Майкл Бейджент

Бумаги Иисуса

Сайт на facebook
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИCТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

Глава 9 Мистерии Египта

Как считали древние египтяне, в самом начале мир был совершенен. Любое отклонение от этого состояния вечной гармонии, которое называлось Маат, объяснялось человеческими пороками, и величайшим из пороков были те, в основе которых лежала жадность.

Поэтому делом каждого - не менее важным, чем скромность - считалась работа по поддержанию этого совершенства и восстановлению нарушенного равновесия. Высшая ответственность лежала на фараоне, и помощниками ему в этом деле служили многочисленные храмы, сеть которых покрывала весь Египет.

Каждое утро в храмах совершался один и тот же ритуал пробуждения богов, когда в момент восхода солнца открывались двери внутреннего святилища. Директор музея Петри в Лондоне доктор Стивен Квирк полушутливо сравнивал египетский храм с "машиной для сохранения вселенной, и эта особая операция требовала особых знаний и обученного персонала… чтобы важнейшая работа по поддержанию жизни всегда исполнялась должным образом".[259]

В то же время храм служил вратами в потусторонний мир: это было место, где соединялись небо и земля - точно так же, как на линии горизонта, - и по этой причине во многих текстах храм называется небесным горизонтом. У термина акхет, которым в древности обозначали горизонт, есть несколько значений: это не только место соединения неба и земли, но и та часть горизонта, где бог Солнца каждое утро поднимается из "дальнего мира", или Дуэта, а каждый вечер возвращается назад.[260] Не подлежит сомнению, что для египтян горизонт также был дверью в "дальний мир".

Этим же свойством обладали пирамиды. Великая пирамида фараона Хуфу в Гизе называлась "акхет Хуфу". Более того, корень слова акхет имеет значение "сиять, излучать".[261]Этот термин не только указывает на сияние при закате или восходе солнца, но имеет еще один, тайный смысл, о котором стоит поговорить подробнее.

Главная задача фараона - служить гарантом Маат. Единственное - и величайшее - требование к человеческим существам состоит в том, чтобы жить в Маат, способствуя гармонии космоса и материального мира. Это состояние высшего равновесия персонифицировалось богиней Маат, которую изображали со страусовым пером в волосах. Она приносила в мир плоды гармонии - истину и справедливость.

Параллельно этому универсальному совершенству существовали два мира: материальный мир, в котором мы рождаемся и живем, и потусторонний мир, куда мы попадаем после смерти, Дуат, или "дальний мир".[262] Дуат не воспринимался как отдельный мир, как некое небо или ад, не связанный с земной жизнью. Скорее он был вездесущим. Считалось, что он существует параллельно материальному миру, тесно переплетаясь с ним, подобно двум змеям на магическом жезле Гермеса. Он все время с нами, но мы не можем видеть его или переместиться в него, пока не умрем.

Эти два мира каким-то мистическим и необъяснимым образом занимали одно и то же пространство - только реальный мир существовал во времени, а потусторонний вне времени. Время появилось после сотворения материального мира, но потусторонний мир считался вечным - но не в том смысле, что он простирался в бесконечное прошлое и бесконечное будущее, а в том смысле, что он находился вне времени. Повелителем потустороннего мира был бог Осирис, а роль проводника умерших исполнял Тот, который вел их в царство богов.

Еще одна особенность потустороннего мира состояла в том, что он воспринимался как вечная основа всего, что существует в видимом мире. Он считался божественным источником всех вещей, источником силы и источником жизни. Сама жизнь происходит из потустороннего мира, который пронизывает материальный мир и проявляется во всех формах, которые мы видим вокруг.

ДЛЯ древних египтян мир мертвых был очень близок к миру живых - они были тесно связаны. Как это ни парадоксально, но мир мертвых был источником жизни для мира живых. Только мертвые считались по-настоящему живыми.

Надпись на одной из гробниц эпохи Нового царства (1550-1070 гг. до н. э.) напоминает нам, что жизнь мимолетна, а удел мертвых - вечность.[263] В Фивах, в гробнице жреца Неферхотепа, относящейся к эпохе Среднего царства ( 2040-1650 гг. до н. э.), были найдены несколько "Песен арфиста", и вторая из этих песен оканчивается такими словами:

"Земная жизнь что мимолетный сон. Счастливого пути желают тому, кто достиг Запада".

"Запад" для египтян - это страна мертвых. Гробницы и пирамиды всегда строились на западном берегу Нила, где солнце исчезает за горизонтом в подземном мире.[264]

Чтобы понять это, следует познакомиться с представлениями египтян о времени. Они считали, что параллельно существуют два времени: циклическое время, или нехех, отражающееся в природных явлениях, таких как смена времен года, движение звезд и так далее, и время джет, которое, строго говоря, вообще не было временем, а представляло собой состояние вне времени. В движении находилось только время нехех; джет стояло на месте.[265] Время нехех могло кончаться, а время джет было вечным. Как сказано в одной древней египетской надписи: "Вещи джет-вечности не умирают".[266]

Эта двойственность разительно отличается от современных представлений о времени, согласно которым мы стремительно движемся в будущее и можем лишь надеяться, что оно будет совершенным, - надежда, которая во многих религиях основана на обещании, что когда-нибудь появится мессия и выиграет решающую битву против сил зла и возвестит о создании совершенного мира. Наша политическая философия тоже опирается на линейную теорию времени как траекторию, протянувшуюся из прошлого в будущее, где - при условии исполнения законов - мы добьемся удовлетворения желаний всех граждан, как будто законы это нечто большее, чем штукатурка на трещинах.

Однако те представители нашей культуры, которые освободились от оков времени - мистики, - вслед за древними египтянами утверждают, что мир мертвых есть мир живых, что он всегда рядом с нами. С учетом разницы в культуре и языке можно смело утверждать, такое же ощущение близости божественного мира присутствует в откровениях великого мистика шестнадцатого века, святой Терезы Авильской, которая часто впадала в мистический "восторг", полностью "растворяясь" в божественном царстве. Говоря о Боге, она подчеркивала:

"В начале я не знала одной вещи. Я не понимала, что Бог присутствует во всем, и, когда Он показался мне таким близким, я подумала, что это невозможно".[267]

Главным помощником для тех, кто стремился сохранить Маат, был великий бог Техути, которого греки называли именем Тот и отождествляли с Гермесом. Он знал все тайны Маат и мог посвятить в его мудрость и живых, и мертвых. Тот "знал тайны ночи".[268] В потустороннем мире правило совершенство, и с помощью Тота - то есть посредством знаний и правильных приемов - человек может попасть туда. Он может посетить царство богов и вернуться назад.

Самые древние надписи свидетельствуют, что все храмовые обряды были предназначены для сохранения вселенской гармонии. В этих храмах в божественные тайны посвящались и мужчины, и женщины. Но эти же надписи призывают хранить увиденное в тайне. И действительно, все, что было связано с храмовыми секретами, тщательно охранялось. Среди многочисленных текстов, вырезанных на стенах храма Гора в Эдфу, есть и прямое предупреждение: "Не рассказывай никому, что ты видел в храмовых мистериях".[269]

Как же нам узнать, что происходило во время этих мистерий? Может быть, кто-то приоткрыл завесу тайны и выдал их секреты?

Одна из самых больших трудностей, с которыми мы столкнулись при изучении религиозных обрядов древних культур, состояла в том, что до изобретения письменности - причем не только изобретения, но и дальнейшего развития, чтобы появилась возможность записывать идеи и верования - не было надежных способов рассказать о том, во что верили наши предки. Символьное письмо на глиняных табличках, использовавшихся для записи торго вых сделок, появилось примерно за 8000 лет до новой эры, однако в полноценную письменность оно превратилось лишь к 3000 г. до н. э.[270]

Примером такого рода трудностей могут служить раскопки гигантского зиккурата в Эриду, крупного города Шумера, расположенного на территории современного Ирака. Сам зиккурат датируется приблизительно 2100 г. до н. э., и по свидетельству древних текстов он был построен в честь бога-покровителя города по имени Энки, бога мудрости, знаний и подземных вод. Однако более тщательные раскопки позволили обнаружить в нижних культурных слоях под зиккуратом остатки двадцати трех храмов, самый древний из которых датируется приблизительно 5000 г. до н. э. и представляет собой скромное святилище, сооруженное прямо на песчаной дюне. Восемнадцать культурных слоев относятся к так называемому Убаидскому периоду, который предшествовал появлению письменности.[271]

Сам зиккурат был посвящен богу Энки, но о чем могут рассказать предыдущие культурные слои? Можно ли утверждать - имея в виду, что это один и тот же храм, - что культ Энки существовал здесь с самого начала? Разумеется, нет. Так, например, иноземные завоеватели вполне могли заменить один культ другим; и действительно, это было весьма распространенным явлением. Или культ мог переместиться в другое место, а пустой храм становился святилищем совсем другого бога. Известно множество храмов, которые использовались для поклонения совсем не тем богам, в честь которых они строились. Мы уже рассказывали о храме, основанном Онией в дельте Нила, который строился как храм Бубастиса, но был покинут и превратился в оплот иудейской веры. Само здание свидетельствует лишь о существовании организованного культа: оно почти - или совсем - ничего не рассказывает о самом культе.

Не помогает даже символика. Без сопутствующих текстов мы не знаем, что значил тот или иной символ для людей, которые его использовали. Голые каменные стены странных внутренних помещений Великой пирамиды, к примеру, разительно отличаются от стен в камерах других пирамид плато Гизы, заставляя нас гадать о назначении этого сооружения. И наоборот, город Чатал-Хююк на севере Турции, который считается древнейшим неолитическим поселением на Ближнем Востоке и датируется приблизительно 8000 г. до н. э., насчитывает более сорока святилищ с богатой символикой, распределенной по большому числу культурных слоев. Внутренние стены некоторых святилищ украшены росписью, в одном святилище на карнизах изображены рога вымершего дикого быка, или тура, в другом гипсовый барельеф состоит из голов и рогов тура, в третьем встречаются женские груди и бычьи рога, - и везде в изобилии присутствует геометрический орнамент. Каждое святилище не похоже на все остальные, и в этой разнообразной символике трудно найти что-либо общее, за исключением бычьих рогов. Возле каждого святилища были обнаружены маленькие статуэтки богинь.[272] Но почему их нет внутри? Это место изобилует символами, но без текстов у нас нет ключа к разгадке их смысла.

Тем не менее мы можем составить представление об общих тенденциях: огромное внимание древние уделяли взаимоотношениям между нашим и "другим" миром, то есть миром мертвых. После появления литературы один из текстов считался настолько важным, что его постоянно копировали: это грандиозный "Эпос о Гйльгамеше", царе Урука, который путешествует в потусторонний мир в поисках бессмертия. Он терпит неудачу, потому что у него не получается остаться "бодрствующим", и он возвращается домой, чтобы рассказать историю своих духовных поисков.

Маловероятно, что эпос создавался просто для того, чтобы воспользоваться преимуществами письменности. Не подлежит сомнению, что устные легенды и предания древней Месопотамии рассказывали о взаимоотношениях между миром мертвых и материальным миром. Происхождение этих представлений теряется в глубине веков - возможно, это произошло тогда, когда люди впервые стали совершать погребальные обряды над умершими, проведя границу между этим и "тем" миром. Так они признали существование двух миров и выработали приемлемую церемонию перехода из одного мира в другой.

Древнейший из известных нам похоронных обрядов совершали еще неандертальцы: в центральной Азии была найдена могила юноши, погребенного около ста тысяч лет назад. Русские археологи обнаружили его останки в окружении пар козьих рогов. Другой скелет неандертальца был найден во Франции, в местечке Ае-Мустье, и его возраст оценивается приблизительно в семьдесят пять тысяч лет. Это захоронение тоже сопровождалось погребальным обрядом. Умерший мужчина был покрыт красной охрой, голова его покоилась на холмике из осколков кремня, а вокруг были разложены обугленные кости животных. Захоронения, возраст которых составляет около шестидесяти тысяч лет, были обнаружены в большой пещере Шанидар в Ираке. В одной из могил тело лежало на подстилке из цветов, которые обладают лекарственными свойствами.[273] В Европе и Азии нашли тридцать шесть ритуальных захоронений, датируемых следующими тысячелетиями. Таким образом, можно не сомневаться, что потусторонний мир занимает умы людей уже - как минимум - несколько десятков тысяч лет. А за этим интересом скрывается вопрос об источнике самой жизни и о самосознании человека.

Тем не менее перед нами остается препятствие в виде отсутствия текстов внутри Великой пирамиды и некоторых других пирамид на плато в Гизе. Они были построены в эпоху Четвертой династии фараонов приблизительно за 2500 лет до начала новой эры. Древнейшие тексты относятся к концу Пятой династии и к Шестой династии - это примерно 2300 г. до н. э. Самый старый из них вырезан на стенах подземных комнат пирамиды Унаса, последнего фараона Пятой династии. Затем на протяжении следующих двухсот лет были возведены еще пять пирамид, тоже испещренных надписями. Эти надписи, по вполне понятной причине получившие название "Текстов пирамид", снабдили нас ценной информацией, одновременно скрыв ее покровом тайны. Похоже, тексты были скрупулезно переведены, но плохо поняты.

Это непонимание нас нисколько не удивляет, поскольку археологи потихоньку начинают "умывать руки". Они чувствуют себя неловко; они знали, что все скоро запутается. Но никто и не говорил, что этого не произойдет.

Откровенно говоря, это был лишь вопрос времени.

Поскольку тексты были обнаружены в пирамидах, которые, как считалось, связаны со смертью и погребением, ученые полагали, что содержание текстов посвящено умершим. Эту точку зрения вроде бы подтверждало изречение, высеченное в подземных камерах пирамид:

"Душа отправляется на небо, труп отправляется в землю".[274]

Однако среди надписей встречаются и странные, на которые невозможно не обратить внимания. Так, например, в одной из строк "Текстов пирамид" мы читаем:

"О Царь, не ушел ты мертвым - ушел ты живым".[275]

Смысл этого изречения неясен: можно понять, что умерший царь вступает в вечную жизнь, и в загробном мире он жив, или что в данном случае он отправился в иной мир живым.

Тогда это значит, что он должен вернуться из своего путешествия. Или наше воображение слишком разыгралось? Но, возможно, основания для такого предположения найдутся в самих текстах?

Еще одна строка из "Текстов пирамид" гласит:

"Я ушел и вернулся… сегодня я отправился в путь как живая душа…".[276]

Совершенно очевидно, что это подтверждение идеи о том, что живые могли посещать загробный мир.

В погребальной литературе, обнаруженной в гробницах и саркофагах, встречается множество изображений души, или ба, как ее называли в Древнем Египте. Ба изображали в виде птицы с головой и лицом умершего человека. Во многих случаях птица держит в когтях значок шен, символизирующий вечность - дар из того мира, в котором она обитает.

Обычно термин ба переводят как "душа", но смысл его гораздо шире. Это внутренняя, тайная сущность умершего, необыкновенно подвижная, которая сразу покидает мертвое тело и возвращается к своему божественному источнику.

Однако этим объяснение не ограничивается: ба существует всегда, а не просто появляется после смерти. По словам египетских жрецов, это неотъемлемая часть каждого человека. Если это так, то почему бы человеку не почувствовать свою ба до смерти?

Доктор Джереми Найдлер, изучавший тайны, сокрытые в египетских текстах, подчеркивает, что мы ни в коем случае не должны забывать об эмпирическом характере древних религиозных текстов. Он делает важное наблюдение: "Ба может быть определена как индивидуум во внетелесном состоянии".[277] Он объясняет, что в момент смерти данное состояние "достигается спонтанно", но при жизни "это существование вне тела должно быть индуцировано".[278] Другими словами, оно должно быть вызвано при помощи ритуала или другого метода инициации. Из анализа Найдлера можно сделать вывод, что древние египтяне владели какой-то необычной методикой инициации, которая давала знание потустороннего мира и позволяла человеку уходить туда, а затем возвращаться.

И действительно, в египетских храмовых обрядах есть одна интересная особенность, которую ученые не могут до конца понять: судя по найденным текстам, совершающий богослужение священник должен сесть в тихое место и при помощи специальной техники войти в состояние, которое обозначается иероглифом кед. В обычных обстоятельствах мы перевели бы его как "сон", но в данном контексте, связанном с ритуалами, это скорее состояние транса или медитации. Ученые полагают, что это состояние использовалось в основном в ритуале освящения статуй, который назывался "Открывание рта", когда божественную силу призывают снизойти на статую, и после этого она считается священной. Этот же ритуал был частью похоронных обрядов. Очевидно, в этом случае жрец, пребывающий в ритуальном состоянии, каким-то образом перемещается в мир мертвых, или потусторонний мир, чтобы по возвращении он мог рассказать, что он испытывал, будучи мертвым.[279] К этому следует относиться серьезно, потому что древние тексты описывают не просто то, что случилось, а то, что регулярно происходило во время этих обрядов.

Думаю, можно не сомневаться, что это ритуальное путешествие было не просто изощренной выдумкой, разыгрываемым жрецом представлением, "праведным обманом", где много "шума и дыма", но почти нет истинного "огня".

В конце третьего и в начале четвертого века н. э. на территории современного Ливана жил философ Ямвлих Апамейский, один из выдающихся представителей школы неоплатонизма. Основу его учения составляла так называемая теургия, о которой мы вкратце упоминали раньше - то есть "воздействие" на богов. Он противопоставлял теургию теологии, или "разговорам" о богах. Его интересовал практический эффект, а не интеллектуальный спор; он хотел, чтобы его ученики знали, а не просто верили.

Ямвлих был хорошо знаком с тайными учениями египтян. Одна из его основных работ получила название "О египетских мистериях", и в ней он раскрывает основы тайных знаний, которые хранились в храмах. Он открыто говорит о способности жрецов отделять сознание от тела и переноситься в потусторонний мир. Ямвлих утверждает, что боги призывают к себе души жрецов, "управляя их единением с собой и приучая их, пусть даже пребывающих в телах, отделяться от тел и приближаться к своему вечному умопостигаемому началу".[280]

Далее Ямвлих прямо говорит, что жрецы получают знания о мире богов не только при помощи "чистого ума" - что было открытым и преднамеренным вызовом теории Аристотеля, - но и посредством жреческой теургии, позволяющей им "восходить к высшим, всеобщим и превосходящим рок вещам".[281]

Ямвлих рассказывал не о возможностях или фантазиях. Он просто приводил факты, касающиеся египетских жрецов. Он подтверждал, что они умели переноситься в потусторонний мир. В связи с этим возникают следующие вопросы. Должны ли мы удивляться? Что мы приобрели и что потеряли из-за свойственного современному человеку недоверия и скептицизма?

Во втором тысячелетии до н. э. на внутренней поверхности деревянных саркофагов начали появляться разнообразные надписи. Они являются вторичными по отношению к "Текстам пирамид", но позволяют больше узнать о верованиях египтян. Их суть передается заклинанием 76, которое озаглавлено: "Вознесение на небо… и превращение в ах".

Термин ах имеет значение "сияющий" или "состоящий из света" и является корнем слова ахет, или "горизонт". При помощи него описывается конечная цель ба: превратиться в чистый божественный свет. В применении к усопшему это означает, что после смерти человек, освобожденный от тела и существующий в форме ба, в конечном итоге возносится на небеса, чтобы перейти в высшее состояние совершенства и слиться с сияющим источником всего сущего. Стивен Квирк поясняет, что "ах есть преображенная душа, ставшая единым целым со светом".[282] Термин, который используется в текстах для обозначения этого процесса - саху, - можно перевести как "превращение [умершего] в ах… существо из света".[283]

Дальнейшее развитие этих текстов привело к появлению в пятнадцатом веке до н. э. так называемой египетской "Книги мертвых". Оригинальное название этого собрания текстов звучит как "Слово устремленного к свету" - хотя правильнее, возможно, было бы перевести его как "Инструкции для устремленного к свету". В названии, относящемся к концу второго тысячелетия до н. э., присутствует слово саху, или "преображение", что позволяет предположить, что эти тексты использовались для трансформации "человека в ах".[284]

Можно показать, что эта традиция имеет более древние корни. Собрание "Текстов пирамид" и "Текстов саркофагов", хранившееся в библиотеке храма Осириса в Абидосе, было скопировано - или повторно скопировано - на папирус в четвертом веке до н. э. в том же порядке, в каком его записали пятнадцатью столетиями раньше. Рукопись получила название "Тексты преображения".[285] Жрецы храма - в отличие от современных переводчиков - понимали их смысл.

Греческому историку и писателю Плутарху еще не исполнилось и тридцати лет - вполне возможно, он еще учился в Афинах - когда в 70 году н. э. римские солдаты разрушили Иерусалимский Храм. Он был посвящен в Дельфийские мистерии и с конца первого века н. э. исполнял обязанности жреца в этих мистериях. Поэтому ему были известны некоторые тайные стороны религии. Из-за того, что египетские жрецы были обязаны соблюдать тайну, описания этих мистерий не сохранилось. Единственный подробный текст, принадлежащий перу Плутарха и дошедший до наших дней, представляет собой пересказ легенды об Исиде и Осирисе. В этом труде есть одна любопытная деталь. В описании коридоров и помещений египетских храмов мы находим следующую фразу: "…а частью имеющие под землей тайные и темные ризницы".[286]

Плутарх не приводит никаких дополнительных подробностей и не развивает дальше эту интригующую тему. В большинстве египетских храмов действительно имелись подземные комнаты и галереи. Так, например, в Дендерах насчитывается десять таких помещений - отдельные комнаты, коридоры и длинные галереи - на трех разных уровнях.[287]

В храме Гора в Эдфу проход в стене святилища Осириса, владыки подземного мира, ведет в туннель, проходящий внутри самой стены и позволяющий попасть в две подземные комнаты. Я спускался туда несколько раз, чтобы медитировать в темноте и абсолютной тишине.

Многие археологи утверждают, что эти тайные комнаты использовались для хранения предметов культа или ценностей. Однако в рассказе Плутарха содержится намек на тайну, стоящую за их существованием. Так, в Дендерах подземные помещения испещрены иероглифами и символическими изображениями - маловероятно, что так украшали кладовые.

Гелиодор из Эмесы, живший в третьем веке н. э., приводит дополнительные сведения о ритуалах во время мистерий Исиды и Осириса. Он утверждает, что история этих богов содержит тайны, которые недоступны непосвященным, и что те, кому известны секреты природы, обучают желающих постигнуть эти тайны в святилищах при свете свечей.[288]

Этими вопросами занимаются лишь немногие египтологи. Большинство ученых, зная о мистических материях, желают сохранить "научный" характер археологии, отдавая предпочтение рациональным объяснениям всего, что они находят, - даже если это напоминает попытки втиснуть надувную игрушку в заводскую упаковку.[289]

Тем не менее у некоторых ученых достало мужества и уверенности открыто говорить о тайных аспектах египетских культов. Так, например, профессор Клаас Блеекер, специалист по истории религии из университета Амстердама, с готовностью признает, что "в Египте действительно существовали определенные культовые мистерии, известные только посвященным". Он пишет о том, что один из участников этих тайных обрядов гордо заявлял:

"Я посвящен… но об этом я никому не расскажу".[290]

Египтолог Уолтер Федерн тоже осознает эзотерическую основу египетской религиозной литературы и поясняет, что некоторые заклинания из "Текстов пирамид" и "Текстов саркофагов" были доступны и для живых, а в последствии трансформировались в тексты посвящения.[291]

Существует еще один необычный текст, к которому мы до сих пор не обращались - это "Книга Амдуат", или "Книга того, что в Дат", первые копии которой датируются приблизительно 140 г. до н. э. и в оригинальном названии которой содержится фраза:

"Послание из Сокрытого помещения". В книге описывается двенадцатичасовое путешествие бога солнца Ра в своей лодке по подземному миру, которое он совершает каждую ночь, а также содержатся указания на все трудности и опасности, которые поджидают странника на этом пути. По всей видимости, это инструкция для умершего фараона, которая должна помочь ему совершить это путешествие. Примечательно, однако, что в тексте прямо указывается, что он может быть полезен не только мертвым, но и живым.[292]

Эта связь с материальным миром регулярно подчеркивается в тексте, не оставляя никаких сомнений в том, что путешествие по загробному миру доступно не ТОЛЬКО мертвым, но и живым. И действительно, книга заканчивается совершенно недвусмысленными строками:

"Кто знает эти таинственные изображения, тот является хорошо обеспеченным светлым духом. Всегда выходит он и входит в Дат, всегда (выходит) к живым. Воистину так было подтверждено миллионы раз!"[293]

Яснее выразиться невозможно. Это путешествие предполагает опыт. И посвящение. Данный аспект не ускользнул от внимания ученых. Египтолог из Чикагского университета профессор Эдвард Венте пришел к выводу, что некоторые тексты, в том числе "Амдуат" и "Книга врат", изначально были предназначены для использования в материальном мире, а не для совершения погребальных обрядов.[294] Он объясняет, что они являют собой примеры "практической теологии", когда живые люди отождествляли себя "с существами, населяющими потусторонний мир и пребывающими в разных состояниях и стадиях", причем для этого необязательно было ждать смерти.[295] Такое отождествление - это ритуал. Далее Венте развивает свою мысль: "На мой взгляд, гораздо проще предположить, что "Книга Амдуат" и "Книга врат" сначала предназначались и для земного, и для потустороннего мира, и только потом они были адаптированы, превратившись в описание царских погребальных обрядов".[296]

Сама "Книга Амдуат" признает, что ее содержание является тайной, доступной лишь немногим посвященным. Венте приходит к выводу, что "можно рассматривать эти два великих произведения как дополняющие друг друга по смыслу или, возможно, как "два пути" попадания в потусторонний мир и участия в процессе смерти и воскрешения".[297]

Можно не сомневаться, что существовали эзотерические в своей основе и тайные ритуалы, регулярно проводившиеся в скрытых от посторонних глаз комнатах и святилищах египетских храмов, и что мужчины - а также женщины, например жрицы Исиды, - посвящались в секреты царства богов и учились путешествовать по вечной ночи, избегая внезапных опасностей, пока не уподоблялись звезде.

Последние несколько лет я возил в Египет группы из 20-30 человек. Обычно во время таких туров туристы кучками собираются вокруг разных храмов и, стараясь оказаться как можно ближе к гиду, выслушивают лекцию, изобилующую сведениями о вторжениях, битвах, архи тектурных шедеврах и фараонах. И, как правило, ничего не говорится о назначении этих храмов, о том, какие ритуалы в них совершались и какое значение они имели для древних египтян. Другая характерная особенность таких туров заключается в том, что толпы народа и жесткий график - который, похоже, вертится вокруг ресторанов, принадлежащих братьям или кузенам - не позволяют проникнуться атмосферой этих мест.

Меня не очень интересует, кто построил эти храмы. Гораздо важнее, что в них происходило. В наших группах мы сами старались почувствовать это, и такие попытки нередко вызывали к жизни нечто значительное, вроде всплеска неожиданных эмоций - настолько же глубоких, насколько далеко от нас прошлое, и настолько же непосредственных, насколько прошлое всегда с нами. Мы научились предвкушать эти моменты как часть впечатлений, которые дает нам эта земля, и воспринимать их как свидетельство того, что где-то глубоко в нашем сознании живет память предков, которая только и ждет подходящего момента, чтобы вырваться на свободу. Чаще всего кто-то из нашей группы вдруг начинал рыдать или просто чувствовал себя "не в своей тарелке". Я хорошо помню, как один турист, как во сне, бродил вокруг Осириона в Абидосе и беспрерывно повторял: "Потрясающе! Потрясающе!"

Разумеется, он был абсолютно прав. Когда мы уезжали, мне пришлось проверить, сел ли он в автобус.

Я также помню случай, произошедший во время поездки в Абу-Симбел на самом юге Египта. Когда мы уезжали, два наших круизных судна медленно описывали круг по озеру Насер перед двумя храмами: храмом Рамсеса II с двумя гигантскими фигурами у входа и более скромным сооружением его дочери Нефертити. Когда наше судно проплывало мимо, из динамиков над палубой зазвучала музыка - отрывки из опер "Аида" и "Набукко". Мы буквально застыли от удивления.

То, что могло оказаться слишком театральным и даже неуместным, неожиданно доставило удовольствие. Музыка и грациозный танец судна перед храмами и древними богами задели какие-то струны в моей душе, и я почувствовал, что меня бьет дрожь. Я застыл, завороженный обрушившимся на меня ощущением бесконечного покоя. Мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. И в каком-то смысле так и случилось. Спутники потом признались мне, что в то солнечное утро вторника, вроде бы ничем не отличавшееся от остальных, они были растроганы до слез.

Я помню, как впервые привез свою падчерицу в Долину царей. Она работает редактором в одном из крупных английских журналов мод для молодежи. Ее жизнь заполнена современной модой, путешествиями и дизайном; она не из тех людей, что тратят много времени на размышления о прошлом. Рано утром наш автобус повернул к узкому проходу, и мы впервые увидели выбеленную солнцем скалистую долину с отверстиями гробниц на склонах цепочки высоких холмов. Вдруг моя падчерица разрыдалась. Слезы лились нескончаемым потоком. Какая-то мощная волна поднялась из глубин ее души и целиком завладела ею. "Я чувствую, что была здесь раньше", - все, что смогла вымолвить девушка. И этого было достаточно.

Всплывающие воспоминания не всегда носят личный характер; бывает и совсем другая память, которая навязчиво преследует вас, иногда прорываясь наружу. Как будто прошлое отделено от нас тонкой завесой времени, которая иногда спадает, открывая то, что прячется за ней. Мне нравится беседовать с охранниками, которые дежурят в этих местах по ночам, которые спят там и знают укромные уголки и "тихие" моменты. Мне также нравится разговаривать с египтологами, погружающимися в атмосферу этих мест и тоже знающими их укромные уголки. Я слышал рассказы о внезапных видениях, в которых присутствовали древние обряды, группы жрецов у священного озера, идущие по коридорам и комнатам боги. Меня приводили в маленькие святилища в дальних уголках больших храмов, где ощущалась какая-то особая атмосфера.

Однако некоторые из этих мест всегда держались в тайне, и туда приходили только те, кто мог оказать им должное уважение и принять их дары. Удивительное дело - в Египте небольшие группы таких посетителей, или паломников, каждый день ищут и находят такие ощущения. Они учатся понимать живое прошлое этой поразительной страны.

Для всех паломников очевидно, что пирамиды - это нечто большее, чем необычные гробницы, в чем нас пытаются убедить археологи. Стивен Квирк откровенно заявляет, что пирамиды вместе с другими сооружениями, разрушенными неумолимым временем, образуют элемент сложного комплекса, посвященного культу фараона как божества, и утверждает, что "они лишь вторичные гробницы".[298] Пирамида Джосера и другие сооружения в комплексе Саккары, поясняет он, "ясно указывают" на их ритуальную функцию - в данном случае связанную с праздником сед - великим праздником, который устраивался примерно один раз в тридцать лет, чтобы обновить власть фараона.[299]

Самое глубокое исследование этого вопроса было выполнено доктором Джереми Найдлером, и его результаты изложены в книге "Shamanic Wisdom in the Pyramid Texts". Он объяснил, что праздник сед устраивался для того, чтобы помочь фараону установить гармонию между материальным миром и потусторонним миром, что принесет пользу всему Египту. Во время "главного ритуала" праздника сед "царь переходил границу между мирами", чтобы вступить в "прямой контакт с недоступными в обычных обстоятельствах божественными силами". Для того, чтобы это произошло, царь во время самых таинственных частей обряда погружался в экстатическое состояние, сопровождаемое видениями.[300] Это состояние преднамеренно вызывалось теми, кто проводил обряд, кто хорошо понимал связь между двумя мирами и значение фараона как точки их контакта.

Найдлер не скрывает своего мнения. Изучая "Тексты пирамид", он пришел к выводу, что "не являясь погребальными текстами, они в первую очередь имели отношение к мистическому опыту, похожему на тот, который живой царь получал во время "тайных обрядов" праздника сед, поскольку они явно относятся к категории первичного человеческого опыта, приобретаемого в точке пересечения нашего мира с миром божественным".[301]

Конечно, большинство ученых будут возражать против такого утилитарного подхода к текстам и обрядам. Принято считать, что подавляющее большинство произведений древнеегипетской литературы, описывающей загробный мир, являются не реальными знаниями - то есть истиной, - а результатом нескольких тысячелетий творчества многих поколений жрецов, которые могли верить в то, что писали, но которые тем не менее пытались описать то, что знать невозможно. "Однако, - возражает Найдлер, - с таким же успехом можно предположить, что это знание было результатом мистического опыта, включавшего пересечение порога смерти живым человеком".[302]

Здесь мне опять вспоминается необычный эпитет "ахет Хуфу", применявшийся в отношении Великой пирамиды фараона Хуфу в Гизе, о котором я говорил в начале этой главы. Может ли этот термин, который имеет значение "сиять, излучать свет" и указывает на точку горизонта, являющуюся входом в потусторонний мир, свидетельствовать о том, что пирамида была тем местом, откуда Хуфу перешел в мир мертвых? А также тем местом, из которого он вернулся?

Может быть, Хуфу, в чью обязанность входило поддерживать Маат, искал ответ на вопрос, как сохранить гармонию, у божественных существ из другого мира? И если он действительно переступал порог царства богов, то как ему это удалось? Какие особые приемы были известны египетским жрецам, помогавшим Хуфу, а также многим другим египтянам до и после него?

Внимательный анализ обрядов посвящения, практиковавшихся в других частях света, поможет нам ответить на эти вопросы, и именно им посвящен следующий этап нашего путешествия.


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИCТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =


Hosted by uCoz