
В Б-жественном правосудии, наказующем грешников, прояв-ляется Б-жественная святость, нетерпимая ко злу (Пс., 99, 8). Однако благоденствие, которое часто выпадает на долю грешников, по-видимому, трудно согласовать с представлением о святом Б-ге, нетерпимом к греху. Кроме того, торжество сил зла, сеющих вокруг ужас и гибель, приводит многих к мысли, что „Превечный не видит, а Б-г Яакова не знает" (Пс., 94, 7). Псалмопевцу этот взгляд представляется, однако, грубым и низменным, он — порождение животного начала жизни, которое отвергает первенствующую роль духа, его превосходство, которое и является залогом победы духа над материей (Пс., 92, 7).
Основа этого убеждения псалмопевца — его вера во всемогущество и вечность Б-га, чья справедливая воля неминуемо восторжествует (Пс., 92, 9). Всемогущество Б-жие впервые проявилось в сотворении мира и продолжает проявляться в постоянном его обновлении, ибо Б-г поддерживает и хранит каждую песчинку во вселенной; и оно найдет окончательное выражение в полном уничтожении грешников, которые обезобра-живают красоту творения (Пс., 104, 35).
Б-жий Суд — не акт возмездия, его цель — установить всеобщую справедливость, которая наступит с приходом Его царства. Вся история человечества движется к этой цели, и достижение ее приведет к воцарению на земле Б-жественного порядка (Пс., 104. 35). Война, эпидемия, засуха, голод и все другие стихийные бедствия посыла-ются благодетельным Провидением для реализации Его предначер-таний во вселенной. И войны — тоже дело рук Превечного (Пс., 46, 8-9), ибо ведут к высшей цели—воцарению Б-га среди сынов чело-веческих (Пс., 46, 10-11). Когда Превечный провозгласит Себя Царем, вся природа обнародует справедливость Его правления (Пс., 50, 6), и тогда праведники—те, что служили Б-жественной цели, спо-собствовали ее реализации, „возвеселятся от радости" (Пс., 68, 3-4).
Сила царства Б-га будет заключаться не в материальных благах, а в победе духовного над материальным под эгидой добра и правды, воцарившихся на земле. Особенностью этого царства будет то, что все добродетельные и высоконравственные человеческие свойства будут действовать заодно: „Милость и истина встретились, справедливость и мир облобызались" (Пс., 85, 10-11), — что свидетельствует о гармонии между человеком и обществом, о согласованном единстве душевных способностей, которое будет одушевлять гражданина Б-жьего царства.
Однако для праведных душ блаженство Б-жьего царства не является чем-то недосягаемо далеким. Праведник ощущает его здесь и сейчас (Пс., 33, 1). И в горе, как и в радости, прозревает он справедливость Б-жьего правления и Его Милость (-ion), наполняющую землю (Пс., 33, 5).
Особое проявление Б-жественной милости — прощение грешников (Пс., 51, 2-3). Милостью Б-жьей обновляется сердцем и душой кающийся грешник, изглаживается из памяти все его греховное прошлое, и душа его наполняется радостью Б-жественного спасения (Пс., 51, 10-14).
Царство Б-га, по убеждению псалмопевца, — это задача, которую поставил Превечный перед народом Исраэля. Освобож-денный от рабства исходом из Египта, Исраэль избран на служение Б-жьему царству (Пс., 114, 1-2). Не ради их самих были избраны израильтяне, а ради Б-га и Его царства. Б-гом данная свобода была не вольностью, дарованной в пустыне, а началом высокого служения, которому охотно и радостно посвятил себя Исраэль на Горе Закона (Синай). В Законе и через Закон Исраэль должен был выполнить Б-жественное предназначение.
Псалом 119 — величественный гимн Закону, который предстает здесь под различными именами и символами, выделяющими его разные аспекты. Кроме общепринятого термина Тора (учение), Закон получает имя „путь", „свидетельство", „заповедь", „слово", „повеление", „устав", „правопорядок" и „сказание"; в совокупности эти имена обнимают как содержание, так и значение Закона.
Закон ~ одновременно „заповедь" и „повеление", т.е. правило и обязанность. Здесь сказывается основная особенность Закона — взаимосвязь Б-га и человека. Закон — от Б-га, обязанность — со стороны человека, но Закон — это обязанность, а обязанность— это Закон. Израиль принимает на себя иго Закона и одновременно иго Б-жьего царства. Для него это одно и то же, ибо иного царства, кроме Б-жьего царства, нет.
Закон — это „свидетельство". Он свидетельствует о воле Б-га Исраэлю, и он не нуждается в таких посредниках, как жрец или оракул. В Своем Законе Превечный Сам открывает Своему избранному народу Свою волю.
Для мира нравственно-духовного Закон — то же, что законы природы для мира физического. Подобно природным законам, он — „повеление", неизменный и навсегда установленный распорядок небес и земли.
Закон охватывает все сферы жизни. В качестве „правопорядка" регулирует он не только жизнь общества, обеспечивая его стабильность и благополучие. Но он требует посвящения всех социальных сил и способностей активному служению Б-гу. Такая полная отдача человека Б-гу подразумевается под символом „путь". Путь — это образ жизни, и Закон есть „Путь", по которому человек должен идти всю жизнь, не сворачивая в сторону.
Поистине вдохновляющая сила Закона объясняется тем, что он — „слово" Превечного, обращенное к человеку. Этот аспект, помимо этического содержания Закона, делает его той тропой, которая ведет к Б-гу.
И, наконец. Закон — это „сказание". В это определение входит множество таинственных значений, восходящих к Б-гу как к источнику, которые хотя и не „высказаны", то есть не сообщены Б-гом человеку в прямой форме, тем не менее могут быть вскрыты теми, кто усердно размышляет над сказанным словом.
Повиновение Закону для псалмопевца — не внешний акт подчинения чужой воле. Это результат глубокой любви к Б-гу, томительной тоски по Нем, пронизывающей тело и душу человека. Для утоления этой тоски и создал израильский гений Книгу Псалмов.
На протяжении веков, прошедших со времен Давида, и даже ранее, до возвращения народа из вавилонского изгнания, самые различные душевные состояния и умонастроения отливались в поэтическую форму псалмов, жалобных и прочувствованных, радостно-торжествующих и полных отчаяния, которые составили Книгу Псалмов. Все они сливаются в единую великолепную песнь хвалы Превечному, стройно, воспетую душами, преисполненными радостью, гармонией и миром от Его всепроникающего Присутствия.
|
|
