ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА И КАТАСТРОФА
КАТАСТРОФА
|
|
ИСТОРИЯ АНТИСЕМИТИЗМА И КАТАСТРОФА |
КАТАСТРОФА |
|
Лагеря уничтожения явились следствием соединения системы лагерей и политики убийств. Евреи были не первыми жертвами такой политики Третьего Рейха: методические убийства начались еще в 1939 году. В "Майн Кампф" Гитлер упомянул про необходимость избавиться от сумасшедших, калек, лиц, страдающих от наследственных болезней, чтобы предотвратить появление на свет неполноценных детей, портящих расу. В начале 1939 года было приказано роддомам Рейха посылать отчеты о больных среди новорожденных, и на основании этих отчетов началось уничтожение таких новорожденных, называвшееся "эвтаназия" - "Умерщвление из милости". Тысячи германских детей были убиты. Через некоторое время было решено расширить акцию, включив в нее взрослых душевнобольных. К исполнению этого плана приступили летом 1939 года. Было создано спецбюро при рейхсканцелярии Гитлера в Берлине. В соответствии с названием улицы, где находилось ее здание - Tiergartenstrasse, 4 (ул.Зоопарка, 4) план носил название Т-4.
Аппарат, отвечавший за эвтаназию, расширялся, в него включали специалистов-медиков и администраторов. Особая комиссия обсуждала пути умерщвления огромного количества людей таким способом, чтобы ни жертвы, ни их семьи не догадались об ожидавшей их участи. После изучения разных способов пришли к мысли, что оптимальный способ убийства -использование газов, в особенности газа-цианида, именовавшегося циклоном-Б. Первая газовая камера была испробована в конце 1939 года в Хадамаре , земля Гессен. Всего в рамках этого плана было убито от 80 до 100 тысяч немцев. Известия об этом просочились и стали известны немецкому населению уже в 1940 году. С лета 1940 года начали действовать некоторые организации, пытавшиеся прекратить операцию Т-4. Недовольство пробудилось в государственных конторах и даже среди нацистов. Наконец, германская католическая церковь выразила публичный протест в августе 1941 года. Общественная реакция подействовала на Гитлера и его сотрудников, и операция прекратилась почти повсеместно. Эксперты истребления Т-4 ("Техника умерщвления газом" остались, однако, свободными от занятий лишь на короткий срок: они понадобились для решения новой операции убийств - "окончательного решения еврейского вопроса".
Миллионы евреев погибли в лагерях уничтожения. Немногие спасшиеся сумели описать все пережитое - чувства и впечатления всех, кто прошел путь от ворот лагеря до места убийства. Остались также свидетельства случайных очевидцев и самих немцев.
Евреи прибывали в лагеря в закрытых вагонах. Раскрывались двери, и люди сходили с поезда под крики охранников. В некоторых лагерях, где часть людей отбирали для работ, производилась "селекция": кого направляли на немедленную смерть, а кого на работы, которые тоже вскоре заканчивались смертью. Люди оставляли свои вещи, шли раздеваться, а уже оттуда - к месту убийства - к газовой камере или ко рву. Процедура длилась недолго, и нацистам удавалось ежедневно убивать тысячи евреев в каждом из лагерей, но жертвы обычно не догадывались о предстоящей судьбе.
Мы изучаем политику уничтожения, спланированную и исполненную нацистами, поэтому нас особо интересует описание этих казней с точки зрения Рудольфа Гесса - коменданта самого большого механизма уничтожения -Аушвица:
"Летом 1941 года - не могу сейчас указать точную дату - меня неожиданно вызвал рейхсфюрер СС в Берлин непосредственно через адъютанта. Он сказал мне, но не как обычно, а в отсутствие адъютанта, примерно следующее:
Фюрер предложил окончательно решить еврейский вопрос, и мы, СС, обязаны этот приказ исполнить. Существующие пункты уничтожения на востоке не приспособлены для осуществления больших акций. Поэтому я назначил для этой цели Аушвиц. Во-первых, там удобный транспортный узел, во-вторых, территорию, отведенную для этой цели, будет удобно изолировать и замаскировать. Для исполнения этого задания я сначала подобрал особого офицера СС, но чтобы с самого начала не допустить никаких осложнений с наличием полномочий, этот выбор отменил: теперь исполнение задания возлагается на вас. Это тяжелый и утомительный труд, требующий от исполнителя полной отдачи и преодоления предстоящих трудностей. Детали вам изложит штурмбанфюрер Эйхман из РЗХА, который скоро к вам прибудет. Инстанции, которых это дело коснется, будут мной в подходящий момент оповещены. Этот приказ вы должны сохранить в строжайшей тайне - даже от собственных подчиненных. После беседы с Эйхманом представьте мне немедленно план необходимых мероприятий. Евреи - вечные враги немецкого народа, и их предстоит уничтожить. Во время войны нужно УНИЧТОЖИТЬ всех без исключения евреев, до которых мы сможем добраться. Если нам не удастся нынче уничтожить биологическую основу евреев, настанет время, когда они уничтожат немецкий народ.
После того, как я получил этот тягостный приказ, я немедленно отбыл в Аушвиц, не показываясь в руководящем мною ведомстве в Ораниенбурге. Через некоторое время ко мне в Аушвиц прибыл Эйхман. Он раскрыл мне секрет планируемых в разных странах акций. Их порядок я не могу сегодня точно обозначить. В начале для уничтожения в Аушвице предназначались евреи восточной части Силезии и ближайших районов генерал-губернаторства. Через некоторое время и уже потом без перерывов - в зависимости от обстоятельств -поступали евреи Германии и Чехословакии, а также евреи с Запада - из Франции, Бельгии, Финляндии. Эйхман называл приблизительные цифры будущих этапов, но я не могу их точно обозначить. Далее мы беседовали об исполнении самого истребления. В расчет можно было принять лишь газ, т.к. расстрел такой массы народа был бы просто невозможен, к тому же он явился бы слишком большой психической нагрузкой для исполнителей- эсэсовцев, учитывая наличие среди евреев женщин и детей.
Эйхман мне рассказал об умерщвлении с помощью выхлопных газов от грузовиков, производимом на востоке. Но этот метод не мог пригодиться для массовых этапов в Аушвиц. Умерщвление углекислым газом в душевых комнатах, метод, опробованный для уничтожения душевнобольных в некоторых частях Рейха, требовал для своего использования слишком много помещений, да и сама добыча газа для столь массового уничтожения была связана со многими трудностями. В этом вопросе мы не пришли ни к какому решению. Эйхман сказал, что он поинтересуется, есть ли газ, который легко добывать и который не требует особо сложных установок, и позднее сообщит мне об этом. Мы сделали обход, чтобы подобрать подходящее место. Выбрали крестьянскую усадьбу на северо-западном крае района номер 111 - будущее Биркенау; она была на отшибе, спрятана от глаз людских лесом и не слишком далеко от поездов. Трупы можно будет зарывать в длинных и глубоких рвах на соседнем поле. Об идее сжигания трупов мы тогда не подумали. Мы рассчитывали, что в расположенных на местности домах, если закрыть их герметически, можно умерщвлять подходящим газом около 800 человек за раз. Позднее этот предварительный расчет себя оправдал. Дату начала акций Эйхман назвать не смог, т.к. все еще находилось в стадии подготовки, и рейхсфюрер СС еще не отдавал приказ начинать.
Эйхман возвратился в Берлин, чтобы доложить рейхсфюреру СС о нашей беседе. Через некоторое время я послал через фельдъегеря точный план местности и точное описание помещений. Ответа или решения не получил. Но через какое-то время, в какой-то из дней, Эйхман сообщил мне, что рейхсфюрер план одобряет.
В конце ноября в кабинете Эйхмана в Берлине состоялась совещание всего еврейского отдела, на которое я был приглашен. Подчиненные Эйхмана из разных стран отчитывались перед ним о подготовке акции и возникающих трудностях, например, о местах для заключенных, о подготовке этапных эшелонов, о составлении расписания поездов и т.п. Дата начала акции все еще оставалась для меня неизвестной. Да и Эйхман все еще не раздобыл подходящий газ.
Осенью 1941 года гестапо, согласно особому секретному приказу, произвело селекцию в лагерях военнопленных. Русские политруки, комиссары и другие офицеры на политических должностях были этапированы в ближайшие концлагеря для уничтожения. В Аушвиц время от времени прибывали небольшие этапы этого типа, их расстреливали во рву около здания "монополии" или во дворе второго блока. Воспользовавшись моим отъездом по служебным делам, мой заместитель гауптштурмфюрер Фриш проявил личную инициативу и использовал для уничтожения русских военнопленных газ. Он заполнил помещения в погребах русскими и, с помощью надевших газовые маски исполнителей, пустил туда циклон «В», немедленно умертвивший пленных. Фирма Теш и Стабенов использовала в Аушвице газ «циклон В» для уничтожения насекомых, и его запасы всегда хранились у нашей администрации. В первое время этим ядовитым газом пользовались, и то с большой осторожностью, лишь служащие фирмы-производителя. Позднее несколько работников санитарно-эпидемиологической службы были подготовлены фирмой и смогли сами использовать газ для дезинфекции и борьбы с насекомыми. В последующий визит Эйхмана я уведомил его о таком использовании «циклона В», и мы решили использовать его в последующем массовом уничтожении. Продолжалось и умерщвление русских военнопленных циклоном В, но не во втором блоке, потому что после газа его нужно было проветривать как минимум два дня. Поэтому в газовую камеру решили превратить крематорий, рядом с ревиром. К нему была пристроена герметичная дверь, а в потолке просверлено несколько отверстий для пуска газа. Я помню только еще один транспорт, 900 русских пленных, убитых газом, сжигание их трупов продолжалось несколько дней. На крестьянской усадьбе, подготовленной для уничтожения евреев, русских не убивали. Когда началось уничтожение евреев, я уже не помню. Наверно, в сентябре 1941, а, может, в январе 1942-го. Первыми были евреи из Восточной Силезии. Их арестовал областной штаб гестапо в Катовице, этапировали поездом по объездной ветке запасной дороги Аушвиц-Ожедзица и там выгрузили из вагонов. Насколько помню, в этих этапах ни разу не насчитывалось более 1000 человек.
На платформе у поездов дежурная команда лагеря принимала в свои руки евреев. Шуцгафтлагерфюрер подводил их двумя группами к бункеру - так называлось место уничтожения. Багаж оставляли на платформе и на просмотр приносили позднее. Возле бункера евреи должны были раздеться: им говорили, что они должны зайти в камеры для дезинфекции от вшей, камеры так и назывались дезинфекционными. Все пять камер заполняли одновременно, запирали герметично двери и через особые отверстия впускали в помещения газ из баллонов.
Через полчаса открывали двери - в каждом помещении были две двери, выносили трупы и в маленьких полевых вагонетках везли их в ямы. Одежду привозили грузовиками на селекцию. Вся черная работа - помощь в раздевании, заполнении бункеров, чистка бункеров, а также выкапывание и закапывание могил - делалась еврейской зондеркомандой, размещенной в особом месте и предназначенной к уничтожению после каждой большой акции - по приказу Эйхмана.
...Больным, которых невозможно было ввести в газовую камеру, стреляли в затылок из мелкокалиберного ружья. На месте должен был находиться врач СС. Газ запускали опытные работники санитарной службы.
Весной 1942 года акции были небольшими, но летом этапы увеличились, и нам пришлось подготовить дополнительные механизмы для уничтожения. Для этой цели и была выбрана крестьянская усадьба на западе, где позднее были построены третий и четвертый крематории. Для раздевания рядом с первым бункером были построены два барака, а рядом со вторым - три. Второй бункер был больше по размерам, он вмещал около 1200 человек.
Летом 1942-го трупы еще зарывались в общих могилах. Только к концу лета мы начали сжигать трупы, сначала на кострах, в среднем, по две тысячи трупов, а позднее в ямах, очищенных от предыдущих трупов. Сначала их обливали нефтью, а потом метанолом. Сжигание трупов в ямах производилось непрерывно, круглосуточно. К концу ноября 1942 были очищены все общие могилы. Всего в них было зарыто 107.000 трупов. В это число входят не только этапированные евреи, убитые газом до начала сжигания, но и трупы заключенных, умерших в лагере Аушвиц зимой 1941-42 гг., когда печь долго не работала. В это же число включены и все заключенные, убитые в лагере Биркенау.
Рейхсфюрер СС во время своего визита летом 1942 года внимательно проверил всю процедуру уничтожения - начиная с разгрузки и кончая очисткой бункера N2 (в то время трупы еще не сжигались). Он не нашел никаких недостатков в наших действиях, но ничего нам об этом не сказал. Тогда присутствовали гаулейтер Брахт и обергруппенфюрер Шмаузер...
Сначала по приказу рейхсфюрера все, без исключения, евреи, прибывшие по наряду отдела Эйхмана, подвергались уничтожению. Так было с евреями Силезии. Но уже после первого транспорта евреев из Германии был получен приказ - отобрать всех работоспособных евреев, мужчин и женщин, для работы в лагере, на производстве оружия. Это было еще до создания женского лагеря, т.к. необходимость создать женский лагерь в Аушвице возникла лишь после исполнения этого приказа.
Из-за огромных военных заводов, построенных и работавших в концлагерях, из-за того, что на этих заводах работали заключенные, в том числе и вне лагерей, неожиданно возникла ощутимая нехватка заключенных, хотя раньше коменданты старых лагерей Рейха не раз придумывали какие-то работы, чтоб занять ими всех заключенных. Но все-таки на работы евреев отправляли только в лагере Аушвиц. Аушвиц-Биркенау вообще был предназначен исключительно для евреев: представителей других рас полагалось этапировать в другие лагеря. Приказ о работах, однако, не был исполнен пунктуально, и евреев все-таки посылали на военные заводы даже и вне лагеря в виду нехватки другой рабочей силы.
Отбор трудоспособных евреев должен был производиться врачами СС, но нередко без моего ведома и согласия отбором занимались офицеры лагеря или рабочих отрядов. Это стало причиной постоянных конфликтов между врачами СС и лицами, отвечавшими за мобилизацию заключенных на работы.
Разногласия в среде руководства Аушвица происходили из-за противоречивых толкований приказа рейхсфюрера в берлинских верхах. РСХА (Мюллер-Эйхман) было заинтересовано - из соображении безопасности - уничтожить максимальное число евреев. Главврач СС, обосновавший для лагерных врачей основные принципы селекции, считал, что лишь по- настоящему трудоспособные евреи могут быть включены в рабочие отряды, т.к. старые и слабые скоро потеряют трудоспособность, ухудшат свое и без того неважное здоровье, увеличат без всякой надобности число больничных отделений, и тогда количество нужных медиков и лекарств возрастет, а толку не будет - больные в конце концов все равно ведь будут уничтожены.
Зато DAUF (Поль, Маурер) было заинтересовано получить как можно больше рабочих для производства оружия, даже если со временем эти рабочие и потеряют трудоспособность.
Эти противоречия обострялись в результате постоянно возрастающих заявок на рабочую силу заключенных со стороны министерства вооружений и организации Тодт. Этим двум ведомствам рейхсфюрер СС вечно давал обещания, выполнить которые было невозможно. На штандартенфюрера Маурера (начальник отдела D 11) была возложена нелегкая задача удовлетворять, по крайней мере частично, непрекращающееся давление вышеупомянутых ведомств, и он воздействовал на командиров рабочих отрядов, чтобы они как можно лучше берегли рабочую силу. Понять же ясно мнение самого рейхсфюрера СС по этому вопросу было невозможно. Я лично считал, что нужно отбирать для работ только крепких и здоровых евреев.
Селекция проводилась в таком порядке. Вагоны один за другим разгружались. После выгрузки багажа евреи по одному проходили перед врачом СС, и он по их походке решал, каково состояние их здоровья. Трудоспособных малыми группами тут же отводили в лагерь. В среднем их насчитывалось 25- 30% в каждом этапе, но этот процент сильно колебался. Например, средний процент трудоспособных среди евреев Греции составлял всего 15%, зато некоторые этапы из Словакии оказались трудоспособными на 100%. Еврейские врачи и медработники, все без исключения, отправлялись в лагерь...
Два больших крематория, I и II, были построены зимой 1941-42 годов и запущены весной 1943 года. В каждом из них было по пять печей с тремя топками, в каждой можно было сжечь в течение суток около 2000 трупов. По техническим причинам увеличить сжигание было невозможно. Всякие попытки в этом направлении приносили только вред, доводя механизмы до полного выхода из строя.
В обоих крематориях, I и II, раздевалки и газовые камеры были подземными, так что воздух можно было впускать и выпускать. Трупы поднимались лифтами к печам, находившимся наверху. Газовые камеры вмещали каждая по три тысячи человек, но эта цифра никогда не была достигнута, т.к. этапы не были достаточно большими.
Два крематория поменьше, III и IV, могли, по подсчетам фирмы "Топеф Мерпорт", сжигать каждый по 1500 трупов в течение 24 часов. Но из-за недостатка в военных условиях стройматериалов руководство строительства вынуждено было строить их, экономя на материалах. Поэтому раздевалки и газовые камеры были устроены над землей, а печи там были построены проще. И вскоре выяснилось, что более простые печи, с двумя топками и четырьмя загрузочными камерами каждая, оказались непригодны. Очень скоро крематорий III остановился, а потом и вообще перестал действовать. Крематорий IV необходимо было время от времени закрывать, т.к. спустя краткий период, через 4-6 недель, в нем прогорали печи или дымоходы. Тогда трупы убитых газом сжигались во рвах за крематорием IV.
Временный механизм I сломался в начале строительства в третьем секторе лагеря Биркенау. Механизм II, прозванный позднее "крематорием под открытым небом" или бункером V, действовал до последнего момента, особенно в период поломки крематориев I-IV. В период, когда поезда прибывали один за другим, непрерывно, умерщвление газом проводилось в дневные часы в крематории V, а ночью в крематориях I-IV. Потенциал сжигания в крематории V был практически неограниченным, днем и ночью...
Опыт доказал, что кислотный продукт, «циклон В», определенно и абсолютно ускоряет смерть, особенно в сухих, закрытых и наполненных помещениях, снабженных многими отверстиями для впускания газа. Ни разу не произошло, и я даже никогда не слышал о подобном, чтобы при отпирании газовых камер в Аушвице через полчаса после пуска газа хотя бы один человек остался в живых.
Процедура уничтожения в Аушвице была следующая: евреев, которых предстояло уничтожить, вели как можно спокойнее к крематориям - мужчин и женщин по отдельности. В раздевалках заключенные зондеркоманды сообщали им на их языке, что они приведены сюда для того, чтобы принять душ и пройти дезинфекцию от вшей, что они должны аккуратно сложить свою одежду и запомнить место, чтобы легко найти свои вещи после душа. Сами заключенные из зондеркоманды были заинтересованы в том, чтобы вся эта процедура прошла быстро и спокойно. Раздевшись, евреи заходили в газовые камеры, в которых имелись души и трубы, она имела вид душевой комнаты. Сначала заходили женщины и дети, потом мужчины, которых всегда было меньше. Все это шло довольно тихо, так как встревоженных и чувствовавших надвигающуюся беду успокаивали заключенные зондеркоманды. Эти заключенные и один эсэсовец оставались в камере до самого последнего момента.
Дверь быстро запирается, и газ впускают через отверстие в потолке. Через дверной глазок можно было видеть, как стоявшие ближе к отверстиям начинают, задыхаясь кричать, крик сменяется предсмертным хрипом, и через несколько минут все уже лежат на полу. Максимум через 20 минут никто не двигается. В зависимости от погоды - сухой или дождливой, холодной или теплой, от качества самого газа, которое не всегда было одинаковым, а также в зависимости от состава этапа - много ли в нем здоровых, больных, стариков, детей - действие газа длилось от 5 до 10 минут. Обморок наступал уже через несколько секунд, в зависимости от расстояния от газового отверстия. Кричавшие, а также старики, больные, слабые и дети падали быстрее здоровых и молодых.
Через полчаса после пуска газа открывалась дверь и включался вентилятор. Сразу выносились трупы. Не наблюдалось никаких изменений - ни спазм, ни перемен в цвете лица. Только через многие часы на них появлялись обычные трупные пятна. Загрязнение калом тоже бывало редким, никакие травмы не фиксировались, на лицах не замечалось гримас.
Зондеркоманда выдирала у трупов золотые зубы, у женщин срезала волосы. После этого тела поднимают на лифте к уже затопленным печам: в каждую загружается по три трупа. Время сгорания зависит от типа трупа, в среднем оно занимает 20 минут. Крематории I и II могли сжечь примерно две тысячи трупов за 24 часа. Сжигание свыше этой нормы приводило к поломкам. Механизмы III и IV были рассчитаны на сжигание 1500 трупов за 24 часа, но, насколько мне известно, эта цифра никогда не была достигнута. Постоянно накапливавшийся во время продолжительного процесса сжигания пепел падал вниз через особые сита, размельчался и удалялся, пепельную массу везли грузовиками к Висле, сбрасывали лопатами в воду, и там пепел исчезал. То же проделывалось с пеплом, вынутым из ям, около бункера II и крематория IV. Уничтожение в I и II бункерах походило на уничтожение в крематориях, но там больше ощущалось влияние погоды.
Все работы, связанные с процедурой уничтожения, исполнялись евреями зондеркоманды".
Остались и свидетельства с еврейской стороны, т.е. от спасшихся жертв, хотя их немного. Приведем свидетельство Дова Фриберга, данное им на процессе Эйхмана. Местечко Туробин недалеко от Краснощи (на востоке Польши) в мае 1942 году было окружено немцами. Евреев арестовали и этапировали по железной дороге в Собибор.
Вопрос: Поезд прибыл в лагерь смерти Собибор?
Ответ: Да.
Вопрос: Вы помните, что было написано при входе в лагерь?
Ответ: При входе было написано... Тогда я не смотрел, но уже потом, выходя на работы за пределы лагеря, увидел: "СС зондеркоманда, лагерь для нового поселения".
Вопрос: Что происходило после выхода из эшелона?
Ответ: С момента, когда вошли в лагерь... Они завезли внутрь ограды весь эшелон, там была небольшая ветка для этого... с этого момента нас охватило чувство ужаса. Все происходило очень быстро. Не было времени ни о чем подумать, только крики эсэсовцев: "Шнеллер! Шнеллер;" и нас через заборы погнали на место, в небольшие ворота - линксрехт.
Вопрос: Что означает "линксрехт"?
Ответ: В Собиборе не было селекции на "жизнь" и на "смерть": уничтожали всех, кто прибывал. Ожидание длилось недолго, несколько часов. А "линскрехт" означало: мужчины отдельно, женщины отдельно". Потом во дворе началось раздевание, были мужчины, женщины и дети...
Председатель суда: Это было сразу же по прибытии?
Ответ: Это было сразу же по прибытии. Женщины и дети пошли по дороге, которую мы все узнали позднее. И поскольку в первый период, по сравнению с более поздним временем, лагерь был примитивным и действовал только днем, а ночью не работал, мы, мужчины, всю ночь там оставались, а женщины и дети ушли в газовые камеры. На следующее утро.
Прокурор: Я спросил вас об оркестре, который где-то играл. Где это происходило?
Ответ: Там был оркестр, в первом лагере. Был оркестр, игравший в ту ночь, когда мы прибыли туда и ночевали там. Хотя мы не знали еще, слухи-то уже ходили, но люди в это не верили. В ту ночь у меня было очень странное чувство.
Вопрос: Во что не верили люди?
Ответ: Что происходит уничтожение. Мы знали, что убивали, мы видели раньше тысячи подобных случаев, но всеобщее уничтожение - в это мы ни в коем случае не верили. Даже сидя в вагонах, люди радовались, что мы едем не в сторону Люблина, потому что знали, что там есть лагерь Майданек, который считался тяжелым лагерем, а что мы едем на восток. На востоке была Украина. Пошли слухи, что мы едем на Украину, на сельхозработы.
Вопрос: Когда это было?
Ответ: В мае 1942 года. Я помню в местечко пришел еврей и рассказал, что людей не везут на Украину, а везут в Белжец, где их убивают. Не знаю даже, что с этим человеком хотели сделать, ему не поверили, думали, что этот человек сеет панику, что такое невозможно.
Судья Леви: Он пришел в местечко?
Ответ: Да. А в лагере мы были на расстоянии нескольких сотен метров от газовых камер, и все-таки в течение двух недель или даже больше месяца немцам удавалось дурачить нас. Они сказали, что через два-три месяца нас воссоединят с семьями. Но мы увидели их вещи, на следующий день мы работали там. Немцы уверяли, что на самом деле они раздают другую одежду и что из лагеря номер три идут прямые поезда на Украину.
Прокурор: В Собиборе было три лагеря?
Ответ: Да.
Вопрос: В первом и втором жили люди?
Ответ: На самом деле первый и второй лагеря были единым целым, но по функциям первый лагерь отличался от второго. Лагерь номер один был лагерем ремесленников, портных, сапожников, столяров и вообще ремесленников, работавших в зоне. В лагере номер два находились люди, работавшие на погрузке и вообще на всяких работах.
Вопрос: А что было в лагере номер три?
Ответ: В лагере номер три были газовые камеры. А за ними, в начале, людей хоронили в огромных рвах, клали трупы рядами и поливали хлоркой, ну и так далее.
Вопрос: Мы уже скоро подойдем к уничтожению. Опишите нам свой первый день в лагере.
Ответ: Утром пришли немцы и стали отбирать ремесленников - портных, сапожников и так далее. У меня возникло чувство, что что-то не в порядке. Особенно вспоминался случай с тем рассказывавшим евреем. Я там оказался один, случайно, без семьи, ремесла у меня не было. Потом стали выбирать молодых и здоровых парней следующим образом: "Ду, ду" (ты, ты). Я вскочил с места и встал среди них. Примерно через полчаса всех остальных отослали в газовые камеры, а мы остались на работах.
Вопрос: Сколько вас осталось?
Ответ: Нас осталось примерно 100-150 человек, что-то вроде этого.
Вопрос: Тогда вы в первый раз встретились с эсэсовцем унтершарфюрером Паулем?
Ответ: В тот день мы были целый день на работе. Работали группами. Моя работа заключалась в выносе вещей со двора, где люди раздевались. После того, как люди покидали двор, мы должны были вынести оттуда их вещи и собрать их в кучу. Я там работал. Люди работали на разных работах, но везде после возвращения с работы издевательства немцев были ужасными... Вскоре после возвращения с работы провели "аллель" - линейку. Тогда пришел Вагнер. Он у нас рос в чинах быстро: в начале был унтершарфюрером, а в конце, если не ошибаюсь, обершарфюрером. Это он приходил и рассказывал сказку о том, что люди едут на Украину, "а вы, если будете работать, вам будет хорошо, а если нет - вас убьют". Потом приходил Пауль и спрашивал: "Кто болен? Кто устал? Кто не хочет работать - шаг вперед". Было несколько случаев, когда люди выходили. Большинство понимали намек, и эти тоже понимали, но им жить надоело. Не все, однако, выходили. Тогда он подходил и говорил: "С тебя хватит, зачем тебе работать? Ты можешь жить хорошо. Выходи." Он отбирал людей. Был долгий период, когда он каждый вечер это делал - выбирал 10-12 человек. Там служил один украинец по имени Тарас, он ему говорил: "Тарас, возьми его в лазарет". Потом уже нам объяснили, что это такое - лазарет. Сказали: Знаете, что это - лазарет? Это место, что если кто туда входит - больше не возвращается".
Председатель суда: Лазарет - это армейский госпиталь.
Прокурор: Что происходило с людьми в лазарете?
Ответ: Их расстреливали...
Вопрос: Поговорим о вашем первом дне, перенесемся в ваш первый день. Сколько вам было тогда лет?
Ответ: Мне было 15, но я выглядел на 10, т.к. был мал и худ еще дома.
Вопрос: Вы лежали и плакали, и один еврей вас успокоил?
Ответ: Я представления не имел, что происходит. Был в шоке. Нас стали теснить. Некоторым удалось кое-как устроиться, а я сидел в середине. Один парень-еврей сказал: "Так ты и одного дня не протянешь. Давай, клади свою голову на мою и спи". И так я задремал, можно сказать.
Вопрос: Через несколько дней в Собибор начали прибывать этапные поезда, верно?
Ответ: Да.
Вопрос: Как обращались с людьми с момента прибытия поездов на станцию Собибор?
Ответ: В 1942 году, в середине года, прибыли этапы из Польши, Словакии, Австрии и Германии. Большинство этих людей ничего не знало, ничего не опасалось, и не верило. Процедура была такой: прибывали поезда, людей быстро выгружали оттуда, гнали до места, где отделяли мужчин от женщин и детей. Эта была такая промежуточная остановка. Оттуда людей приводили на закрытый двор. Вся дорога была огорожена колючей проволокой, стояли указатели: "В душевую". Во дворе тоже были большие указатели: "В душевые", и там же был указатель "В кассу". "Касса" стояла в углу, там была дверь, и к ней собирали людей. Оттуда появлялся обершарфюрер Михаль, по прозвищу "проповедник", и произносил речь. Эти речи обычно произносились перед каждым этапом. И тогда, в тот период, он все повторял одну и ту же историю: они поедут на Украину, там построят фермы, им придется работать, работа будет тяжелая. Люди иногда задавали вопросы: что будет с женщинами - и он отвечал: если они захотят жить лучше, им придется больше работать. Потом добавлял: вы должны раздеться и сложить вещи так, чтобы по возвращении из душевых быстро одеться, ибо у нас мало времени. Люди верили, раздевались, складывали одежду. Деньги, золото, ценные бумаги сдавали в кассу. В большинстве случаев деньги сдавали, но были люди, которые прятали деньги и золото - там была песчаная почва - в разных углах в песке, в надежде вернуться обратно и иметь немного денег. И шли через узкую дверь по 300-метровой дороге, окруженной колючей проволокой ... в газовые камеры...
Вопрос: В Собибор прибывали на уничтожение только евреи?
Ответ: Я помню один случай неевреев. Это был этап цыган. Все остальные - евреи.
Вопрос: Сколько людей прибыло в период вашего пребывания там - еженедельно или ежедневно?
Ответ: Были разные периоды. Иногда меньше, иногда больше. Бывали времена, когда ежедневно прибывали несколько поездов. Утром, после полудня, под вечер, ночью мы все слышали паровозы, подвозившие новые вагоны. И каждый четверг прибывал этап из Германии. Каждый четверг.
Доктор Сервациус: Господин свидетель, сколько времени вы провели в Собиборе, с какого по какое число?
Ответ: Я был 17 месяцев, с мая 1942 по октябрь 1943. До 14 октября 1943-го.
Вопрос: Сможете ли вы сказать, сколько людей было уничтожено, по вашей оценке, в этот период?
Ответ: Я хочу заявить: я не могу оценивать. Я видел ежедневно сотни и тысячи людей. Но по тому, о чем люди говорили в лагере и по встречам после войны - миллионы.
Председатель суда: В период вашего пребывания там?
Ответ: Этот период и был практически всем периодом существования лагеря, потому что потом немцы уничтожили лагерь, после того, как мы подняли восстание.
Судья Леви: Но это не ваша оценка, вы сами не можете так оценить?
Ответ: Нет. Не могу оценить.
Д-р Сервациус: Вы не можете назвать даже примерное число? Миллионы или сотни тысяч?
Ответ: Я видел тысячи каждый день, люди приходили и уходили на уничтожение, и я не мог их считать, да и не думал об этом.
Д-р Сервициус: Больше вопросов нет.
Судья Леви: Это был исключительно лагерь уничтожения?
Ответ: Да."
по материалам Открытого Университета Израиля
|
|
